Сделай Сам Свою Работу на 5

Глава 4. Победа и поражение





 

- Ну вот и всё, - улыбнулась миссис Грейнджер, держа на руках белый свёрток. – Милая, ты отлично справилась. Малыш просто чудо. Как ты назовёшь его?

- Я? Я не знаю. Я никогда не думала об этом, - обессилено прошептала Гермиона.

Она совершенно забыла, что у ребёнка должно быть имя, но ничего в голову не приходило, хотя в одном она определённо была уверенна – имя будет абсолютно магловское.

- Пусть будет Бен. Бенджамин. Как дедушка. И Роберт, как папа.

- Бенджамин Роберт Грейнджер, что ж… Мне нравится, - сказала мать и добавила, глядя на младенца. - Привет Бен, хочешь к мамочке?

Не успела Гермиона открыть рот, чтобы возразить, как миссис Грейнджер положила ребёнка рядом с ней. Как будто боясь увидеть что-то ужасное, девушка повернулась и взглянула на своего новорождённого сына. Хотя после его рождения прошло всего лишь несколько часов, можно было с уверенностью утверждать, что он был красив. Он был похож на маленького спящего ангелочка. Как будто почувствовав, что его разглядывают, малыш зашевелился и открыл глаза. Несколько секунд мать и сын внимательно смотрели друг на друга (насколько внимательно может смотреть новорожденный – прим. автора). Не выдержав, Гермиона отвела взгляд: «Боже мой, я даже его сыну не могу долго в глаза смотреть». Почувствовав смятение матери, ребёнок захныкал. И по тому, как он сморщил носик, не оставалось никаких сомнений, кто являлся его отцом.



- Что случилось? Почему он плачет? Мама, пожалуйста, забери его. Я не могу… забери… - ком в горле и застилающие глаза слёзы.

Гермиона не могла объяснить чувства, нахлынувшие на неё. Больше всего на эту роль подошла бы жалость. Жалость к себе. Жалость к этому маленькому человеческому существу. Жалость к матери, которой пришлось наблюдать свою дочь в этом свете. Закрыв лицо руками, девушка (даже при наличии ребёнка язык не поворачивается назвать её женщиной – прим. автора) услышала, как мать взяла малыша и унесла его из комнаты. Почувствовав, что больше не может сдерживать слёзы, Гермиона заплакала. Уже второй раз за несколько месяцев она так отчаянно рыдала. И прошла не одна минута, прежде чем она, наконец, успокоилась. Ещё через полчаса в комнату вошла мать – принесла ужин. Не сказав ни слова, а лишь укоризненно покачав головой, она поставила поднос на кровать рядом с дочерью и вышла. С отвращением взглянув на еду, Гермиона попыталась встать, она хотела внимательней прочитать письмо. Однако, это ей не удалось, со стоном откинувшись обратно на постель, девушка решила немного поспать, чтобы набраться сил, возможно завтра ей будет лучше на столько, что она сможет встать.



Следующие несколько недель были для Гермионы сплошным кошмаром. Одним из которых было то, что друзья опять не давали о себе знать. Несколько раз она просыпалась от страшных снов, в которых видела раненных или умирающих парней. А второй был прямым следствием первого: маленький Бен, чувствуя напряжённость матери, часто плакал. Всё это привело к тому, что у неё пропало молоко. Мать, как могла, пыталась облегчить состояние дочери, взяв на себя все обязанности по уходу за малышом. Но, несмотря на это, легче Гермионе не становилось. Она понимала, что отсутствие у неё материнского инстинкта что-то вопиюще неправильное, но ничего не могла с собой поделать. Она всем сердцем рвалась в Англию, к друзьям. Тревога за Гарри и Рона была для неё выше, чем привязанность к сыну. Промучившись около месяца, Гермиона решила, что сойдёт с ума, если сейчас же не отправится в Лондон.

- Мам, - Гермиона, уже полностью собранная, стояла в гостиной, - ты должна понять меня. Мне невыносима эта неизвестность. Я не могу спокойно сидеть тут и ждать, когда мои друзья сейчас может быть умирают.

- Но дочка, подумай о сыне. Ведь он нуждается в тебе не меньше, чем твои друзья, - миссис Грейнджер изо всех сил пыталась образумить дочь.



- Мама, пожалуйста! Война, я уверена, скоро кончится. Гарри справится. Он должен справиться! Я должна помочь им. А потом, когда всё закончится, вы вернётесь в Англию.

С этими словами Гермиона обняла мать и, мгновение подумав, поцеловала сына в лоб. В следующую секунду в комнате раздался хлопок аппарации.

_________________________________


Когда Гермиона возникла в гостиной дома на площади Гриммо, то поначалу она даже не узнала это место. Задёрнутые шторы и тишина были первыми, кто встретил её. Подумав о самом ужасном, девушка бросилась в комнату парней. Каково же было её удивление, когда она обнаружила последних мирно спящих в своих постелях. Шумно вздохнув, Гермиона поняла, что не учла разницу во времени и сейчас в Лондоне была ночь. Стараясь не разбудить спящих, она прокралась к кроватям и заглянула в эти знакомые до боли лица, окутанные сном. Как же она по ним соскучилась. За то время, что они не виделись, Гермиона тысячу раз думала, что не пережила если бы с ними случилось несчастье. Слёзы сами покатились из глаз, мешая девушке любоваться друзьями. Несколько минут Гермиона стояла возле кроватей, не зная, что ей делать дальше – разбудить парней или же дождаться утра. Задумавшись, она неосторожно громко шмыгнула носом, отчего Гарри зашевелился и открыл глаза (он всегда отличался очень чутким сном).

- Гарри это я – Гермиона, - быстро проговорила девушка, чтобы друг спросонья не кинул в неё проклятье.

- Гермиона? Ты? Что ты тут делаешь? – хриплым ото сна голосом спросил молодой человек. – Это правда ты или мне это снится?

Он протянул руку и взял с тумбочки очки и волшебную палочку. «Люмос!» - свет из волшебной палочки осветил комнату. Теперь Гермиона могла подробней разглядеть парня. Его как всегда растрёпанные волосы и немного опухшее ото сна лицо. Тот в свою очередь уставился на девушку:

- Что ты тут делаешь? – снова повторил Гарри и перевёл взгляд на её живот. – А где ребёнок? С ним всё в порядке? Разве ты не должна быть рядом с ним?

Не отвечая, Гермиона бросилась на шею парню и расплакалась. Всё это, наконец, разбудило Рона, который некоторое время не мог понять, что случилось и кто эта девушка, плачущая на плече друга.

- Э-э, Гермиона?.. – только и смог сказать он, как в следующее мгновение девушка бросилась обнимать его, не переставая плакать.

Конечно же до утра никто больше не уснул, мало того, они перебудили весь дом, потому как парни пытались объяснить своей новоприобретённой подруге всю абсурдность её действий:

- Гермиона, ты действительно сошла с ума, раз бросила маленького сына и примчалась сюда, – ругались на неё друзья.

- Как вы не понимаете, я просто не могла там оставаться, не получая от вас никаких известий, а с Беном, я уверена, всё будет хорошо. Моя мама о нём позаботится, а потом я заберу их сюда, - пыталась оправдаться девушка.

После двухчасовых препираний парни отступили. Переспорить Гермиону им практически никогда не удавалось.

Появление Гермионы на площади Гриммо было некоторым шоком для его обитателей, все, как будто сговорившись, тщательно скрывали это. Так же не докучая ей вопросами о ребёнке. Хотя об этом знало не так уж и много людей. В общем, Гермиона без каких-либо проблем снова стала полноправным членом Ордена Феникса.

За время её отсутствия произошло немало событий. Парни, как могли, перебивая и дополняя друг друга, рассказывали Гермионе о них. Самым же важным было то, что Снейп обнаружил и сварил очень необычное зелье, с помощью которого удалось избавить Гарри от частицы души Волан-де-Морта. Теперь на пути его смерти стояла (точнее лежала) лишь Нагайна. Однако и до самого Лорда было нелегко добраться, тот укрылся в Хогвартсе, а всевозможные заклинания, окутывающие замок, делали его неприступным, а, стало быть, и Лорда недосягаемым. В этой истории радовало то, что после Рождества, как бы предчувствуя захват, Дамблдор не вернул детей в школу. Но, даже не смотря на это, попасть в замок представлялось весьма трудной, точнее практически неразрешимой, задачей.

Все члены Ордена с утра до вечера разрабатывали, уточняли и перепроверяли готовые планы по проникновению в Хогвартс, стараясь учесть всевозможные нюансы и не менее возможные развития событий, вплоть до того, как что делать «тому» если погибнет «этот». Все одинаково понимали, что войну переживут не все. На то она и война. Но каждый старался внести свой вклад, чтобы погибших было как можно меньше.

В часы отдыха от совещаний члены ордена Феникса, авроры и волонтёры светлой стороны практиковались в боевой магии, оттачивая мастерство уже имеющихся заклятий и разучивая новые. В оружейном зале на площади Гриммо, увеличенному с помощью заклинаний, постоянно шли тренировки. Тренировали даже непростительные заклятья, разумеется, на «кошках». Потому как все были уверены, что Пожиратели тоже не обойдутся одними только «Экспелиармусом» и «Ступефаем».

Гермиона тренировалась наравне со всеми, также она была неоценимым помощником в бумажной работе. Хотя её дотошность к мелким деталям не раз выводила из себя даже самых стойких.

Наконец, решив, что тянуть больше не следует, Дамблдор назначил дату наступления на Хогвартс. Десятое июля. Услышав число, Гермиона вздрогнула. Десятое июля прошлого года перечеркнуло всю её жизнь…

_______________________________________


Война окончилась. Окончательной и бесповоротной победой Светлой Стороны. Победой, которая далась им очень нелегко. Практически сутки шла ожесточённая борьба, в ходе которой чаша победных весов не раз наклонялась в ту или иную сторону. И только ближе к рассвету удача была полностью против Лорда. Удалось обнаружить и убить Нагайну. Рон отрубил ей голову чётким взмахом меча Годрика Гриффиндора, того самого, который ещё на втором курсе Гарри вытащил из шляпы. А потом Мальчик-который-очень-хотел-победить сразил Волан-де-Морта, отрекошетив в последнего его же собственную «Аваду». Но не об этом сейчас думала Гермиона, сидя на полу какого-то коридора. Она думала о том, какой ценой далась им эта победа. Сколько друзей и знакомых лежат под обломками этого некогда прекрасного замка. Девушка вспоминала всех, кого знала, пусть даже только в лицо. Она мысленно прощалась с ними и благодарила. Слёзы текли по щекам, но Гермиона даже не пыталась их остановить:

«Артур, Фред, Джордж, пусть вы погибли ещё до последней битвы, но мы вас никогда не забудем, эта победа и ваша тоже. Мне будет очень не хватать вас, вы были частью моей жизни. Профессор Снейп, спасибо вам за вашу неоценимую помощь, без вас нам было бы намного труднее. Простите, что раньше не понимали вас, а теперь уже не сможем попросить за это прощения. Профессор Люпин и Тонкс, простите, что эта война не дала вам насладиться вашим счастьем, но вы можете быть уверены, что ваш сын будет жить, видя над головой мирное, голубое небо…»

Гермиона не знала, сколько она уже сидела так, а слёзы нескончаемым потоком лились из закрытых глаз. Она подтянула колени к груди и постаралась как можно сильнее прижаться к стенке, чтобы никто из победителей, случайно забредших в этот коридор, не заметил её. Девушка так была погружена в свои мысли, что не услышала шаги, которые не спеша приближались к ней.

- Грейнджер, ты решила затопить весь коридор своими слезами?

Звук этого голоса подействовал на Гермиону как разряд тока. Девушка распахнула глаза и резко поднялась на ноги. Она отчаянно моргнула несколько раз, пытаясь прогнать видение, но так как это не помогло, решила отступать. Пятясь в противоположную сторону от говорившего, Гермиона достала палочку.

- Да брось Грейнджер, я же на вашей стороне. Неужели Поттер тебе не рассказал? Да прекрати ты шарахаться от меня, как дементор от патронуса, - Малфой (живой с*кин сын – прим. автора) был явно ошеломлён поведением Гермионы. Та же, в свою очередь, снова пару раз моргнула и, выронив палочку, разразилась рыданиями. Совсем сбитый с толку Драко не нашёл ничего лучше, как быстро преодолеть разделяющее их расстояние и заключить девушку в объятия. Почувствовав поддержку, о которой она даже и думать не могла, Гермиона разрыдалась ещё сильнее, пытаясь что-то сказать между всхлипами:

- Ты…ты жив. Но ведь …арри ска…ты мёртв.

- И ты так расстроилась из-за того, что я всё-таки жив, что теперь решила утопить меня в своих слезах? Кстати, когда произошло сей замечательное событие? Я отмечу его в календаре и буду отмечать как второй день рождения.

- За два…дня до …ождества, - Гермиона потихоньку успокаивалась, - после того... как ты… убил Артура.

Парень заметно напрягся, а потом с силой выговорил:

- Я не убивал Уизли, его прикончил отец, а потом его самого убил этот параноик Грюм.

- Прости, - девушка отстранилась от Драко и заглянула ему в глаза, - я конечно рада, что ты жив, но ведь так получается, что ты потерял отца.

- Не может быть, Грейнджер! Ты рада, что я жив? Кто-то из Пожирателей вышиб тебе мозги? Или это авроры постарались?

- А почему тебя это удивляет? – к Гермионе возвращалось спокойствие, а вместе с ним способность язвить, хотя всё это происходило, когда она по-прежнему находилась в кольце рук парня.

- Да потому что мне всегда казалось, что вид моего шикарного бездыханного тела порадует всю вашу «золотую троицу», да и остальных гриффиндорцев вместе взятых.

- Как ты можешь так говорить? Я никогда не желала тебе смерти. Особенно после того, что между нами было… - Гермиона прикусила язык, но было уже поздно. Малфой понял всё, что она хотела сказать и, ухмыльнувшись, стал притягивать девушку сильнее:

- Так ты расстроилась из-за того, что тебе больше не удастся повторить наше маленькое приключение? Так в чём дело? Вот он я и готов удовлетворить все твои самые тайные магловские желания, - с этими словами он припал к губам девушки.

В первую секунду Гермиона растерялась, но в следующую, в ней поднялась небывалая злость на Малфоя, за свою искалеченную жизнь и за его похотливые мысли, тем более, что его рука уже стала заползать под рубашку. С силой оттолкнув парня, она залепила ему оглушительную пощёчину. Тот отшатнулся, а лицо приняло очень удивлённое выражение. Из разбитой губы тут же стала сочиться кровь.

- Ты меня поражаешь, Грейнджер, на третьем курсе ты чуть было не разбила мне нос, сейчас рассекла губу, а в следующий раз горло перережешь? Тебе же тогда очень даже понравилось, так зачем сейчас сопротивляешься? – Малфой снова наступал на девушку.

Чертыхнувшись по поводу обронённой палочки, Гермиона выставила перед собой руки, отчаянно пытаясь пресечь попытку парня опять прижать её к себе.

- Отойди от неё, Малфой! – гневный окрик заставил их резко повернуть головы, у входа в коридор стоял позеленевший от злости Рон.

Драко сделал шаг назад, отпуская девушку и разворачиваясь к Рону. Нацепив свою обычную маску презрения, он сложил руки на груди и произнёс своим фирменным ленивым тоном:

- Ого, смотрите, кто к нам пришёл. Мальчик-который-всегда-второй, - на последнем слове он повернулся к Гермионе, та поняла намёк и отчаянно покраснела.

- О чём он говорит, Гермиона? – Рон подошёл к девушке и положил ей руки на плечи.

- О чём мы разговаривали с Грейнджер тебя совершенно не касается, Уизли, но не будешь ли ты столь любезен убраться туда, откуда пришёл, мы очень заняты, - также растягивая слова, произнёс Малфой.

- Что он тебе сделал? – Рон слегка встряхнул Гермиону, пытаясь добиться от неё ответа, та молчала, опустив голову.

- Да ничего ужасного я ей не сделал, пытался только подарить ей ещё несколько очень приятных минут. Тебе ли не знать Уизли какие сладкие у неё губки.

Эти слова были последней каплей в чашу терпения Рона. Отпустив Гермиону, он достал палочку и наставил её на Малфоя:

- Сектусемпра!

- Не-ет! – Гермиона кинулась в сторону Драко, но тот, имея в резерве достаточно сил, даже после ночи тяжёлого сражения, отскочил в сторону, и заклятье пролетело мимо.

- Не зарывайся, Уизли. Круцио! – красный луч из палочки Драко достиг своей цели.

Рон упал на пол, содрагаясь от ужасной боли, пронзившей тело. В следующее мгновение Гермиона чётким ударом по запястью, выбила палочку из руки мучителя:

- Довольно! – тихо, но твёрдо сказала девушка, в то время как её глаза полыхали яростью. – Ты уже сказал и сделал достаточно. Уходи.

Именно этот тихий тон подействовал на Драко больше, нежели крик. Резко развернувшись, он стремительно пошёл к выходу из коридора. Почти дойдя до поворота, он нерешительно обернулся – Гермиона сидела на полу и обнимала всё ещё лежащего Уизли. Она что-то шептала ему, но до парня не доносилось ни слова. Неизвестное чувство сжало сердце, от чего ужасно захотелось подойти и добить ненавистного рыжего гриффиндорца.

- Полный кретин, - пробормотал себе под нос Малфой и скрылся за углом.

- Рон. Ты как? Всё хорошо? – девушка опустилась на пол и положила голову друга к себе на колени, попутно осматривая его на предмет возможных ран.

- Гермиона? Что? – парень застонал и открыл глаза.

- Всё хорошо. Он ушёл.

- Почему он говорил о твоих…

- Не важно, он просто хотел позлить тебя, - перебила друга девушка, и, чтобы он не смог прочитать вину в её глазах, обняла его.

- Эта ужасная война. Она совсем озлобила нас. Мы даже не можем нормально насладиться победой. Мы все очень устали. Я не могу тут больше оставаться. Я боюсь всех этих теней. Я наверно выплакала уже все слёзы на всю жизнь вперёд. Давай найдём Гарри и уйдём отсюда.

- Ты права, тем более, я ужасно хочу есть – морщась, Рон поднялся с пола.

- Ты неисправим, - слабо улыбнулась Гермиона и, в качестве поддержки, обняв парня за талию, повела его к Большому залу, где по её мнению должен был находиться Герой Магического Мира.

__________________________________


Очередной сентябрь застал Гермиону если не в депрессии, то в достаточно близком к ней состоянию. Несмотря на то, что родители и сын прибыли в Англию ещё пару недель назад, её не покидало чувство одиночества и какой-то потерянности. Остались позади всевозможные приёмы по случаю празднования победы, вручение наград и всевозможные интервью. Теперь жизнь вернулась в более или менее привычное русло, однако Гермиона так и не могла найти себе места в этом новом мире. В те несколько минут, когда Героиня Войны как бы выныривала из своей раковины, она поднималась в детскую и играла с сыном. Всё остальное время она бродила по улицам, просиживала многие часы на скамейке в парке, бесцельно глядя вдаль.

Иногда она бывала в «Норе», но после смерти близнецов и Артура, там было невыносимо тихо. Молли так и не пришла в себя, и все время проводила в комнате, оплакивая их. Джинни и Рон, как могли, поддерживали мать, но было ясно, что она так долго не протянет и было принято решение перевести её в больницу Св. Мунго.

В то утро у Гермионы появилось стойкое ощущение, что произойдёт что-то неприятное. Всё просто валилось из рук. Сначала она опрокинула на себя кофе, потом запнулась за лежащую на полу игрушку и, в довершение ко всему, зацепилась юбкой, за неизвестно откуда взявшийся гвоздь, и порвала её, а ведь сегодня Гарри пригласил её в «Нору» на ужин. И зачем только она бросила прорицания на третьем курсе. Хотя тут и без прорицаний было понятно, что вечером её ждёт что-то, что надолго выбьет её из мало-мальски обретённого равновесия.

Ужин проходил достаточно тихо, вот только Гарри и Джинни странно переглядывались и хихикали. А Рон краснел как рак всякий раз, когда Гермиона кидала на него непонимающий взгляд. Наконец, она не выдержала и спросила:

- Что тут, в конце концов, происходит? Может кто-нибудь потрудится мне объяснить. А то я сейчас взорвусь от всей этой неизвестности.

Теперь очередь краснеть перешла к Гарри:

- Мы с Джинни решили пожениться, - как бы виновато сказал он, - так что сегодня у нас что-то вроде помолвки.

- Правда? Поздравляю! И стоило напускать столько тумана, - улыбнулась Гермиона, она была искренне счастлива за друзей.

Решив, что это и есть та самая «неприятность», она вздохнула и расслабилась. Но как оказалось слишком рано. «Основное блюдо» ещё не подали.

Присев в кресло с бокалом вина, Гермиона устремила свой взгляд на огонь в камине и не заметила, что новоиспечённые жених и невеста поднялись наверх. Так что в гостиной остались только она и жутко нервничающий Рон, который бросал на девушку подозрительные взгляды. Заметив, наконец, переминающегося с ноги на ногу парня, Гермиона очень удивилась и спросила:

- А с тобой-то что, разве ты не рад за них?

- Э-э, рад, конечно, но я не об этом. Я хотел бы тебе сказать. Точнее узнать у тебя. В общем как бы это сказать…

- Рон, прекрати мямлить, говори уже

- Ну, я не знаю, как ты к этому отнесёшься…

- И не узнаешь, пока не скажешь, - нерешительность друга начала уже раздражать Гермиону.

- Ну, в общем, я тут подумал, что раз Гарри и Джинни решили пожениться, то нам может быть тоже следовало… Выходизаменязамуж! – наконец выпалил Рон.

- Что-о? – Гермиона была уверена, что она ослышалась.

- Нам нужно пожениться, - уже более уверенно сказал Рон.

- С чего ты взял, что нам это нужно? – Гермиона искренне не понимала, зачем парень сказал это.

- Ну, понимаешь. Ты одна, да ещё с ребёнком на руках. Я тоже вроде как один. Мы знаем друг друга не первый год. Вместе прошли войну. Вот я и подумал, что нам тоже было бы неплохо пожениться. А то ты в последнее время какая-то грустная.

- А ты уверен, что замужество меня развеселит? – слабо улыбнулась девушка.

- Да нет, то есть да. Ведь все же девушки мечтают выйти замуж. Ну и опять же твоему ребёнку нужен отец.

При упоминании об отце ребёнка Гермиона как будто отрезвела, хотя и перед этим не была пьяна. Но то, что Рон будет воспитывать ребёнка Малфоя, не лезло ни в какие рамки. И совершенно не важно, что пока он не догадывался об этом. И она предприняла ещё одну отчаянную попытку образумить парня:

- Но ведь брак очень часто предполагает любовь, а то, что между нами её нет, мы давно уже выяснили.

- Это не важно. Брак ведь может быть и без любви, когда есть уважение и доверие между супругами. А я тебя очень сильно уважаю и доверяю как самому себе, - от его последних слов Гермионе стало ужасно не по себе. Конечно, Рон был бы очень хорошим мужем, заботливым и надёжным. За таким, как говориться, как за каменной стеной. Но она не могла обманывать себя, а тем более его. Их брак был бы обречён, даже не начавшись. Поэтому, она решила расставить все точки над «i» и бросила свой главный козырь.

- Пойдём со мной, Рон. Я познакомлю тебя с моим сыном.

Гермиона крепко схватила парня за руку и аппарировала с ним на порог своего дома.

В доме было тихо, видимо родители уже спали. Тихо поднявшись по лестнице, Гермиона зашла в детскую и включила лампу. Рон с удивлённым видом шёл за ней. На пороге комнаты он замер, не решаясь войти. Раньше Гермиона как-то очень быстро уворачивалась от разговоров о сыне, постоянно придумывая какие-то отговорки, а тут вдруг сама пригласила посмотреть на него. Не к добру всё это. Подойдя к кроватке, он осторожно заглянул в неё. Рон уже боялся, что увидит там какое-то странное существо (не зря же Гермиона так старательно прятала его), но его вниманию предстал мирно спящий ребёнок. Не понимая, что всё это значит, Рон взглянул на подругу. В её глазах читалась боль, смешанная с большим чувством вины. Рон снова взглянул на ребёнка, пологая, что ответ всё же в нем. Две руки, две ноги, голова, волосы… Волосы?!! Ужасные подозрения стали закрадываться в мысли парня. В своей жизни он знал всего лишь двух человек с таким оттенком волос. Причём один из них убил его отца. Малыш улыбнулся во сне, и его улыбка развеяла последние сомнения. Огромная злость снова захватила душу. Подняв глаза на девушку, он увидел её испуганный взгляд. Видимо она заметила, как ярость захватывала друга. Схватив его за руку, Гермиона аппарировала обратно в «Нору», точнее в сад перед ней. Там она села на скамью, ожидая своего приговора.

- Как это возможно? Ведь ты не могла. Или могла? Мерлин, о чём я говорю, конечно, не могла. Этот хорёк! Ненавижу его! Как он мог так поступить с тобой! Почему ты раньше ничего не сказала!

- Я знала, что ты так отреагируешь и потом, это моя проблема, не хотелось вас с Гарри впутывать. У вас были дела поважнее, - робко оправдывалась девушка.

- Твоя проблема? Эта не только твоя проблема. Он изнасиловал тебя…

- Он меня не насиловал!

- То есть как? – опешил Рон, такого поворота событий он явно не ожидал.

- Я позволила ему воспользоваться ситуацией, но он не насиловал меня, - краснея и смущаясь, она рассказала правду о выпускной ночи.

- Да даже если и так, ничего не даёт ему права бросать своего ребёнка, - лицо Рона уже давно стало одного цвета с волосами.

- Но ведь он ничего не знает, - Гермиона всеми силами пыталась успокоить парня.

-Ничего, сейчас узнает!

- Рон, пожалуйста, не делай этого!

- Нет, Гермиона, ты мой очень хороший друг и я не позволю никаким чистокровным уб*дкам портить тебе жизнь.

Видя, что на Рона не действуют никакие аргументы, Гермиона произнесла:

- Прости меня, Рон, - и, взмахнув палочкой, добавила. – Облиэвейт.

На несколько секунд взгляд парня принял безумно-пустое выражение. Когда он пришёл в себя, то с удивлением уставился на подругу:

- Гермиона, что случилось?

- Ничего, Рон, просто ты немножко перебрал, и мы вышли подышать свежим воздухом. Но теперь, раз тебе лучше, я пожалуй пойду, - избегая смотреть парню в глаза, Гермиона быстро чмокнула его в щёку и аппарировала домой.

Новый день встретил Гермиону чудовищной головной болью, она понимала, что поступила ужасно, что теперь никогда не сможет посмотреть Рону в глаза. У неё нет больше верного друга. Как в подтверждение всего этого кошмара раздался звонок в дверь. Пришёл Гарри и потому, как он мял в руках газету, было ясно, что он зол.

- Как ты могла стереть ему память? Гермиона я не узнаю тебя, - вместо приветствия начал он.

- А откуда ты знаешь, что это была я? – Гермиона не знала, куда девать виноватый взгляд, она кивком дала понять ему, чтобы он шёл в гостиную.

- Я знаю, что он должен был сделать тебе вчера предложение, а на мой сегодняшний вопрос «ну как?» он непонимающе уставился на меня, а потом вообще сказал, что я сошёл с ума, раз решил, что он хотел бы жениться на тебе, ведь это тоже самое, что жениться на мне или на Джинни.

Гермиона бросилась на шею парню и, глотая подступающие слёзы, пыталась объяснить о том, что у неё не было другого выбора и что так будет лучше для всех и в первую очередь для Рона. Видя, что этим она только сбила Гарри с толку, девушка схватила его за руку и потащила в детскую. На этот раз малыш не спал и тихо сидел в кроватке, играя с игрушками. Один взгляд на ребёнка сказал Гарри больше, чем сбивчивые объяснения подруги (Гарри всегда отличался большей сообразительностью).

- И что ты теперь намерена делать?

- Я не знаю, но скорее всего, мне придётся покинуть магический мир. Рон не простит меня, если узнает. Но это, как ты понимаешь, не единственная причина. Бен… Я не хочу, чтобы о нём знали. Я понимаю, что это очень эгоистично с моей стороны, но я уверена, что так будет лучше.

- Хорошо, раз ты так решила, то я принимаю твой выбор.

- Спасибо, Гарри, я знала, что ты поймёшь.

Когда друг ушёл, Гермиона ещё несколько минут думала над правильностью своего решения. Не слишком ли это жестоко: лишать сына его сущности, ведь рано или поздно в нём должны появиться магические возможности. Но с другой стороны, она была не готова предъявить волшебному миру такой «сюрприз». Во время этих размышлений её взгляд упал на газету, которую, видимо, обронил Гарри. Развернув её и пробежав глазами первую полосу, она с горечью подумала, что она всё придумала правильно. Она покинет магический мир и вернётся туда, только если сыну придёт письмо из Хогвартса. Бросив газету в мусорное ведро, девушка выскочила на улицу, решив, что свежий воздух поможет ей успокоиться. Но сколько бы она не бродила по улицам, её мысли постоянно возвращались к газетной статье:

«Сегодня вся магическая Англия только и твердит о том, что ещё одна неприступная крепость сдала свои позиции, не устояв под напором любви. Самый завидный жених всего магического мира наконец-то решил проститься со своей холостятской жизнью. Растопить холодное сердце прекрасного принца удалось не менее очаровательной принцессе. Одним словом, перестав ходить вокруг да около, с огромной радостью сообщаем вам, что сегодня состоится бал, по случаю помолвки Драко Люциуса Малфоя и Астории Ариадны Гринграсс.»

 

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.