Какая-то машина медленно вырулила с парковки и проехала мимо.

– Наверное, нужно было броситься бежать… но мой друг умирал, истекая кровью на снегу, я замешкалась и наверняка погибла бы, если бы грызодера не отвлекли. Позже я узнала, что наш проводник – вспомнить бы, как его звали! – попытался задержать хищника, вцепившись тому в хвост… Когда грызодер выпрыгивает из сугроба, из-за снега ничего не видно, ведь поднимается настоящий буран. Проводник дал нам шанс убежать, он и не догадывался, что Укрощает-свет свое отбегал. Грызодер развернулся к проводнику, задел нас второй левой лапой, и меня отбросило в сторону. Верхняя часть туловища Укрощает-свет приземлилась рядом со мной. Снег вокруг был весь пропитан его кровью. – Я замолчала и поежилась. – То, что я сделала потом, не имело смысла, потому что под рукой не было тела, в которое я могла переселить Укрощает-свет. Мы находились в снежной пустыне, до ближайшего города не добежать. Конечно, жестоко было извлекать друга без обезболивающего, но я просто не могла смотреть, как он угасает в оторванной половине тела носителя-Медведя. На тыльной части ладони, у резака, которым Медведи разрубают лед, – слишком широкое лезвие… Рана вышла огромной. Хотелось верить, что Укрощает-свет без сознания и боли не чувствует. Мой друг был еще жив. Нежно коснувшись, я выманила его из мозга Медведя и сунула в яйценосный мешок у себя на брюхе, между двумя самыми горячими сердцами. От холода Укрощает-свет не умер бы, но у меня оставалось всего несколько минут, чтобы найти нового носителя. Только где же взять подходящее тело, когда кругом только снег да лед? Появилась мысль подсадить Укрощает-свет в мое тело, однако я сильно сомневалась, что смогу ввести его к себе в голову и при этом остаться в сознании… Без лекарств я бы умерла вместе с ним, просто истекла бы кровью: у Медведей, с их количеством сердец, это происходит быстро. Грызодер взревел, под его гигантскими лапами задрожала земля – стало ясно, что он вот-вот учует нас под снегом. Рядом валялось разорванное тело Медведя. Яркая кровь быстро привлекла бы зверя. И тогда мне в голову пришла одна безумная идея… – Я замолчала и тихонько засмеялась. – Носителя-Медведя под рукой не было. Свое тело я использовать не могла. Проводник погиб или убежал. Оставалось одно. Это казалось чистой воды безумием, но в ту секунду я думала лишь о том, как спасти Укрощает-свет. Мы не были близкими друзьями, но мысль о его неминуемой смерти прямо у меня под сердцами приводила в отчаяние. Грызодер яростно взревел, и я побежала на звук. Направившись прямиком к третьей левой ноге чудовища, зацепила густой белый мех острой стороной всех шести рук и вскарабкалась зверю на спину. Он ревел и крутился, словно щенок, который пытается поймать свой хвост. У грызодеров очень маленький мозг – и умишко соответствующий. Я взобралась на мохнатую спину; цепляясь резаками, побежала по двойному позвоночнику к шее и через несколько секунд добралась до головы хищника. Вот тут-то и начиналось самое сложное: мои резаки были длиной… примерно с твою руку до локтя, а шкура грызодера – в два раза толще. Мне удалось только проредить мех и слегка оцарапать кожу. Грызодер взревел и встал на дыбы. Едва не падая, я вцепилась четырьмя руками ему в шкуру, а зверь выл и крутился, норовя меня стряхнуть. Двумя оставшимися руками я попробовала углубить разрез, по очереди вонзая их в толстую шкуру, и почти отчаялась: шкура казалась непробиваемой. Грызодер словно с цепи сорвался, резко замотал головой, и я чуть не свалилась вниз. Время Укрощает-свет подходило к концу. Я безуспешно тыкала резаками в рану. Неожиданно грызодер плюхнулся в снег, и если бы не логово, которое зверь вырыл для охоты, его туша меня бы раздавила. Мои резаки были у самой шеи хищника, и, как только я ударилась о снег, вес грызодера вогнал лезвия глубоко под шкуру – даже глубже, чем требовалось. Нас обоих оглушило, а я вдобавок оказалась под тушей зверя, который начал кататься по земле. От ужаса я почти утратила способность соображать, но, судорожно вздохнув, все-таки вспомнила про Укрощает-свет. Укрыв Душу от холода в мягких ладонях, я перенесла ее из яйценосного мешка в рану на шее грызодера. Зверь встал на дыбы, а затем повалился на снег. Грызодер рвал и метал, рана на шее его только разозлила. Снежная буря, вызванная нападением хищника, уже улеглась, и теперь грызодер прекрасно видел меня, перепачканную его кровью, – у грызодеров очень яркая кровь, такого цвета на Земле нет. Зверь протянул ко мне гигантские клешни, и я подумала: «Ну все, конец». Меня утешало одно: по крайней мере, я боролась. Клешня спикировала в снег, совсем рядом… Я посмотрела на огромную, страшную морду, и чуть не… нет, не рассмеялась. Медведи не умеют смеяться. Но по ощущениям это напоминало смех, потому что на уродливой морде грызодера я увидела смущение, растерянность и стыд. Ни один грызодер никогда ни на кого так не смотрел. Укрощает-свет потребовалось некоторое время на то, чтобы освоиться в огромном теле и взять под контроль нового носителя. Несмотря на слишком маленький мозг, мой друг все-таки меня узнал. Я доехала верхом на Укрощает-свет до самого города – пришлось зажимать рану на шее моего друга, пока мы не добрались до Целителя. То-то было шуму! Меня наградили новым прозвищем – Верхом-на-звере, но мне оно не понравилось, и я попросила называть меня прежним именем…

В окнах больницы горел свет, мелькали чьи-то силуэты. Джаред сидел, разинув рот, и не сводил с меня глаз.

Это и впрямь была одна из моих лучших историй. Надо бы взять с Мел обещание: пусть расскажет ее Джейми, когда меня не…

– Как думаешь, контейнеры разгрузили? – быстро спросила я. – Давай побыстрее закончим и вернемся домой.

Джаред ошеломленно посмотрел на меня и согласно кивнул.

– Да, давай побыстрее закончим, Странница, Живет-на-звездах, Верхом-на-звере. Что тебе стоит утащить несколько неохраняемых ящиков? Скукотища!

Глава 52
Извлечение

Мы втащили трофеи через южный вход, хотя это и означало, что до рассвета нам нужно успеть перепрятать джип. Я понятия не имела, представляет ли Ищейка, что ее ждет, но опасалась, что она заподозрит неладное, услышав шум у главного входа, и убьет себя и человека-носителя. Из головы никак не шла рассказанная Джебом история про одного из пленников, который упал замертво – мозг носителя превратился в кашицу, хотя внешне не было заметно никаких повреждений.

В лазарете док готовился к операции. На раздвинутом столе установили пропановый светильник – самый яркий из доступных источников света. Скальпели поблескивали в неярких голубоватых лучах солнечной лампы. От всех этих приготовлений мне стало дурно – вспомнился тот день, когда руки дока покрывала серебристая кровь.

– Ну наконец-то! – с облегчением произнес он. Док беспокоился за нас так же, как волновались и остальные всякий раз, когда кто-нибудь покидал пещеры.

– Мы тебе подарок принесли! – Джаред протиснулся следом и, сияя, протянул коробку доку, ярлыком вверх.

– «Заживление»! – радостно вскрикнул док. – Сколько удалось раздобыть?

– Два ящика. А еще обнаружился новый способ пополнять наши запасы; Анни больше не придется себя калечить.

Док пристально на меня посмотрел. Наверное, мы с ним подумали об одном: «Вовремя, потому что Анни здесь больше не будет».

– Достали криоконтейнеры? – спросил он, понизив голос.

Джаред покосился на меня – он уловил и взгляд дока, и витающее в воздухе напряжение.

– Да, – ответила я. – Десять штук. Больше не поместилось в машину. – Пока я говорила, Джаред дернул за тянущуюся за ним веревку. Послышался звук осыпающегося камня, и к ногам Джареда упала вторая коробка «Заживления», а следом и контейнеры. Контейнеры, созданные из вещества, неизвестного на Земле, звякали как металл. Пустые криоконтейнеры можно было спокойно тащить по камням: их конструкция предусматривала куда более серьезные нагрузки. Теперь контейнеры поблескивали на полу пещеры – ни вмятин, ни царапин.

Док отвязал веревку и покрутил контейнер в руках.

– Десять? – Похоже, количество его удивило. Интересно, доктор считал, что десять – слишком много или слишком мало? – Как их использовать?

– Очень просто. Я покажу.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: