Поддержите развитие сайта 8 глава

3.

Коммунистическая пропаганда заявляет, что Красная Армия к войне не
готовилась, от этого и все беды. Это неправда. Давайте хотя бы на примере
12-й армии и ее копии, 18-й армии, проследим, что могло случиться, если бы
Советский Союз к войне действительно не готовился.
1. В этом случае были бы сэкономлены огромные средства, которые
попросту угробили на создание двух горных армий и многих отдельных
горнострелковых дивизий в составе обычных армий вторжения.
Если бы только часть этих средств была использована на создание
противотанковых дивизий, то ход войны был бы другим.
2. Если бы Советский Союз к войне не готовился, то в Карпатах не
оказались бы две армии, их не пришлось бы в панике из этой мышеловки
выводить, и они не попали бы под удар германского клина в момент их отхода с
гор.
3. Если бы к войне не готовились, то севернее Карпат германские
танковые массы встретились не с облегченными дивизиями, бегущими с гор, а с
тяжелыми дивизиями, приспособленными для войны на равнинах, с их
многочисленной мощной артиллерией, в том числе и противотанковой.
4. Если бы германский танковый клин прорвал оборону этих, никуда не
бегущих дивизий, то и тогда последствия не были бы катастрофичными: на
румынской границе не было бы скопления войск, и удар пришелся бы не им в
тыл, а просто по пустому месту.
Если бы Красная Армия не готовилась к войне, то все бы пошло
по-другому.
Но она готовилась, причем очень напряженно.

ГЛАВА 18. ДЛЯ ЧЕГО ПРЕДНАЗНАЧАЛСЯ ПЕРВЫЙ СТРАТЕГИЧЕСКИЙ ЭШЕЛОН

...Надо иметь в виду возможность одновременного проведения на театре
войны двух, а то и трех наступательных операций различных фронтов с
намерением как можно шире стратегически потрясти обороноспособность
противника.
Народный комиссар обороны
Маршал Советского Союза
С.К. Тимошенко,
31 декабря 1940 г.

1.

Повторим кратко состав Первого стратегического эшелона: шестнадцать
армий; несколько десятков корпусов, как входящих в состав армий, так и
отдельных; общее количество дивизий - 170. Самая мощная из армий - на
румынской границе. Из общего числа армий две - горные, готовые отрезать
Румынию и ее нефть от Германии. Из десятков корпусов - пять
воздушно-десантных, один морской десантный и несколько горнострелковых.
Какова же общая задача Первого стратегического эшелона? Для чего он
предназначался? Своего мнения я не высказываю. Слово советским маршалам.
Маршал Советского Союза А.И. Егоров считал, что в войне будут
участвовать десятки миллионов солдат, которых предстоит мобилизовать. Он
предлагал не дожидаться окончания мобилизации, а начинать вторжение на
территорию противника в момент объявления мобилизации. Для этого, по его
замыслу, следовало постоянно в мирное время в Первом стратегическом эшелоне
держать "группы вторжения". Их задача: как только мобилизация началась,
немедленно перейти границу и тем самым сорвать мобилизацию противника и
прикрыть мобилизацию Красной Армии, давая возможность главным силам
развернуться и вступить в войну в наиболее благоприятных условиях (Доклад
начальника штаба РККА Реввоенсовету СССР 20 апреля 1932 года).
Маршал Советского Союза М.Н. Тухачевский с этим не соглашался.
Вторжение надо проводить немедленно, но не группами вторжения, а целыми
армиями вторжения. Армии вторжения следует создать еще в мирное время и
держать у самых границ в составе Первого стратегического эшелона РККА.
"Состав и дислокация передовой армии должны в первую очередь подчиняться
возможности перехода границы немедленно с объявлением мобилизации",
"механизированные корпуса должны располагаться в 50-70 км от границ с тем,
чтобы с первого же дня мобилизации перейти границу" (М.Н. Тухачевский.
Избранные произведения. Т. 2. С. 219).
Тухачевский и Егоров, конечно, ошибались. Их пришлось расстрелять, а на
вершину военной власти поднялся властный, жестокий, несгибаемый Г.К. Жуков.
Меньше всего он был расположен к абстрактным размышлениям. Он был практиком.
В августе 1939 года Жуков провел потрясающую по внезапности, скорости и
дерзости операцию по разгрому 6-й японской армии. Молниеносный разгром 6-й
японской армии был прологом Второй мировой войны. Получив телеграмму Жукова
19 августа 1939 года о том, что главное достигнуто: японцы не подозревают о
готовящемся ударе, Сталин дал согласие на установление общих границ с
Германией.
Сделка Молотова-Риббентропа шла под грозную музыку Жукова, который
совершал в Монголии то, что не удавалось никому: разгром целой японской
армии. Именно после этого на западных границах началось разрушение всего,
что предназначалось для обороны, и создание грандиозных ударных
формирований. Жуков получил под свое командование самый важный и самый
мощный из советских округов - Киевский. Затем Жуков был поднят еще выше - на
пост начальника Генерального штаба. И вот тут Генеральный штаб сделал
теоретический вывод исключительной важности: "Выполнение задач армий
вторжения необходимо возложить на весь Первый стратегический эшелон" (ВИЖ.
1963. N 10. С. 31). Итак, все шестнадцать армий первого эшелона, в составе
которых находились 170 дивизий, предназначались именно для вторжения.
Самое интересное в том, что Первый стратегический эшелон не только
получил задачу осуществить акцию вторжения, но и уже начал ее выполнять! Под
прикрытием Сообщения ТАСС от 13 июня 1941 года весь Первый стратегический
эшелон двинулся к границам Германии и Румынии.
Да, в Первом стратегическом эшелоне было всего только около трех
миллионов солдат и офицеров, но ведь и горная лавина начинается с одной
снежинки. Мощь Первого стратегического эшелона стремительно нарастала.
Маршал Советского Союза С.К. Куркоткин: "Воинские части, убывшие перед
войной к государственной границе... увезли с собой весь неприкосновенный
запас обмундирования и обуви" (Тыл Советских Вооруженных Сил в Великой
Отечественной войне. 1941-1945 гг. С. 216). Тут же маршал говорит, что в
резервах центра практически никакого обмундирования и обуви не осталось. Это
означает, что дивизии, корпуса и армии тащили с собой одежду и обувь на
миллионы резервистов.
В расчете на что, кроме немедленного призыва миллионов?
Говоря о мощи Первого стратегического эшелона, нужно говорить не только
о том, сколько миллионов солдат в нем было, но надо вспомнить и те миллионы,
которые Гитлер не позволил призвать, одеть и обуть вблизи границ. Выдвижение
войск Первого стратегического эшелона заранее тщательно планировалось и
увязывалось с действиями советской карательной машины. Окончательно решение
о выдвижении было принято 13 мая 1941 года. На следующий день, 14 мая, было
принято решение о насильственном выселении жителей западных приграничных
районов. Осуществление планов началось ровно через месяц: 13 июня началось
всеобщее выдвижение войск к границам, 14 июня началось выселение жителей
приграничной полосы. Войска подходили к границам через несколько дней, когда
там жителей уже не было. Остановка войск Первого стратегического эшелона при
подходе к государственным границам не предусматривалась, вот почему
советские пограничники расчищали проходы в своих заграждениях до самых
пограничных знаков.

ГЛАВА 19. СТАЛИН В МАЕ

Сталин поставил перед собой в области внешней политики цель огромной
важности, которую он надеется достичь личными усилиями.
Граф фон Шуленбург.
Секретный доклад, 12 мая 1941 г.

1.

Для того чтобы понять события июня 1941 года, мы должны неизбежно
вернуться в май. Май сорок первого - самый загадочный месяц вообще всей
российской коммунистической истории. Каждый день и каждый час этого месяца
наполнены событиями, смысл которых еще предстоит разгадать. Даже те события,
которые происходили на глазах у всего мира, еще никем не объяснены.
5 мая 1941 года Сталин стал главой советского правительства. Этот шаг
озадачил многих. Из трофейных документов мы знаем, например, что германское
руководство так и не смогло найти никакого удовлетворительного объяснения
этому событию. Впервые за всю советскую историю официально высшая партийная
и государственная власть оказалась сосредоточенной в одних руках. Однако это
совсем не означало укрепления сталинской личной диктатуры. Разве до этого
вся власть фактически не была сосредоточена в руках Сталина? Если бы власть
измерялась количеством звучных титулов, то Сталин еще десять лет назад мог
собрать пышную коллекцию всевозможных титулов. Но он совершенно сознательно
этого не делал. Начиная с 1922 года, заняв пост генерального секретаря,
Сталин отказался от всех государственных и правительственных постов. Сталин
возвел свой командный пост над правительством и над государством. Он
контролировал все, но официально ни за что не отвечал. Вот как еще в 1931
году Л. Троцкий описывал механизм подготовки коммунистического переворота в
Германии: "В случае успеха новой политики все Мануильские и Ремеле
провозгласили бы, что инициатива ее принадлежит Сталину. А на случай провала
Сталин сохранил полную возможность найти виновного. В этом ведь и состоит
квинтэссенция его стратегии. В этой области он силен" ("Бюллетень оппозиции"
N 24. С. 12).
Переворот не состоялся, и Сталин действительно нашел виновников и
примерно их наказал. Так он правит и внутри страны: все успехи - от Сталина,
все провалы - от врагов, от проходимцев, от примазавшихся карьеристов,
извращающих генеральную линию. "Победа колхозного строя" - творение
сталинского гения, а миллионы погибших при этом - "головокружение от
успехов" у некоторой части ответственных товарищей районного масштаба. К
великим чисткам Сталин вообще никакого отношения не имел - ежовщина! И пакт
с Гитлером не Сталин подписывал. Пакт вошел в историю с именами Молотова и
Риббентропа. В Германии за этот пакт официальную ответственность нес не
столько Риббентроп, сколько Адольф Гитлер - канцлер, хотя при подписании он
и не присутствовал. А вот Иосиф Сталин, присутствовавший при подписании, в
тот момент не имел ни государственных, ни правительственных должностей. Он
присутствовал просто как гражданин Иосиф Сталин, не наделенный никакими
государственными, правительственными, военными или дипломатическими
полномочиями и, следовательно, не отвечающий за происходящее.
Точно так же 13 апреля 1941 года был подписан договор с Японией: Сталин
присутствует, но ответственности за происходящее не несет. Результат: в
критический для Японии момент Сталин наносит удар в спину истощенной войной
Японии. Совесть Сталина чиста: он договор не подписывал.
Но вот что-то произошло (или должно произойти), и Сталин в мае 41-го
принимает на себя официально бремя государственной ответственности. Для
Сталина новый титул - не усиление власти, а ее ограничение, точнее -
самоограничение. С этого момента он не только принимает все важнейшие
решения, но и несет за них официальную ответственность. До этого момента
власть Сталина ограничивалась только внешними рубежами Советского Союза, да
и то не всегда. Что же могло заставить его добровольно принять на свои плечи
тяжкое бремя ответственности за свои действия, если он вполне мог оставаться
на вершине непогрешимости, предоставляя другим возможность ошибаться?
Вся ситуация мне чем-то напоминает знаменитую охоту Хрущева на лося.
Пока зверь был далеко, Никита покрикивал на егерей да посмеивался над своим
не очень удачливым гостем Фиделем Кастро, сам, однако, не стреляя и даже
ружья в руках не имея. А когда зверя пригнали к охотникам и промахнуться
было никак нельзя, вот тут Никита взял в руки ружье... 19 лет не брал Сталин
в свои руки инструментов государственной власти, а тут вдруг... Зачем?
По свидетельству адмирала флота Советского Союза Н.Г. Кузнецова (в то
время адмирал, Нарком ВМФ СССР): "Когда Сталин принял на себя обязанности
Председателя Совета Народных Комиссаров, система руководства практически не
изменилась" (ВИЖ. 1965. N 9. С. 66). Если практически ничего не меняется -
зачем Сталину нужен этот титул? А "между тем все поступки, действия,
преступления Сталина целеустремленны, логичны и строго принципиальны" (А.
Авторханов. Загадка смерти Сталина. С. 132).
Где же сталинская логика?
"Я не знаю ни одной проблемы, которая относилась бы к внутренней
ситуации в Советском Союзе и была столь серьезной, чтобы вызвать такой шаг
со стороны Сталина. Я с большей уверенностью мог бы утверждать, что если
Сталин решил занять высший государственный пост, то причины этому следует
искать во внешней политике". Так докладывал своему правительству германский
посол в Москве фон Шуленбург. Советские маршалы говорят другими словами, но
то же самое: назначение Сталина связано с внешними проблемами (Маршал
Советского Союза И.Х. Баграмян. Так начиналась война. С. 62). Но и без этого
мы понимаем, что внутренние проблемы Сталину куда удобнее решать, не
перегружая себя ответственностью. Какие же внешние проблемы могут его
заставить пойти на такой шаг?
В мае 1941 года многие государства Европы были сокрушены Германией.
Проблемы отношений с Францией, например, просто не могло существовать.
Сохранившая независимость Великобритания протягивала Сталину руку дружбы
(Письмо Черчилля, переданное Сталину 1 июля 1940 года). Рузвельт относился к
Сталину более чем дружески: предупреждал об опасностях, и американская
технология уже лилась рекой в СССР. Вероятных противников было только два.
Но Япония, получив представление о советской военной мощи в августе 1939
года, подписала только что договор с Советским Союзом и устремила свои взоры
в направлении, противоположном советским границам. Итак, только Германия
была причиной, заставившей Сталина предпринять этот на первый взгляд
непонятный шаг. Что же мог предпринять Сталин в отношении Германии,
используя свой новый официальный титул главы государства?
Есть только три возможности:
- установить прочный и нерушимый мир;
- официально возглавить вооруженную борьбу Советского Союза в отражении
германской агрессии;
- официально возглавить вооруженную борьбу Советского Союза в
агрессивной войне против Германии.
Первый вариант отпадает сразу. Мир с Германией уже подписан рукой
Молотова. Заняв место Молотова в качестве главы государства, Сталин не
предпринял решительно никаких шагов, для того чтобы встретить Гитлера и
начать с ним переговоры. Сталин по-прежнему использует Молотова для мирных
переговоров. Известно, что даже 21 июня Молотов пытался встретиться с
германскими руководителями, а вот Сталин таких попыток не делал. Значит, он
занял официальный пост не для того, чтобы вести мирные переговоры.
Коммунистическая пропаганда напирает на второй вариант: в предвидении
нападения Германии Сталин решил лично и официально возглавить оборону
страны. Но этот номер у товарищей коммунистов не пройдет: нападение Германии
было для Сталина внезапным и явно неожиданным. Получается, что Сталин принял
ответственность в предвидении событий, которых он не предвидел.
Давайте еще раз взглянем на поведение Сталина в первые дни войны. 22
июня глава правительства был обязан обратиться к народу и объявить страшную
новость. Но Сталин уклонился от выполнения своих прямых обязанностей,
которые выполнил его заместитель Молотов.
Зачем же в мае надо было садиться в кресло Молотова, чтобы в июне
прятаться за его спиной?
Вечером 22 июня советское командование направило войскам директиву.
Слово маршалу Г.К. Жукову:
"Генерал Н.Ф. Ватутин сказал, что И.В. Сталин одобрил проект директивы
N 3 и приказал поставить мою подпись...
- Хорошо, - сказал я, - ставьте мою подпись" (Г.К. Жуков. Воспоминания
и размышления. С. 251).
Из официальной истории мы знаем, что эта директива вышла за подписями
"народного комиссара обороны маршала С.К. Тимошенко, члена совета секретаря
ЦК ВКП(б) Г.М. Маленкова и начальника Генерального штаба генерала Г.К.
Жукова" (История второй мировой войны (1939-1945). Т. 4. С. 38).
Итак, Сталин заставляет других подписать этот приказ, уклоняясь от
личной ответственности. Зачем же он принимал ее в мае? Отдается директива
вооруженным силам на разгром вторгшегося противника. Документ величайшей
важности. При чем тут "член совета секретаря"?
На следующий день объявлен состав Ставки Главного командования. Сталин
отказался ее возглавить, согласившись войти в этот высший орган военного
руководства только на правах одного из членов. "При существующем порядке так
или иначе без Сталина нарком С.К. Тимошенко самостоятельно не мог принимать
принципиальных решений. Получалось два главнокомандующих: нарком С.К.
Тимошенко - юридический, в соответствии с постановлением, и И.В. Сталин -
фактический" (Г.К. Жуков. Там же). В оборонительной войне Сталин применил
свой испытанный метод руководства: принципиальные решения принимает он, а
официальную ответственность несут Молотовы, Маленковы, Тимошенки, Жуковы.
Только через месяц члены Политбюро заставили Сталина занять официальный пост
Наркома обороны, а 8 августа - пост Верховного Главнокомандующего. Стоило ли
Сталину "в предвидении оборонительной войны" принимать на себя
ответственность, для того чтобы с первого момента такой войны энергично от
ответственности уклоняться? Зная о манере Сталина руководить делами в первый
месяц оборонительной войны, резонно было бы предположить, что накануне ее он
попытается не принимать на себя никаких титулов и никакой ответственности,
выдвинув на декоративные посты второстепенных чиновников, полностью им
контролируемых. Итак, второе объяснение нас тоже не может удовлетворить.
Поэтому мы вынуждены придерживаться третьей версии, которую пока еще никто
не смог опровергнуть: руками Гитлера Сталин сокрушил Европу и теперь готовит
внезапный удар в спину Германии. "Освободительный поход" Сталин намерен
возглавить лично в качестве главы советского правительства.
Коммунистическая партия готовила советский народ и армию к тому, что
приказ начать освободительную войну в Европе Сталин даст лично.
Коммунистические фальсификаторы пустили в оборот версию о том, что Красная
Армия готовила "контрудары". Ни о каких контрударах тогда речь не шла.
Советский народ знал, что решение начать войну будет принято в Кремле. Война
начнется не нападением каких-то врагов, а по сталинскому приказу: "И когда
маршал революции товарищ Сталин даст сигнал, сотни тысяч пилотов, штурманов,
парашютистов обрушатся на голову врага всей силой своего оружия, оружия
социалистической справедливости. Советские воздушные армии понесут счастье
человечеству!" Это говорилось в момент, когда Красная Армия уже уперлась в
границы Германии ("Правда", 18 августа 1940 г.), и нести счастье
человечеству можно только через германскую территорию и обрушивать силу
оружия социалистической справедливости в августе 1940 года можно было прежде
всего на германские головы.
Занимая пост Генерального секретаря, Сталин мог дать любой приказ, и
этот приказ незамедлительно и точно выполнялся. Но любой приказ Сталина был
неофициальным, в этом-то и заключалась сталинская неуязвимость и
непогрешимость. Теперь это положение Сталина больше не удовлетворяет. Ему
нужно дать приказ (Главный Приказ его жизни), но так, чтобы официально это
был сталинский приказ.
По свидетельству Маршала Советского Союза К.К. Рокоссовского
(Солдатский долг. С. 11), каждый советский командир в своем сейфе имел
"особый секретный оперативный пакет" - "Красный пакет Литер М". Вскрывать
Красный пакет можно было только по приказу Председателя Совнаркома (до 5 мая
1941 года - Вячеслав Молотов) или Наркома обороны СССР (Маршал Советского
Союза С.К. Тимошенко). Но, по свидетельству Маршала Советского Союза Г.К.
Жукова, Тимошенко "без Сталина все равно принципиальных решений принимать не
мог". Так вот: Сталин занял пост Молотова, для того чтобы Главный Приказ
исходил не от Молотова, а от Сталина.
Пакеты лежат в сейфах каждого командира, но 22 июня 1941 года Сталин не
дал приказа вскрыть Красные пакеты. По свидетельству Рокоссовского,
некоторые командиры на свой страх и риск (за самовольное вскрытие Красного
пакета полагался расстрел по 58-й статье) сами вскрыли Красные пакеты. Но
ничего они там нужного для обороны не обнаружили. "Конечно, у нас были
подробные планы и указания о том, что делать в день "М"... все было
расписано по минутам и в деталях... Все эти планы были. Но, к сожалению, в
них ничего не говорилось о том, что делать, если противник внезапно перейдет
в наступление" (Генерал-майор М. Грецов, ВИЖ. 1965. N 9. С. 84).
Итак, планы войны у советских командиров были, но планов оборонительной
войны не было. Высшее советское руководство об этом знает. Вот почему в
первые минуты и часы войны высшее советское руководство вместо короткого
приказа вскрыть пакеты занимается импровизацией - сочиняет новые директивы
войскам. Все планы, все пакеты, все, "расписанное в деталях и по минутам", в
условиях оборонительной войны больше не нужно.
Кстати, первые директивы высшего советского руководства тоже не
ориентируют войска на то, чтобы зарыться в землю. Это тоже не оборонительные
и не контрнаступательные, а чисто наступательные директивы. Советские
руководители мыслят и планируют только этими категориями, даже после
вынужденного начала оборонительной войны. Красные пакеты носят очень
решительный характер, но в неясной обстановке нужно несколько сдержать
наступательный порыв войск до полного выяснения случившегося. Вот почему
первые директивы носят наступательный характер, но тон их сдерживающий:
наступать, но не так, как это написано в Красных пакетах!
В неясной обстановке Сталин рисковать не желает, вот почему на самых
главных директивах "великой отечественной войны" - директивах начать войну,
нет подписи Сталина. Он готовился выполнить почетную обязанность - подписать
другие директивы, в другой обстановке - подписать директивы не на
вынужденную оборонительную войну, а на освободительную миссию народов мира.
Гитлер читал телеграммы мудрого Шуленбурга, да и сам, наверное, тоже
понимал, что Сталин надеется "в области внешней политики достичь цели
огромной важности личными усилиями". Гитлер понимал, насколько это опасно, и
лишил Сталина этой возможности. Вот почему на первых директивах неожиданной
для Сталина и вынужденной оборонительной войны появляется подпись "члена
совета секретаря".

2.

Вступая в должность, каждый глава правительства объявляет программу
своих действий. А Сталин? И Сталин. Правда, речь Сталина, которая может
считаться программной, была произнесена, но никогда не публиковалась. (Речь
была опубликована только в 1998 году в сборнике "1941 год. Книга вторая".
Москва Фонд демократия. Стр. 158-162. - В.С.)
5 мая 1941-го, когда назначение Сталина было предрешено (а может быть,
уже и состоялось), он выступает с речью в Кремле на приеме в честь
выпускников военных академий. (Решение о назначении Сталина на пост
Председателя СНК было принято 4 мая 1941 года и подписано самим Сталиным.
Совершенно секретный протокол постановления Политбюро был обнародован только
в 1998 году. - В.С.)
Сталин говорит 40 минут. Учитывая сталинскую способность молчать, 40
минут это необычно много. Это потрясающе много. Сталин говорил перед
выпускниками военных академий совсем не каждый год. За всю историю таких
выступлений было только два. Первый раз - в 1935 году: Киров убит несколько
месяцев назад, над страной занесен карательный топор, тайно готовится
Великая чистка, а товарищ Сталин говорит перед выпускниками военных академий
речь: кадры решают все. Вряд ли кто тогда мог понять истинный смысл
сталинских слов. А Сталин замыслил ни много ни мало, а почти поголовную
смену своих кадров с кровавым финалом для большинства сталинских слушателей.
А в мае 1941 года Сталин во второй раз говорит нечто важное выпускникам
военных академий. Теперь замышляется более серьезное и более темное дело, и
потому сталинская речь на этот раз секретна. Пока существовал Советский
Союз, речь Сталина не публиковалась, и это дополнительная гарантия ее
важности. Сталин говорил о войне. О войне с Германией. В советских
источниках с опозданием на 30-40 лет появились ссылки на эту речь.
"Генеральный секретарь ЦК ВКП(б) И.В. Сталин, выступая 5 мая 1941 года с
речью на приеме выпускников военных академий, дал ясно понять, что
германская армия является наиболее вероятным противником" (ВИЖ. 1978. N 4. С
85). История второй мировой войны (Т. 3. С. 439) подтверждает, что Сталин
говорил о войне, и именно о войне с Германией. Маршал Советского Союза Г.К.
Жуков идет несколько дальше. Он сообщает, что Сталин в обычной своей манере
задавал вопросы и сам на них отвечал. Сталин задавал среди прочих вопрос о
том, является ли германская армия непобедимой, и отвечал отрицательно.
Сталин называл Германию агрессором, захватчиком, покорителем других стран и
народов и предрекал, что для Германии такая политика успехом не кончится
(Воспоминания и размышления. С. 236).
Золотые слова. Но почему их держат в секрете? Понятно, что в мае 1941
года Сталину несподручно было своего соседа называть агрессором и
захватчиком. Но через полтора месяца Гитлер напал на СССР, и майскую речь
Сталину следовало срочно опубликовать. Следовало выступить перед народом и
сказать: братья и сестры, а ведь я такой оборот предвидел и офицеров своих
тайно предупреждал еще 5 мая. В зале кроме выпускников академий сидели все
высшие военные и политические лидеры страны, и каждый может это подтвердить.
А вот и стенограмма моей речи...
Но нет, не вспомнил Сталин свою речь и слушателей в свидетели не
призвал. Кончилась война, Сталина возвели в ранг генералиссимуса и объявили
мудрейшим из стратегов. Вот тут бы сталинским лакеям вспомнить речь от 5 мая
1941 года: он, мол, нас предупреждал еще в мае, ах, если бы мы были достойны
своего великого учителя! Но никто речь не вспомнил при жизни Сталина.
Вспомнили много позже, но публиковать не стали. Тому есть только одна
причина: 5 мая 1941 года Сталин говорил о войне против Германии, а о
возможности германского нападения НЕ говорил. Сталин представлял войну
против Германии БЕЗ германского нападения на СССР, а с каким-то другим
сценарием начала войны.
Сталинские сочинения до сих пор держат первенство в мире по количеству
изданных томов. Опубликовано многое, даже заметки на полях чужих книг: все
это драгоценные источники мудрости, а вот речь о войне с Германией так и
осталась секретной на многие десятилетия. Мало того, предприняты особые меры
для того, чтобы эту речь навсегда забыть. Сразу после войны миллионными
тиражами на множестве языков вышла книга Сталина "О Великой Отечественной
войне". Книга начинается выступлением Сталина по радио 3 июля 1941 года.
Назначение книги ясно: вбить нам в голову идею, что Сталин начал говорить о
советско-германской войне только после германского вторжения и говорил он
только об обороне. А ведь Сталин начал говорить о войне не после германского
вторжения, а до него и говорил он не об обороне, а о чем-то другом.
Интересно, о чем?

3.

Мы уже знаем, что после подписания пакта Молотова - Риббентропа
выдающиеся советские полководцы Жуков и Мерецков, выдающийся полицейский
лидер всех времен и народов Лаврентий Берия сделали очень многое для
разрушения всего, что связано с обороной советской территории. Но вот Сталин
заговорил о войне с Германией. Заговорил на секретном совещании, но так,
чтобы его слышали все выпускники военных академий, все генералы, все
маршалы. Что же в этой ситуации будут делать Жуков, Мерецков, Берия?
Наверное, на границах начнут все же устанавливать мины, колючую проволоку,
минировать мосты? Нет. Как раз наоборот. "В начале мая 1941 года, после
выступления Сталина на приеме выпускников военных академий, все, что
делалось по устройству заграждений и минированию, стало еще более
тормозиться" (Старинов. С. 186).
Если мы не верим полковнику ГРУ Старинову и его поистине великолепной
книге, мы можем обратиться к германским архивам и там найти то же самое:
германская разведка, по всей видимости, никогда не добыла полный текст
сталинской речи, но по многим косвенным и прямым признакам германская
разведка считала, что речь Сталина 5 мая 1941 года - это речь о войне с
Германией. Та же германская разведка наблюдала снятие советских минных полей
и других заграждений в мае и июне 1941 года.
Снятие заграждений на границах - это необходимый элемент последних
приготовлений к войне. Не к оборонительной войне, конечно...

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: