Целия: Я не знала, что это называется насилием.

«В конце концов я перестала испытывать физические ощущения — я не чувствовала боли, и у меня не возникало никаких эмоций. Тогда, в пять лет, я не знала, что это называется насилием. У нас в доме висели обои, на которых изображались балерины. Улыбаясь, они застыли в бесконечном танце. Мне запрещали дотрагиваться до них. И вот, чтобы не чувствовать боли, я представляла себя такой балериной. Мне казалось, что если я превращусь в одну из танцующих девушек, нарисованных на обоях, до меня тоже нельзя будет дотрагиваться, и я ничего не почувствую, потому что я — просто изображение на стене» (Suzuki, 1994).

Многие мужчины и женщины, подвергшиеся в детстве серьезному физическому или сексуальному насилию, в зрелом возрасте страдают от длительных, связанных со стрессом расстройств. Об этих расстройствах мы уже говорили в главе 7. Их преследуют деструктивные мысли или они чувствуют, как и Розита, что попали в ловушку, либо, как Целия, испытывают отчуждение и становятся бесчувственными, как в детстве, когда они стремились избежать боли и страха.

Как мы отмечали в главе 13, насилие, испытанное ребенком, позже может вызвать у него расстройства приема пищи, например анорексию или булимию.

От 25 до 50% детей и подростков, перенесших жестокое обращение, в том числе сексуальное насилие отдельно или в сочетании с физическим насилием, проявляют симптомы посттравматического стрессового расстройства (McCloskey & Walker, 2000; D. A. Wolfe et al., 1994). Распространенность такого расстройства среди взрослых вызывает тревогу: около трети людей, в детстве перенесших сексуальное насилие, физическое насилие или лишенных родительской заботы, в дальнейшем в течение всей жизни страдают от посттравматического стрессового расстройства (Widom, 1999).

Это расстройство может возникнуть в детстве, когда у ребенка появляется специфический страх перед насилием, который выражается в том, что ребенок боится оставаться один или опасается мужчин, ребенок может испытывать идиосинкратический страх перед определенным событием, связанным с насилием, например боится ложиться спать (Terr, 1991; V.V. Wolfe, Gentile & Wolfe, 1989). Симптомы посттравматического стрессового расстройства возникают чаще в тех случаях, когда насилие, совершавшееся над ребенком, носило хронический характер, либо преступник применял принуждения или ухищрения, чтобы заставить жертву подчиниться (Rodriguez, Ryan, Vande-Kemp & Foy, 1997; D. A. Wolfe et al., 1994).

Эмоциональная и физическая боль, появляющаяся после перенесенного насилия, может вызывать у ребенка измененное состояние сознания, известное как диссоциация (dissotiation).Это адаптивное состояние, которое может возникать, когда ребенок не имеет возможности сопротивляться или избежать опасности. (Herman, 1992). В таком состоянии жертва чувствует оторванность от тела или от собственного «я», и человеку кажется, что все происходящее в данный момент случается не наяву и не с ним. Почти все люди испытывают незначительные диссоциации, когда, например, фантазируют или мечтают. Однако жертвы насилия настолько часто используют эту форму психологического побега от действительности, что разрушают структуры памяти и свое собственное «я». Со временем переживание таких эпизодов и эмоциональных состояний может усиливаться, приводя к пограничному расстройству личности либо к другим личностным расстройствам (Briere & Runtz, 1991; Ogawa, Sroufe, Weinfield, Carlson & Egeland, 1997).

Сексуальное насилие над детьми вызывает у них чрезвычайно сильный стресс, что может приводить к изменениям развития мозга и его структур. Такие структурные нарушения могут быть связаны с некоторыми из симптомов психологической травмы. (Glaser, 2000). После прилива гормонов в мозг до и после стрессового эпизода у ребенка происходят изменения в гиппокампе (это часть мозга, отвечающая за оперативную память и, вероятно, за кодирование и восстановление информации в долгосрочной памяти). Гиппокамп особенно чувствителен к высокому уровню кортизола* который сохраняется в течение нескольких часов или дней после стресса. Низкий уровень кортизола связан с отсутствием эмоций, а резкие повышения уровня кортизола совпадают с моментами мучительных воспоминаний (Heim et al, 2000). После длительного стресса уровень кортизола снижается, и системы обратной связи, контролирующие уровни гормонов в мозге, перестают функционировать. Стресс воздействует на мозг за счет повышения уровня кортизола в крови; мозг, в свою очередь, изменяет порог (активности), на котором начинает вырабатываться кортизол, так что в конце концов кортизол начинает вырабатываться при незначительном повышении активности мозга. Нейроэндокринная система становится очень чувствительной к стрессу, такие же симптомы проявляются и у людей, перенесших посттравматическое стрессовое расстройство (De Bellis, Burke, Trickett & Putnam, 1996; De Bellis, Keshavan, Spencer & Hall, 2000).

Сексуальная адаптация.Сексуальное насилие может привести к травматической сексуализации (traumatic sexualization),когда сексуальный опыт детей не соответствует уровню развития, а их поведение становится неприемлемым. Около 35% дошкольников, подвергшихся сексуальному насилию, проявляют признаки повышенной сексуальности, они целуются с открытым ртом, мастурбируют у всех на виду или обнажают свои гениталии (Cosentino, Meyer-Bahlburg, Alpert, Weinberg & Gaines, 1995; Friedrich, Jaworski, Huxsahl & Bengston, 1997). Эти признаки травматической сексуализации чаще возникают после ситуаций, когда взрослый провоцировал ребенка заниматься сексом, либо ребенка обманом или силой вынудили участвовать в половом акте (Finkelhor & Browne, 1988).

Перенесенное насилие или ситуации, в которых преступник с помощью подарков, ласки и особого внимания вынуждал детей заниматься сексом, научили детей тому, что сексуальное поведение — средство к достижению цели. Поэтому такие дети открыто проявляют сексуальность в межличностных отношениях, они могут беспорядочно обнимать и целовать незнакомых взрослых и детей. Подобное поведение нетипично для детей, не подвергавшихся сексуальному насилию (Cosentino et al., 1995). У некоторых детей, перенесших насилие, секс начинает ассоциироваться с сильными эмоциями, такими как страх, отвращение, стыд и смятение. Эти ощущения переходят в искаженные представления о теле и сексуальности, и в некоторых случаях у ребенка в дальнейшем возникают проблемы с весом, расстройства приема пищи, ребенок, взрослея, перестает заботиться о своем физическом здоровье и ведет физически деструктивный образ жизни (Springs & Friedrich, 1992).

Хотя сексуализированное поведение больше распространено среди маленьких детей, подвергшихся насилию, оно иногда вновь проявляется в подростковом возрасте в форме половой распущенности и проституции, сексуальной агрессии и издевательств над другими людьми (Beitchman et al., 1992; Kendall-Tackett, Williams & Finkelhor, 1993). Любые виды насилия над мальчиками являются значительными факторами риска неприемлемого сексуального поведения отчуждения и социальной некомпетентности в подростковом возрасте (Haviland, Sonne & Woods, 1995; D. A. Wolfe, Scott, Wekerle & Pittman, 2001). У женщин, подвергшихся в детстве сексуальному насилию, очень часто возникают трудности, связанные с сексуальной адаптацией, они редко достигают сексуального возбуждения, часто внезапно вспоминают о своем детстве, испытывают тревогу, чувство вины и низко оценивают себя и свою сексуальность (J. L. Davis & Petretic-Jackson, 2000; Meston & Heiman, 2000).

У детей, подвергшихся сексуальному насилию, нарушено нормальное развитие самосознания, они испытывают недостаток навыков и самозащиты. Повзрослев, они неадекватно оценивают рискованные ситуации и связи, не знают, как реагировать на нежелательное сексуальное заигрывание или внимание к их телу. Поэтому такие люди в зрелом возрасте могут с большой долей вероятности оказаться жертвой изнасилования или насилия в семье (Kendall-Tackett et al., 1993; Tyler, Hoyt & Whitbeck, 2000).

Преступное и антисоциальное поведение.Действительно ли жестокое обращение порождает насилие, как описывает гипотеза, о которой мы говорили выше? Хотя многие люди, осужденные за отвратительные преступления и жестокое обращение с детьми, зачастую сами в детстве подвергались насилию или были лишены родительской заботы, большинство изнасилованных детей не вырастает преступниками и не совершает преступлений. Как мы можем объяснить эту сложную, но все же очевидную взаимосвязь между жертвой и преступником?

Давайте обратимся к подростковому возрасту и посмотрим, какое значение он имеет для развития и формирования человека. Эта стадия играет решающую роль в процессе превращения жертвы насилия и жестокого обращения в детстве в насильника или, наоборот, жертву насилия в зрелом возрасте (D. А. Wolfe, Wekerle & Scott, 1997). Встречи с друзьями и подругами — излюбленное времяпрепровождение подростков, когда они могут проверить на практике свои знания и ожидания, связанные с социальным взаимодействием, и разыграть усвоенные роли. У подростков, выросших в обстановке семейного насилия и устрашения, не усвоивших альтернативные ролевые модели поведения, при взаимодействии часто возникают неприемлемые ожидания относительно своих сверстников. Действительно, подростки (как девочки, так и мальчики), испытывавшие дома жестокое обращение, — в особенности те, кто подвергался словесным оскорблениям и угрозам, — проявляют больше насилия в отношении своих партнеров и чаще оказываются жертвами насилия (D. A. Wolfe, Wekerle, Reitzel-Jaffe & Lefebvre, 1998; D. A. Wolfe et al., 2001). Жестокое обращение в семье в сочетании с насилием над сверстниками позволяет с большой долей вероятности прогнозировать проявление насилия в зрелом возрасте по отношению к интимному партнеру или супругу (O'Leary, Malone & Tyree, 1994). Итак, подростковый возраст — это промежуточная или начальная стадия в формировании динамики насилия в интимных взаимоотношениях.

Как мы говорили, многие дети, испытывавшие жестокое обращение, не становятся преступниками. Однако между насилием в детстве и последующим арестом подростка или взрослого наблюдается сильная взаимосвязь (Widom, 1989a). Такая же взаимосвязь наблюдается между насилием, пережитым в детстве, и участием в сексуальном и физическом насилии в возрасте 20-25 лет, особенно ярко эта зависимость проявляется среди мужчин (Feldman, 1997). Жестокое обращение в детстве ведет к ранним и частым правонарушениям, среди хронических правонарушителей тоже высок процент людей, подвергшихся насилию или жестокому обращению в детстве (Widom, 1989b). Во врезке 14.1 описывается исследование, в котором изучается взаимосвязь между насилием, пережитым в детстве, и совершением преступлений в зрелом возрасте.

Врезка 14.1

Каковы долгосрочные последствия жестокого обращения с детьми?

Этот вопрос можно задать профессиональным психологам, обществу, терапевтам, работникам образования, юристам, разбирающим уголовные дела. На него попыталась ответить Кэти Уидэм (1989а,1989b; 1996). Используя данные уголовных судов, она рассмотрела биографии более 900 детей, лишенных родительской заботы либо ставших жертвами физического или сексуального насилия в возрасте до 12 лет. Для сравнения была взята контрольная группа детей, не подвергавшихся жестокому обращению. За обеими группами наблюдали в подростковом возрасте и ранней зрелости, чтобы определить статистику преступности и делинквентного поведения.

В процессе наблюдения были получены следующие результаты: из людей, переживших любой тип жестокого обращения в детстве (физическое насилие, сексуальное насилие или лишенных родительской заботы), 27% арестовывались в подростковом возрасте, в сравнении с 17% сверстников, не подвергавшихся жестокому обращению. Схожий паттерн сохранялся и в зрелом возрасте: 42% людей, подвергшихся насилию в детстве или лишенных родительской заботы, арестовывались в зрелом возрасте (по сравнению с 33% преступников из контрольной группы). В подтверждение гипотезы цикла насилия люди, подвергавшиеся физическому насилию в детстве (21%), лишенные родительской заботы (20%), либо испытывавшие и то, и другое (16%) чаще арестовывались за жестокое преступление (Maxfield & Widom, 1996).

Вызывает тревогу то, что женщины, испытавшие в детстве насилие и лишенные родительской заботы, чаще, чем женщины из контрольной группы, арестовывались за совершение актов насилия (7 и 4% соответственно), а у мужчин это расхождение было несущественным (26% и 22% соответственно). Нужно отметить, что подростки и взрослые, пережившие в детстве сексуальное насилие, совершали не больше правонарушений, чем подростки и взрослые, испытавшие в детстве другие виды жестокого обращения.

Кроме того, исследование пыталось ответить на вопрос, действительно ли люди, испытавшие сексуальное насилие в детстве, чаще совершали сексуальные преступления, как мы могли бы предположить, на основании общих данных о сексуальных преступниках? Если рассматривать вместе все виды жестокого обращения с детьми, то вероятность ареста за сексуальное преступление будет в 2 раза выше для людей, с которыми жестоко обращались в детстве, чем для тех, кто не стал жертвой жестокого обращения. Тем не менее, когда преступников разделяли по типу насилия, перенесенного в детстве, только люди, подвергшиеся физическому насилию и лишенные родительской заботы, совершали больше сексуальных преступлений; люди, подвергшиеся сексуальному насилию, совершали сексуальные преступления не чаще других (эти пропорции сохранялись даже тогда, когда для сравнения брались только мужчины). Подвергшиеся в детстве сексуальному насилию, арестовывались за сексуальные преступления не чаще, чем испытуемые из контрольной группы; кроме того, они реже совершали этот тип преступления, чем жертвы физического насилия и те, кто был лишен родительской заботы (смотри приведенные ниже цифры).

Итак, хотя любой тип жестокого обращения с ребенком может привести к преступлению в подростковом и зрелом возрасте, люди, подвергшиеся в детстве сексуальному насилию, реже совершают сексуальные преступления, чем жертвы физического насилия или люди, лишенные родительской заботы, и не чаще, чем их совершают люди со схожими демографическими характеристиками.

Рис. Процент людей, совершивших сексуальное преступление

---

Хотя большинство детей — жертв жестокого обращения сами в зрелости не совершают насилия, однако у 30% из них наблюдается паттерн жестокого поведения в подростковом возрасте и зрелости. (J. L. Kaufman & Zigler, 1989). Авторитарные и силовые методы воспитания, применяемые к ребенку (даже те, которые не приводят к физическим повреждениям и жестокости), негативно влияют на его социализацию и взаимоотношения с другими людьми. Даже обычная грубость взрослого, когда ребенка часто ударяют предметами или применяют физические наказания, зачастую приводит к делинквентному поведению в подростковом и зрелом возрасте (Straus & Donnelly, 1994).

Итоги раздела.

— Жестокое обращение с ребенком нарушает нормальный процесс развития; поэтому дети, перенесшие жестокое обращение, сталкиваются с самыми различными психологическими проблемами в дальнейшем.

— Позитивные взаимоотношения хотя бы с одним авторитетным взрослым человеком, который оказывает ребенку поддержку, могут отчасти ослабить негативное воздействие жестокого обращения.

— Жестокое обращение с ребенком в раннем детстве может нарушить привязанность между младенцем и человеком, ухаживающим за ним. Жестокое обращение вызывает дискомфорт у ребенка и тормозит развитие навыков регуляции эмоций и поведения.

— Регуляция эмоций — это способность модулировать или контролировать интенсивность и экспрессию чувств и импульсов.

— Дети, подвергающиеся жестокому обращению, с раннего возраста проявляют недостаточную чуткость по отношению к другим, у них возникают проблемы, связанные с эмпатией, межличностным доверием и настроением.

— Ухудшения когнитивного и нравственного развития часто приводят к проблемам, связанным с социальной адаптацией, коммуникацией, школьной успеваемостью, самоконтролем и агрессивным отношением к сверстникам.

— Жестокое обращение с детьми может привести к серьезным негативным последствиям, сохраняющимся в зрелом возрасте; оно может стать причиной расстройства настроения, посттравматического стрессового расстройства, стать источником проблем сексуальной адаптации и привести к преступному и антисоциальному поведению.

Причины.

Мой отец боялся матери. Я опасался отца, и вскоре, наверное, увижу, что и мои дети испытывают страх передо мной.

Джордж V (1865-1936)

Почему в некоторых семьях возникают конфликты, члены семьи страдают, и между ними нет поддержки и гармонии? Поскольку простого ответа на этот вопрос не существует, нам нужно одновременно учитывать теоретические предпосылки, результаты клинических наблюдений и эмпирические данные. Важно отметить тот факт, что физическое насилие и отсутствие родительской заботы являются расстройствами отношений (relational disorders). (Cicchetti et al., 1988). Эти формы жестокого обращения возникают чаще всего в периоды стрессового ролевого перехода у родителей, например в период послеродовой привязанности, в раннем детстве и в раннем отрочестве, когда возникает стремление к независимости, а также в периоды нестабильности и разрушения семейных отношений (Milner & Dopke, 1997). Основные признаки жестокого обращения с детьми выражаются в том, что родители или опекуны не занимаются воспитанием ребенка, не проявляют чуткости, не общаются с ним и не поддерживают ребенка в критические моменты.

Несмотря на то что главным виновником жестокого обращения с ребенком является взрослый человек, насилие и отсутствие родительской заботы редко возникают в результате воздействия какого-либо единственного фактора риска. Кроме того, даже при наличии существенных признаков риска очень трудно спрогнозировать, кто из взрослых будет совершать насилие, а кто не прибегнет к нему. Акт жестокого обращения с ребенком — это дискретное событие, а не проявление общего расстройства, следовательно, необходимо учитывать многочисленные причины, которые непредсказуемо взаимодействуют между собой. Подобно торнадо, зарождающемуся на открытых участках местности при необходимой силе ветра и атмосферного давления, жестокое обращение может возникнуть в любой семье, где существуют «необходимые» условия. Эти причинные условия появляются при взаимодействии индивидуальных, семейных и культурных факторов, но невозможно с точностью предсказать, где и когда это взаимодействие вызовет вспышку насилия (Cicchetti, Toth & Maughan, 2000; Spacarelli, 1994).

Стресс — явление человеческой природы и психики, и он преобразует статические условия в динамические, случайно взаимодействующие факторы. Например, случаи физического насилия и отсутствия родительской заботы возникают чаще всего в контексте социальной и экономической семейной депривации, когда предрасположенные к насилию родители становятся жестокими и невнимательными к своему ребенку. Чем выше уровень стресса в социальном окружении жестокого отца или матери, тем больше вероятность того, что насилие возникнет как попытка сохранить контроль или справиться с раздражающими, стрессовыми событиями. В случае отсутствия заботы стресс может быть так велик, что родители уходят от обязанностей по воспитанию ребенка.

Культурные нормы, семейные отношения и динамические стрессовые факторы определяют вероятность возникновения сексуального насилия. Тем не менее, в отличие от случаев физического насилия и отсутствия родительской заботы, сексуальное насилие — это чаще всего спланированный акт, в котором взрослый совершает намеренные целенаправленные действия. Такой человек тщательно продумывает, как преодолеть естественное сопротивление ребенка и разрушить его самозащиту, сохранив при этом контроль над ситуацией, чтобы избежать разоблачения. В следующих разделах мы обратимся к этим важным причинным факторам, когда будем обсуждать психологические, социальные и культурные характеристики.

Жестокое обращение с детьми редко бывает следствием психопатологии взрослого (D. A. Wolfe, 1985). Менее 10% родителей, жестоко обращающихся с детьми, страдают от психических заболеваний, таких как параноидная шизофрения или синдром Мюнхгаузена* (см. врезку 14.2), которые могли вынудить их причинить ребенку вред. Тем не менее именно у таких родителей часто обнаруживается дефицит интеллектуальных навыков, нарушение способности к обучению или расстройства личности, мешающие им успешно справляться с воспитанием ребенка и возникающими стрессами (Совет по национальным исследованиям, 1993).

Врезка 14.2

Синдром Мюнхгаузена у родителей смертельно опасен для их детей

В течение 22 месяцев госпитализации английские врачи безуспешно пытались поставить диагноз ребенку, у которого было затруднено дыхание. Работники больницы спрятали видеокамеру в палате, где находились ребенок с матерью, аполицейский и медсестра вдвоем следили за происходящим.

Через 16 часов после установления видеокамеры ребенок заснул в своей кроватке, рядом с ним осталась только мать. Она отодвинула стул от кроватки и наклонилась над ней. Затем она положила футболку рядом с лицом ребенка. Пять минут спустя она закрыла футболкой нос и рот младенца, и вдавила его голову в матрас. Ребенок сразу же проснулся и стал сильно брыкаться. Спустя десять секунд полицейский вызвал медсестер, которые вошли в спальню... В этом первом эпизоде офицер полиции вмешался преждевременно, поскольку был потрясен увиденным, и в соответствии с уголовным правом было невозможно предъявить обвинение. Наблюдение продолжилось. Через двадцать минут, когда ребенок спал на боку, и его мать снова осталась одна в палате, она положила его на спину лицом вверх и подоткнула его руки под одеяло. Десять минут спустя она снова положила футболку ему на нос и рот и вдавила его голову в матрас. Ребенок задергался и забрыкался. Через сорок две секунды полицейские вызвали работников больницы и вошли в палату... Мать заявила, что ребенок проснулся с плачем, и она пыталась его успокоить (Schreier & Libow, 1993, стр. 40).

Мюнгхаузен — это имя солдата-наемника, жившего в XVIII веке. Он прославился своими военными рассказами, которые на поверку оказывались чистой выдумкой. Проявление синдрома Мюнхгаузена характерно для взрослых людей, которые намеренно симулируют какое-либо заболевание. В некоторых случаях родители могут симулировать заболевание у ребенка, совершая над ним насилие. Это угрожает его жизни или приводит к тому, что ребенок подвергается болезненным и бесчисленным процедурам медицинского обследования. Чаще всего это расстройство характерно для матери ребенка, хотя отец может быть пассивным соучастником либо не знать о подлинных причинах происходящего, или вовсе отсутствовать. О таком типе жестокого обращения с детьми известно мало, и его распространенность еще не определена. В 1991 году в обзоре 316 американских детских врачей-нейрологов и гастроэнтерологов сообщалось о 273 подтвержденных случаях и 192 предполагаемых случаях синдрома Мюнхгаузена.

(Источник: Schreier & Libow, 1993.)

---

Преступники, совершающие сексуальное насилие над ребенком, часто страдают от некоторых личностных расстройств, в том числе связанных с незрелостью и недостаточной межличностной адаптацией (Falkenhain, Duckro, Hughes, Rossetti & Gfeller, 1999). Однако такие преступники не формируют гомогенный паттерн (L. M. Williams & Finkelhor, 1990). Мы раскроем всю сложную картину этого явления, если рассмотрим психологические факторы, обусловливающие такое поведение взрослых по отношению к детям.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: