ДОЛГИЙ ПУТЬ К СРЕДНИМ КУЛЬТУРАМ 6 глава

С амо его название - Теотиуакан - ацтекского происхождения. Примерно оно означает «город, где человек превращается в бога». Подлинного наименования создателей этой культуры и их фантастического культового центра мы уже никогда не узнаем. Дело в том, что в последнее столетие перед приходом испанцев ацтеки во всей Мексике подвергли полной ацтекизации все местные названия и собственные имена.

К ак и все другие высокие культуры Месоамерики, теотиуаканская оставила нам в качестве прямого свидетельства своей зрелости лишь одну свою составную часть - монументальную архитектуру. Все остальное, как и в большинстве других месоамериканских культур, пока что скрыто от нас. Но архитектура Теотиуакана говорит более чем красноречиво.

Т еотиуакан был, бесспорно, самым крупным, самым значительным религиозным центром - культовой столицей доколумбовой Мексики (к которой, однако, мы принципиально не причисляем область майя). Его величие поражало даже ацтеков, сумевших в довольно короткий срок выстроить столь красивый город, как Теночтитлан. Поэтому они считали, что Теотиуакан построен теми, кто населял мир еще до тольтеков, то есть великанами (по-ацтекски - кинаме), жившими якобы в ту самую вторую эру, которая, согласно Иштлильшочитлю, завершилась гигантским землетрясением. А что на земле когда-то действительно обитали великаны, выстроившие себе столицу Теотиуакан, на это у ацтеков были «бесспорные» вещественные доказательства. Они предъявили их и первым пришедшим в Мексику испанцам. Это были кости мамонтов, обитавших на Месете еще 12-15 тысяч лет назад. По верованиям ацтеков, именно в Теотиуакане родились Солнце и Луна.

О гигантском городе великанов и его строителях еще до прихода Колумба возникали самые причудливые представления. Да и позднее, вплоть до нашего времени, вопрос о том, кем же был построен Теотиуакан, остается одной из важнейших проблем американистики. Часть ученых считает теотиуаканцев предшественниками тольтеков и называют их теотиуаканскими тольтеками или классическими тольтеками. Но дело обстоит не так просто. Возможно, что теотиуаканцы вообще не принадлежали к какому-то одному племени и что объединял их не общий язык, а общие религиозные представления. Мы знаем, что они были хорошими земледельцами - выращивали кукурузу, хлопок и фасоль, а из хлопковых волокон делали замечательные ткани. Теотиуаканки шили себе из этих тканей длинные юбки - энагуэс и кофты - уипилес; индианки Мексики носят их и до сих пор. Теотиуаканцы были также великолепными гончарами, превосходными художниками, создателями прекрасных мозаик из камней-самоцветов и т. д. Во главе теотиуаканского общества стоял единый вождь, он же был и верховным жрецом. Жрецы вообще были окружены в Теотиуакане великим почетом. Они носили длинную черную тунику, а на голове некое подобие папской короны. Религия в Теотиуакане играла, видимо, еще более важную роль, чем в других теократических культурах Месоамерики. Главным богом теотиуаканцев был, вероятно, бог дождя, соответствующий ацтекскому Тлалоку. Богу дождя был, несомненно, посвящен и сам Теотиуакан. Да и панмексиканский змей в птичьем оперении Кецалькоатль является здесь одним из изображений бога дождя. Весьма стилизованные изображения этого бога мы встречаем на десятках великолепных настенных рисунков, украшавших практически все без исключения здания Теотиуакана и городов, принадлежащих к теотиуаканской культуре.

Б олее детально религиозные представления теотиуаканцев нам неизвестны. Но эти люди построили бессмертный памятник своей вере, свой Ватикан древней Америки», свою метрополию, по имени которой мы теперь их называем. Роскошный Теотиуакан, по единодушному мнению американистов, был крупнейшим городом всей доколумбовой Мексики. II этот великолегный город, заялмавдша площадь 750 гектаров, собственно, никогда не был населен. Это был лишь гигантский религиозный центр со множеством пирамид, святилищ и жилищ жрецов. Осью этого необычного города был широкий бульвар протяжением почти два километра, по которому проходили к главным святилищам религиозные процессии и толпы паломников. Позднее ацтеки дали ему название Мишкоатли (Дорога мертвых). Вдоль этой Дороги мертвых возвышаются самые большие в Америке пирамиды. И среди них высочайшая - Солнечная. Периметр ее основания достигает тысячи метров, а высота - 63 метров. Не менее знаменита другая гигантская пирамида - Лунная. Из шестнадцати остальных отметим ту, которую ацтеки посвятили позднее «змею в птичьем оперении» - богу Кецалькоатлю. Ее украшают - по числу дней в году - 365 оперенных змеиных голов. Исконные доацтекские названия теотиуаканских пирамид нам не известны.

Т еотиуакан служил своему назначению несколько столетий, точнее - с начала I до конца VII столетия н. э. А затем теотиуаканцы исчезают во мраке мексиканской истории. Исчезают так же, как исчезли ольмеки, как исчезло множество других немалоьижных создателей культур индейской Америки. Возможно, они перенесли своих богов в иное место. Хотя бы в Чолулу или в Шочикалько (Город украшенных цветами домов). А может быть, их истребили неизвестные нам воинственные племена. Ведь Теотиуакан, как и остальные города теотиуаканскои культуры, не был даже огражден стеной. Да и ратное искусство в этих теократических культурах не процветало. Но что бы ни уничтожило теотиуаканскую культуру - военное ли нападение, внутренние раздоры или эпидемии, - результат был один: гибель, исчезновение.

К ак раз в это время на историческую арену индейской Америки выходят едва ли не самые знаменитые и загадочные персонажи - тольтеки.

Е ще первые европейские собиратели преданий мексиканских индейцев приписывали тольтекам и их легендарному главному городу Толлану (Тула) величайшие деяния и высочайшую культуру. Ацтеки, эти неограниченные - перед приходом конкистадоров - владыки Мексики, признавали своими единственными предшественниками тольтеков, а себя считали непосредственными продолжателями тольтекской традиции. Само слово «тольтек» стало в ацтекском языке равнозначным понятием «художник», «архитектор», «строитель». Имя свое тольтеки получили от названия главного города их государства - легендарного Толлана, о котором с восхищением рассказывал Иштлильшочитль. Превозносили Толлан и многие другие хронисты. Саахун записал сообщения своих «информаторов» о великолепных толланских дворцах, украшенных зеленым нефритом, красными и белыми раковинами и т. д.

С толь часто повторяемые хвалы Толлану, исходившие к тому же от эгоцентричных и самодовольных ацтеков, не могли не заключать в себе рационального ядра. И однако о месте, где находился Толлан, американисты до недавнего времени вели ожесточенные споры. Хотя в мексиканском штате Идальго и поныне существует город с названием Тула, в окрестностях которого уже много лет назад была обнаружена небольшая пирамида, факт этот не привлек сюда археологов. Единственный «ученый», обративший внимание на эту пирамиду еще в середине прошлого века, был француз Дезире Шарне.

Н а родине Шарне правил тогда Наполеон III, мечтавший о завоевании Мексики. И «американист» Шарне выехал в «будущую колонию», чтобы выяснить ситуацию. Археологическая миссия Шарне была, по сути дела, лишь прикрытием для его разведывательной деятельности. Как известно, мексиканская авантюра Наполеона III потерпела крах. Кое-кто при этом даже поплатился жизнью. Но не Шарне. В 1885 году Шарне, которому нельзя отказать в известной одаренности, снова появляется в Мексике, в Туле, на этот раз как агент другого честолюбивого француза, мультимиллионера Лорийяра. Этот мечтавший о славе делец последовал примеру своих американских коллег и предоставил средства для археологических исследований в Центральной Америке. Руководство экспедицией он поручил Шарне. В конце концов богач Лорийяр в самом деле прославил свое имя, но весьма своеобразным образом. Когда его экспедиция посетила развалины некогда прекрасного города майя Йашчилана, она присвоила ему новое название - Лорийяр.

И так, Шарне еще раз вернулся в Тулу. Он осмотрел толланскую пирамиду, пообчистил ее, порядком попортил и снова уехал, после чего никто больше в Тулу не верил. Ученые вспомнили об этом провинциальном мексиканском городке лишь в 30-е годы нашего века, когда Касо (о чем речь впереди) открыл Монте-Альбан и этим оживил у всех веру в правдоподобность древних преданий.

А рхеологи приступили к раскопкам в Туле. И вот на окраине безвестного городка весьма скоро были обнаружены остатки пышной столицы. Теперь стало ясно, что это и был легендарный Толлан - главный город тольтекского государства, объединявшего, помимо самих тольтеков, также и ряд других индейских племен. В кодексе Чимальпопока говорится, например, о конфедерации старейших мексиканских городов, в которую входили Куаучинанко (в нынешнем штате Пуэбла), Куаунауак и Уастепек (в штате Морелос) и Куауапан (в нынешнем федеральном округе). И столицей этой конфедерации якобы была Тула. В том же кодексе (а также в книге Иштлильшочитля и других источниках) мы находим имена отдельных правителей тольтекской династии, избравших Толлан своей резиденцией. Поскольку не кто иной, как тольтеки, впервые, очевидно, ввели самую большую единицу времени, принятую и всеми более поздними индейцами Мексики, особенно ацтеками, - пятидесятидвухлетний цикл, то во многих сообщениях длительность правления или жизни тольтекских «королей» определяется ровно в 52 года, что, безусловно, не соответствовало действительности.

Е сли мы на основе противоречивых сведений различных кодексов и первых хронистов попытаемся выяснить, с какого времени господствовала в Толлане тольтекская династия (и следовательно, когда был заложен Толлан), то придем к выводу, что первый правитель первой тольтекской династии вступил на престол примерно в 720 году.

Т ольтеки долго странствовали, покинув свою прежнюю родину, называвшуюся Тлапаллан, и наконец их вожди облюбовали место для новой столицы. Первый из толланских правителей носил имя Чальчиутланецин. За ним следовали, как сообщают источники, Накошок, Митль-Тлакомиуа, правительницы Шихикеницин и Иштакальцин. Самым же знаменитым и вместе с тем последним правителем первой тольтекской династии был безмерно прославляемый и позднее обожествленный «змей в птичьем оперении» - Кецалькоатль, вступивший на престол в 925 году.

П одлинное имя Кецалькоатля было Се Акатль Топильцин - по наименованию года, в котором он родился. Согласно тольтекским верованиям, он был сыном бога небес и богини матери-земли. Се Акатль Топильцин, согласно преданию, стал реформатором календаря, создал новые сплавы драгоценных металлов, способствовал расцвету искусств и т. д. Вопреки неустанному стремлению этого правителя привить тольтекам и другим племенам его многонациональной империи веротерпимость, в годы его правления возникли глубокие религиозные распри, закончившиеся междоусобной войной, и в конце концов Топильцин в 947 году вынужден был бежать из Толлана. Как гласит легенда, он вернулся в места, где жили его древние предки, на восток, к морю, в страну Тлаллан-Тлапаллан-Тлатлайайан (Страна черного и красного цвета). Чтобы это сообщение стало понятней, надо учесть, что выражение «черным по красному» в древней Мексике имело то же значение, что у нас «черным по белому», то есть письменность. Стало быть, Кецалькоатль вернулся на свою родину у морских берегов, где возникло черное и красное письмо, иначе говоря, в Ольмекан, на бывшую территорию племени ольмеков.

В месте с Топильцином, изгнанным, очевидно, нетольтекскои частью населения империи - ноновальками, покинули Толлан и большие группы тольтеков. Они переместились на юг Мексики, и там их влияние сказалось главным образом на культуре миштеков.

Р елигиозные распри, пошатнувшие империю, закончились, по всей вероятности, победой сторонников бога Тескатлипоки, культ которого от этого «второго поколения тольтеков» переняли и чрезвычайно развили ацтеки. А на покинутый трон толланских правителей вступила новая династия. Мы можем назвать ее «змеиной», поскольку имена всех правителей этой династии, кроме первого, Матлалошочитля (Десять Цветов), заключали в себе титул «змей». Таковы Митлакоацин, Тлилкоацин и, наконец, Секоатль, более известный под другим своим именем. - Уэмак (родился около 1098 года,. О Секоатле-Уэмаке нам рассказывают многочисленные сообщения первых хронистов. Уэмак якобы женился на чужеземке. Этим он навлек на себя неприязнь своего народа и потому покончил жизнь самоубийством. Но и его добровольная смерть не отвела от тольтеков несчастья, навлеченного чужеземкой. Вспыхнула страшная эпидемия, а затем в довершение бед жителей Тулы постиг небывалый голод. И шесть лет спустя после смерти Уэмака тольтеки навсегда покинули свой славный город.

И так, главный город тольтекского государства - Толлан (Тула) - был найден. Впрочем, многие из его кладов наверняка еще скрыты в недрах земли, под пыльными улицами нынешней Тулы. Из числа уже открытых дворцов и храмов тольтекского Толлана особое внимание американистов привлекает храм, который, как мы теперь знаем, был посвящен Утренней звезде. Развалины этого храма были обнаружены лишь в 1940 году, после того как археологи раскопали холм, ничем не привлекавший внимания нынешних жителей Тулы. Под слоем земли была обнаружена шестиэтажная пирамида, имевшая в основании площадь 43 X 43 метра, украшенная рельефными изображениями змея в птичьем оперении и орла (орел у тольтеков был символом мужества). Широкий вход в храм-пирамиду был украшен двумя каменными колоннами, увенчанными головами покрытых оперением змеев. Своды святилища поддерживались почти пятиметровыми каменными статуями, изображавшими не то тольтекского правителя и верховного жреца, не то тольтекских воинов. Каждая из гигантских статуй (всего их было найдено восемь, и теперь они являются главной достопримечательностью Тулы) была сложена из четырех блоков, составлявших одно туловище.

Н аряду с этими «атлантами» в Туле были найдены каменные статуи тольтекского бога дождя и бури, известного американистам под именем Чак-Мооль. Странная фигура лежащего бога, видимо, символизировала восходящее солнце. В животе этой статуи имеется отверстие, куда и складывались жертвоприношения. Тольтекские постройки и статуи в последнее время были также найдены в Чолуле и некоторых других городах Мексики.

Д о сих пор мы с вами были в центре Мексики - на Месете - и на востоке ее. Север Мексики еще в доколумбову эпоху принято было считать землей варваров. И действительно, на территории, лежащей к северу от Месеты, за всю историю доколумбовой Мексики не возникло какой бы то ни было высокой культуры. Следовательно, нам остаются еще запад и юг. В древней истории Месоамерики именно юг Мексики имеет исключительное значение. Ведь именно здесь были найдены сказочные гробницы, в буквальном смысле полные золота.

Е сли Теотиуакан и некоторые другие доацтекские города как бы сами выставляли навстречу американистам свои покрытые оперением змеиные головы, то эти гробницы с золотом, напротив, таились от них глубоко под землей.

В озле города Оахака, в южной части Мексики, возвышался поросший лесом холм. Назывался он Монте-Альбан. У одного из современных ученых, мексиканского американиста Альфонсо Касо, явилась мысль его раскопать. И вот оказалось, что под этим весьма заурядным холмом спал древний город, в котором на протяжении полутора тысяч лет, если не более, жили люди удивительно высокой культуры. Они строили храмы, а когда хоронили своих близких, то, отправляя их в загробное странствие, клали в гробницы золотые вещи и другие драгоценности необыкновенной красоты. Открытие в Монте-Альбане может быть по справедливости приравнено к открытию Трои, в историческое существование которой никто не верил, пока Шлиман ее не откопал.

О бнаруженные здесь руины свидетельствуют, что этот сапотекский город был одной из крупнейших столиц доколумбовой Америки. Важнейшие объекты Монте-Альбана окаймляют с четырех сторон гигантскую площадь (мы называем ее сейчас по-испански - пласа). Еще больший интерес, чем храмы, дворцы и высокие стелы, представляют гробницы этого древнего сапотекского города. Поскольку наиболее чтимых лиц здесь хоронили глубоко под землей, гробницы их не стали добычей грабителей-конкистадоров. (Хотя, бесспорно, многие из них все же были разграблены.)

П о иероглифическим надписям на гробницах (например, «7 бирюза» или «4 обезьяна») трудно судить, какой сан имел покойный государственный деятель или жрец. Дело в том, что мы не знаем, обозначено ли в такой надписи имя умершего или это только дата его смерти. В древней Мексике действительно имя человека нередко сочетало в себе название какого-либо предмета с порядковым числительным. Но, с другой стороны, надо помнить и об особенностях сапотекского календаря. Их год длился 260 дней и состоял из четырех «сезонов» по 65 дней, а эти сапотекские «кварталы» в свою очередь распадались на пять «месяцев» по 13 дней. И вот поскольку в надписях на гробницах ни одно из числительных не превышает тринадцати (например, мы находим здесь запись «13 смерть»), то более вероятным представляется, что здесь обозначены не имена, а лишь даты рождения и смерти похороненных.

Г робницы эти построены из камня и неизменно накрыты сверху большой каменной плитой. Скорее всего, это было искусственное воспроизведение тех пещер, где в более древние времена индейские народности южной Мексики погребали своих вождей и жрецов. Согласно космологическим представлениям сапотеков, они на заре истории появились на свет из больших пещер. Видимо, тем же путем им и следовало возвращаться к давно усопшим предкам. Впервые и, быть может, в последний раз за всю историю американистских исследований Касо нашел гробницы, способные соперничать своим великолепием с египетскими усыпальницами. Монтеальбанцы (для индейцев это уже совсем необычно) даже украшали свои «искусственные пещеры» мертвых богатой настенной росписью. А могилы они наполняли десятками глиняных сосудов, на которых изображали своих диковинных богов.

П ервую монтеальбанскую гробницу Касо обнаружил осенью 1931 года. А 9 января следующего года, ровно в 4 часа 30 минут вечера, его ассистент Хуан Валенсуэло увидел чудо. Когда он вполз через узкое отверстие во вновь обнаруженную гробницу (она получила порядковый номер семь) и зажег электрический фонарик, то подумал, что теряет рассудок. Он увидел клад, пролежавший под землей нетронутым более восьмисот лет. Эту находку сравнивали позднее с открытием гробницы фараона Тутанхамона. Семь дней и семь ночей экспедиция Касо выносила из гробницы предметы огромной художественной ценности. Всего их оказалось тут около 500, и среди них великолепная, чрезвычайно тонкой работы маска бога Шипе Тотека, ожерелья из необычайно крупных жемчужин, серьги из нефрита и обсидиана, золотые браслеты с богатой чеканкой, золотые ожерелья, состоящие из 900 звеньев, золотая табакерка, драгоценные украшения из бирюзы, ракушек и серебра. И тут же находились урны и человеческие черепа, высеченные из чистого горного хрусталя. А ведь хрусталь - один из самых твердых минералов на земле.

Б олее полутора сотен таких чудесных гробниц обнаружили американисты в 1931-1932 годах в сапотекском Монте-Альбане. Однако ни одна из них по своему богатству уже не превосходила знаменитой гробницы номер семь, о которой в ту пору толковала вся мировая печать.

Н о Монте-Альбан полон не только золотых сокровищ. Он полон и загадок. Хотя в окрестностях Монте-Альбана сапотеки жили еще два тысячелетия назад, хотя на том же месте они жили и во времена Колумба и живут до сих пор, но работа, написанная первооткрывателем этого сапотекского города, озаглавлена так: «Монтеальбанская гробница номер семь принадлежит миштекам». В самом деле, теперь установлено с полной достоверностью, что в известный период (в эпоху, обозначаемую как «Монте-Альбан V» и охватывающую XIV и XV века н. э.) сапотеки были изгнаны из своего золотого города миштеками. Так что усопшие из монтеальбанской гробницы номер семь (восемь мужчин и одна женщина) были скорее всего членами миштекской семьи, правившей в Монте-Альбане. Самыми роскошными золотыми ожерельями и серьгами был украшен мужчина, которого мы и должны считать одним из миштекских правителей. Впрочем, даже золото едва ли могло сделать его красивым. У него был огромный горб и голова, обезображенная какой-то неизвестной болезнью.

К огда сапотеки были изгнаны из Монте-Альбана, они создали новую метрополию в Йоопаа. Ацтеки называли ее Митла, что значит Жилище смерти, или Дом (вечного) упокоения. Действительно, Йоопаа выполняла роль некоего месоамериканского Бенареса. По представлениям индейцев, здесь находился вход в преисподнюю, врата в загробную жизнь. Можно предположить поэтому, что в Йоопаа-Митлу стекались паломники со всей Мексики, чтобы тут дожидаться своей смерти. Свидетельством именно такого назначения этого города могут служить Дворец колонн, Северный дворец, Южный дворец, отличающиеся от других памятников древнемексиканской архитектуры прежде всего тем, что они росли не ввысь, а вширь и имели только один этаж. Дворцы эти были украшены фризами, мозаиками из белого камня и превосходными настенными рисунками. И просто не верится, что уже в нашем столетии часть сохранившихся фресок была уничтожена, потому что одно из помещений главного дворца местный священник приспособил под свинарник! В развалинах Йоопаа-Митлы повсюду повторяется лишь одно символическое изображение - ступенчатая спираль, носившая название шикальколиуки (буквально «украшения на тыкве»). Это было крайне упрощенное изображение головы оперенного змея, а стало быть, изображение Кецалькоатля.

Й оопаа была резиденцией верховного жреца, высшего религиозного руководителя сапотеков. Сапотеки называли его Виха-Тао (Видящий). Своим могуществом Видящий превосходил даже правителя сапотеков, ибо одному только Виха-Тао была открыта воля богов. Он один мог говорить с ними. И только он один обладал даром прорицания. Простые смертные не смели даже лицезреть Видящего. В своем роскошном дворце он жил в полном уединении и, надо полагать, в строгом безбрачии. И все же по крайней мере раз в жизни великому жрецу надлежало нарушить этот зарок, ибо он сам должен был зачать своего преемника. Во время религиозных празднеств ему приносили опоенную особым напитком избранную для него девушку, целомудрие которой неусыпно оберегалось. Сын великого жреца и этой девушки становился впоследствии новым Видящим. Будущие жрецы обучались в особых «семинариях». Главным богом сапотекского пантеона (вообще же наши сведения в этой области весьма скудны) был бог дождя Косихо. В знак особого почитания к его имени присоединяли титул Питао (Великий).

О дной из важнейших особенностей культуры сапотеков было изобретенное ими собственное иероглифическое письмо. Некоторые сапотекские иероглифы (например, иероглиф «солнце») расшифровал первооткрыватель Монте-Альбана Касо. Мы знаем теперь и сапотекские цифры, которые, как у майя, писались черточками и точками. Но большую часть их знаков мы до сих пор не понимаем. Письменность сапотеков, возникшая под явным влиянием ольмекской, позже развивалась вполне самостоятельно. И потому огромное большинство их иероглифов отличается как от письма майя, так и от иероглифов ольмеков.

В сего нам известно сейчас более ста сапотекских иероглифов.

Д ревнейшие и, безусловно, наиболее интересные для американистики надписи украшают каменные плиты с изображением так называемых дансантес (танцоров), как их называют нынешние мексиканцы. Фантастические фигуры этих танцоров мы видим на каменных плитах, которыми была выложена земляная пирамида - одна из построек, окаймлявших монтеальбанскую «пласу». Эти мужские фигуры, в большинстве своем обнаженные (лишь половые органы иногда прикрыты цветком), запечатлены на камне в столь неестественных позах, как если бы они совсем не имели костей. При этом у них кривые ноги, шишковатые головы, уродливые, припухшие губы. Ваятели, казалось бы, ставили своей целью показать дегенеративность моделей. Тела этих безобразных танцоров местами, особенно на животе, исписаны иероглифами, пока еще не поддающимися прочтению.

М ногими чертами своей культуры сапотекам были близки их соседи - миштеки. Древнейшие их следы приводят нас в VII век н. э. Но лишь после того, как на миштеков оказал значительное влияние контакт с тольтеками, которые в конце XII века, покинув Толлан, обосновались на миштекской земле, лишь с этого времени начинает с головокружительной быстротой развиваться «классическая» миштекская культура. Поскольку миштеки в отличие от сапотеков и представителей большинства других значительных мексиканских культур не создали единого государства и централизованной власти, некоторым тольтекским семействам удалось в конце концов захватить власть в отдельных миштекских «княжествах». Из истории ацтеков мы знаем, что Монтесума Первый женился на дочери одного из таких тольтекских властителей миштекского «княжества» Дзавинданда (или, как писали ацтеки, Атональцина). Объединяла миштеков общая религия. Культовым центром их был город Ачиутла. Здесь, в главном храме миштеков, верховный жрец стерег гигантский смарагд, который миштеки называли «сердцем народа». Это был как бы символ священного, внегосударственного единства миштеков.

Л учшим доказательством высокого уровня, достигнутого миштеками в период «тольтекского влияния», является как раз седьмая гробница в Монте-Альбане. Предметы, найденные здесь, свидетельствуют о том, что миштеки, как и сапотеки, вписали свое имя в историю индейской цивилизации своей металлургией и ювелирным искусством. Особенно хороши их филигранной работы изделия из листового золота.

М иштеки не создали такой монументальной архитектуры, как остальные месоамериканские народы. Блеск государственной мощи миштеков тоже не был столь великолепен. Тем не менее мы имеем о них значительно больше точных исторических сведений, чем о творцах любой из уже упомянутых высоких месоамериканских культур, и это потому, что миштеки создали замечательное пиктографическое письмо, которое ученым удалось расшифровать. И по счастью, сохранилось несколько кодексов, рассказывающих нам не только о религиозных представлениях миштеков, но и о событиях начиная с 838 года (то есть с года основания первой миштекской династии в Тилатонго) или даже с 692 года (в кодексе Бодли) до испанского завоевания. А в одном из кодексов описываются и события после захвата Мексики испанцами вплоть до 1642 года. Ни один из других народов Америки не оставил нам такой точной, досконально датированной хроники своих деяний почти за целое тысячелетие. Наиболее ценная из миштекских рукописей - Венский кодекс - состоит из 52 листов и имеет в длину 13,5 метра. Хранящийся в Англии кодекс Нэттол имеет длину 11 метров 22 сантиметра и состоит из 44 листов. Все миштекские кодексы уделяют особое внимание личности наиболее прославленного миштекского вождя, носившего имя Восемь Олень (1011- 1063).

И так, в пространных, но отнюдь не скучных книгах миштеков мы нашли доказательства их славы, их высокой культуры. Своеобразным отражением миштекской культуры явилась позднее культура их северных соседей - могучих ацтеков. Ацтеки научились у миштеков очень многому. Наиболее существенно, что они переняли у миштеков письменность, но и развитием художественных ремесел ацтеки обязаны тем же миштекам. Но прежде, чем мы вернемся на Месету, прежде чем заглянем в государство ацтеков, посетим еще один район, где возникла одна из значительных месоамериканских индейских культур - мексиканский запад. На первый взгляд в сравнении с ольмекским и тотонакским востоком, тольтекским и теотиуаканским центром, сапотекским и миштекским югом западным землям Мексики нечем похвастать. А между тем уже первый вице-король Новой Испании Антонио де Мендоса поручил одному францисканскому монаху написать сообщение о западномексиканской индейской народности, которой вышеназванный правитель отводил совсем особую роль в истории Мексики. Этой культурной народностью были тараски, обитатели нынешнего мексиканского штата Мичоакан. Мичуакан, как называют его индейцы, означает в переводе «Край рыбаков». И называется он так по праву: гордостью этого, пожалуй самого живописного, штата Мексики является множество больших пресноводных озер, знаменитейшее из которых - Пацкуаро - лежит на высоте почти 2200 метров над уровнем моря и до сих пор дает добрый улов тысячам рыбаков. На берегах Пацкуаро и вырос главный город древнего тарасканского государства - Цинцунцан (Город колибри). С этой местностью связана древнейшая история тарасков, как записал ее для нас упомянутый испанский хронист. Дело в том, что тараски, так же как позднее ацтеки, переселились в этот прекрасный горный край со своей первоначальной родины, но где она находилась, американистам до сих пор не известно. Придя к озеру Пацкуаро, три до той поры враждовавшие группы тарасков объединились в «тройственный союз». Создание этого союза тараски приписывают своему первому настоящему правителю Тариакури, внучатый племянник которого Цици Пандакуре распространил затем владычество тарасков далеко на север и на юг. Его сын Тангашоан Цинтича был первым верховным вождем тарасков, вступившим в сношения с белыми. В Теночтитлане он встретился с Кортесом. Позднее он разделил судьбу многих индейских властителей эпохи испанского завоевания: в 1532 году он был сожжен на костре жесточайшим из конкистадоров Нуньесом де Гусманом за то, что отказался сообщить ему местонахождение своего клада. Но мог ли он открыть то, чего уже вообще не существовало? Национальный клад тарасков захватил еще несколькими годами ранее другой испанский авантюрист, Кристобаль де Олид, не слишком хваставший этим приобретением перед своими сотоварищами по разбою.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: