РОССИИЙСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ им. ГЕРЦЕНА.

Фридрих Ницше.

Несвоевременные размышления: "О пользе и вреде истории для жизни".

Студент 1 курса магистратуры факультета социальных наук

Карпов А.А.

Санкт-Петербург.

2011г.

Фридрих Ницше (1844-1900), немецкий философ и поэт. Родился в деревушке Рёккен близ Лютцена (Саксония) 15 октября 1844 года. Его отец и оба деда были лютеранскими священниками. Учился в университетах Бонна и Лейпцига, где углубился в греческую и латинскую классику. В лавке старых книг в Лейпциге он однажды случайно обнаружил книгу "Мир как воля и представление" немецкого философа Артура Шопенгауэра, которая произвела на него сильное впечатление и повлияла на дальнейшее творчество.

В 1869 году Ницше, опубликовавшего уже несколько научных статей, но еще не имеющего докторской степени, пригласили занять кафедру классической филологии в Базельском университете в Швейцарии. Став профессором, Ницше получил и швейцарское подданство; однако во время франко-прусской войны 1870-1871 годов записался на службу в прусскую армию в качестве рядового санитара. Основательно подорвав здоровье, он вскоре вернулся в Базель, где возобновил преподавательскую деятельность. Стал близким другом композитора Вагнера.

В 1872 году Ницше опубликовал свою первую книгу "Рождение трагедии из духа музыки". Первые пятнадцать глав книги представляют собой попытку выяснить, что такое греческая трагедия, в последних же десяти главах речь идет больше о Р. Вагнере.

Вслед за первой работой вышли четыре "Несвоевременных размышления" (1873-1876). В первом из них Ницше атакует самодовольную поверхностность немецкой культуры в период после победы над Францией. Второе размышление "О пользе и вреде истории для жизни" оказало глубокое влияние на немецкую историографию 20 века развиваемой в нем концепцией "монументальной истории", попыткой через изучение героев прошлого показать, что человек способен на великое, несмотря на нынешнее господство посредственности.

В третьем размышлении, "Шопенгауэр как учитель", Ницше утверждает, что обнаружить "подлинного себя", вовсе не "спрятанного глубоко внутри, но существующего безмерно выше", можно, если задаться вопросом: "Что ты действительно любил до сих пор?". В "монументалистской" манере Ницше приступает к созданию портрета Шопенгауэра, выделяя черты, которые его восхищают и по которым он намеревается "строить самого себя".

Четвертое размышление посвящено Вагнеру. Оно принесло Ницше массу неприятностей, его отношения с композитором становились все более напряженными. Для Вагнера Ницше был блистательным проповедником, но и мальчиком на посылках, его не интересовал собственный философский поиск Ницше. По многим важным вопросам они имели противоположные мнения, и Вагнер, будучи старше, не терпел, когда ему перечили. Пока композитор жил в Швейцарии непризнанным гением, его религиозные и расовые пристрастия можно было игнорировать; однако, когда он вернулся в Германию, чтобы основать центр вагнеризма в Байройте, разрыв стал неизбежен.

В 1878 году "Человеческое, слишком человеческое" - собрание психологических наблюдений по образцу великих французских афористов, предваренное посвящением Вольтеру. Книга была отправлена почтой, и одновременно Ницше получил экземпляр новой оперы Вагнера "Парсифаль".

В 1879 году Ницше оставил университет.

В 1879 и 1880 годах опубликовал два дополнения к "Человеческому, слишком человеческому", в последующие два года "Утреннюю зарю", где обсуждал вопросы морали, и "Веселую науку".

Свести воедино свои наиболее значимые выводы Ницше попытался в книге "Так говорил Заратустра" (1883-1892). Стиль ее - то поэтический, то пародийный (в том числе пародийно-библейский), эпиграммы чередуются с довольно выспренними пассажами и проповедями (против общепринятой религии и морали), а в четвертой части помещена история, в которой Заратустра выступает против своих почитателей, которые ему ненавистны. Их практически никто не заметил. Четвертую часть Ницше выпустил тиражом всего в сорок экземпляров и раздал семь из них друзьям, отказавшись от прежнего плана продолжить эту работу. Первое широкое издание четвертой части было предпринято в 1891 году. Вскоре вся книга была признана классикой мировой литературы, стала необыкновенно популярной в Германии и была переведена на многие языки.

В этой книге Ницше впервые выдвинул теорию сверхчеловека и воли к власти, однако он понимал, что его идеи требуют пояснений и защиты от непонимания. С этой целью он опубликовал работы "По ту сторону добра и зла" (1886) и "К генеалогии морали" (1887).

В 1888 году Ницше завершил пять книг: небольшую полемическую работу "Случай Вагнера" (1888); стостраничное резюме своей философии "Сумерки кумиров" (1889); страстную полемическую работу "Антихристианин" (1895); а также "Ecce Homo" (1908) - остроумную попытку самооценки с такими главами, как "Почему я так мудр" и "Почему я пишу такие прекрасные книги". Наконец, в 1895 году вышла работа "Ницше против Вагнера", представляющая собой собрание слегка отредактированных отрывков из его более ранних работ.

В январе 1889 года на улице Турина с Ницше случился припадок. Невменяемым он был помещен в психиатрическую лечебницу, а затем передан на попечение семьи. Умер Фридрих Ницше в Веймаре 25 августа 1900 года.

Эссе состоит из 10 глав.

В своем эссе Ф. Ницше попытался ответить на ряд вопросов, без сомнения интересовавших его. А именно, что следует из названия: какую пользу можно извлечь из истории, и наоборот, «почему история, как драгоценный избыток знания и роскошь, нам должны быть,… серьезно ненавистны»[1]?

«Неисторическое» чувство.

Основная идея Ницше заключается в том, что он не видит исторический процесс в стадии заморозки, каких-то отдельных фактов и дат. Для такого понимания истории, необходимо, чувствовать неисторически. «Неисторическим», по мнению Ницше является та жизнь, которая «растворяется в настоящем»[2]. Человек который пытается жить «неисторически» постоянно входит в антагонизм с громадной тяжестью прошлого. Оно накрывает его полностью, или отклоняет его в сторону, тем самым затрудняя его движение вперед. Жить неисторически – есть пытаться как можно скорее забыть свое прошлое, или прошлое своего народа и т.д. Человек который был бы лишен способности забывать,«…такой человек потерял бы веру в свое собственное бытие. Всякая деятельность нуждается в забвении»[3]. «Неисторически живет животное, оно полностью растворяется в настоящем»[4]. Еще Ницше выделяет - способность к забвению – это свойство человека выражается в том, что он пытается создать что-то еще не созданное, не ведая и не оглядываясь на так называемые авторитеты прошлого. К примеру игра ребенка.

Вывод, по поводу воспоминаний и забвения, Ницше делает такой: «…жить почти без воспоминаний, и даже счастливо жить без них, вполне возможно, как показывает пример животного; но совершенно и безусловно немыслимо жить без возможности забвения вообще»[5]. По мнению Ницше, люди которые наоборот стараются жить только по канонам «исторического» миропонимания похожи на тех кто страдает бессонницей в худшем ее проявлении. Есть граница такой бессонницы, «такая степень исторического чувства», если ее перейти, то последствия могут быть плачевными не только для этого человека но и для целого народа или культуры.

По выражению Ницше «прошедшее может стать могилой настоящего», и что бы не допустить такого коллапса надо выяснить или рассчитать черту, или лучше золотую середину, в пределах которой одни прошедшие деяния подлежат забвению, а другие нет. Эту золотую середину, Ницше называет «пластической силой человека». Если человек обладает этой силой в меньшей степени, то он обречен переживать снова и снова, все те нелицеприятные ему действия, процессы которые уже были, по-новому. Это может привести даже к летальному исходу. Но есть и другие люди, у которых «пластика» развита на много лучше. Такие люди способны забыть «самые нелепые и самые ужасные или даже их собственные злые деяния»[6]. То есть получается, что надо найти эту золотую середину между человеко который не может ничего забыть, и принимает все близко к сердцу, и обычным циником. По мнению Ницше, только при таких условиях человек может сотворить свой собственный «горизонт», так он это называет, где все более менее укладывается в его понятии, то есть историческое чувство не влияло отрицательно, и «то, чего такая натура не может подчинить себе, она сумела бы забыть»[7], то есть это выходило бы за пределы его горизонта. Отсюда Ницше делает вывод, что собственно логично: «историческое и неисторическое одинаково необходимы для здоровья одного отдельного человека, народа, культуры»[8]. И все таки автор труда склоняется к тому, что неисторическое миропонимание и чувство, в известных пределах, есть фундамент, «на котором только вообще и может быть построено нечто правильное, здоровое и великое, нечто подлинно человеческое»[9]. С ним трудно не согласиться, ибо если человек не может абстрагироваться от прошлого как он сможет что-то создать?

Человек становится человеком «только благодаря способности использовать прошедшее для жизни и потом вновь превращать в историю»[10]. Ницше различает человека исторического и над-исторического. У человека исторического, «всякое обращение к прошлому вызывает стремление к будущему, распаляет…решимость продолжать жизненную борьбу» и он верит, «что смысл существования будет все более раскрываться в течение процесса существования» он «оглядывается назад только затем, чтобы путем изучения предшествующих стадий процесса понять…настоящее и научиться энергичнее желать будущего»[11]. Оно присуще людям которые понимают каждое мгновение какого либо действия есть процесс остановившийся и законченный.

Что касаемо непосредственно истории, то Ницше подразделяет ее на три рода – монументальный, антикварный и критический, которые соответствуют трем определенным характеристикам человека, то есть человеку «как существу деятельному и стремящемуся, как существу охраняющему и почитающему, …как существу страждущему и нуждающемуся в освобождении»[12].

«Каждый из существующих трех типов истории может законно развиваться лишь на известной почве и в известном климате, на всякой другой почве он вырождается в сорную траву»[13]. Если получается, что какой либо род истории имеет господствующие положение то это может привести к искажению жизни. А по Ницше жизнь есть основа истории, то есть со временем история так же погибнет.

Монументальная история.

Эта история есть выделение величественных моментов, и великих людей. По утверждению Ницше, великое во всех его проявлениях вполне может повториться вновь. Польза монументальной истории заключается в том, что она учит понимать это «великое». Прежде всего история принадлежит человеку деятельному и ведущую какую-либо борьбу. Такому человеку которому нужны образцы для подражания, как-то учителя, утешители. Но таких в современном ему времени нет. Деятельному человеку как правило нужна цель, к которой он идет. Целью является какое-либо проявление счастья, либо свое собственное, либо счастье отдельно взятого народа или вообще всего человечества. Этот деятельный человек, как пишет Ницше «бежит от резиньяции и пользуется историей как средством против резиньяции»[14]. При все при этом, такого борца против покорности не буде ждать какая-либо награда в конце его пути, замечает Ницше. Но тут же говорит о том, что деятель может получить лишь славу, то есть «право на почетное место в храме истории, где он может, в свою очередь, быть для следующих поколений учителем, утешителем и предостерегаете»[15]. Господство же этой истории ведет к тому, что все не яркие моменты придаются забвению, то есть идет искажение истории.

Антикварная история.

Антикварная история «принадлежит тому, кто охраняет и почитает прошлое,…откуда он появился, где он стал тем, что он есть»[16]. Изучением истории такие люди как бы отдают долг своей деревне, городу, стране, их история становится его историей. Долг за то, что им посчастливилось родиться именно здесь и ни где больше. При этом они рьяно оберегают те условия при которых родились и выросли, для того что бы сохранить их для следующих поколений.

Пользу в антикварной истории Ницше видит в том, что «даже убогие условия, в которых живет отдельный человек или народность», историки-антиквары изображают во всех цветах радуги. Так же антикварное чувство позволяет видеть те моменты очень хорошо, которые в свою очередь в упор не замечает монументальная история.

Но отсюда вытекает и ее вред, потому как если бы антикварная история преобладала, то это чувство есть очень ограниченное «тесными горизонтами»[17]. То есть антиквары не видят целого, не видят истории в общем. Как правило за границей из исследований историческая картина выглядит очень размыта. Еще один минус этой истории заключается в том, что она может только сохранять, а созидать не умеет. Отсюда и очень сильный консерватизм, и непринятие нового.

Критическая история.

По утверждению Ницше, каждый человек «должен обладать и от времени до времени пользоваться силой разбивать и разрушать прошлое, что бы иметь возможность жить дальше». Историк-критик как бы взывает прошлое на суд ибо «всякое прошлое достойно того чтобы быть осужденным» [18]. Все вроде бы правильно, и критический анализ тоже присутствует. Но не все так просто. Ницше мыслит о том, что и данная история может принести вред. Историк посредствам этого чувства может сам создать себе историю от которой он хотел бы происходить, то есть историк вполне может отрицать факты нелицеприятные ему лично, соответственно опять идет искажение истории.

По мнению Ницше существуют два вида историков: мастера, которые умеют широко обощать, которые могут «перечеканивать общеизвестное в нечто неслыханное и провозглашать общее положение в такой простой и глубокой форме, что при этом простота не замечается из-за глубины и глубина из-за простоты»[19], и работников, которые подвозят материал, складывают его в кучи и сортируют его.

Ницше писал: «знание прошлого во все времена признавалось желательным только в интересах будущего и настоящего, а не для ослабления современности, не для подрывания устоев жизнеспособности будущности»[20].

Ницше большое внимание уделял «объективности». По его мнению, объективность есть «такое душевное состояние историка, при котором он созерцает известное событие со всеми его мотивами и следствиями в такой чистоте, что оно не оказывает никакого влияния на его личность; при этом имеют в виду тот эстетический феномен, … свободу от личного интереса…». «Объективно мыслить историю – значит… мыслить все в известной связи, разрозненное сплетать в целое, исходя всегда из предположения, что в вещи должно вложить некое единство плана, если его даже раньше в них не было. Так человек покрывает прошлое как бы сетью и подчиняет его себе, так выражается его художественный инстинкт, но не инстинкт правды и справедливости»[21].

Значение истории – «не в общих идеях, выдаваемых за некоего рода цвет и плод, но что ценность ее в том и заключается, чтобы, взяв знакомую, может быть, обыкновенную тему, будничную мелодию, придать ей остроумную форму, поднять ее, повысить на степень всеохватывающего символа и таким образом дать почувствовать присутствие в первоначальной теме целого мира глубокомыслия, мощи и красоты»[22].

[1] Ницше Ф. Несвоевременные размышления. – СПб.: Изд. «Азбука-классика», 2009г. С. 85.

[2] Там же. С. 89.

[3] Там же. С. 90.

[4] Там же. С. 88.

[5] Там же. С. 90.

[6] Там же. С. 91.

[7] Там же. С. 91.

[8] Там же. С. 92

[9] Там же. С. 93.

[10] Там же. С. 93

[11] Там же. С. 96.

[12] Там же. С. 98 – 99.

[13] Там же. С. 106.

[14] Там же. С. 99.

[15] Там же. С. 100.

[16] Там же. С. 106.

[17] Там же. С. 109.

[18] Там же. С. 111.

[19] Там же. С. 139.

[20] Там же. С. 113.

[21] Там же. С. 134 – 135.

[22] Там же. С. 137.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: