Дэниел не ответил, и она подняла взгляд.

— Ну же, Дэниел! Попробуй догадаться.

— Не знаю, — тихо пробормотал он. — Бросил тебя?

О Господи, если бы! Как ей хотелось, чтобы этот человек оказался в силах бросить ее…

— Он покончил с собой, и все знали почему. Каждый знал, что у него была любовница, и каждый знал мое имя. Жителям Теннесси наплевать на миннесотских политиков, и через несколько лет я начала думать, что все позади. Но это всегда со мной. Всегда. Даже там, где люди ничего не слышали обо мне, мужчины чувствуют это. И ты тоже.

Дэниел вздернул подбородок и пристально посмотрел на нее.

— Ты с самого начала знал, чего хочешь от меня. Ты хотел чувственной связи со знойной женщиной. Тебе была нужна любовница.

— Не правда! — гневно возразил он. — Я никогда не просил тебя стать моей любовницей.

— Не будем спорить о терминах. Дело не в этом. Я согласилась на твои условия, потому что… тоже хотела тебя.

— Только сумасшедшая может думать, что достаточно одного желания… Я…

— Нет! — Сара взмахнула рукой. Надо было во что бы то ни стало заставить его замолчать. Если он раскроет ей свое сердце, все пропало. Она слишком долго мечтала об этом. — Не говори ничего. Думаешь, я поверю? У тебя были для этого десятки возможностей, почему же ты молчал?

Сара отвернулась и уставилась в лобовое стекло. Надо было справиться со слезами, от которых прерывался голос.

— Я хочу, чтобы ты отвез меня домой. Ты просил побыть с тобой в последний раз, и я согласилась. Я отдала тебе все… — Сару передернуло от фальши, прозвучавшей в ее голосе, и она бурно задышала. — Все, что могла. Если ты не отвезешь меня — клянусь, я уйду пешком.

— Сара…

Господи, заставь его замолчать. У меня больше нет сил.

— Отвези меня домой.

В три часа ночи до Дэниела дошло, что он так и не отвез Сару домой. Он все еще сидел в кабине грузовика, вспоминая ее лицо и вдыхая ее запах. Глаза у Сары были совершенно пустыми, словно она ушла в себя, пытаясь спрятаться от него; она была похожа на разбитый бокал. Сара с трудом выбралась из машины. Не глядя на него, она умудрилась прошептать:

— До свидания…

Дэниел остался один. Он был совершенно опустошен. Когда он наконец включил мотор и поехал домой, движения его были чисто машинальными. Тело действовало само по себе, но разум Пендлтона остался у озера, вместе с Сарой.

Он знал, что должен был рассказать ей обо всем, но красноречие не относилось к числу его достоинств. Дэниел был не мастер говорить о своих чувствах. А скорее всего, и не хотел признаваться, как много стала значить для него Сара. Обдумывая события последних недель, он понял, что был не прав. Почему он решил, что Сара, однажды впустив его в дом, не сможет прогнать его — даже тогда, когда он незваный ввалился к ней во время отпуска? Она привыкла слушаться и исполнять все его желания. Инициатива почти всегда исходила от него. Это подкрепило уверенность Сары в том, что он видит в ней только любовницу.

Заноза засела у него в мозгу. Может, Сара была права?

— Да нет же, черт побери, — громко выругался он. Если бы она позвала, он бросил бы все и пошел за ней на край света.

Он с силой ударил кулаком по «баранке». Во рту стояла горечь, внутри все болело. Нет, это была не пустяковая царапина. Чудовищная, невыносимая боль распарывала его тело и с каждой минутой становилась сильнее. Нет, тело было тут ни при чем. Это ныла его душа. Он не хотел расставаться с Сарой. Она дала ему что-то чрезвычайно важное, неуловимое, неописуемое — то, к чему он так жадно стремился с первой встречи. Она была такая… заботливая, такая… самоотверженная. Она отдавала ему все, ничего не требуя взамен. Разве она понимала, как дорога ему? Только рядом с ней он ощущал покой, которого не знал всю свою жизнь.

Он уронил голову на сжатые кулаки. Через два часа нужно вставать и идти на работу. Не за горами весна, дел выше головы. Но Дэниелу было не до того. Сара Кингстон пришла и взяла его сердце, а он не хотел забирать его обратно. Он хотел ее. Дэниел поднял голову и протяжно вздохнул. Жизнь ему выдалась не из легких, он многое перенес, но тяжелее всего было примириться с мыслью о том, что он не сможет ни поговорить с Сарой, ни прикоснуться к ней. Слишком многое осталось недосказанным, слишком о многом он предпочитал молчать. Теперь все зависит от того, сумеет ли он подыскать нужные слова. Он посвятит этому остаток ночи. Решение созрело, и оно было тверже стали.

Он понял, что завтра утром нанесет Саре визит, и на этот раз она выслушает его.

Сара перевернула мокрое полотенце и снова положила его на лоб. Первый приступ утренней тошноты застал ее врасплох. Пришлось позвонить Карли и предупредить, что она задерживается и постарается прийти к ленчу.

Ленч. Она скорчила гримасу. Похоже, ей никогда больше кусок в горло не полезет. Карли спросила про Дэниела, но Сара ответила ей весьма туманно. Однако он не выходил у нее из головы. Мысли о нем напоминали круги на воде, они волновали душу, ранили сердце и вызывали чувства, знакомые каждой женщине на свете.

Сара тосковала по, Дэниелу и вдруг подумала о том, что у нее может родиться сын. Еще один Пендлтон. Сердцеед с озорными фиалковыми глазами и железной волей, которой хватило бы на десятерых мужчин. Господи, помилуй… Она попыталась представить себе Дэниела — но не вчерашнего, тоскующего и угрюмого, а счастливого, с сыном на руках… Это, конечно, было полнейшей фантазией, но сегодня Сара не нуждалась в правде. Правда заключалась в том, что вчера вечером Сара окончательно порвала с Дэниелом, своими руками уничтожив последнюю надежду на совместную жизнь, и в том, что она никогда еще не чувствовала себя такой брошенной и такой одинокой.

Вскоре ей придется посмотреть правде в глаза. При этой мысли Сару охватила скорбь, но девушка вспомнила, что надо как-то прожить день, и воспоминание об улыбке Дэниела поможет ей сделать это.

Она закрыла глаза и задремала. Разбудил ее звонок в дверь. Подняв голову, Сара посмотрела на часы и увидела, что они показывают час дня. Наверное, Карли пришла проведать ее.

Сара поднялась и попыталась сохранить равновесие. Она не стала смотреться в зеркало. Можно было представить, как она выглядит после двадцати четырех часов физических и нравственных мук.

Открыв дверь, она снова чуть не упала. На пороге стоял Дэниел с букетом фиалок. При виде большой сильной руки, сжимающей хрупкие цветы, у нее сжалось горло. Из глаз хлынули слезы.

Дэниел тут же всполошился.

— Это ведь не из-за фиалок? Скажи, это не из-за фиалок?

Заставив себя оторвать взгляд от нежных цветков, Сара шмыгнула носом, и заморгала. Нет, она не будет плакать! Зачем он здесь?

— Я неважно себя чувствую, — выдавила она и тяжело вздохнула. — И мне не до разговоров.

Она хотела захлопнуть дверь, но Дэниел предусмотрительно выставил вперед ногу и не дал этого сделать.

— Грубиянка… — бросил он и прошел в гостиную.

— У тебя плохая привычка приходить в дом без приглашения, — сказала она, идя следом.

Дэниел обернулся и с пугающей решимостью заглянул ей в глаза.

— Пора привыкнуть.

Он положил букет на край стола и расстегнул «молнию» замшевой куртки.

У Сары упало сердце. Сила Дэниела была не в обаянии, а в непреклонности. Он побеждал не уговорами, а упрямством. А сегодня Сара не могла сражаться с ним на равных.

— В Бьюла-Каунти мне больше делать нечего, так что ни к чему привыкать я не собираюсь.

Он изумленно поднял брови. Затем его глаза сузились, и лицо приняло еще более решительное выражение.

— Собираешься уезжать, Сара? — зловеще спросил он.

— Да. Думаю над этим. — Голос Сары был куда более твердым, чем ее намерения.

— Я поеду за тобой.

— Это еще почему?

— Потому что я люблю тебя.

Он вколачивал в нее слова с неумолимостью парового молота.

Сара со свистом втянула воздух и закрыла глаза.

— Вчера я сказала, что не хочу и слышать об этом, — почти шепотом произнесла она и ощутила прикосновение его ладони.

— Вчера ты мне много чего сказала. Настала моя очередь.

От страха свело живот, и Сару тут же затошнило. Она покачала головой и заставила себя посмотреть Дэниелу в лицо.

— Ничего не желаю знать. Особенно сейчас. Мне действительно нехорошо.

Дэниел заметил ее отчаяние и умолк. Она выглядела бледной, больной, измученной, под глазами залегли тени. Он сразу понял, что это не простуда. Похоже, она серьезно больна. У него похолодело внутри. Невзирая на протесты, он поднял девушку на руки и отнес на диван.

— Тебя тошнит?

— Немножко.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: