Сделай Сам Свою Работу на 5

Глава 13. Ещё один шаг навстречу.





 


Голос сына немедленно вернул Гермиону к реальности и она, осознав, что чуть было не поцеловала Малфоя (опять!), как ошпаренная отскочила от него на шаг.

- Что случилось, сынок, - нарочно поворачиваясь спиной к Драко, спросила она у Бена.

- Мама, я хочу в туалет, а там темно, - зевнув, сказал мальчик.

- Идём, - она протянула одну руку к сыну и только сейчас, к своему ужасу, осознала, что Малфой всё ещё держит её за другую. В конец смутившись, Гермиона выдернула ладонь из пальцев блондина и повела сына в туалет, мысленно насылая на бывшего слизеринца все известные ей проклятья. «Чёрт бы побрал Малфоя! Его глаза, его губы… О, Великий Мерлин! Ну почему? Почему я так странно веду себя при его непосредственной близости? Почему не испытываю злость, как раньше? Неужели и правда у него в роду были вейлы? Однозначно – были! Я ведь ничего к нему не чувствую. Ни-че-го! Он мне ну нисколько не нравится. Это всё магия вейл. Это они так на людей действуют. Страшно подумать, что могло случиться, если бы не Бен…» - краснея от собственный мыслей, молодая мама, совершив все нужные «процедуры», привела сына в детскую, где к её удивлению, возмущению и волнению вместе взятых обнаружился этот самый возможный потомок вейл, старательно поправляющий подушку и одеяло, которые мальчик сильно сбил во сне. Улыбнувшись открывшейся картине, она подтолкнула сына к кровати. Выпустив руку Гермионы, Бен быстро залез в постель и посмотрел на мать, потом перевёл взгляд на отца:



- Папа, это хорошо, что ты встречаешься с мамой.

- А почему ты решил, что мы с мамой встречаемся? – удивлённо приподнял одну бровь Драко.

- Потому, что мама стала много улыбаться, а раньше она всегда была грустной, а бабушка говорила, что для того, чтобы мама снова стала улыбаться, ей нужно встречаться с мужчиной, вот.

«Ну, мама!» - подумала Гермиона, вновь заливаясь краской, Малфой усмехнувшись, глядя на заалевшие щёки Грейнджер, присел рядом с сыном на кровать:

- А тебе нравится, когда мама улыбается?

- Да, очень. Когда она улыбается, она такая красивая, - мальчик тоже улыбнулся и без какого-либо перехода добавил, - папа, я не смогу с тобой поиграть сейчас, я хочу спать, ты приходи завтра, - зевнув, он повернулся на бочок и делая последнее усилие, чтоб открыть слипающиеся глаза, просящее посмотрел в лицо Драко, - ты же придёшь?



- Приду, - тихо сказал Малфой, чувствуя, что не имеет права отказать сыну. Поправив одеяло, он встал и повернулся в сторону двери. Вид Гермионы, находящейся в стадии тихого, но крайнего бешенства, позабавил его. Снова усмехнувшись, он шагнул к двери, принуждая женщину пятиться назад. Как только они оказались в коридоре, а дверь в детскую была закрыта, Гермиона открыла рот, чтобы разразиться гневной тирадой, которая наконец созрела, но не успела, Малфой прикрыл ей рот рукой и серьёзно сказал:

- Тише, Грейнджер, ты слышала, что сказал сын? Улыбайся. Ребёнок прав, тебе это очень идёт. А ещё ты очень мило краснеешь.

Зря он это сказал, потому что в следующую секунду получил достаточно сильный удар в солнечное сплетение и чуть не задохнулся.

- Немедленно заткнись, Малфой, - зашипела Гермиона, на всякий случай она сделала пару шагов назад и выставила вперёд палочку, - забирай свою безделушку и проваливай к чертям собачьим!

Однако Малфой ничего подобного делать не собирался, а именно проваливать. Отдышавшись, он достал свою палочку и быстрым движение послал на комнату сына заглушающее заклятье, после чего снова положил её в карман, мысленно усмехнувшись тому, как округлились от подобной наглости глаза Гермионы:

- Что ты себе позволяешь?

- Позволяю себе сделать так, чтоб мой сын спал спокойно.

- Он всегда спокойно спит.

- Не сомневаюсь, что обычно так и происходит, но не когда за его дверью громко ругается мамочка.



- Да как ты смеешь? – С каждой секундой Гермиона всё больше походила на туго сжатую пружину, готовую в любой момент сорваться.

- Смею, - ухмыльнулся Драко, ему доставляло удовольствие смотреть, как злится Грейнджер, ведь она действительно так мило краснела.

- Я, кажется, велела тебе убираться! – Уже громким голосом сказала женщина, не спуская блондина с прицела своей палочки.

- Я уберусь, но чуть позднее, у нас есть ещё одно маленькое незаконченное дельце, - скрестив руки на груди, спокойно ответил Драко.

- У нас нет с тобой никаких незаконченных дел. Немедленно уходи, пока я не передумала и не запретила тебе видеться с сыном!

- Ты не сделаешь этого.

- Это почему же? – Гермиона уже бесилась, хотя больше оттого, что Драко умудрялся каким-то странным образом сохранять спокойствие. Однако она была далека от истины. Спокойствие мужчины было лишь поверхностным, внутри же у него уже вовсю бушевал огонь, и ему стоило больших усилий не дать ему вырваться наружу.

- Ты же видишь, что мальчик очень привязан ко мне. Ты же не хочешь травмировать нежную психику сына.

- Не было бы необходимости её травмировать, если бы ты как и пять лет назад, хотя нет, всю свою убогую жизнь, провёл бы в своей паршивой берлоге и не показывался мне на глаза! - Рука с зажатой палочкой уже ощутимо дрожала, но Гермиона не чувствовала надвигающуюся истерику. – Чёрт бы тебя побрал, Малфой! Ну зачем ты снова появился в моей жизни? Тебе мало, что ты семь лет издевался надо мной? Мало того, как ты однажды воспользовался мной? Ну расскажи, не стошнило тебя, когда ты узнал, с кем развлекался? Небось, два часа ванну принимал, а потом ещё столько же зубы чистил! Да я вообще удивляюсь, как ты не издох от омерзения…

Драко не стал ждать, когда истерика накроет Гермиону с головой, он быстро преодолел разделяющее их расстояние, резким движением выбил из трясущихся рук волшебную палочку и, крепко сжав в объятиях уже начинавшую рыдать женщину, закрыл поток ругательств поцелуем.

Малфой с остервенением впивался в её губы, стремясь вырвать из лап безумия. Он кусал нежную кожу, принуждая оказывать сопротивление, а в следующее мгновение нежно зализывал место укуса, но только для того, чтобы снова терзать желанные губы неистовым поцелуем. Наконец ему удалось – истерика отступила, но на её место тут же явилась ярость. Мужчине требовалось теперь гораздо больше усилий, чтоб удержать в кольце своих рук разбушевавшуюся Гермиону, которая извивалась как кобра, в схватке с мангустом. Эта схватка продолжалась уже несколько минут, но ни одна из сторон не желала уступать, признавая поражение. Она не желала подчиняться, а он не желал отпустить, не подчинив.

Теряя силы, Гермиона была вынуждена сделать небольшой шаг к отступлению, почувствовав это, Малфой тоже немного ослабил напор. Если сравнивать это с танцами, то сначала их борьба была похожа на пасодобль, а теперь больше напоминала танго. Это не мог быть ни вальс, ни фокстрот, слишком уж много огня и страсти было в этих двоих, ведь они копили всё это в течение многих лет.

Периодически делая слабые попытки вырваться из крепких мужских объятий, а также не менее слабые попытки увернуться от властно целующих губ, Гермиона начала осознавать, что делает это с всё большей неохотой. Она всё больше понимала, что ей это нравится. Её настолько увлекла эта борьба, что она стала сама провоцировать Малфоя, чуть высовывая язычок и сталкиваясь с его языком, дразнить, скользнув губами по его губам едва похожим на поцелуй движением, давая ему возможность на мгновение ощутить себя победителем, чтобы в следующее снова отправить в ряды аутсайдеров. Драко поначалу был немного сбит с толку таким странным поведением шатенки, но потом он принял её правила игры, и уже невозможно было понять, кто был «кошкой», а кто «мышкой». Но мало помалу и эта игра начала терять свою первоначальную прелесть, постепенно уступая место страсти. Лёгкие «порхающие» поцелуи становились всё горячее, всё глубже втягивая молодых людей в водоворот чувств.

Гермиона даже не заметила, как её руки стали свободны, блуждающие горячие ладони на спине под футболкой были восприняты ей как само собой разумеющееся, ведь её собственные пальцы в это время перебирали шёлк волос «противника».

Драко очнулся в тот момент, когда услышал стон, слетевший с уст Гермионы, его губы в эту секунду прокладывали влажную дорожку по шее, а одна его рука уже слегка сжимала нежное полушарие груди любимой. Нужно было во что бы то ни стало остановиться, чтобы не стало слишком поздно. Но Мерлин свидетель, как же это было не легко, да что там не легко, практически невозможно. С превеликим трудом он заставил себя вернуться к её губам, чтобы осторожно вернуть её к реальности, ведь резкое отстранение может быть расценено как угодно плохо. Несколько «успокаивающих» поцелуев вперемежку с усмиряющими поглаживаниями по волосам и вот уже только громкий стук сердец и немного рваное дыхание выдаёт, недавно пронёсшийся, ураган страсти.

- Грейнджер, ты как? – послышался тихий голос Драко.

- Это самый идиотский вопрос, который ты мог придумать, Малфой, - также шёпотом ответила Гермиона, делая едва заметную попытку отстраниться, и еле сдержала стон разочарования, когда это получилось столь легко.

- Значит в порядке, - скорее для себя сказал Малфой, так же с сожалением ощущая пустоту возле себя. – Тогда я, пожалуй, пойду.

- Ты придёшь завтра? – уж очень двусмысленный получился вопрос, но Гермиона не обратила на это внимания, а вот от Драко это не укрылось и сердце снова забилось быстрее.

- Да, конечно. Я обещал сыну, а свои обещания я привык выполнять.

- Вчера ты тоже обещал, что всё будет хорошо, а что получилось?

- А я уж наивно полагал, что ты чудесным образом всё забыла. Ну, получилось немного не так, как я обещал, но ведь сыну же понравилась прогулка, я думаю, что остальное можно считать как некоторую неприятность.

- Это, по-твоему, некоторая неприятность? Меня сначала чуть не укокошил твой пьяный дружок, потом я получила от него же приличную дозу Круциатуса, а ты называешь всё это всего лишь некоторой неприятностью! – Гермиона снова начала заводиться.

- Стоп. Стоп. Стоп. – Малфой поднял руки в знак примирения, он не хотел новой вспышки истерики, хотя то, что за ней последовало можно было бы и повторить, а ещё лучше неоднократно и с продолжением, но торопить события не следовало, чтобы не пустить всё насмарку. – На сегодня хватит эмоций, а то сон плохой приснится. Я приду завтра.

Прежде чем Гермиона успела ответить, он шагнул к ней и, быстро поцеловав в губы, аппарировал, а женщине ничего не оставалось делать, как стоять посередине коридора и кусать от досады губы, стараясь как можно больнее укусить именно в месте прощального поцелуя. «Надо поставить антиапарационный барьер» - вздохнув, подумала она и, наконец, покончив с истязанием, побрела в ванную.

Стоя под горячим душем, Гермиона пыталась систематизировать и проанализировать события нескольких прошедших дней, особенно те, которые были тесным образом связаны с одним блондинистым субъектом, который ей «ну нисколечко не нравился», но чьи поцелуи вызывали настолько огромный прилив желания, что если бы ему дать выход, то наверняка получился бы потрясающий секс-марафон. «Дементор тебя поцелуй, а ещё лучше меня» - с отчаянием подумала шатенка, всеми силами стараясь отогнать вновь возникшее ощущение бабочек. «Кстати, а почему именно бабочки?» - Гермиона решила дать более научное объяснение этому странному чувству, чтоб возможно меньше поддаваться ему. Покопавшись в памяти, она к своему глубокому сожалению не нашла ничего, что более или менее подходило к данному вопросу, как-то так получилось, что раньше она никогда не заостряла своё внимание на материалах сексуального характера. «Тоже мне монахиня» - чуть не застонала она от досады и стала рассуждать уже вслух:

- Ну должно же быть разумное объяснение, почему я столь сильно реагирую на его близость. Опять эта пресловутая химия или же всё-таки вейлы? Чего он добивается? Да действительно, он ласков и внимателен к Бену, с этим я согласна, но как быть со мной? Что он хочет от меня? Не может же быть, что у него ко мне есть какие-то чувства. Нет-нет, не верю! Не может чистокровный жлоб неровно дышать к маглорождённой. Только не этот. А я тоже хороша, устроила шоу одного актёра. Наверно надо было ему спасибо сказать, что остановил мою истерику, пусть даже таким специфическим способом. Ну и ладно, что таким образом я с ним целовалась уже… хм… дважды (выпускной не в счёт). Но ведь это ещё не показатель каких-нибудь отношений. Хотя нельзя не признать, целуется он хорошо, иначе как расценить то, что от более «интимных» отношений нас отделяло лишь несколько мгновений, ну вот я снова говорю стихами. Кстати, а что этот негодник имел в виду, когда говорил, что «Это судьба»? И какую роль в этом играет треклятый кулон? Вот избавилась бы сразу от него, возможно и проблем было бы меньше, а так чувствую себя, как первокурсница на экзамене ЖАБА – ничего не понимаю. Как бы заставить Малфоя перестать ходить вокруг да около и признаться, что он скрывает. Ну ничего, настанет день и я разгадаю эту загадку по имени Драко Малфой, а сейчас спать! – на этой оптимистичной ноте Гермиона выключила воду.

Проходя по коридору в свою спальню, она обнаружила на полу свою волшебную палочку, сняв с комнаты сына заглушающее заклинание, она отправилась спать. Сон долго не шёл, стоило только закрыть глаза, как память тут же подсовывала достаточно пикантные картинки недавнего «разговора», вот она зарывается пальцами в его светлые волосы, вот сжимает сильные плечи, стараясь как можно глубже впиться в них ногтями, вот запрокидывает голову, давая возможность целовать себе шею. Это казалось странным, но она помнила каждое мгновение этого поцелуя и была очень удивлена, когда он остановился. Почему? Ведь он не меньше хотел продолжения, она это явно… кхе-кхе… почувствовала (если конечно это не волшебная палочка была :) – прим.автора). А эта пустота, когда он отпустил её. Разом испарилась вся нежность, вся теплота, это умиротворяющее чувство единого целого, в общем всё то, чего ей так не хватало, с того самого момента, когда она услышала два слова «Мой ангел».

Ворочаясь с боку на бок, Гермиона была рада, никто её не видит сейчас потому, как на её щеках с успехом можно было пожарить десяток яиц. Никакие уловки не помогали избавиться от наваждения, ни перечисление полного состава зелья Жидкой удачи, ни воспоминание о восстании гоблинов в тысяча четыреста каком-то там году, ни даже зачитка наизусть текста отчёта о проделанной работе за лето, который нужно сдать в ближайшие пару дней.

Когда же, наконец, Гипнос* сжалился над ней, был уже почти рассвет, но те два часа, что отделяли её от звонка будильника, прошли в глубоком, без сновидений, сне, давая возможность измученному мыслями мозгу максимально отдохнуть.

***

Немногим ранее и примерно в сотне километров от маявшейся без сна женщины, молодой красивый мужчина лежал на шёлковых простынях, заложив руки за голову, и улыбался. И даже стучавшие по подоконнику капли дождя не омрачали его радостных мыслей. Драко Малфой был счастлив, пока ещё конечно не полностью, но за этим он был уверен дело не встанет. С каждым днём его позиции по завоеванию неприступной крепости по имени Гермиона Грейнджер всё более укреплялись. Он ясно видел, что хоть она и колеблется, но день выброса белого флага уже не за горами, а сегодняшний вечер прямое тому доказательство. Даже сын, как будто чувствовал всё это, совершая поступки и делая заявления, под которыми явно угадывалось, пусть и несознательное, стремление объединить родителей. «Ему бы крылышки и лук со стрелами и будет вылитый Амур» - подумал про себя Драко и перевернулся на живот. «Как во время он дал мне возможность чаще видеться с ними, теперь надо постараться посильнее укрепить положение хорошего папы, не забывая при этом и мамочку. О, Мерлин! Смогу ли я найти сил сдержаться в следующий раз. Вот уж не знаю. Близость этой женщины сводит меня с ума. Хочется прижать её к себе и зацеловать до умопомрачения. Она хотела большего сегодня, ничуть не меньше, чем я. Я в этом уверен». Вновь поменяв положение тела, Малфой уснул.

***

Понедельник, вопреки ожиданиям Гермионы, не оправдал своего звания тяжёлого дня, но честно выполнил обязанности одного из трудовых будней. Отчёт был успешно сдан, и в работе появилось некоторое затишье, можно было неторопливо привести в порядок мелкие текущие дела и со спокойной совестью ждать новых заданий.

Последняя неделя сентября не обещала побаловать жителей Лондона солнечными днями, наоборот небо как будто стремилось смыть все последние воспоминания о лете противным моросящим дождиком. Дня тянулись своим чередом, не преподнося никаких сюрпризов. Даже ежедневные вечерние посиделки в компании с Малфоем уже не казались чем-то из ряда вон выходящим. Он появлялся ровно через полчаса после прихода Гермионы, как будто специально давая ей время на то, чтобы умыться и переодеться после работы, а также выпроводить няню, играл с сыном, пока она готовила ужин, без колебаний съедал всё предложенное и помогал это сделать Бену, а потом, уложив последнего спать, отправлялся домой. Со стороны это всё казалось обычным времяпрепровождением среднестатистической английской семьи, если бы не порхающие по всей квартире разноцветные бабочки и периодически вспыхивающие маленькие фейерверки, а так же разбросанные по всему полу странного вида игрушки, которые при более близком рассмотрении оказывались обитателями большой коробки магических сюрпризов из магазина Всевозможных Волшебных Вредилок.

Первые пару дней Гермиона чувствовала себя немного неловко из-за воскресной оказии, но видя, что с Малфоем ничего подобного не происходит, более того он не делает никаких попыток к повторению, начала испытывать некоторое разочарование с примесью раздражения.

В свою очередь Драко изо всех сил старался вести себя «прилично», не приближаясь к Гермионе ближе, чем на 3 фута, усмехаясь про себя, глядя на её разочарованный вид и лишь изредка отпуская шуточки, заставляя её щёки покрываться соблазнительным румянцем.

Таким образом основным событием этой недели, достойным более пристального внимания, без сомнения являлся субботний вечер, на который была назначена вечеринка в честь годовщины свадьбы Поттеров. Сова с приглашением прилетела в понедельник перед ужином, и поэтому каждый последующий вечер не обходился без небольшой дискуссии по этому поводу. Малфой не был в списке приглашённых, однако он не очень-то переживал по этому поводу, его больше заботило, как бы уговорить Грейнджер оставить с ним сына на всю субботу, потому что в приписке к приглашению миссис Поттер слёзно умоляла свою подругу помочь с приготовлениями. Гермиона долго колебалась оставлять ли Бена с Малфоем, по сути таким же мальчишкой, но сдалась, когда Драко посоветовал ей в качестве подарка преподнести Дерево жизни**, что оказалось как нельзя кстати к празднованию деревянной свадьбы.

Субботнее утро выдалось весьма напряжённым для молодой мамы Гермионы Грейнджер. Она уже десять раз перечитывала и исправляла список, в котором были перечислены основные вопросы, связанные с сыном, а именно чем накормить в обед и на ужин, что надеть на улицу, где погулять, если по-прежнему будет идти дождь, во что лучше поиграть, какую книжку почитать перед сном, во сколько уложить спать и ещё куча «что, зачем, почему и как» вплоть до того, какая температура воды должна быть при купании. Не важно, что мальчик был достаточно самостоятельным для своего возраста и список нужен был скорей для него, ведь папочка, будучи чистокровным волшебником, всё ещё немного остерегался общения с маггловскими предметами быта. Составив вполне оптимальный вариант, Гермиона с ужасом обнаружила, что времени для сборов у неё практически не осталось, ей нужно было уже через полчаса появиться в гостиной на площади Гриммо 12. В очередной раз порадовавшись удаче, что она волшебница, шатенка несколькими взмахами волшебной палочки привела себя в порядок, а именно сделала причёску и макияж. Одевшись в платье, она с тревогой посматривала на часы, Малфой почему то задерживался, а ведь ей было пора уже выходить с минуты на минуту. Когда же наконец он появился с корзиной цветов в руках, которую он вручил женщине со словами «от меня Поттерам» и несколько взъерошенным видом у Гермионы уже не оставалось времени высказать ему за опоздание. Схватив в одну руку корзину, в другую уменьшенный подарок, на ходу пытаясь втолковать совершенно не слушающему Малфою «правила поведения на эту субботу» с вручением ему списка с теми же правилами, шатенка, наконец, выскочила за дверь и аппарировала, оставив квартиру на растерзание двум белобрысым монстрам.

Между тем Драко, оглушённый прекрасным видом любимой, оттого прослушавший все её наставления, с опозданием вспомнил, что не спросил у Гермионы разрешения провести с сыном этот день в одном большом красивом замке для знакомства мальчика с ещё одним родственником. Решив, что из-за этой оплошности планы менять совершенно не стоит, он аккуратно положил список на тумбочку и повёл сына, у которого от предвкушения горели глаза, в «Дырявый котёл».

***

Ничего не подозревающая Гермиона межу тем порхала между кухней и гостиной на площади Гриммо наравне с хозяйкой, бросая жалостливые взгляды на пожилую женщину, сидящую в кресле.

- Мама так и оправилась после войны, - с грустью сказала Джинни, ловя первый брошенный взгляд Гермионы на странную незнакомку, в которой лишь с трудом можно было признать некогда энергичную рыжеволосую женщину, ныне же тихую седовласую старушку. – С начала она постоянно плакала, а после курса лечения стала вот такой тихой и плачет теперь только когда кто-то вспоминает папу, близнецов и Билла, хоть он и выжил, но укусы оборотня иногда дают о себе знать.

- Мне очень жаль, Джинни, - тихо сказала Гермиона, обнимая подругу.

- Радует то, что она очень позитивно реагирует на внуков. Их уже шесть, а к следующему лету будет семь, - рыжеволосая смущённо опустила глаза.

- О, Джинни, поздравляю! Это так здорово! А Гарри уже знает?

- Ещё нет, я хотела рассказать ему сегодня. Как ты думаешь, не рановато ли, ведь Джеймсу год исполнился всего два месяца назад.

- В самый раз, - ободрила подругу Гермиона, - и в самый раз будет мой подарок.

Быстро сбегав в гостиную за подарком, который ещё не был открыт, по причине пока отсутствующего второго виновника торжества, шатенка внесла коробку в кухню.

- Я думаю, что Гарри не сильно расстроится, если ты откроешь мой подарок без него, ведь по большому счёту он больше предназначен именно для тебя.

Открыв коробку и достав маленький горшочек, Гермиона с помощью палочки увеличила Дерево жизни, на котором без специального заклинания была только одна ветка.

- Вот инструкция, как зачаровать его на семью, - сказала дарительница, протягивая Джинни свиток.

- Спасибо, Гермиона! Это просто замечательный подарок, теперь я буду меньше страдать от неизвестности, когда Гарри ввяжется в очередную авантюру.

- Я знала, что тебе понравится, - смущённо ответила Грейнджер.

После произнесения слов заклинания с соответствующими пасами волшебной палочкой перед взорами двух подруг на стволе Дерева тут же появились две новые ветки, одну большая, а вторая совсем маленькая. Все листочки были подписаны именами членов семьи, на соответствующих им ветках.

- Гермиона, посмотри сюда, - миссис Поттер показала ей совсем маленькую веточку с неподписанными листочками, отходящую от её ветки, - какая прелесть и малыш уже тут!

Вдоволь налюбовавшись на чудо-дерево, подруги, наконец, вспомнили то, чем должны были заниматься и принялись за подготовку к вечеринке с удвоенной силой, тем более, что до прихода гостей оставалось всего два часа, а у них, как говориться, ещё «конь не валялся». Но на то они и волшебницы, так что ровно к положенному сроку гостиная и столовая были украшены, стол сервирован к фуршету, закуски на котором окутаны охлаждающими чарами в ожидании голодных гостей.

Ровно в пять часов вечера появился Гарри Поттер и, получив от жены нагоняй, а от подруги поздравительное объятие и поцелуй в щёку, отправился переодеваться, так как официальный сбор был назначен именно на пять и поэтому с минуты на минуту начнут собираться желающие поздравить супругов.

В числе первых прибывших были Рон и Падма, которая немного расстроилась, что Гермиона была без сына, ей очень нравился этот любознательный мальчик. Вслед за ними с периодичностью в несколько секунд стали прибывать и остальные гости. Через какие-то полчаса гостиная наполнилась волшебниками и волшебницами, а вместе с ними и гомоном от десятков поздравлений и шуршанием обёрточной бумаги и весь этот шум сопровождался музыкой.

- Дорогие наши Гарри и Джинни, - взял слово Рон, - позвольте вас поздравить с этой замечательной датой – пятилетием совместной жизни. Желаю вам любить друг друга как в день вашей свадьбы, жить долго и счастливо, ну и порадовать нас ещё не одним маленьким Поттером.

Вечеринка по случаю празднования годовщины свадьбы Поттеров считалась открытой. После двух-трёх тостов все собравшиеся разбились на «кружки по интересам», время от времени меняющими свой состав. Поттеры, естественно были в центре внимания, стараясь, чтобы гости не скучали.

- С понедельника мы с Симусом начнём рассылку свадебных приглашений, - радостно щебетала Лаванда Браун, с любовью глядя на своего жениха, обсуждавшего очередной матч по квиддичу в компании бывших однокурсников, - вы, конечно же, все приглашены. Падма и Парватти будут подружками. Гермиона, я бы очень хотела, чтобы твой сын нёс кольца, он такой очаровательный!!

- Я подумаю над твоим предложением, - уклонилась от прямого ответа Грейнджер.

- Конечно-конечно подумай. Ему ведь очень пойдёт маленький смокинг. В нём он совершенно точно будет вылитый Мал…Ой, - Лаванда осеклась под грозным взглядом шатенки, - извини, об этом я как-то не подумала. Я тогда попрошу дочку МакЛаггенов.

Инцидент казалось был исчерпан, но некоторые очень любопытные уши зацепились за оборванную Лавандой фразу. О том, что на вечеринке присутствует Гермиона Грейнджер, через несколько минут после начала, стало известно всем, но о том, что у неё есть ещё и сын от человека, чья фамилия начиналась на «Мал», знал лишь достаточно узкий круг лиц. Теперь же, благодаря Лаванде, этот круг будет существенно расширен.

- О, Гермиона, я и не знала, что у тебя есть ребёнок, - немного заискивающе заговорила Чжоу Дэвис, в девичестве Чанг, - ты ведь не замужем.

- Да, я не замужем, но ведь муж ещё не показатель, чтоб иметь ребёнка, - сама того не желая, Гермиона наступила на больную мозоль миссис Дэвис, во время войны она получила удар одним неприятным заклятьем, вследствие которого она никак не могла забеременеть.

- Ну да, конечно, - сделав вид, что нисколько не расстроилась, Чжоу решила ещё немного «поболтать», а если быть точнее, то выяснить отца ребёнка. Её подруга Мариэтта Эджком работала в «Ежедневном пророке» и такая новость её явно бы заинтересовала.

Но Гермиона сразу поняла столь повышенный интерес бывшей когтевранки к её сыну, поэтому под предлогом проверки всё ли в порядке с закусками и напитками, быстро ретировалась, оставив китаянку теряться в догадках.

- Ах вот ты где! – воскликнула Джинни, обнаружив подругу на кухне, куда она вошла, чтобы взять ещё несколько тарелок с бутербродами. – Ну и чего мы тут прячемся?

- Извини, просто отвыкла я от таких сборищ, а теперь ещё каждый второй поставил себе задачу выяснить отца моего ребёнка, спасибо Лаванде за это, - немного устало улыбнулась шатенка.

- Не грусти, ведь всё равно рано или поздно все об этом узнают.

- Я понимаю, но по мне уж лучше поздно, чем рано.

- Эх, Гермиона, Гермиона, перестала быть почётным членом «Золотого трио» так и враз растеряла всю тягу к приключениям. Ты представь, какой переполох в магическом сообществе вызовет твоё появление с сыном Драко Малфоя за руку, Кстати, как он поживает? Их давно пора уже встряхнуть, а то разжирели как флоббер-черви.

- О каком переполохе ты говоришь, - в ужасе замахала Гермиона руками, - да меня же злоязычники с потрохами сожрут.

- Не сожрут, Гарри не позволит.

- Ну, спасибо, подруга, успокоила, - с притворным облегчением сказала Гермиона. Подруги искоса глянули друг на друга и громко рассмеялись.

- А если серьёзно, - вновь начала Джинни, - то вам с Малфоем действительно пора уже задуматься на тему, как «преподнести» мальчика. Через полтора месяца он будет свободен от траура, и тогда вы сможете все вместе появиться в обществе. Ты же поговорила с ним, как я тебя просила?

- Поговорила, если это можно так назвать, теперь я имею удовольствие лицезреть его бледную физиономию почти каждый день.

- Ты так говоришь, как будто эта его физиономия как у Филча, когда он наелся конфет от Фреда и Джорджа.

- Ну нет, конечно, он достаточно привлекательный…

- Ага! Значит, он тебе всё-таки нравится! – Торжествующе воскликнула Джинни.

- Не правда, я этого не говорила, - попыталась возразить гостья.

- Нравится, нравится, я же вижу как ты преобразилась после своего дня рождения.

- Ну, хорошо, уговорила. Он мне нравится, но только вот на столько,- и Гермиона показала миссис Поттер большой и указательный пальцы, между которыми было расстояние меньше дюйма.

- Ну вот и ладненько, вернёмся к гостям?

- Да, пожалуй, а то Гарри подумает, что я тебя похитила, а тут как раз половина Аврората собралась, арестуют и фамилию не спросят, - хихикнула Гермиона и направилась к выходу, Джинни взяв то, зачем собственно и приходила, направилась за ней, но её остановил стук в окно – на подоконнике сидела очень взъерошенная сова и долбила клювом в стекло.

- Гермиона возьми, пожалуйста, что там этот почтальон принёс.

Женщина послушно открыла окно и отвязала, от переминающейся с лапы на лапу птицы, небольшой свёрток в яркой упаковке.

- Тут ещё один подарок, - сказала она, закрывая окно.

Джинни, сделав небольшой шаг по направлению к Гермионе, слегка покачнулась и чуть не выронила блюда. Шатенка кинулась к ней, больше опасаясь за сохранность подруги, нежели бутербродов, при этом она случайно дёрнула ленту, которой был завязан подарок. Лента развязалась, как пружина, и свёрток раскрылся. Раздался громкий хлопок и, одновременно с ним, яркая вспышка озарила кухню. На мгновение Гермиона оглохла и ослепла. Когда способность видеть и слышать вернулась, то она смогла увидеть лишь полные ужаса глаза подруги, потом непонятная темнота засосала её в свои недра.

 

*Гипнос – древнегреческий бог сна и сновидений, сын богини Никты(ночи), был спокоен, тих и благосклонен к людям(взято из Википедии).
**У меня Дерево жизни что-то сродни часам в доме Уизли, от ствола отходят несколько веток, соответственно каждому члену семьи, по нему можно определить состояние здоровья и настроение.

 

P.S. Надеюсь, что тапки которые в меня полетят будут только в виде розовых пушистых зайчиков :)))

 

Глава 14. Пробуждение спящей красивицы, но "долго и счастливо" снова откладывается.

 

Молодая красивая девушка в лёгком белом сарафане, с распущенными волосами стояла посреди огромного поля, сплошь поросшего маленькими яркими цветочками. В какую сторону она бы не посмотрела, она видела только поле и цветы. На небе серо-голубого цвета не было видно ни облачка. Солнце не было тоже и это казалось очень странным, ведь вокруг было светло как в самый солнечный, летний день. Девушка пошевелила босыми пальцами ног, чувствуя приятную прохладу зелёной травы, и раскинула руки, подставляя невидимому источнику тепла, а так же внезапно появившемуся ветерку, ласкать кожу. Что это было за место, девушка не знала. Как не знала и то, как оказалась тут? Как её зовут? Она не помнила, её память была чиста, как новый пергамент. Стоп! Пергамент?? Что это? Почему это слово кажется таким знакомым?

- Здравствуй, - перед девушкой стоял полупрозрачный силуэт в виде её самой.

- Здравствуй, - ответила она, с интересом разглядывая появившегося собеседника.

- Почему ты здесь? Тебя тут быть не должно, - силуэт укоризненно покачал «головой».

- Я не знаю. А где это, здесь? И почему не должно?

- Это Бесконечная долина. Здесь бесконечно всё. И время, и пространство. Душа, попавшая сюда, обречена на вечное скитание. Вместо тебя тут должна быть другая. Хозяин будет недоволен, - силуэт вновь покачал «головой».

- А кто твой хозяин? – спросила девушка. – И кто ты?

- Мой хозяин - Данталиан*, хранитель Бесконечной долины. Я надзиратель за исполнением приговора.

- Какого приговора?

- Приговора о заточении души. Сейчас я здесь, потому что не твоя душа указана в приговоре.

- А чья?

- Я не могу тебе этого сказать.

- А почему твой хозяин будет недоволен?

- Потому что он не сможет получить плату.

- И что теперь будет?

- Пока не знаю. За всю мою работу надзирателем это первый случай, когда ловцы доставили не ту душу.

- Ловцы? Мне знакомо это слово. Почему?

- Потому что твоя душа попала сюда по ошибке и не до конца оборвались нити, связывающие её с телесной оболочкой.

- Откуда ты всё это знаешь?

- Я знаю о душах всё, - «усмехнулся» силуэт, - я уже целую вечность наблюдаю за ними. Но в твоём случае, я первый раз позволяю себе вступить в разговор.

- А остальные души, они тоже здесь?

- Да, но ты не можешь их видеть. Я могу.

Вдруг силуэт качнулся и растаял. Девушка молча посмотрела на то место, где секунду назад стоял её странный собеседник, и, развернувшись, пошла в другую сторону. Сколько она ни шла, пейзаж вокруг оставался неизменным, но она не обращала на это внимания, она просто шла. Ноги не чувствовали усталости, что вдруг показалось девушке странным.

- Я иду уже несколько часов, - вслух сказала она сама себе, - почему у меня до сих пор не устали ноги?

- Потому что здесь только твоя душа, - перед ней снова возник силуэт, но на этот раз он не остался полупрозрачной субстанцией и через несколько мгновений превратился в девушку в красном сарафане.

- Почему ты опять здесь? – спросила девушка в белом сарафане.

- Потому что я хочу увидеть, что будет с твоей душой. Как она будет отсюда выбираться.

- Ты думаешь, я смогу выбраться?

- Возможно. Раньше никому не удавалось, но они были приговорены. С тобой всё иначе. Из-за тебя приговор не может быть исполнен.

- Ты знаешь, как меня зовут?

- Знаю, но не могу тебе этого сказать, - покачала головой надзиратель, - Хозяин может наказать меня за это. Ловцы уже поплатились за свою ошибку.

- Что он с ними сделал?

- Они теперь тоже узники долины, но в отличие от остальных, они могут видеть скитающиеся души и в этом их наказание.

Девушка в белом сарафане, вздохнув, села на траву.

- Это наверно очень жестоко.

- Да, это куда более худшее наказание, нежели скитание в одиночестве.

- А как же ты? Ты же тоже всех их видишь?

- Вижу, - опустив голову, произнесла надзиратель, - однажды я ослушалась хозяина, в наказание он проклял меня веки вечные служить надзирателем Бесконечной долины.

Девушки замолчали. Девушка в белом сарафане не знала о чём ей спросить ещё, чтобы не навлечь на собеседницу гнев её хозяина. Где-то внутри неё появилось странное ощущение, как будто что-то сжимало её. Одновременно на глазах выступили слёзы. Девушка в белом сарафане удивлённо вытерла капли с лица и вопросительно посмотрела на надзирателя.

- Это слёзы, так люди иногда выражают свои чувства, - спокойно ответила та.

- Чувства? Что это?

- Я не знаю, но только люди могут обладать ими. Их много. Долг, дружба, сострадание, милосердие, ненависть, зависть, любовь…

Девушка в белом сарафане внезапно вскочила на ноги и побежала.

- Куда ты? – крикнула надзиратель вслед убегавшей.

- Разве ты не слышишь?

- Нет.

- Там голоса, они зовут кого-то. Может быть меня?

- Подожди, не надо никуда бегать. Если ты их слышишь, значит, они везде.

Девушка в белом сарафане остановилась. И вправду, голоса не стали слышны сильнее, а ведь она пробежала довольно большое расстояние.

- Что ты слышишь? – спросила надзиратель.

- Голоса зовут кого-то, просят вернуться. Их много и они все разные. Но они звучат слишком тихо.

- Сядь. Я попробую немного помочь тебе.

- Но твой хозяин…

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.