Верить, любить, отдавать, принимать,

-…Так они и лежат. И давай уже решать, что делать будем. - Амариллис закончила рассказывать Чиро о произошедшем и выжидающе смотрела на эллила.

-Ну и дела. – Эллил покачал головой. – Откуда же мне знать? Не сердись, Ами, я и впрямь мало что смыслю в здешнем устройстве. Вот Фолькет, тот да…

-Ну, от него сейчас мало проку. Успокойся. Ты здесь испокон веку живешь, не может быть, чтобы ничего не знал.

-Ты права. – Чиро вскочил на ноги, снова сел и снова вскочил. – Итак, с чего начнем?

Как только Амариллис убедилась в том, что ни Гарма, ни Фолькета ей не разбудить, она покинула покои Восточных Врат и поспешила найти сына, игравшего под присмотром Чиро в доме эллилов. Схватив мальчика в охапку, она долго простояла так, зарывшись носом в его волосы, покачивая его легкое тело. Судри, видимо почувствовав серьезность момента, прижался к ней и - как всегда, когда они были вместе – Амариллис почувствовала себя защищенной и сильной. Эллил не мешал им, хотя сам был изрядно взволнован, ибо уже не раз видел, чем заканчивались попытки Гарма открыть Восточные Врата, и полынный запах крови был ему слишком хорошо знаком. Но он терпеливо дождался, пока Амариллис успокоится, отпустит мальчика бегать и присядет на траву. Сев напротив, он протянул ей чашу с родниковой водой – а вода в роднике эллилов была на редкость вкусна и пахла зелеными яблоками, - и приготовился слушать. Не вдаваясь в подробности своих собственных переживаний, девушка рассказала Чиро обо всем произошедшем. Посоветовавшись, они согласились, что не будут трогать Гарма и его привратника; Чиро с помощью сородичей решил принести в покои пару низких легких деревянных кроватей, чтобы богу и цвергу спалось спокойнее и уютнее. Гораздо сложнее было придумать, что же делать с куполом, защищавшем личный оазис Гарма.

-Амариллис, я думаю, что в твоих силах защитить не только Дом Богов, но и весь Арр-Мурра, - эллил выразительно посмотрел на кольцо с алмазом темной крови.

-Если бы я могла направлять эту силу, то – да, - согласилась танцовщица. – А так я только сама купаться в ней могу, да еще другим передавать. Могу тебе передать. Сладишь?

-Да ты что?! - Чиро так замахал руками и крыльями одновременно, что даже приподнялся над землей. – Куда мне… У меня таких прав нету.

-Хотела бы я знать, у кого они вообще есть, - удрученно проговорила Амариллис. – Так что с куполом?

-Боюсь, что ничего хорошего. Он творение Гарма, поддерживался исключительно его волей. Думаю, что вот так сразу, в одночасье, он не исчезнет, но будет постепенно ослабевать, как догорающая свеча.

-А когда совсем погаснет?

-А вот тогда, моя храбрая девочка, вам с Судри придется переселиться в мой дом. Навсегда. Здешний закоулок так просто не найти, что бы ни происходило там, - Чиро говорил и о пустыне, и обо всем Обитаемом Мире сразу, - в моем доме вам будет хорошо. И знаешь – я уверен, что вам обоим пойдут крылья.

Не говоря ни слова, Амариллис протянула к эллилу руки, обняла его – крепко-крепко, и замерла так ненадолго. Потом мягко отстранилась, стерла с лица Чиро холодные соленые капли.

-Благодарю тебя. Но мы не будем торопиться, ладно? Может, все еще переменится? Может…

-Все еще ждешь его? - эллил сочувственно покачал головой.

-И никогда не перестану. – Улыбнулась Амариллис. – Ну, хватит бездельничать. Пойдем, покажешь границы моих владений. А то я за все время так и не удосужилась их обойти. И вот еще – что нам делать с остальной детворой? Вернуть их всех домой, в такие же закоулки?

-Так они не у всех есть. Водяной здешний. Саламандры с Полуденных Песков, я туда не пойду, туда только сам Гарм мог дойти. Фей отведем домой.

-А троллей? – надо сказать, тролли были любимцами танцовщицы, она ценила их спокойный, добрый нрав и вежливые манеры.

-А вот с ними сложнее. Гарм привел их из внешних пределов. Ты уже знаешь, в здешних развалинах полно порталов, Гарм умел ими пользоваться, чувствовал, если они менялись местами. Знаешь, пусть они остаются с вами. Судри с ними дружен. А потом… что ж, думаю, здесь им тоже понравится.

На том и порешили. Отдохнув немного, Амариллис поднялась, попросила эллилов присмотреть за Судри, сказала сыну, что скоро вернется и отправилась вместе с Чиро к границам Дома Богов. Однако не успели они спуститься по мраморным ступеням беседки, заросшим мягкой травой, как послышался легкий топоток и из зарослей бузины вынырнул Судри.

-Я с вами, - заявил он тоном, не предполагающим возражений. Амариллис и Чиро переглянулись и спорить не решились. Втроем они быстро дошли до поляны, где обычно играли дети, и направились дальше. Сад оказался довольно большим, но идти под древесными кронами, в прохладной ласковой тени, было одно удовольствие – если бы не конечная цель прогулки. Скоро стало очевидным, что вел их Судри – сами того не замечая, старшие шли туда, куда он направлял их. Когда деревья уступили место низкорослым кустарникам и рыжей выгоревшей траве, воздух заметно потеплел. На окраине оазиса дыхание пустыни несильно, но все же ощущалось.

-Скоро вечер. Сегодня не стоит долго здесь разгуливать, давай хотя бы посмотрим на эту самую границу, а завтра вернемся, пройдем вдоль нее, - предложила Амариллис.

С ней согласились. Кусты встречались все реже и реже, под ногами поскрипывал песок; вскоре они увидели вдалеке цепь ржаво-рыжих скал.

-Мы пришли, - Судри потянул Амариллис за рукав. – Мама, стой!

-Куда пришли? – переспросила Амариллис, но все же остановилась и принялась внимательно оглядываться. Не сразу, но она заметила – будто самое прозрачное из шаммахитских покрывал растянули в воздухе. Когда она осторожно прикоснулась к куполу, он пропустил ее пальцы без малейшего напряжения.

-И как же эта паутинка могла нас защищать все это время? - недоуменно спросила она.

-Думаю, для тех, чьи намерения откровенно кровожадны, купол настроен не столь дружелюбно.

Словно в подтверждение словам эллила, из-за ближайшей скалы показался тарантул – ростом примерно с откормленную кошку. Он устремился прямо к стоявшим за куполом и передвигался настолько резво, что они и ахнуть не успели, как паук-переросток со всего размаху ударился о «паутинку» будто о каменную стену. Тарантул завертелся волчком, то ли по инерции, то ли от недоумения. Потоптался, подумал – и отправился восвояси, в скалы.

-Ох… - перевела дыхание Амариллис. – Экий шустрый…Пойдемте-ка домой, уже вечереет. Не хочется раздражать тех, кто здесь выходит гулять, на ночь глядя. Судри, бери нас за руки – и пойдем.

Не без протестов, Судри позволил себя увести – судя по всему, его ничуть не пугала перспектива увидеть воочию ночных жителей Арр-Мурра; он вообще был довольно любознателен, если не сказать любопытен.

Укладываясь спать, Амариллис, немного смущаясь, обратилась к эллилу:

-Чиро, я буду тебе очень признательна, если ты согласишься ночевать в нашей комнате. Так как-то уютнее. На моей кровати места хватит десятерым таким как ты. Не против?

-Конечно, нет. – Эллил успокаивающе погладил девушку по руке.

На следующий день, с утра пораньше, они – опять втроем – обошли границу оазиса. Когда они вернулись к ней через пару дней, оказалось, что она довольно заметно сдвинулась, в сторону сада.

-Мда… Владения мои тают на глазах… - мрачно протянула Амариллис. – Если так пойдет и дальше, через месяц мы и носа не высунем за пределы твоего дома, Чиро. Иначе придется общаться с этими вот… - и она кивнула в сторону своры неприятно крупных насекомых, дерущихся неподалеку из-за мелкой добычи.

-Если только Гарм не проснется.

-Ну, на это рассчитывать не приходится. Чиро, может, ты ловушки делать умеешь?

-Не умею. Да и не напасешься их, по всей-то границе расставлять. Хотя… Страшно даже подумать, кто здесь по ночам разгуливает.

-А ты их видел? – поежилась Амариллис.

-Некоторых сподобился. Не буду тебе ничего рассказывать, зачем пугать впустую. Но учти – как только граница зайдет за деревья сада, я уведу вас с мальчиком к себе. Против здешних тварей мы бессильны. Слишком их много, да и добрым нравом они не отличаются.

-Зачем же Гарм их наплодил? – брезгливо поинтересовалась танцовщица. – Нет бы цветочки развел…

-Скажешь тоже – цветочки. Амариллис, скучающий молодой бог – это, скажу я тебе, та еще напасть. Да и не всех он сам создавал, многих сквозняком занесло. Ну, нагляделась? Пойдем-ка отсюда.

Дни шли один за другим, торопясь, не задерживаясь. Каждое утро Амариллис приходила к границе безопасных земель и смотрела, насколько далека теперь поставленная накануне вешка.

«Хозяйка Арр-Мурра… тоже мне хозяйка. Хозяек из дому пинками не выгоняют. И что за нелепость – носить эдакую силищу в колечке и не уметь ничего с ней сделать». Амариллис пока никому в этом не признавалась, гнала эти мысли даже от себя – но ей было очень тяжело. А временами попросту страшно. Особенно тяготило бессилие, как назло оттененное сознанием невероятного могущества, остающегося только лишь возможностью. Она оказалась в тупике, из которого не могла даже попятиться назад. По нескольку раз на дню она принималась терзать себя сомнениями и сожалениями; пыталась вызвать вовне силы камня – он слышал ее, откликался… и Амариллис понимала, что она сама в полной безопасности, что камень уничтожит любого, посмевшего посягнуть на нее – но не более. Ничего более с его помощью она сделать не могла.

Спустя две недели после того, как уснул Гарм, Чиро отвел всех, кроме троллей, по домам. Саламандры, оказавшись не робкого десятка, отправились в свои Полуденные Пески сами; их отпустили спокойно, поскольку девочки были довольно кусачие и в случае чего могли постоять за себя. В Доме Богов остались Амариллис с сыном, Чиро и его сородичи, которые почти никогда не покидали пределов своего дома, тролли. И старушка мшанка.

-Послушай, Чиро, - Амариллис сидела, расчесывая волосы, у окна, недоверчиво глядя в спокойно шелестящий сад, - Здесь есть оружие?

-Оружие? – недоуменно переспросил Чиро. – Какое? И зачем тебе?

-Ну хоть какое. Я только танцевать с ним училась, и Рецина говорила, что мне только деревянные кинжалы в руки давать можно, а настоящими я или убьюсь или покалечусь… Все равно. Так есть или нет?

-Надо поискать. – Чиро пожал плечами. – Утром поглядим.

-И еще. Когда Фолькет объявился, меня Гарм водил в Шибальбу. Через портал. Я помню эту комнату. Может, стоит попробовать еше раз?

-Ни в коем случае! – Эллил даже подпрыгнул от волнения. - Забыла разве – здешние двери редко когда ведут в одно и то же место. Тогда это была Шибальба, в этот раз может оказаться открытое море – и заранее не узнаешь, что именно.

-Знаешь, Чиро… - Амариллис отложила расческу, села, обхватив руками колени. – Мне это очень не по нраву – вот так просто сидеть, смотреть, как купол съеживается. И ничего не делать. Что я за хозяйка такая?!

-А что ты можешь сделать? Зачем корить себя, Амариллис? Другая на твоем месте давно бы закрылась на замки-засовы и плакала бы день напролет. Жалела бы себя.

-Ну, это не про меня. Если бы Судри был постарше…

-То что? Собрала бы еды в дорогу и отправилась бы домой, на север? Сквозь пески и пустоши?

-Не исключено. Чиро, я бы хоть попыталась убежать! А здесь… сижу в мышеловке и смотрю, как медленно захлопывается дверца.

На следующий день все оставшиеся в оазисе собрались в саду, на поляне под огромным деревом, в корнях которого жила мшанка. Дети играли, бегали наперегонки, брызгались в ручье; Амариллис прикидывала, на сколько еще хватит купола. Устав сидеть, она поручила малышню мшанке и в одиночку отправилась проверить, не сдвинулась ли граница с утренней отметки. Она отошла довольно далеко, голоса детей почти не доносились до нее, но вокруг все еще были деревья – утром она сама поставила вешку на пустоши, поросшей ползучим кустарником.

Она шла, отводя с тропинки ветки, иногда смахивая с лица паутинки. Остановиться ее заставил не громкий треск, и не утробное бульканье, а резкий отвратительный запах паленой кожи; через мгновение прямо из зарослей диких вьющихся роз на нее выкатилось создание, более всего напоминающее непомерно откормленную свинью, состоящую в близком родстве с ежами. Почти круглое, гремящее игольчатой щетиной создание весьма быстро передвигалось на своих коротеньких лапах, с бульканьем выдыхало смрадный воздух, распахивая широкую пасть, и озиралось, одновременно недоуменно и радостно. Так, должно быть, выглядит лис-куроед, нежданно-негаданно угодивший в никем не охраняемый курятник. Увидев Амариллис, существо сначала замерло, примеряясь к размерам и доступности ранее не виданной добычи, а потом, не мешкая, бросилось с явным намерением вцепиться ей в ноги.

Первой реакцией девушки был совершенно непотребный бабий визг, противный и трусливый, вырвавшийся у нее помимо воли. Амариллис отпрыгнула и завизжала, демонстрируя игольчатой свинье готовность стать ее обедом. И алмаз темной крови не защитил девушку, будто оглушенный ее визгом. Но она и не ждала помощи от него, ей и думать об этом было некогда. Амариллис рассердилась, прямо-таки рассвирепела – и на свинью, и на себя. Не очень понимая, что делает, девушка шагнула в сторону чудища, выкрикивая самые разные слова, вроде «тварь ты эдакая» и «погань вонючая». Свинья несколько опешила и остановилась. А танцовщица – маленькая, босая и безоружная – продолжала наступать на нее, топая ногами. Чудище присело на задние лапы, готовое удрать, и тут Амариллис, резко замахнувшись, будто швырнула в ее сторону что-то, зажатое в кулаке. И хотя этот замах был неподдельно искренним, у девушки не было ничего, что могло бы сойти за оружие… даже палки.

…Сказать, что от свиньи осталось мокрое место было бы неверным, ибо земля, где она только что сидела, обуглилась. А алмаз, выпустив волю своей хозяйки, потеплел, будто обрадовался, что она вновь доказала ему, что слопать ее непросто.

Сделав еще несколько шагов по инерции, Амариллис развернулась и вновь пошла в сторону границы оазиса, словно случившееся было рядовым, привычным эпизодом. Однако прошла она немного; колени ее задрожали и она, пошатнулась, бессильно опустилась на траву, прислонилась спиной к дереву. И заплакала, горько, безутешно заплакала.

Я не могу больше. Не могу. Силы мои на исходе – неужели ты не чувствуешь этого? Мне страшно. Мне одиноко. Где же ты? Я не могу больше справляться без тебя. Я не могу больше просто – без тебя. Мой свет гаснет, я не в силах удержать его одна. Как мне позвать, чтобы ты услышал меня? Погребенную в самом сердце проклятых земель, оставленную без помощи и надежды на спасение… Где ты?.. Хэлдар! Где ты?..

-Мама… - Амариллис резко отняла руки от лица – рядом с ней стоял Судри. – Не плачь, я пришел.

Амариллис уже привыкла, что ее сын мог оказываться в нужном ему месте почти мгновенно; она поняла, что резкий всплеск ее отчаяния не остался незамеченным, - Судри был необыкновенно чуток. Ощутив ее страдание, он тут же побежал к ней – утешением и спасением. Она обняла его, усадила к себе на колени, и постаралась успокоиться. Когда ей почти удалось справиться со слезами, с той стороны, где деревья уступали место пустынным кустарникам и теплел воздух, где тропа сворачивала круто направо, послышался шум и треск. Кто-то направлялся прямо к ним, шагая напрямик и напролом, торопясь и не прячась. Амариллис замерла, стиснув сына, потом медленно встала, отодвинула его за спину и приготовилась разобраться с еще одним охотником до даровых обедов. Бежать было поздно. Она была на пределе сил; отчаяние и боль горели в ее глазах, превратив их в расплав серо-синего стекла.

Хруст веток раздался совсем близко; еще несколько шагов – и гость, продравшись сквозь заросли, почти что выбежал из-за поворота прямо на Амариллис.

…Он впервые видел ее такой – дрожащей от еле сдерживаемого гнева, готовую биться до последнего вздоха, измученную - и опасную. Мать, закрывшая собою ребенка, будь то волчица или зайчиха, - все равно; только изверг нападет на такую. Он извергом не был и поэтому остановился. А она смотрела на него, не веря глазам, все еще готовая сражаться и умереть. Он шагнул вперед, протянул к ней руки.

-Амариллис… ты звала меня. Я пришел.

И, не дожидаясь ответа, шагнул к ней, и успел подхватить падающее, милосердно покинутое сознанием тело.

Амариллис успела только почувствовать то, что чувствует перетянутая струна, перед тем, как порваться, и тут же у нее в глазах потемнело, мягко зашумело в ушах, земля поплыла из-под ног, и воздух отказался вдыхаться. Она успела только поверить своим глазам и стала тонуть в чем-то пышном, легком… И пришла в себя, лежа на теплой земле. Взгляд ее, недоуменный и рассеянный, остановился на лице эльфа.

-Это… ты?!

Он помог ей подняться, придерживая за плечи, усадил, отвел с лица пряди волнистых перепутавшихся волос. И будто не было ничего – ни пустыни, ни причуд скучающего бога, ни тоски безнадежного ожидания. Они снова были вместе. И все встало на свои места.

-Как ты сюда попал? – она провела пальцами по его непривычно смуглой щеке, разглаживая тонкие морщинки в углах рта.

-Пришел, - насмешливо улыбнулся эльф в ответ. – Вот как он, - и кивнул в сторону Судри, подошедшего к Амариллис с чашей воды.

-Или ты думала, что все самое хорошее у сына от тебя? – Хэлдар притянул мальчика к себе, обнимая за плечи. – А я так, не у дел остался… Пей, Амариллис. Здесь от воды отказываться как-то негоже. И пойдем, покажешь мне здешний дом.

Она пила холодную воду, глядя на них - удивительно похожих, светлых, сильных… ей думалось, что вот сейчас самый подходящий момент зарыдать, или снова упасть в обморок, или сказать что-нибудь такое, запоминающееся. И не могла. Потому что все действительно встало на свои места, и не нужно было лишних трескучих слов, и слезы вдруг враз закончились. Все так, как должно быть, хорошо и правильно. Поставив чашу наземь, Амариллис потянулась к эльфу, прижалась к нему, уткнувшись носом - как она любила – в его шею. Судри сидел рядом, вполне спокойный и довольный, смотрел на них и как-то понимающе улыбался.

-Похоже, у Чиро прибавится постояльцев, - Амариллис оторвалась, наконец-то, от Хэлдара.

-Чиро? – вопросительно поднял бровь эльф. – Вроде как здешнего хозяина зовут Гармом?

-Гарм спит. Как говаривал Лорка, без задних ног. А Чиро – эллил, и наш большой друг. Пойдем, он, наверно, беспокоится.

Ну конечно, он беспокоился. Бегал по поляне, кругами вокруг дерева, так, что крылья трепетали, вне себя от тревоги – он и уйти не мог, оставив троллей на одну старушку мшанку, и оставаться в неведении был не в силах. Увидев выходящих из-за деревьев эльфа, девушку и мальчика, Чиро сначала замер, глядя на них во все глаза. Потом направился навстречу и за несколько шагов остановился, глубоко поклонился Хэлдару.

-Рад приветствовать и милости прошу, светлый господин.

-Здравствуй, младший брат, - Хэлдар улыбнулся и поклонился в ответ.

На этом церемонии были завершены. Чиро схватил Судри в охапку и принялся выговаривать девушке.

-И куда тебя понесло, скажи на милость?! Ишь, героиня выискалась! Я же говорил, купол в любой момент может дать трещину и неизвестно, что оттуда полезет!

-Подумаешь, свинья игольчатая вылезла, - пожала плечами Амариллис. – Ничего особенного.

-Похвальбишка, - засмеялся Хэлдар. – То-то ты ее в землю от страха забила. Давайте присядем под деревом и вы все мне расскажете. А я - вам.

* * *

Им понадобилось немало времени, чтобы действительно все рассказать.

-Так ты оставил их в оазисе? – переспрашивала Амариллис. – Сыч жив? А Арколь?

-Все живы, не беспокойся. Сильнее всех досталось ар-Раби, но он справится. Оазис поможет ему.

-Хэлдар, как Сыч… - Амариллис не закончила вопроса.

-Не простил и не смирился. Но не озлобился, - тихо ответил эльф. – Радость моя… - и еще крепче обнял ее.

-Хэлдар, - эллил озадаченно пощипывал свое крыло, - как я понял, у вас с сыном схожие способности – находить короткий путь? Причем на небольшие расстояния вы можете проводить с собой еще кого-то…

-Да. Но в долгую дорогу спутников взять не можем.

-Когда ты узнал об этом? – Амариллис выглянула из-под руки эльфа. – Раньше за тобой такого не водилось, всегда был такой неторопливый, никакого терпения не хватало.

-Просто ты всегда слишком спешила. Даже для человека, - поддразнил ее эльф. – Я узнал об этом всего два дня назад.

И он рассказал им о событиях той ночи, когда их скромную стоянку почтил сам кровяной червь; при упоминании о нем Чиро передернуло, и он с ужасом посмотрел на Хэлдара.

-Как вам удалось выжить? Это невозможно! То есть…

-Так и есть. Но именно тогда, когда я понял, что в этой битве нам не победить, и похоже вот оно и пришло, мое время умирать, - тогда я понял, что пока что и сам умирать не собираюсь и более того - на смерть не имею права. Сыч был совершенно прав, напомнив, что меня ждут.

-Неужели ты в этом сомневался? – и Амариллис несильно дернула эльфа за прядь выгоревших, белесых волос.

-Именно тогда я впервые увидел тропу. Видимо, надо было дойти до края отчаяния и понять, что это еще не Край Света.

-А Судри умеет видеть тропы с рождения. Что ж, теперь есть кому за ним приглядывать. Послушай, а я ведь тоже видела этого вашего… Пьющего Песок. Значит, это он научил тебя видеть тропы…

-Скорее, заставил меня вспомнить, что я сам умею это делать. Я никогда не говорил об этом, но в детстве у меня получалось что-то похожее на то, что проделывает наш сын. А потом забылось за давностью лет.

Они просидели так до вечера, разговоров было много, и еще больше – желания не расставаться даже на минуту, быть рядом до скончания века; когда солнце медленно, нехотя покатилось к западу, Амариллис спросила:

-Ты так и не рассказал, как же смог попасть сюда. И что это за оазис, где ты оставил Сыча, братца и вашего проводника?

-Оазис? Чудесное место. Если бы не столь неприглядное окружение, я и сам постарался бы почаще там бывать. Не беспокойся за них, Амариллис. Да, все мы устали, измучались этой дорогой, но там даже воздух кажется целебным; обычная озерная вода заживляет раны, а зирэ растут в таком изобилии, что никаким болезням не устоять. Когда я оставил их, они лежали на траве в прохладной тени деревьев, дремали… боюсь, я нарушил их покой… Ты так отчаянно звала меня, радость моя, что я не удержался – кричал, звал тебя в ответ, словно ты могла услышать. Я почувствовал, что сердце мое разрывается от тоски по тебе… Возможно, именно горе добавило мне зоркости, и я смог увидеть тропу, все ее извивы и петли, она плыла в воздухе как туман над водой, скручивала пространство…

-Как ивовый прутик… - подсказал Чиро.

-Если не легче. И она была моей. Не было этой тошной зависимости, как в подгорном коридоре, я чувствовал себя хозяином тропы, она вела туда, куда было нужно мне, сама стелясь под ноги. Она знала, что делать. И привела меня к тебе, фириэль.

Поздним вечером они сидели вдвоем на широком низком подоконнике, поглядывая на детскую кровать, где крепко спал намаявшийся за день Судри.

-Признайся, ты был удивлен… - Амариллис не договорила.

-Еще бы. Я рассчитывал увидеть колыбель и младенца в пеленках…

-Я тоже, знаешь ли. Конечно, Гарм предупредил меня, но когда я увидела нашего сына впервые – наверное, даже испугалась. Но Судри стоило просто посмотреть на меня… - голос ее прервался. – И он пошел ко мне, понимаешь – пошел ко мне…

-Не плачь. – Хэлдар обнял. – Я так хотел бы сказать, что все наши беды закончились… Но как бы там ни было – теперь мы вместе. И завтра будет новый день. И ты проснешься рядом со мной. Это я могу обещать тебе даже здесь.

-А больше ты мне ничего не пообещаешь? Например, что вот так сразу уснуть ты мне не позволишь…

-Как это чудесно, Амариллис, - тихо засмеялся Хэлдар, - обещать то, что так легко и сладко выполнить…

…Я могу опустить плотный шелковый полог, и он спрячет нас с тобой, отгородит наше ложе от всего мира. Я могу зажечь свечу, и она затеплит маленькое золотое солнце в изголовье. Я могу присесть на край постели рядом с тобой, и смотреть, как светится вечная весна в твоих глазах…

…Я могу прикоснуться к светлой путанице твоих волос, и ты прильнешь к моей ладони. Я могу целовать твою нежную шею, слыша, как учащается твое дыхание. Я могу забыть о себе и чувствовать только тебя…

Опрокинулась в небо луна – серебро через край.

Отогрей мое сердце, красавица. Не обжигай.

Разольется холодным закатом усталая кровь.

Говори со мной тихо, любимая. Не прекословь.

Сам я путь выбирал – от беды до беды.

Одари меня лаской – тише травы и слаще воды…

Вспоминай меня. Этого хватит, чтобы жизнь уберечь.

За щитом твоей нежности не страшны ни проклятье, ни меч…

…Что значит, «хорошие песни твой побратим сочиняет»?!.. Опять вся слава Сычу!.. Это моя песня, фириэль… Для тебя.

Поздним утром, оставив сына играть в доме эллилов, Хэлдар попросил Чиро и Амариллис:

-Я хочу увидеть Гарма. И эти Врата, из-за которых он так беспокоился.

Они открыли покои Восточных Врат, тихо, стараясь не нарушать покой спящих, вошли внутрь. Хэлдар опустился на колени рядом с низким ложем бога, долго смотрел на него. Потом подошел к стене, скрывающей так и не поддавшиеся Врата.

-Это здесь?

-Да. Ты бы видел, что тут творилось, когда он их открывал.

-С твоей помощью?

-Так ведь он ее так и получил. Понимаешь, Гарму нужна была сила камня, моя сила – ума не приложу, кому пришло в голову наделять пигалицу вроде меня эдаким могуществом.

-Мотылек со слоном на поводке, - тихо засмеялся эллил, поправляя покрывало Гарма.

-Можно и так сказать. Я открыла алмаз темной крови – а что толку? Все вылилось помимо рук. Гарм не воспользовался самой малейшей частичкой того, что кипело в камне.

-Значит, не смог... – покачал головой эльф. – Уж если богу это не по силам, так кому же?

-Наверное, тому, у кого есть на это право, - ответила Амариллис. – Тогда вокруг бушевала такая мощь… если бы Гарм смог обратить ее тараном, никакая дверь бы не выдержала. Пойдем отсюда… не будем мешать спящим.

-Ты ему не помешаешь, даже если запоешь во весь голос.

Они вздрогнули и обернулись разом – настолько неожиданно прозвучал этот голос.

-Гарм сейчас очень далеко, и дозваться его будет непросто.

-Но ты уж постарайся, сынок. Ты ведь однажды вытянул его… издалека. Попробуй еще раз. Оно того стоит.

Каждый шаг вошедшего первым сопровождался переливом бесчисленных серебряных бубенцов. А второй... не так давно он сидел на вершине каменного столпа, слушая, как поют побратимы – эльф и орк.

Глава восьмая. Игра