Глава двадцать восьмая: Красный вихрь

Казимир

Белая пыль оседала у ног. И внезапно в храме стало тихо… слишком тихо. В сердце моей любимой росла тревога, и она не знала, что я это чувствую. Мей собиралась сделать выбор, которому я должен был помешать. Она сделала два шага к вратам, и я увидел, как тьма в них становится кроваво-красным вихрем.

- Мей…

Она не слушала меня. Она бормотала себе под нос и медленно шла. Я взглянул на Муштана, а тот хмурился и смотрел на тунику Мей. Там в кармане лежали амулеты из Угольного камня. Он думал, сможет ли получить их, пока Мей не приблизилась к вратам.

Сердце гулко стучало в груди. Паника поднималась, и прежний я прирос к месту, боясь действовать. Но я не мог стоять и смотреть, как она делает это.

Красная воронка разрасталась, Мей скоро окажется на ее краю. Ту-дум-ту-дум. Вот этот миг. Я не могу ей позволить. Я побежал. Я прыгнул к воронке перед ней. Ноги коснулись красного водоворота, но что-то мешало моему падению. Я зацепился за что-то острое. Рубашка зацепилась за крюк Мей, она схватила меня за руку. Она была на полу, ее глаза были мокрыми от слез. Я пытался вырвать руку, но она держала меня крепко.

- Пусти меня, - я умоляюще смотрел на нее. – Мир изменит Мей Вейландер. Я его не изменю.

- Ошибаешься, - ее подбородок дрожал. Я второй раз видел, как разбивается ее сердце, как сильна ее любовь.

- Нет.

Мей тянула меня к себе, но водоворот не уступал. Я погружался глубже. Глаза Мей расширились в ужасе.

- Отпусти меня, - сказал я.

- Нет.

- Пожалуйста.

- Я не могу.

- Только ты сможешь его остановить.

Она сглотнула, слезы текли по ее слезам. Я хотел вытереть их. Я хотел поцеловать ее еще раз, обнять свою ранимую, сломанную, но сильную и смелую Мей. Она стоила сотни таких, как я, мир знал это. Я поступаю правильно.

Это правильно. Принц прав.

Тихий голос эхом разнесся по храму. Мей подняла голову к ненастоящим облакам над ней.

- Эйвери? – спросила она, и ее голос был чуть громче шепота.

Я говорила тебе, что тебя ждет потеря.

- Но не он, - умоляла она. – Не он.

- Мей, посмотри на меня, - сказал я.

Она покачала головой. Моя рука выскальзывала из ее хватки. Она пыталась поймать меня, но врата оказались сильнее. Она, наконец, посмотрела на меня, и я запомнил ее лицо: нежную кожу, глубокие карие глаза, полные губы, аккуратный подбородок, широкие скулы и толстые брови. Она всегда считала себя простой, но ее лицо было таким необычным.

- Отпусти меня.

- Я люблю тебя, - прошептала она, рыдая.

Она закрыла глаза и отцепила от моей рубашки крюк, теперь я висел только из-за ее руки. Подо мной кружился красный водоворот, затягивая меня в себя, в сердце появился страх, но я прогнал его. И это тоже было проявлением силы.

- Я тоже люблю тебя, Белый олень, - сказал я, и она отпустила мою руку.

Врата затянули меня внутрь, тьма заполнила сознание. Последние мысли были о людях, которых я любил: Мей, мама, Финан, Эриан, Бердсли, даже Саша и Эллен. И снова Мей. Я вспомнил, как мы впервые встретились, когда моя лошадь чуть не растоптала ее в грязи. Грязная деревенская девочка, что настаивала, что ей принадлежит белый олень, она присела в самом худшем реверансе, что я когда-либо видел. Она дерзко выпячивала подбородок, она подкалывала меня насчет девушек Хальц-Вальдена. Она шла рядом с моей лошадью, а платье у нее было слишком длинным и волочилось по земле…

* * *

Мей

Врата закрылись, снова появился символ. Я села на колени и уставилась на рисунок, слезы капали на пол. Чистая душой жертва. Конечно, это был Каз. Таким он и был, а теперь мир потерял моего доброго принца. Его доброта была утрачена из-за прихоти бессердечных бессмертных тиранов.

Не просто так, - голос Эйвери пронесся по храму. – Его жертва была необходимой для тебя и всего Эгунлэнда.

- Убирайся, - процедила я сквозь сжатые зубы. Я подняла голову к облакам, обращаясь к Эйвери, хотя у нее и не было облика. – Убирайся из этого места. Я больше не хочу тебя ни видеть, ни слышать. УБИРАЙСЯ. Я выполнила свое предназначение. Со всем этим покончено.

Сила клокотала во мне. Я чувствовала, как в меня проникает тьма Угольного камня. Я опустила голову и зарыдала. Зачем Эйвери после всего так со мной поступила? Но я покончила с богами. Больше им забирать у меня нечего.

Две сильные руки потянули меня наверх, и я позволила. Сквозь слезы я увидела бледное лицо Треова. Его губы были сжаты. Он повернул меня лицом к друзьям, к Саше, Эллен, Муштану и Аллайе. Саша плакала. Эллен смотрела туда, где были врата, ее грудь быстро вздымалась и опадала в панике. Я коснулась кончиком большого пальца кольца на пальце, скользя взглядом по разбитому храму. Солдаты – люди Муштана, Борганы Саши, солдаты Каза – стояли, понурив головы. Один из людей короля вытер слезу. Во мне закипела злость. Я хотела закричать на него. Из-за чего ты плачешь? Это я потеряла все. Плачь за меня. Но я не могла.

Треов помог мне пройти к столу в центре комнаты. Он держал меня за плечи, иначе я упала бы. Меня я едва держали ноги.

- Мне очень жаль, Хада-я, - сказал Муштан. – Он был хорошим. Он спас тебя и всех нас.

Я не хотела слышать это. Я отвернулась от него. Прикусив губу, я почувствовала вкус крови во рту. Ничто не могло изменить того факта, что его больше нет, что свет в моей жизни угас.

Карман туники зашевелился, задвигалась темная энергия Угольного камня. Но в этот раз она исходила не из меня, она была в воздухе, словно тучи. Храм задрожал, и из пепла Сихранов и мраморной пыли, где взорвались статуи, появлялся белый туман.

- Что происходит? – спросила Саша, проследив за моим взглядом.

Амулеты из Угольного камня выскользнули из моего кармана, словно их выхватила невидимая сила. Я попыталась поймать нити, но не успела. Они взлетели в воздух в центре храма, зависнув над каменным столом. Вскоре около дюжины маленьких амулетов полетело к центру. Они парили там, словно рой пчел. Воздух потрескивал от энергии, волосы становились дыбом. Осколки соединились, нити упали на стол, а из обломков получился один прекрасный камень. Все застыли, глядя на то, как камень перестал кружиться и со стуком упал на стол.

Саша заговорила приглушенным голосом:

- Мей, забери его. Скорее, - она взглянула на Муштана и людей вокруг нас.

- Нет, - сказала я. Спиной я чувствовала движение. Мужчины подбирались ближе к бриллианту, что уже причинил немало проблем. – Это убийца. Каз остался бы живым, если бы не это, - голос задрожал, и я замолчала.

- Если его не возьмешь ты, это сделают они, - Саша кивнула в сторону остальных.

- Она права, Хада-я.

Я вытерла слезы и покачала головой, уходя от Угольного камня. Воздух нагревался. Словно пустынное солнце пробилось через слои песка и магии, чтобы ударить по мне. Я не могла подойти к нему. Я не подойду. Я не сразу поняла, что вернулась к вратам и рухнула на колени. Ударившись о каменный пол, я кончиками пальцев коснулась символа.

Вернись ко мне.

Конечно, он не вернется.

Я сидела на полу, а люди с голодными глазами приближались к Угольному камню. Те же люди, что вытирали слезы из-за гибели моего мужа, рычали друг на друга, хватаясь за оружие.

Они видели лишь власть и деньги, глядя на Угольный камень. Они видели прекрасное будущее на его сверкающих гранях.

«Пускай, - подумала я. – Пускай бьются друг с другом. Пускай убивают друг друга из-за денег и власти. Пускай весь мир сражается».

Муштан и Треов стояли между Угольным камнем и людьми, отбиваясь. Но бой становился напряженным, и им пришлось отойти, чтобы их не убили. Один Борган вонзил в горло солдата короля кинжал. Саша повернулась ко мне и завопила, чтобы я сделала что-нибудь, но мое сознание заволокло туманом, я не могла встать на ноги. Я пыталась сказать ей, что не могу подняться, что ноги не слушаются, но слова так и не вылетели. Я коснулась кольца на пальце. Я должна была отдать его Казу.

Но пока продолжался хаос, я заметила яркую вспышку. Не от бриллианта на каменном столе, а от золота. На что-то попадали лучи поддельного солнца и сверкали. Я оттолкнулась здоровой рукой и растолкала сражающихся, пока не увидела на земле меч Каза, окровавленный из-за раны, что он получил от Сихрана. Я склонилась и коснулась рукояти, металла, что держал он. Меч был тяжелым, но мне это понравилось. Мне понравилось, как натянулись мышцы. Это хорошо. Мне должно быть больно. Я должна чувствовать. Я вытерла кровь о брюки. Его кровь. У меня не осталось ничего от его тела, чтобы оплакивать. Я повернулась к идиотам, сражавшимся за Угольный камень. Меч наполнил меня легкостью. Может, это была надежда, а может, сам Каз. Я не знала, но меч уже оказался у меня за поясом, я шагнула к столу. Не обращая внимания на борьбу, я подобрала Угольный камень, прицепила его к сломанной цепочке и повесила на шею.

Люди перестали сражаться и повернулись ко мне с яростью в глазах. Но я была готова к этому, и порыв ветра, вызванный легким движением моего запястья, сбил их с ног.

- Вам должно быть стыдно, - сказала я, голос дрожал от эмоций. – Я знала, что вы меня предадите. Я знала, что все вы такие.

Я отвернулась от них и вышла из храма. Я ступила во тьму туннеля, поднимаясь к пустыне, понимая, что я вдова, что Эгунлэнд потерял обоих принцев. Когда я убью короля, править больше будет некому.

Часть четвертая:

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: