РАЗНЫЕ ЯЗЫКИ, РАЗНЫЕ МИРЫ

Для немца и финна то правда, что правда. В Японии и Британии главное, чтобы не было ссоры. В Китае абсолютной истины нет вообще, а в Италии о ней можно договориться

СРАВНЕНИЕ НАЦИОНАЛЬНЫХ КУЛЬТУР ЧАСТО НАЧИНАЕТСЯ с выявления различий в социальном поведении. Приветствуя друг друга, японцы не пожимают руки; они кланяются и не имеют привычки сморкаться в общественных местах. Бразильцы всегда образуют неуправляемые очереди на автобус, предпочитают коричневую обувь черной и приезжают на вечеринки с опозданием часа на два. Греки смотрят вам прямо в глаза, кивают головой, когда хотят сказать "нет", и от случая к случаю бьют посуду о стены в ресторанах. Французы тщательно подчищают тарелку кусочком хлеба, макают булочку в кофе, а в бистро здороваются за руку с незнакомыми людьми. Британцы наклоняют глубокую тарелку от себя, едят горох, перевернув вилку, а в гольф играют даже под дождем.

Поведение: видимость и реальность

Эти различия в стиле поведения и манерах нас забавляют. Мы улыбаемся эксцентричности иностранцев, испытывая чувство удовлетворения от собственной "нормальности". И все же мы осознаем, что эти особенности большей частью не так уж и важны. Побыв немного во Франции, мы начинаем с удовольствием макать рогалики в кофе, превращая их в жидкую кашицу; в Бразилии открываем для себя прелесть ранее возмутительного опоздания, а в Санкт-Петербурге самозабвенно бросаем рюмку из-под водки через плечо. Такая адаптация не влечет за собой изменений психики. Мы перенимаем манеры иностранцев отчасти для того, чтобы приспособиться, отчасти — чтобы развлечься. Но к нашей подлинной сущности это внешнее поведение не имеет никакого отношения. Мы можем стать французами или греками всего лишь на один день, на время вечеринки или обеда, мы можем сидеть на татами с японцами и есть с арабами, держа баранью ногу в руке. Но то важное, что происходит в нашей душе, остается чем-то глубоко личным, надежно защищенным от внешних влияний. Мы можем внешне меняться перед другими, но при этом внутренне оставаться самими собою, следуя своим целям.

Понятия и представления

Хотя у этих специфических форм поведения на людях глубокие культурные корни, мы все же легко перенимаем эти манеры, без затруднения согласуя их со своими взглядами на жизнь. Действиям нетрудно подражать, до некоторой степени можно имитировать даже некоторые особенности речи, но мысли — это совсем другое дело. Их нельзя увидеть, невозможно услышать, нам приоткрывают их с явной неохотой или с притворной искренностью. Кросс-культурные проблемы возникают не потому, что мы не умеем раскланиваться по-петербургски, по-галльски пожимать плечами или есть палочками по-китайски. Наше общество приучило нас опираться на определенные понятия и ценности. Мы знаем, что многие из этихпонятий приняты и в других культурах. Испанцу не нужно объяснять, что такое честь, японцы — знатоки правил хорошего тона, шведы, немцы и англичане — все убеждены в своей честности. Если вспомнить о размерах мира людей, о его долгой истории и безмерном разнообразии, то нельзя не удивиться тому, как много общих черт укоренилось так прочно и однозначно в столь разных обществах. Честь, долг, любовь, справедливость, благодарность и месть — жизненные принципы немцев и китайцев, арабов и полинезийцев. Тасманийцы осознают долженствование так же ясно, как и жители Гренландии. Однако мы часто упускаем из виду тот факт, что у каждого народа есть собственноепредставление об этих понятиях, какими бы универсальными они ни казались. То, что разумеют под словом "долг" в китайской и американской культурах, совсем не одно и то же. Романтическая любовь по-разному понимается во Франции и в Финляндии. А английское представление о мести имеет мало общего с сицилийским.

Крайние различия

Мы охотно признаем, что многообразие культур безгранично и поразительно. Возьмем крайний случай — барьеры на пути общения или взаимопонимания между эскимосом и африканским бушменом могут оказаться непреодолимыми. О чем им говорить друг с другом, настолько разным по культуре? Ни один из них ничего не знает о политическом устройстве и структуре общества, в котором живет его собеседник; едва ли они представляют себе совершенно иной климат; религии, табу, ценности, ожидания, огорчения и стили жизни — все диаметрально противоположно. Число тем для обсуждения (если контакт вообще удастся наладить) будет близко к нулю. Погода, секс и пища, скажете вы? Действительно, это основные темы. Но если собеседники встретятся в широтах умеренного климата (например, в Англии весной), то эскимос сочтет его жарким, а бушмен — холодным. Их представления о сексуальной привлекательности столь различны, что они вряд ли и здесь поняли бы друг друга. А еда? "Вкусный кусочек? Вот попробуйте немножко ворвани! — Вот если бы жареной змеи..."

Огромные различия в представлениях о времени, пространстве, загробной жизни и реальности, свойственные изолированным обществам, мало влияют на ведение международного бизнеса (хотя они могут быть полезными примерами для нашей этики или философии). Индейцы навахо с их нуклеарным построением речи(Nuclear concept of speech — строение речи, при котором глагольное сказуемое является центром всего предложения, а имена — приложениями к нему. Для языка навахо также характерно образование высказывании с помощью видоизменения лексических единиц и элементарных предложений первичного (ядерного) набора), зулусы, различающие 39 оттенков зеленого цвета, эскимосы, способные определить до 42 типов снега, австралийские аборигены с их "временем сна"("Время сновидении" (от англ. dreamtime) — мифологическое прошлое, в котором легендарные предки создали и заселили мир. Его события могут переживаться в коллективных снах, которые аборигены пытаются истолковать применительно к настоящему. Таким образом, "время сна" замкнуто и совмещает в себе как прошлое, так и будущее), саами с их 8 временами года — все эти народы хранят подлинные сокровища культуры, поразительные прозрения, уникальные структуры речи и типы мышления, которые захватывают и завораживают тех из нас, кто находит время для их изучения. Сокровища этно-культур радуют и восхищают нас. Мы всматриваемся в них, исследуем, пытаемся понять, и иногда нам это удается. В любом случае мы отмечаем различия, которые воспринимаем, признаем и принимаем. Мы более или менее знаем, чем наша культура отличается от этих культур. Мы осознаем, что эти люди живут в одном мире, а мы — в другом.

Ближе к дому

Однако есть народы гораздо более похожие на нас. У них современная цивилизация, многопартийная система, фабрики, машины, акции и фондовые рынки. Мы часто встречаемся с ними и видим — одеваются они так же, как и мы, у нас с ними вроде бы одни и те же понятия и ценности — одним словом, мы "говорим на одном языке". Тем не менее почему-то немец и француз не всегда ладят. В Бельгии одна половина страны испытывает антипатию к другой. Можно сказать, что японцы и китайцы как минимум настороженно относятся друг к другу; шведы и норвежцы, будучи соседями, язвительно отзываются друг о друге; о взаимной неприязни англичан и американцев написано более чем достаточно. В чем же дело?

Правда и ложь

Понятия универсальны, тогда как представления, кроющиеся за ними, различны. И немец, и англичанин хотят, чтобы их деловая встреча завершилась успешно, но в представлении немца к успеху в переговорах ведет абсолютная, пусть даже суровая правда, а британец, напротив, уверен, что главное — избежать острых углов. "Как же так? — говорит немец. — Истина есть истина". А китаец может поправить его словами: "Ошибаетесь, абсолютной истины не существует". Обе точки зрения могут оказаться правильными. Большинство жителей Востока и многие итальянцы согласились бы с китайцем.

В Германии, Швеции и Финляндии, где люди в основном обеспокоены тем, что о них думают соседи, стремление к респектабельности сдерживает искушение поступиться правдой. Англичане и американцы, пользуясь удивительно идиоматичным, чувствительным к нюансам средством выражения (английским языком), обращаются с правдой очень бережно. Французы, итальянцы и другие романоязычные народы не славятся честностью, особенно если суровая правда может расстроить столь дорогие им ровные отношения с людьми. В Японии, где никто не может позволить себе вступить в открытый конфликт или "потерять лицо", правда — опасное понятие. В Азии, Африке и Южной Америке правдивость может серьезно навредить отношениям между людьми, компаниями и даже целыми слоями общества. Лишь в Австралии вещи называют своими именами, но и здесь правда может вызвать всплеск эмоций, привести к драке.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: