КОЛОНИАЛИЗМ ПРОТИВ ИНДЕЙЦЕВ - ИНДЕЙЦЫ ПРОТИВ КОЛОНИАЛИЗМА 7 глава

И ндейцев привлекает не только замечательное разрешение аграрной проблемы, но и другие деяния кубинской революции. Их восхищает необычайно быстрая ликвидация на Кубе неграмотности и особенно решение «расовой проблемы». На Кубе мало индейцев, но там живут негры, белые, китайцы, метисы. И у всех у них теперь равные права, одинаковые обязанности. Революция на Кубе полностью искоренила и существовавшую ранее негласную расовую дискриминацию в социальной сфере. Американский журнал «Лайф» опубликовал в 1961 году большую статью о жизни перуанских индейцев в высокогорной андской долине, отрезанной от всего мира. Автор рассказывает об индейцах-горцах, жизнь которых не изменилась со времени появления первых испанцев. Не изменился и владелец долины. Вся земля в этой долине, где расположено несколько кечуанских деревень, принадлежит одному креольскому латифундисту, прямому потомку давнего энкомендэро. Индейцы никогда его не видели: хозяин живет в городе и всеми делами вместо него ведает управляющий имением. Американский журналист говорит далее, что эти индейцы, живущие в изоляции, ничего не знают о мире и не могут произнести по-испански ни одной фразы. Но одну фразу, один испанский лозунг знают все индейцы забытой долины. Лозунг этот - «A la Cubana!» - «По кубински!». Заканчивая свою статью, американский журналист спрашивает: «Неужели и индейцы пойдут кубинским путем?» Да, пойдут. Обязательно пойдут. Ибо этот путь - их великая надежда, единственная надежда.

В 60-е годы многие принципы кубинской революции воспринимает следующее весьма значительное латиноамериканское правительство, на этот раз пришедшее к власти мирным путем, в результате парламентских выборов. Правительство Народного единства (Undidad Popular) в Чили, стране, тоже имеющей весьма многочисленное индейское население, состоящее главным образом из членов некогда воинственной группы арауканов (мапуче), тех самых мапуче, «Ахиллов Америки», о которых мы уже знаем. Каковы, собственно, были судьбы чилийских индейцев после того, как в конце XIX века они все же отказались от суверенитета в пользу Чили? В соответствии с принятым законом для них было создано свыше 3 000 «резерваций», где под охраной правительства они, казалось бы, могли жить по-прежнему, в духе своих представлений. Договор, подписанный в конце XIX столетия, обещал каждой арауканской семье по 6 гектаров земли. Но годы шли, мапуче теряли все больше земель и таким образом тоже становились бесправными полурабами, батраками на чужих латифундиях. Первая половина XX века довела этих «Ахиллов Америки» до глубокого социального и культурного кризиса, из которого вроде бы уже не было выхода. Но затем и перед этими индейцами засветилась надежда. Надежда, носящая имя Undidad Popular. Правительство президента Сальвадора Альенде в самом начале своей деятельности недвусмысленно провозгласило, что хочет возместить весь урон, нанесенный коренному населению Чили. И, не ограничиваясь словами, быстро осуществило обширную земельную реформу, разделив при этом и сотни латифундий, созданных на земле, некогда отнятой асендадо у арауканов. Чилийские индейцы должны были не только получить назад все земли, которых они лишились за годы жизни под властью республики. Undidad Popular было первым правительством на Американском континенте, которое хотело вернуть арауканам и земли, отобранные у них во времена конкисты! Аграрный вопрос - одна из главных составных частей индейской проблемы. Но не единственная. Поэтому Сальвадор Альенде был первым чилийским президентом, который пригласил в правительственный дворец представителей арауканов и предложил им сотрудничать с Undidad Popular при выработке законодательных основ для создания условий, способствующих устранению всех остальных «болезней», от которых страдают чилийские индейцы. Такой законодательный проект был затем общими усилиями правительства Народного единства и представителей арауканов действительно разработан. В нем заново выдвигалось требование возврата всех когда-либо отнятых у арауканов земель. Далее закон предусматривал поддержку эффективных методов земледелия путем внедрения в него современной сельскохозяйственной техники. Закон также исходил из того, что индейские общины и сельскохозяйственные кооперативы, которые будут созданы в Араукании, должны будут получить от правительства Народного единства значительные кредиты. В культурной области планировалось создание на арауканской территории сети школ не только для индейских детей, но и для неграмотных взрослых. Обучение в них предполагалось вести как по-испански, так и по-араукански.

П оэтому арауканы в самом деле могли считать приход к власти Undidad Popular своей победой. Победой, завершившей битвы Лаутаро, Кауполикана, Коло-Коло, Петантару. Не удивительно, что подавляющее большинство арауканов решительно поддерживало движение Народного единства и что одной из самых мощных манифестаций в поддержку Undidad Popular была манифестация арауканов в Сантьяго-де-Чили. Это была, правда, весьма своеобразная политическая манифестация. Возглавляли ее арауканские мачи - заклинатели со своими колдовскими бубнами, за ними шли нынешние токи - вожди - и тысячи индейцев.

В сентябре 1973 года в результате офицерского путча правительство Undidad Popular было свергнуто. Но его планы-проекты, его попытки решения индейской проблемы в Чили не забыты. В конце 60-х годов приходит к власти прогрессивное национальное правительство в еще одной южноамериканской стране - Республике Перу. Причем любое позитивное изменение в этой республике, населенной таким большим количеством индейцев, само по себе имеет огромное значение и для индейцев других южноамериканских государств. Перуанское национально-демократическое прогрессивное правительство начало осуществлять широкую земельную реформу, согласно программе, которая (и это, безусловно, имеет символический смысл) получила название «Инка». Эта реформа основана на принципе: «Земля принадлежит тем, кто ее возделывает». В отличие от десятков проиндейских законов, принятых в Перу, например, во время одиннадцатилетнего правления президента Легуа и его предшественников, на этот раз постановление о земельной реформе было быстро проведено в жизнь, и почти через пятьсот лет после завоевания индейского Перу конкистадором Писарро индейское население вновь получило значительную часть отнятой у него земли. Но многие перуанские индейцы трудятся также в горнодобывающей промышленности. Осуществление плана «Инка» принесло и этим рабочим значительные улучшения. Прогрессивное национально-демократическое правительство Перу решилось национализировать огромные минеральные богатства своей страны. И в первую очередь были национализированы рудники знаменитой «Cerro de Pasce corporation» («Корпорация горы Паско»), где работают почти исключительно горняки-индейцы. По плану «Инка» была также осуществлена «Асcion Civica» («Гражданская акция»), в результате которой даже в отдаленных частях страны для индейского населения были организованы центры здравоохранения и социального обслуживания, где практически все лечение предоставляется индейцам бесплатно. Такие центры были, между прочим, организованы и на судах, проникающих по рекам в недоступные для иных видов транспорта области восточного Перу - в так называемую Монтанью, чтобы индейские обитатели здешних джунглей получили хотя бы самую необходимую медицинскую помощь.

Н аиболее ярким проявлением заботы правительства Перу о национальной культуре индейцев явился закон 1975 года, по которому язык кечуа - язык инков - объявлен вторым государственным языком республики. Одновременно в населенных индейцами областях Перу язык кечуа был введен в обязательную школьную программу. Кроме того, по решению правительства существенным образом расширяется использование языка кечуа массовыми средствами информации. Улучшить социальные и культурные условия жизни индейцев стремится и соседний с Перу Эквадор, отдельные правительства которого также начали осуществлять целый ряд «индейских проектов».

Т аким образом, ныне решением индейской проблемы занимаются в Латинской Америке как правительства отдельных республик, так и особые, индигенистские учреждения. Общий фронт деятельности индигенизма расширяется, а в его ориентации проявляется все больше различных установок. Наряду с продолжателями дела Гамио, то есть с представителями официальной, традиционной школы индигенизма, сейчас выступают и многочисленные другие ученые, занимающиеся исследованием путей решения индейской проблемы в Америке. Назовем среди них хотя бы известного чилийского мыслителя-марксиста Алехандро Липшуца или мексиканцев Рикардо Посаса и Исабелу Горкаситас.

Е сли уж речь зашла об индигенистах и индигенизме, мы вынуждены еще раз констатировать, что индигенизм был порожден существованием индейской проблемы в Америке. И что, следовательно, пока существует в Америке индейская проблема, будут по логике вещей существовать и люди, которые на самых различных уровнях пытаются ее решить. В этом смысле индигенизм вполне обоснован. Но, с другой стороны, мы не можем не сознавать, что само существование индигенизма способно увести многих с правильного пути. Почему? Да потому, что некоторые индигенистские модели стремятся решить исключительно индейскую проблему, отделяя и как бы полностью изолируя индейцев от окружающего общества, от всей жизни современной Америки. Но ведь индейцы теперь живут в Америке не одни. А отделять, отграничивать, например, латиноамериканского безземельного индейца от безземельного креола означало бы отделять индейца от его естественных союзников. Таким образом, и в Латинской Америке речь должна в первую очередь идти о том, чтобы объединить борьбу индейцев с борьбой остальных групп и социальных слоев общества, а не ослаблять перспективы и надежды индейского движения изоляцией индейцев от остальных, неиндейских жителей латиноамериканских стран. Итак, индигенизм - во всех его вариантах - с полным правом требует, чтобы в Америке, и особенно в Латинской Америке, были окончательно решены индейские проблемы. Однако мы добавим: и не только индейские! Не только!

Н аряду с индигенистскими организациями в Латинской Америке уже десятки лет существуют организации самих индейцев. Если взглянуть на историю отдельных латиноамериканских государств в XX веке, мы встретимся, например, в еще доальендовском Чили с хорошо организованным «Арауканским фронтом», который был инициатором созыва всечилийского индейского конгресса. Такой же поистине всеболивийский конгресс провели в период правления президента Вильяроэля при участии полутора тысяч делегатов индейцы Боливии. Индейское революционное движение в Перу первоначально развивалось под руководством Федерации йанакунов (йанакунами, как мы знаем, в Тиуантинсуйу называли бесправных инкских пролетариев) и псевдорадикальной АПРА, существовал и ряд других индейских организаций, иногда даже именовавших себя «политическими партиями». В Мексике действовало несколько национальных организаций отдельных индейских племен и народностей - например, сапотеков, масатеков, миштеков и тарасков (в мичоаканском городе Чаран тараски издавали одну из значительнейших индейских газет, печатавшихся на национальных языках; называлась она «Митакуа» (по-тараскански «Ключ»). Кроме того, в Мексике существует Национальный союз индейской молодежи («Confederation nacional de jovenes indigenas»).

В Эквадоре, где индейцы и метисы составляют абсолютное большинство населения, революционным индейским движением руководит Коммунистическая партия Эквадора, как непосредственно, так и через массовую политическую организацию - Конфедерацию эквадорских индейцев, возникшую в результате стремления индейцев объединить свои силы. Некоторые индейские племена и группы даже выдвинули в XX веке требование создать в Латинской Америке самостоятельные индейские государства (об этом же, как о возможном решении индейской проблемы, говорили и некоторые делегаты VII конгресса Коминтерна, проходившего в 1935 году в Москве).

С автономистскими требованиями выступила некогда в Перу и группа индейцев, организовавших так называемую децентралистскую партию. «Децентралисты» требовали разделения Перу на автономные республики с учетом национального характера отдельных областей страны. В XX веке существовало лишь одно действительно независимое индейское государство, да и то очень недолго. Это была так называемая «Кунская республика». Куны - довольно многочисленное индейское племя, живущее на Панамском перешейке, как на материке, так и на близлежащем острове Сан-Блас и нескольких других небольших панамских островах. Эти индейцы, имевшие весьма развитое чувство независимости, в течение всего колониального периода сохраняли почти полную свободу. Затем, в 1790 году, Испания заключила с ними, так же как с арауканами, договор, по которому признала полный суверенитет кунов. Такую же свободу предоставила им и Колумбия, которой - до тех пор, пока Панама не отделилась от Республики Колумбия и не объявила себя независимой - принадлежала и племенная территория кунов. И в новых условиях куны столь же бережно продолжали охранять свой «суверенитет» и чистоту племени. Строго запрещали своим женщинам общение с белыми или другими пришельцами, а если уж у индеанки из этого племени рождался нечистокровный ребенок, мать должна была сама его убить. Такой неписаный, но строго соблюдавшийся закон сделал из кунов одно из немногих чисто индейских племен современной Америки (то есть таких, в которых нет метисов). В двадцатые годы нашего столетия панамское правительство попыталось покончить с их почти полной независимостью. Куны выдержали и этот натиск. А затем племенной совет, который существует у кунов сотни лет, в 1925 году объявил о создании независимого государства - Кунской республики. Президентом был избран кунский вождь Неле, государственным секретарем - Куна Кантуле. Несколько государств заявили о дипломатическом признании новой республики, явно рассчитывая создать здесь для себя «удобные позиции», ибо территория Кунской республики лежала прямо у входа в столь стратегически важный Панамский канал. В конце концов панамское правительство поняло, какая опасность ему угрожает, и предложило кунам полную автономию, но только в рамках Панамской республики. Куны приняли предложение и отказались от независимости.

В последний период истории индейцев Латинской Америки, за те сорок лет, которые прошли со времени памятной Пацкуарской конференции, индейские массы Латинской Америки сильно активизировались. Пацкуарская конференция проходила в пору второй мировой войны. И хотя антифашистская борьба не коснулась непосредственно Латинской Америки, хотя латиноамериканские индейцы в отличие от своих североамериканских братьев непосредственного участия в войне не принимали, все же и для индейцев эти события имели огромное значение. Уже упомянутый индигенист-марксист Алехандро Липшуц отмечает, что, с точки зрения индейцев, эта война была… «войной за новый порядок… и против суперкапиталистического треста». А потому она была также войной индейцев и афро-американцев. Вторая мировая война расширила кругозор индейцев Латинской Америки. Теперь они находили примеры для решения индейской проблемы и за границами своего континента. Тот же Липшуц в своей книге «Индоамериканизм и расовая проблема в Америке» («El indoamericanismo у el problema racial en las Americas», Santiago de Chile, 1944), например, говорит: «Ясный и весьма выразительный образец с нашей американской индигенистской точки зрения представляет сообщение из города Уфы, столицы Башкирской автономной республики, обнаруженное нами в «Moskow News» от 13 марта 1943 года… «Ромео и Джульетта», «Гамлет», точно так же как почти все произведения Байрона, Бернарда Шоу, как стихи Роберта Бернса, как рассказы и романы Джека Лондона и Эптона Синклера, были переведены на башкирский язык… почему же то, что доступно башкирам, калмыкам и иным племенам восточной и азиатской России, которые в Центральной Европе всегда ошибочно считались архидикими, не может быть доступным нашим арауканам, аймара, кечуа, индейцам Эквадора, Колумбии, Мексики и т. д.?» И этот пример решения национального вопроса в Советском Союзе, пример создания равноправных советских республик нерусских народов на Кавказе, в Поволжье, в Средней Азии, для многих индейцев и руководителей их национально-освободительного движения становится единственным вдохновляющим примером. Наряду с заразительным примером политического и экономического освобождения этих народов, прежде страдавших под царским игом, индейцы находят в СССР и образец реального решения своих культурных проблем. Особенно близко им решение вопросов, связанных с развитием национальных языков. «…Постоянным экономическим и культурным развитием многих народностей Советского Союза доказано, что забота о собственном (национальном) языке, который прежде казался обреченным на гибель… впервые отворяет двери для действительного развития всех экономических и культурных сил народа. И более того, многоязычие Советского Союза не только не стало препятствием для его стабильности и единства, но как раз напротив - его стабильность и единство основаны именно на его национальной политике».

В ыдающийся, радикальный в свое время перуанский индигенист и замечательный знаток доколумбовых древностей Перу Луис Валькарсель писал: «Только в социализме моя индейская принадлежность находит свое политическое выражение». То, что сумел почувствовать еще четыре десятилетия назад прославленный перуанский индигенист, сейчас сознают почти все индейцы Южной и Центральной Америки. Уже в 1927 году Мариатеги мог провозгласить: «Родственность индейско-индигенистского движения, мировому революционному движению настолько очевидна, что ее даже не нужно доказывать».

Э ту родственность индейцы Латинской Америки уже сознают. Ее подтверждает и богатый опыт их собственной борьбы, опыт кубинской революции, а также опыт их участия в мексиканской, гватемальской и боливийской революциях, успехи, достигнутые перуанским национальным правительством, и, разумеется, важный пример проиндейской деятельности правительства Народного единства в Чили.

Н о прежде всего они сознают собственную силу, собственные возможности. Их свыше тридцати миллионов. По крайней мере в два раза больше, чем в то время, когда на их континент вступил первый конкистадор. Гамлетовский вопрос уже не стоит перед индейцами.

О ни прошли кровавую купель конкистадоров и «духовную купель», уготованную им различного рода миссионерами, их не сломил гнет колонизаторов, королей олова и латифундистов. Они пережили все. Не умерли. И не умрут, не вымрут завтра. Завтра? Что будет завтра? На этот вопрос ответить трудно. Каковы перспективы формирования современных индейских наций, как будут решены многие другие индейские проблемы, покажет само будущее. Но мы глубоко убеждены, что в завтрашней Америке индейцы займут подобающее место. То место, которое принадлежало им на всем протяжении истории этого континента, на протяжении тридцати тысяч лет, пройденных вместе с нами, читателями этой книги.

This file was created

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: