Он звезды сводит с небосклона, Он свистнет — задрожит луна; Но против времени закона Его наука не сильна.

А. С. Пушкин

«Глобализация» — термин политологии, только в последние годы XX столетия ставший достоянием сознания тех, кто интересуется политикой и экономикой. Именно в это время «глобализацией» стали называть совокупность экономических и общекультурных явлений, которые воздействуют на исторически сложившиеся культуры народов, проживающих в разных частях планеты. При этом глобализация отчасти разрушает их, а отчасти собирает в некую — ныне пока еще только формирующуюся — глобальную культуру, которой предстоит в исторической перспективе объединить все человечество. Хороша ли будет эта культура либо плоха? — вопрос пока во многом открытый.

«Антиглобалисты» — люди, по разным причинам выступающие против «глобализации». Однако, к сожалению, в своем большинстве они не утруждают себя тем, чтобы понять, за что и против чего они борются, и потому у них не получается ничего, кроме массового уличного хулиганства. Такое неопределенное по существу и явно разрушительное по форме отношение представляет собой не меньшее насилие над людьми, как и исторически реальная «глобализация», осуществляемая на основе Доктрины «Второзакония — Исайи». При внимательном рассмотрении выступления антиглобалистов оказываются организованными и профинансированными теми силами, против которых они якобы борются. Цели финансирования вполне очевидны: «Нет, уж лучше глобалисты, чем их противники»,— вполне обоснованно заявляют простые люди. В то же время люди, наделенные совестью, здравым смыслом и глубоким пониманием, способны найти разумное общечеловеческое разрешение этой проблемы.

Дело в том, что глобализация исторически реально проистекает из разносторонней деятельности множества людей, преследующих свои личные и групповые интересы. И эти интересы в большинстве своем не содержат глобальных целей. То, что ныне называется «глобализацией», имело место и в прошлом, но не имело имени. На протяжении всей видимой истории нынешнего человечества «глобализация» проявлена как процесс взаимного проникновения национальных культур друг в друга.

В прошлом глобализацию стимулировала международная торговля и политика завоеваний, а ныне она стимулируется большей частью непосредственно технологическим объединением народных хозяйств разных стран в единое мировое хозяйство человечества.

Экономическая составляющая глобализации на протяжении всей истории доминирует над ее другими аспектами и представляет собой процесс интеграции производительных сил (населения разных частей планеты и их ресурсов) в единую хозяйственную систему человечества, в результате чего в мире становится все меньше хозяйственных единиц, изолированных как от этой системы в целом, так и от прочих ее фрагментов. При этом имеет место унификация организации управления производительными силами в разных частях планеты, стандартизация в глобальных масштабах техники, технологий, продукции. При этом надо ясно понимать, что современное человечество и любое национальное сообщество (включая реликтовые первобытные культуры, застрявшие до настоящего времени в каменном веке) не могут существовать без управляемых систем производства и распределения продукции.

Все это в совокупности означает, что глобализация — процесс исторически объективный. Он порожден не волей тех или иных «глобализаторов» и протекает вне зависимости от желания и воли каждого из противников некой «глобализации вообще», неопределенной по содержанию. И хотя такого рода мифы в обществе существуют, реально глобализация проистекает из деятельности множества людей, действующих по своей инициативе в обеспечение своих частных — и вовсе не глобального масштаба — интересов.

Именно по этой причине бороться с глобализацией методами национального обособления и изоляционизма невозможно. В истории тому есть наглядные подтверждения. Так, попытка противостоять глобализации со стороны Японии, начатая в средние века при соприкосновении с библейской культурой европейцев, завершилась тем, что во второй половине XIX века Япония была «вскрыта» США и Британией как ракушка — в ультимативном порядке под угрозой применения военной силы. Еще более печальной была судьба цивилизаций доколумбовой Америки. Они пали жертвой глобализации, проистекающей из Доктрины «Второзакония — Исайи» главным образом потому, что не смогли дать захватчикам достойного отпора.

Возможно, та же история произошла с древнерусской православной культурой, народ которой жил в любви, правде, доверии и... деревянных городах и деревнях.

Во второй половине XX века в интервью, показанном по Первому каналу российского телевидения 07.07.1993 г., бывший глава правительства Японии Ясухиро Накасоне сказал, что главным из того, что он сделал на посту премьер-министра, является создание в Японии Института изучения глобальных проблем.

Создание института такой направленности, финансируемого государством, имеет смысл, если Япония признает за собой глобальный уровень значимости своей политики. Можно предположить, что, вне зависимости от официальных заявлений правительства, Япония намерена следовать глобальной концепции в решении изучаемых этим институтом проблем. Причем эта концепция будет отлична от Доктрины «Второзакония — Исайи».

Не исключено, что один из вариантов антиглобализма в отношении глобализации по-западному, осуществляемой на основе Доктрины «Второзакония — Исайи», это глобализация по-японски, хотя в мире существуют объективные предпосылки и к другим вариантам глобализации, в том числе и глобализации по-русски.

Если теоретически задаться целью — остановить глобализацию, то необходимо повсеместно прекратить экспортно-импортные операции, ликвидировать туризм, трудовую миграцию населения, творчество и гастроли деятелей различных видов искусств, художественные и прочие выставки, переводы с языка на язык деловой корреспонденции, художественных произведений и научных трактатов, свести к минимуму дипломатическую деятельность и искоренить мафии.

Очевидно, что такие «искренние» попытки борьбы против «глобализации вообще» — как жизненного принципа развития нынешней цивилизации на планете — лишены содержательного смысла. Однако и смириться с глобализацией в том виде, в каком она реально протекает, сопровождаясь глобальным биосферно-экологическим кризисом и множеством социальных кризисов там, куда проникает современный капитализм западного образца, — означает подвергнуть будущее человечества тяжким бедствиям.

Глобализация проистекает из частной деятельности множества людей, преследующих свои личные цели и не думающих в масштабе планеты как целого. Однако внимательное отношение к истории и обобщение фактов указывает на то, что глобализация носит управляемый характер. В основе этою управления лежит Доктрина «Второзакония — Исайи» и обслуживающая ее библейская культура, включая науку западной региональной цивилизации. Почему это стало возможным?

В силу объективной разницы в уровне материальной свободы и горизонта планирования своей жизни разными людьми.

Обычный человек или обыватель использует свои знания и свою жизненную силу преимущественно для решения задачи выживания, рождения и становления детей. Ему не хватает ни сил ни времени на то, чтобы посмотреть на происходящее в масштабе всей своей жизни или тем более нескольких поколений.

В то же время, в человечестве всегда существовали и будут существовать социальные группы, участники которых в преемственности поколений преследуют определенные цели в отношении человечества в целом. Для этого они разрабатывают и применяют долгосрочные средства достижения целей, которые в силу их масштаба невидимы для большей части человечества.

Одной из таких групп около 3000 лет тому назад стала иерархия посвященных Древнего Египта, которая, после того как во времена Рамзеса Великого Египет потерпел поражение от хеттов, первая в истории нынешней цивилизации начала «холодную войну» за осуществление безраздельного мирового господства от имени Бога. Это необходимо отметить для дальнейшего освещения экономических аспектов глобализации, хотя тема появления в политике Доктрины «Второзакония — Исайи» относится к предметной области исторической, а не экономической науки.

Выбор целей и средств их осуществления обусловлен нравственностью тех или иных «глобализаторов». Это означает, что разными политиками, народами и их культурами глобализация, как таковая, может быть ориентирована на достижение взаимоисключающих целей. При этом она может осуществляться взаимоисключающими средствами по взаимно исключающим друг друга концепциям организации жизни общества и по вытекающим из них разнонаправленным политическим сценариям.

В своем финансово-экономическом аспекте концепция нынешней глобализации представляет собой доктрину скупки мира со всем его содержимым, включая население регионов, на основе корпоративной транснациональной монополии на ростовщичество, то есть корпоративной монополии на институт кредита со ссудным процентом.

Рассмотрение функционирования института кредита со ссудным процентом не в аспекте самоокупаемости изолированно рассматриваемого кредитора, а в аспекте функционирования кредитно-финансовой системы в целом позволяет выявить два свойства, ему присущих.

ПЕРВОЕ. Институт кредита со ссудным процентом в терминах раздела математики, именуемого «теория игр», представляет собой «игру с ненулевой суммой», то есть такую «игру», принципы построения которой во всех случаях гарантируют выигрыш только одной из сторон при любых стратегиях всех прочих участников «игры». В данном случае выигрыш гарантирован — корпоративному кредитору, хотя в пределах корпорации ростовщиков некоторые из «кредиторов» могут «проиграть», то есть разориться.

ВТОРОЕ. Институт кредита со ссудным процентом представляет собой корпоративное средство макроэкономического управления социально-экономическими системами.

И то и другое можно показать математически строго на основе анализа финансового обращения. По сути дела в обществе, признающем правомочность кредитования под процент, институт кредита со ссудным процентом является неиссякаемым источником нетрудовых доходов мафиозной корпорации ростовщиков.

Все множество сделок купли-продажи в обществе, где есть институт кредита, можно разделить на два класса:

· сделки, осуществление которых возможно без того, чтобы покупатель прибегал к услугам кредиторов;

· сделки, осуществление которых возможно только с привлечением кредитных средств.

Решение же о том, предоставить кредит либо отказать в кредитовании, в конечном итоге, находится в компетенции кредитора: при макроэкономическом масштабе рассмотрения — кредитора корпоративного, интересы которого могут быть выражены как в неписаных культурных традициях общества, так и в его юридической практике.

Кроме того, институт кредита со ссудным процентом порождает в кредитно-финансовой системе нехватку платежеспособности производств и населения по отношению к заявленной стоимости продукции, выставленной на продажу, а также и некоторый объем заведомо неоплатной задолженности. Ведь процентные доходы имеют экспоненциальную зависимость (процент на процент), вследствие чего обгоняют рост финансовых доходов производства и потому не имеют должного товарного обеспечения. Объем заведомо неоплатной задолженности некоторым образом временно распределяется среди финансовых участников, большинство из которых узнает о ее наличии только тогда, когда корпоративный кредитор предъявляет счета к оплате. Такое предъявление «счетов к оплате» и является началом системно запрограммированных финансовых кризисов. Эта заведомо неоплатная задолженность, практически выражающаяся как заведомо программируемая нехватка средств платежа в торговом обороте по отношению к ценам, заявляемым продавцами, может быть покрыта за счет двух источников.

Первый — дополнительная денежная эмиссия, которая ведет к снижению покупательной способности платежной единицы, а при больших объемах задолженности — к разрушению устойчивых межотраслевых пропорций, дефициту оборотных средств и, как следствие, к разрушению структуры макроэкономической системы. Это просто по определению не может не происходить в постсоветской России, где ставки кредитования доходили до 210% годовых и никогда не выходили из зоны двузначных значений.

Второй — прощение не реальной к возврату задолженности кредиторами.

Если первый источник, позволяя решить одну проблему, создает другую, то второй свободен от негативных сопутствующих эффектов. Исторически так сложилось, что первый (эмиссия) в большинстве случаев находится в руках государства, а второй — в руках частных лиц — участников корпорации кредиторов.

Таким образом, объемы кредитования, спектр распределения кредитов по отраслям производства и иным сферам общественной деятельности, по регионам государств и планеты, формирование статистики сроков погашения кредитов — представляют собой средства макроэкономического управления в любом случае. Кроме того, при наличии в системе ссудного процента к этим средствам управления добавляются ставка ссудного процента (как одно из условий предоставления кредита) и адресное прощение неизбежно возникающей заведомо неоплатной задолженности.

При сосредоточении этих инструментов в руках частных лиц, которых общество рассматривает как разновидность частных предпринимателей, неизбежно образуется корпорация, от которой в финансовой зависимости оказывается все общество, вся его производственно-потребительская система и государственность. Обладая этими средствами, такого рода корпорация может быть не хозяйкой сама себе, а инструментом макроэкономического управления в масштабах того или иного государства, региона, включающего несколько государств или мира в целом.

В исторически длительном процессе глобализации, осуществляемой на основе и в понятийных ограничениях западной культуры, психологическая потребность побыстрее рассчитаться с заимодавцем была одним из важнейших факторов мотивации к труду и научно-техническому творчеству для множества людей во многих поколениях. При этом кредитная удавка и мотивация к скорейшему расчету с ростовщиком:

· с одной стороны, стимулировала научно-технический прогресс;

· ас другой стороны, стимулировала изрядную часть населения к ведению экономической деятельности по принципу «цель оправдывает средства».

Вследствие этих особенностей исторически реального характера глобализации научно-технический прогресс в региональной цивилизации Запада опередил нравственно-этическое развитие населения.

И именно обусловленная этими особенностями библейской культуры совокупность нарушений норм человеческой нравственности и этики в ведении бизнеса на протяжении многих веков привела к нынешнему глобальному биосферно-экологическому кризису, сопровождающемуся разнородными социальными кризисами во всех регионах планеты.

Но возможно и другое направление развития цивилизации. Например, в книге «Третий глаз» тибетский лама Лобсанг Рампа пишет: «Может показаться, что Тибет, в котором нет стекол, подзорных труб и зеркал, — какая-то чудная страна. Но наш народ нисколько не чувствует себя несчастным из-за этого. Он точно так же отказывается и от колеса. Колесо служит скорости, то есть цивилизации. Мы давно поняли, что деловая жизнь столь стремительна, что не оставляет никакого времени на познание духа. Наш физический мир развивался медленно, так что вместе с ним развивались наши эзотерические познания — познания о тайном и скрытом. Тысячелетиями мы проникали в тайны ясновидения, телепатии и других областей метафизики. Действительно, некоторые ламы могут, например, раздевшись донага, сесть в жуткий мороз на снег и силой мысли растопить его под собой, но они никогда не будут делать это на потеху любителям острых ощущений. Ламы, добившиеся высших познаний в оккультных науках, могут оторваться от земли и парить в воздухе, но и это они не станут демонстрировать, чтобы просто позабавить более или менее наивную публику».

К этим утверждениям Лобсанга Рампы можно относиться по-разному, но именно они характеризуют качественное отличие между двумя подходами к направленности развития человечества.

Именно отказ от колеса еще в древности остановил технологический прогресс, вследствие чего общественное устройство на протяжении веков в Тибете оставалось неизменным. При этом надо признать, что тибетская «элита» не только декларировала принцип «положение обязывает...», но и следовала ему в жизни не ханжески. Это и отличало ее от «элиты» библейской региональной цивилизации и, в особенности, от «элиты» в России, где всякая «элита» норовит обязать всех вокруг, но самой не быть обязанной кому бы то ни было, в том числе и Богу. Тибетская же «элита» держала себя в определенной самодисциплине и давала жить другим в соответствии с понятиями о жизни, свойственными культуре Тибета, сдерживая при этом государственными средствами проявления страстей и гонку потребления «материальных благ», которой жила и живет ныне региональная цивилизация Запада на основе библейской культуры. Нечто подобное Тибету имело место и в средневековой Японии, где колесо и лошади были разрешены для правящей «элиты» и запрещены для простонародья.

Эти общества были неизменными на протяжении многих веков вследствие отсутствия технологического прогресса, под давлением которого в обществе изменяется структура занятости и характер сфер деятельности, что влечет за собой изменение мировоззрения, господствующей нравственности и, в конечном итоге, общественного устройства, что может носить и характер социальной катастрофы.

Запад же с появлением библейской Доктрины «Второзакония — Исайи» и управления глобализацией на основе скупки мира корпорацией кредиторов стал уникальным на Земле общественно-политическим явлением и отличался с самого начала и от древней Америки, и от Востока Евразии, в культурах которых ростовщичество не играло роли системного фактора глобальной значимости.

Наряду с ростовщичеством, колесо на Западе было известно и использовалось повсеместно если не с каменного, то с конца бронзового века без каких-либо ограничений. Весь технологический и организационный прогресс Запада, до начала XX века протекавший большей частью в русле механики, был бы невозможен без колеса. С середины XIX века научно-технический прогресс в библейской культуре вышел из русла механики и стал опираться на другие отрасли науки, вследствие чего к концу XX века именно культура региональной цивилизации Запада сформировала облик техносферы всего человечества. Научно-техническими достижениями Запада в разной степени пользуются и другие региональные цивилизации, а также отчасти и представители кое-где сохранившихся реликтовых первобытных культур.

При этом интеллектуалы Запада декларируют его лидерство в деле глобального цивилизационного строительства человечества, не замечая при этом паразитарного потребительского характера своей исторически сложившейся культуры и не зная, что делать с ее разрушительным воздействием на человека и биосферу Земли.

О каком лидерстве можно говорить, если население «передовых», наиболее продвинутых в технологическом и юридически-организационном отношении стран — самая болезненная часть человечества, а вид «Человек разумный» — наиболее обремененный болезнями вид в биосфере Земли? Но, вопреки этому, многие интеллектуалы Запада искренне убеждены в его культурном лидерстве.

Экономическая деятельность, включая и паразитическую составляющую, — это субкультура самоуправления общества в части его хозяйственной деятельности и потреблении произведенного. И она является только одной из множества граней культуры в целом. Очевидно, что хозяйственная деятельность и организация потребления произведенного обусловлены уже сложившимися идеалами и этикой, проистекающими из реальной, а не лозунгово-декларативной нравственности активных поколений. И, в свою очередь, реальная экономика каждой эпохи оказывает свое воздействие на формирование нравственности, идеалов и этических норм входящих в жизнь новых поколений.

Различие в нравственности и идеологии (обществ без идеологий не бывает: даже декларации о «деидеологизации общественной жизни» — своеобразная идеология) выражается в ориентации хозяйственной деятельности общества на удовлетворение разных, но вполне определенных потребностей множеств людей — социальных.

И есть концепции общественного самоуправления, с позиций которых главная проблема современной глобальной экономики не в создании «финансовых рынков» там, где их нет, а в избавлении множества производителей от тирании организованного ростовщического и спекулятивного, прежде всего надгосударственного, финансово-кланового паразитизма на труде людей.

В частности, Коран в принципе запрещает кредитование под процент, но рекомендует безвозмездное вспомоществование и дар, не подлежащий возврату. В экономике Японии никогда не было свободного ссудного процента, а ставка кредитования в середине 1960-х годов была на уровне 0,5%. В таких условиях «финансовый рынок» невозможен, поскольку спрос на кредиты всегда превышает возможности их предложения. Потенциальные проблемы так называемых переходных стран — защита инвестиций. Но из анализа финансовых оборотов на территории СНГ следовало бы сказать прямо: защита инвестиций от свободного ссудного процента, от западных финансово-экономических навыков.

Разные культуры, вследствие того, что им объективно свойственны разные идеалы и выражающие их концепции, могут сотрудничать только в осуществлении совпадающих или взаимно дополняющих целей. Но сотрудничество в отношении осуществления антагонистичных целей возможно лишь как эпизод, но не как устойчивый процесс.

Паразитический характер глобализации такой, какова она есть, признают и отечественные аналитики. Из всего опубликованного по теме глобальных финансовых кризисов на наиболее важное для жизни каждого человека в обществе обстоятельство указал главный редактор журнала «Эксперт» Валерий Фадеев еще по отношению к кризису 1998 года: «Двести миллиардов долларов — гигантскую сумму — мог выставить Китай в борьбе за сохранение стабильности гонконгских финансовых рынков. Девятьсот миллиардов долларов могли выставить против Гонконга спекулятивные фонды! „Пузырь⁴⁴ оказывается столь мощной силы, что в состоянии решающим образом влиять на базовые экономические процессы, на основе которых он, собственно, и раздулся. Значит тот, кто владеет „пузырем", владеет и реальной экономикой».

По нашему мнению, биржевой «пузырь» — своего рода «грыжа экономики», наряду с институтом кредита со ссудным процентом тоже представляет собой средство макроэкономического управления, достигшее в своем развитии глобальных масштабов. При этом те, кто управляет «пузырем», управляют и реальной экономикой; а кроме того, они владеют, как живой собственностью, и всеми теми, кто не управляет «пузырем».

Но заявить так прямо и недвусмысленно В. Фадеев постеснялся, хотя далее пишет о «пузыре» именно как об инструменте осуществления власти, то есть как о средстве управления: «Таким образом, финансовый рынок — это не просто поле для зарабатывания денег. Несмотря на свой неустойчивый, почти виртуальный характер, он становится инструментом в борьбе за мировые ресурсы, рынки, за политическое влияние».

При этом В. Фадеев признает паразитическую культуру Запада безальтернативной, вследствие чего выражает готовность сдаться на милость ее заправилам и по существу призывает к этому других. В завершающих абзацах своей статьи он пишет следующее: «Ну, а правила игры на финансовых рынках — это нечто незыблемое, это фундамент мира, поэтому даже если вас обобрали до нитки, то утешьтесь тем, что вы нашли в себе мужество соблюсти правила игры. Будем теперь соблюдать эти правила и мы».

Следует отметить, что в России существует «Институт проблем глобализации», директором которого является достаточно широко известный приверженец западных школ «экономической науки» Михаил Делягин. В своих выступлениях он никогда не говорит о происхождении концепции исторически реальной глобализации, ее характере и перспективах, а также о возможных альтернативах. Это дает основания утверждать, что «Институт проблем глобализации» в России работает на осуществление глобализации, характер которой исторически сложился в соответствии с библейскими рекомендациями Доктрины «Второзакония — Исайи».

И хотя в настоящее время декларации о достижении экономического благополучия звучат примерно одинаково во всех странах, но в различных региональных цивилизациях планеты нет одинакового осознания целей социально-экономического и общекультурного развития национальных обществ и человечества в целом и методов их достижения.

Не сложилась и одинаковая логика социального поведения, общая для всех регионов планеты. Но ни одна из сформировавшихся в них «логик социального поведения», в исторически сложившемся к настоящему виде каждой из них, не может стать общей всему человечеству без того, чтобы не вызвать разнородных конфликтов, чреватых глобальными региональными катастрофами культуры. Это и является главным тормозом, делающим невозможным беспроблемное завершение глобализации.

Выработка же и распространение общей для всего человечества логики бесконфликтного социального поведения — главная проблема всякого политического проекта как глобализации, так и благоустройства жизни в любом регионе планеты, а также того или иного государства.

Дальнейшее существование человечества при изменившемся характере взаимодействия со средой обитания требует изменения качества культуры, прежде всего, в аспектах воспитания, формирования психики личности и образования. Это изменение качества культуры требует от людей персонального освоения ими генетически предопределенного потенциала личностного развития.

И это приводит к вопросу о том, есть ли на Руси так называемая «национальная идея» и способна ли она стать концепцией глобализации эпохи Водолея?

Глава 13 Русь — цивилизация глобальной значимости

У ней особенная стать —

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: