Глава V. Теория цивилизаций

Понятие «цивилизация» многозначно. Можно указать, по крайней мере, на три основных значения этого слова. В первом случае рождается традиционная культурфилософская проблематика, восходящая к немецким романтикам. В этом значении «культура» и «цивилизация» уже не воспринимаются как синонимы. Органика культуры противопоставляется мертвящему техницизму цивилизации. Второе значение слова предполагает движение мира от расколотого к единому. Возможна и третья парадигма — плюрализм отдельных разрозненных цивилизаций. В этом случае подвергается пересмотру восходящее к христианству видение общечеловеческой перспективы.

Понятие цивилизации

В настоящее время становится актуальной потребность в разработке метода макроисторического исследования, то есть изучения крупных социальных и культурных феноменов, существующих в виде целостностей. Н. Данилевский называет их культурно-историческими типами, О.Шпенглер — развитыми культурами, А.Тойнби — цивилизациями, П.Сорокин «метакультурами».

Эти социальные и культурные суперсистемы не совпадают ни с нацией, ни с государством, ни с какой-либо социальной группой. Они выходят за пределы географических или расовых границ. Однако, подобно глубинным течениям, они определяют характер всех более мелких социальных образований и являются подлинными целостными единствами в океане социальных и культурных феноменов.

Проблема цивилизаций ставит перед исследователями новые актуальные задачи, решение которых предполагает научный подход и философскую проработанность. Сущность кризисов, переживаемых отдельными культурами, в частности западноевропейской культурой; будущее западного мира; усиление культурной идентичности и всплеск национализма; отношение современного человека к религии, технике, науке; взаимоотношения Востоку и Запада — все это важные и актуальные проблемы, которые находятся сейчас в центре внимания,

История в глазах современных людей — уже не чередование событий, определяющих судьбы отдельные народов, их возникновение, расцвет и исчезновение Мы воспринимаем теперь наше прошлое как чередование крупных целостных образований, моделью которых может служить античная культура. Одним из них хотя и незавершенным, является западноевропейская культура. Цивилизация становится, таким образом, основной категорией современной исторической науки.

Однако само это понятие, несмотря на условную конкретность, оказывается зыбким. Цивилизация - это вполне оправданная, хотя и условная единица трактовки истории, некий условный теоретический конструкт. Однако не следует выдавать этот идеальный тип за безусловную эмпирическую реальность. Подтверждением этого соображения служит тот факт, ч никто не может сказать, сколько же цивилизаций Земле. Это не строгое естественнонаучное понятие. Даже один и тот же исследователь, скажем А.Тойнби называет разное число цивилизаций. Начиная с 21 цн цивилизации Тойнби к концу своего многотомного труд теряет 8, но при этом как бы не замечает этого.

При оценке цивилизаций многое зависит от позиции исследователя. Как отметил Е.Б.Рашковский в дискуссии по этой проблеме, любой ученый-эмпирик: скажем, кавказовед, филиппинист, кореевед, тюрколог и т.п., любой из них предложит свои коррективы к схеме и тем самым утвердит относительный характер категории цивилизации и даже шире — цивилизационной схемы. И будет прав. Ибо нет современной науки без учета и обоснования статуса наблюдателя.

Вот трудности истолкование цивилизаций, на которые указывает исследователь: прежде всего, сложность внутреннего состава каждой из цивилизаций какой бы наблюдатель не оценивал цивилизацию как понятие или систему. В каждой из цивилизаций идет напряженная внутренняя борьба за господство над природными и людскими ресурсами, напряженная борьба за гегемонию в символической сфере — имеется в виде идеологии и религии. Причем в такой борьбе враждующие группировки, коалиции и клики часто ищут внешней поддержки против собратьев по цивилизации, ищут пути самоутверждения в субцивилизационных раздорах. Материал для такого рода размыш­лений дает истории арабо-исламская цивилизация XX в., в той же мере индостанская и индонезийская.

Далее, цивилизации внутренне динамичны. Их облик формируется не только их многовековыми историческими предпосылками. Мы только зафиксировали какие-то особенности цивилизации, но она их уже в определенной мере сбросила. Развертывает себя драматический процесс взаимодействия западнических и почвеннических импульсов, рационализма и традиционализма. Это взаимодействие прослеживается как одна из определяющих характеристик культурной динамики в незападных обществах. Она составляет на протяжении двух-трех веков лейтмотив истории России. То же можно сказать о Турции, о Японии, о Латинской Америке, об Индии, о Ближнем Востоке. Такое взаимодействие противоположно направленных импульсов остается универсальным. Более того, с XIX в. оно даже сумело утвердиться в самой западной культуре в виде коллизии мондиализма и западоцентризма.

Наконец, трактовка этой проблемы, как это очевидно, зависит от политической культуры. Можно понять социоэкономические и психологические предпосылки фундаментализма — в исламском мире, в православии, в индуизме и иудаизме. Фундаментализм действительно приобретает облик эсхатологически грозного, всеохватывающего феномена, но тенденции нынешнего дня не вечны. Кроме того, если присмотреться к фундаментализму в лоне различных культурных цивилизаций, собственно цивилизационных структур, подойдя к нему культурологически, то это скорее всего попытка активистской перестройки традиционного религиозного сознания в нынешних условиях глубоко несбалансированного во многих отношениях западноцентричного мира. «Фундаментализм чужд не только рационализму, но и традиционализму, ибо он не приемлет традицию в ее исторической изменяемости и Данности, он силится утвердить традицию как нечто харизматически измышленное, силится утвердить ее на путях рационального замысла, утвердить традицию рациональными средствами. В этом смысле фундаментализм не консервативен, но яростно радикален».

Исходя из всего вышеизложенного, трудно строгое определение понятию цивилизации. Фактически под цивилизацией понимается культурная общность людей, обладающих некоторым социальным генотипом, социальным стереотипом, при этом освоившая большое, достаточно автономное, замкнутое мировое пространство и в силу этого получившая прочное место в мировом раскладе.

Само понятие «цивилизация» еще никто не определил, хотя ни у кого нет сомнения в том, что «цивилизация» является основным феноменом исторического развития. Трудность заключается в том, что немецкому термину «Hochkultur», введенному Шпенглером, соответствует английский и французский термин «civilisation», тогда как у Шпенглера «цивилизация» означает последнюю стадию культуры, ее упадок.

В морфологическом учении о культурах можно выделить два направления. К одному из них можно отнести Н.Я.Данилевского, О.Шпенглера и А.Тойнби. К другому — американского антрополога Ф.Нортропа, А.Крёбера и П.Сорокина. Отличие второго направления заключается в том, что его сторонники стремятся найти в океане мировых феноменов не отдельные строго очерченные системы, а объединяющие их «культурные суперсистемы» (термин П.Сорокина) и именно их считают культурными целостностями, являющимися определенными символами.

П.Сорокин указывает, что между обоими направлениями есть ряд точек соприкосновения, и выводы, к которым пришли представители обоих направлений, очень близки, да и другие признают наличие сравнительно небольшого числа культур, не совпадающих ни с нациями, ни с государствами и различных по своему характеру. Каждая такая культура является целостностью, холистическим единством, в котором части и целое взаимосвязаны и взаимообусловлены, хотя реальность целого не соответствует сумме реальностей отдельных частей.

Концепция А.Тойнби

Теория цивилизаций А.Тойнби (1889—1975) продолжает линию Н.Я.Данилевского и О.Шпенглера и может считаться кульминационным пунктом в развитии теорий локальных цивилизаций. Его монументальное исследование «Изучение истории» представляет собой шедевр исторической и макросоциологической науки. Английский культуролог начинает свое исследование с утверждения, что истинной областью исторического анализа должны быть общества, имеющие как во времени, так и в пространстве протяженность большую, чем национальные государства. Они называ­ются «локальными цивилизациями».

Тойнби рассматривает двадцать три развившиеся цивилизации: западную, две православные (русскую и византийскую), иранскую, арабскую, индийскую, две Дальневосточные, античную, сирийскую, цивилизацию Инда, китайскую, минойскую, шумерскую, хеттскую, вавилонскую, андскую, мексиканскую, юкатанскую, майя, египетскую... Он указывает также на четыре остановившиеся в своем развитии цивилизации — эскимосскую, момадическую, оттоманскую и спартанскую и пять мертворожденных.

Но почему некоторые общества становятся неподвижными на ранней стадии своего существования и не складываются в цивилизации, тогда как другие достигают этого уровня? Ответ его таков: генезис цивилизации не объяснить ни расовым фактором, ни географичек средой, ни специфической комбинацией двух уело наличием в данном обществе творческого меньшинства и средой, которая не слишком неблагоприятна, слишком благоприятна.

Итак, группы, в которых налицо эти условия, складываются в цивилизации. Группы, не обладающие ими, остаются на доцивилизованном уровне. Механизмом рождения цивилизаций в этих условиях является взаимодействие вызова и ответа. Умеренно неблагоприятная группа непрерывно бросает обществу вызов, а общество через посредство своего творческого меньшинства отвечает на вызов и решает проблемы. В этих условиях не существует покоя, обе группы все время в движении, а такое движение рано или поздно достигает уровня цивилизации.

Следующая проблема исследования — почему ряд цивилизаций (дальнезападная христианская, …ландская), дальневосточная христианская (… в Средней Азии), скандинавская и … развивались ненормально и родились мертвыми. Тойнби пытается понять, отчего пять цивилизаций (полинезийская, эскимосская, кочевая, спартанская, оттоманская) застыли в своем развитии на ранней стадии. Тогда как остальные успешно развивались.

По мнению Тойнби, рост цивилизации отнюдь не сводится к географическому распространению и не вызывается им. Если географическое распространение с чем-нибудь положительно связано, то скорее с задержкой развития и с разложением, а не с ростом. Подобным же образом рост цивилизации ограничивается и не вызывается техническим прогрессом и растущей властью общества над физической средой.

Рост цивилизации, по Тойнби, состоит в интенсивном внутреннем самообогащении или самовыражении цивилизации, в переходе от более грубой к более тонкой религии и культуре. Рост — это непрерывное «отступление и возвращение харизматического (богоизбранного, предназначенного свыше к власти) меньшинства общества и всегда нового успешного ответа на всегда новые вызовы среды.

Растущая цивилизация — это постоянное единство. Ее общество состоит из творческого меньшинства, за которым свободно следует, подражая ему, большинство — внутренний пролетариат общества и внешний пролетариат варварских соседей. В таком обществе нет братоубийственных схваток, нет твердых, застывших различий. В результате процесс роста представляет собой рост целостности и индивидуального своеобразия развивающейся цивилизации.

Третья важнейшая проблема исследования — как и почему цивилизации «надламываются, разлагаются и распадаются». Не менее 16 из 26 цивилизаций сейчас «мертвы и погребены». Из оставшихся в живых десяти цивилизаций «полинезийская и кочевая... находятся сейчас при последнем издыхании; а семь из восьми других в большей или меньшей степени — под угрозой уничтожения или ассимиляции нашей западной цивилизацией». Более того, не менее шести из этих семи цивилизаций обнаруживают признаки надлома и начавшегося разложения.

Тойнби подчеркивает, что упадок нельзя приписать космическим причинам, географическим факторам, расовому вырождению или натиску врагов извне, который, как правило, укрепляет растущую цивилизацию. Нельзя объяснить его и упадком техники и технологии, ибо во всех случаях упадок цивилизации является причиной, а упадок техники — следствием или симптомом.

Стадия упадка, согласно Тойнби, состоит из надлома, разложения и гибели цивилизаций. Между надломом и гибелью цивилизации нередко проходят столетия, а иногда и тысячелетия. Так, например, надлом египетской цивилизации произошел в XVI в. до н.э., а погибла она только в V в. н.э. Период между надломом и гибелью охватывает почти 2000 лет «окаменевшего существования», «жизни в смерти». Но как бы долго это ни длилось, судьба большинства, если не всех, цивилизаций влечет их к конечному исчезновению, раньше или позже. Что касается западного общества, то, хотя оно, винимо, по Тойнби, обнаруживает все симптомы надлома и разложения, он считает, что мы можем и должны молиться, чтобы нам не было отказано в отсрочке, если мы с сокрушенным духом и сердцем, полным раскаяния, будем просить ее вновь и вновь.

Такова общая природа упадка цивилизаций. Подробный анализ ее повторяющихся моментов, симптомов и фаз дается в разных томах исследования Тойнби. Здесь можно коснуться только некоторых. Меньшинство, опьяненное победой, начинает «почивать на лаврах», поклоняться относительным ценностям как абсолютным. Оно теряет свою харизматическую привлекательность, и большинство не подражает и не следует ему.

Поэтому все больше и больше приходится использовать силу, чтобы контролировать внутренний и внешний пролетариат. В ходе этого процесса & шинство организует «универсальное (вселенское) государство», подобное Римской империи, созданной эллинистиническим господствующим меньшинством сохранения себя и своей цивилизации; вступай войны; становится рабом косных установление само ведет себя и свою цивилизацию к гибели.

Тогда «внутренний пролетариат» отделяется меньшинства и часто рождает «универсальную (вселенскую) церковь», например, христианство или буддизм — как свою собственную веру и установде Таким образом, нетворческие силы общества совершают творческий акт. Это, вообще говоря, одно многочисленных противоречий в системе Тойнби. Когда «универсальное государство» господствую меньшинства рушится, «универсальная церковь» у раннего пролетариата (например, христианство) служит мостом и основанием для новой цивилизации чужденной и в то же время дочерней по отношению к старой.

Внешний же пролетариат организуется и начинает штурмовать падающую цивилизацию, вместо чтобы стремиться врасти в нее. Таким образом, кол входит в тело и душу цивилизации. Он приводит к росту распрей и братоубийству. Раскол в душе ведет к возникновению трех типов личностей и «спасителей»: архаистов, ристов (спасителей с мечом), отреченных и безрадостных стоиков и, наконец, преображенного религиозного спасителя, нашедшего опору в сверхчувственном мире Бога.

Чувство затерянности в потоке, чувство греха возрастает. Половая распущенность и смещение принципов (синкретизм) становятся господствующи Вульгаризация и «пролетаризация» захватывают философию, язык, религию, нравы и установления. За исключением преония, никакие усилия и спасители не могут остановить разложения. В лучшем случае, как отмечалось, цивилизация «окаменевает», и в этой форме, «жизнь в смерти», может тянуться века и даже тысячелетия.

Единственный плодотворный путь — это путь преображения, перенос цели и ценностей в сверхчувственное царство Божие. Оно не может остановить разложение данной цивилизации, но может послужить посевом, из кото­рого вырастает новая дочерняя цивилизация. Таким образом, это шаг вперед в вечном процессе возвышения от человека к сверхчеловеку, от «града человеческого к граду божьему», как предельному итогу человека и цивилизации. Эти рассуждения заканчиваются почти алокалиптической нотой: «Цель преображения — дать свет тем, кто погряз во тьме... Она достигается в поисках царства Божьего, чтобы привести его жизнь в действие... Таким образом, цель преображения — царство Божие...»

Вся человеческая история или весь процесс цивилизации преврашается, таким образом, в творческую традицию. Через отдельные цивилизации и их совпадающие в единстве, но конкретно различные ритмы, реальность разворачивает свое богатство и ведет от «подчеловека» и «подцивилизации» к человеку и цивилизации, а в итоге к сверхчеловеку и преображенной сублимированной (эфирной) сверхцивилизации царствия Божьего.

Деятельность духа, струящегося по земле и влекущего свои нити по ткацкому станку времени, — это история человека, как он сеоя проявляет в генезисе и росте, в разложении человеческих обществ. Во всем этом колыхании жизни мы можем слышать биение основного ритма вызова и ответа, отступления и возвращения, расстройства и соединения, отчуждения и усыновления, раскола и возрождения, тот основной ритм — чередующееся биение инь и ян.

Вечные повороты колеса — не пустое повторение, если с каждым поворотом они влекут колесницу все ближе к цели, и если «возрождение» означает рождение чего-то нового, то колесо существования — не просто дьявольская выдумка, не простое средство подвергнуть вечной муке осужденного Икс. Музыка, которую создает ритм инь и ян, это песня творения.

Творение не было бы творческим, если бы оно не поглощало в себе все существующее на небе и на земле, включая свой собственный антитезис.

Таков общий скелет философии истории Тойнби. Он одет им в богатую и плодотворную плоть фактов. Основной тезис, как и следствие из него, кропотливо удостоверены известными эмпирическими фактами двадцати одной исследованной цивилизации. В этом отношении теория Тойнби, вероятно, документирована полнее, чем большинство существующих философий истории.

Однако концепция Тойнби постоянно подвергается критике. Наиболее развернутая критика содержится в трудах Питирима Сорокина. Труд Тойнби, по мнению П.Сорокина, имеет два коренных. Они относятся, во-первых, к «цивилизации»; избранной Тойнби в качестве единицы исторического исследования, вторых, к концептуальной схеме генезиса, роста и упадка цивилизаций, положенной в основу его философии истории.

Под «цивилизацией» Тойнби имеет в виду не просто «область исторического исследования», но единую систему, или целое, части которого связаны друг другом причинными связями. Поэтому, как во всякой такой системе, в его «цивилизации» части должны зависеть друг от друга и от целого, а целое — от част Он категорически утверждает вновь и вновь, что «цивилизации суть целостности, чьи части все соответствуют друг другу и взаимно влияют друг на друга. Одна из характерных черт цивилизации в процессе роста — то, что все аспекты и проявления ее социальной жизни координированы в единое социальное целое, в котором элементы экономики, политики и культуры удерживаются в тонком согласии друг с другом внутренней гармонией растущего социального тела.

Таким образом, подобно так называемым «функциональным антропологам», Тойнби утверждает, что его «цивилизации» суть реальные системы, а не просто скопления, агрегаты и конгломераты феноменов и объектов культуры (или цивилизации), смежных в пространстве и времени, но лишенных какой-то бы ни было причинной или другой осмысленной связи. Далее Сорокин развивает в полемике с Тойнби свою собственную механистическую теорию социального агрегата, в котором свободно можно заменять отдельные части.

П.А.Сорокин прав, критикуя чисто поэтическую метафору Юйнби цивилизация — это нечто вроде живого тела. Но он, пожалуй, не прав, отрицая всякое единство исторически реальной цивилизации. Ошибочно приняв различные скопления (агрегаты) за системы, Тойнби начинает трактовать свои цивилизации как «виды общества» и ретиво охотится за единообразием в их генезисе, росте и упадке.

Тойнби совершил и другую ошибку, признав старую, идущую от Флоруса к Шпенглеру, концептуальную схему «генезиса-роста-упадка» единообразной моделью развития цивилизаций. Эта концепция, возможно, худшая из всех существующих схем. Она основана на простой аналогии и представляет собой не теорию реальных изменений общественно-культурных фактов, но оценочную теорию общественно-культурного прогресса, подсказывающую, как феномены культуры должны изменяться. Это становится явным уже в формулах «роста» и «разложения». Это оценоч­ные формулы прогресса и регресса, а не формулы реальных изменений.

Отсюда вытекают фактические и логические погрешности в философии истории Тойнби. Прежде всего, надо сказать о его классификации цивилизаций. Многие историки, антропологи и социологи отвергают ее как произвольную, лишенную ясного логического критерия выбора. Некоторые христианские цивилизации трактуются как отдельные и различные (Западная Европа, Византия, Россия). Тойнби рассматривает православие и католичество как две различные религаи, а конгломерат различных (религиозных и других) систем объединяется в одну цивилизацию. Между тем, «даже великие культурные и вероисповедные сдвиге лишь увеличивают многообразие в единстве цивилизализации, если носителями различий оказываются народы представляющие для внешнего мира и для самих с('-все то, что и прежде, вычлененное в ойкумене ку турное пространство. Конфессиональный разрыв протестантов с католицизмом был намного радикалы догматических и обрядовых особенностей, неко: разведших Восточную и Западную церкви. Но перв лишь модифицировал цивилизацию Запада, втор; же, по словам Ф.И.Тютчева, санкционировали имен» расхождение двух «человечеств».

Спарта произвольно вырвана, по мнению Сорокина, из остальной эллинской цивилизации, тогда ю римская цивилизация объединена с греческой., Полинезийская и эскимосская цивилизации, ю «подцивилизации» (в одном месте Тойнби утверждав что они были живорожденными цивилизациями; другом — что они остались на уровне «подцивилиз ции» и никогда не достигли уровня цивилизации рассматриваются как отдельные цивилизации по плР менному признаку, тогда как все кочевники всех код тинентов объединены в одну цивилизацию и т.д.

Тойнби прибегает к «массовому избиению» цивн заций. Он объявляет большинство из них «мертвор денными», или «застылыми», или «окаменевши) или «надломленными», или «разлагающимися», «мертвыми и погребенными». (Согласно Тойнби, из цивилизаций только одна западная еще, возмож" жива в настоящее время, а все остальные либо ме вы, либо полумертвы («застыли», «окаменели», «разлагаются»). Таким образом, в согласии с принятой мой, цивилизации должны пройти через надлом, ложение и смерть. Тойнби остается или похорон их, или объявить мертворожденными, «застылы» «окаменевшими» или, наконец, — надломленны разлагающимися.

Поскольку этого требует система и поскольку Тойнби нет никакого ясного критерия, что такое действительности смерть или надлом, возрождею или разложение цивилизации, он добровольно бер на себя роль могильщика цивилизаций. В-третьих, ОТважно следуя своей схеме, он не смущается, что некоторые из его цивилизаций, какие, согласно схеме, должны бы давно умереть, после своего надлома живут века, даже тысячи лет, и теперь еще живы. Он выходит из трудностей простым изобретением термина «окаменевшей» цивилизации. Так, Китай окаменел на тысячу лет. (Как это совместить с нынешним динамизмом страны?). Египет — на две тысячи лет. Эллинская цивилизация либо разлагалась, либо каменела с Пелопоннесской войны до V в. н.э. Вся римская история — это непрерывное разложение, с начала и до конца. То же самое происходит и с другими цивилизациями. В концепции юйнби цивилизации едва имеют право жить и расти. Если они не родились мертвыми, как некоторые из них, тогда они застывают. Если они не застыли, их ждет надлом почти сразу же после рож­дения, и они начинают разлагаться или превращаться в «окаменелость»...

В-четвертых, предыдущее объясняет, почему в труде Тойнби так мало анализируется стадия роста цивилизаций. Есть только крайне расплывчатые утверждения, что на этой стадии существует творческое меньшинство, успешно встречающее все вызовы. Нет ни классовой борьбы, ни войны между обществами, и все идет отлично, становится все более и более возвышенным. Такая характеристика процесса роста его двадцати одной цивилизации, очевидно, фантастична в своей «идиллической» и прочих добродетелях.

Если мы поверим в них, придется согласиться, что в Греции до 431—403 гг. до н.э. (надлом эллинской циви­лизации, согласно Тойнби) не было никаких войн, революций, классовой борьбы, рабства, традиционализма, нетворческого меньшинства и что все эти бедствия появились только после Пелопоннесской войны. С другой стороны, нам следует ожидать, что после этого в Греции и Риме творчество прекратилось, не было Платона, Аристотеля, Эпикура, енона, Полибия, отцов церкви, Лукреция, научных открытий — ничего творческого.

В отношении западной цивилизации, как уже было сказано, диагноз несколько двойствен. Во многих местах он говорит, что она уже испытала свой надлом и находится в процессе разложения. В других местах он отказывается вынести приговор. Но каким бы ни был его диагноз, западная цивилизация до XV в. рассматривается им в стадии роста. Если это так, то, согласно схеме, никаких революций, серьезных войн, никаких жестких и устойчивых классовых различий не должно бы существовать в Европе до этого века.

На самом деле, XIII и XIV в. — наиболее революционные (до XX в.) в истории Европы. Крепостничество и другие классовые различия были жесткими и устойчивыми, и было множество войн — больших и малых... В итоге средневековое западное общество периода роста не обнаруживает множества черт, характерных для растущих цивилизаций. То же верно в отношении других цивилизаций. Это означает, что единообразия роста и упадка цивилизаций у Тойнби совершенно фантастичны и не основаны на фактах.

Концепция П.А. Сорокина

Питирим Александрович Сорокин (1889— 1968) создал более рациональную теорию цивилизаций. «Сорокин, подобно М.Веберу, отвергает «редукционистские» концепции культуры, представленные «организмом», «экономизмом». Культура есть явление особого рода, гораздо более сложное и совершенное, чем организм. Она не детерминируется экономикой. В понимании Сорокина культура выступает как система значений — ценностей, с помощью которых общество интегрируется, поддерживает взаимосвязь своих институтов. Культура определяет энергию и направленность человеческих усилий».

Только понимание процесса развития цивилизаций позволит нам правильно оценить ход социального и культурного развития человечества и направить его в должную сторону. Он полагал, что холистическая теория в понимании представителей морфологической школы неприменима к культурам, потому что они не являются замкнутыми комплексами.

Развертывая критику концепции Тойнби, Сорокин подчеркивал, что многие единообразия, на которые гот претендует в связи со своей схемой, либо ложны, либо переоценены. Например, его единообразие негативной связи между географическим распространением цивилизации и ее внутренним ритмом; между войной и ростом; между прогрессом техники и ростом. В утверждениях Тойнби есть известная доля истины, но как категорические формулировки они безусловно ошибочны. Если бы цивилизации Тойнби не распространялись на обширные районы и множество людей, а остались бы просто цивилизацией маленькой шумерской, греческой, египетской или арабской деревушки, они вряд ли стали бы «историческими» и безусловно не привлекли бы внимания историков и самого Тойнби.

Все цивилизации Тойнби — сложные комплексы, распространившиеся на обширные территории и группы населения... Если Тойнби предполагает, как это он делает в некоторых местах, что такое распространение на обширные районы происходило мирно, без войны, благодаря невольному подчинению «варваров» очарованию цивилизации, то такое утверждение опять-таки неверно. Все его цивилизации во время роста распространялись не только мирно, но и с помощью силы, насилия, войн. С другой стороны, многие из них в период разложения сжимались, а не расширялись, и были миролюбивее, чем во время роста.

Следуя Шпенглеру, тень которого тяжело нависла над ним, Тойнби приписывает некоторым из своих цивилизаций различные господствующие тенденции: эстетическую — эллинской, религиозную — индийской (долины Инда), механистически-техническую — западной (другим восемнадцати цивилизациям он таких господствующих влечений не приписывает). Такие суммарные характеристики опять-таки очень сомнительны. Западная цивилизация не обнаруживала своей предположительно господствующей черты примерно до XIII в.: с VI по конец XII в. движение технических изобретений и научных открытий стояло почти на нуле.

С VI по XVIII в. эта механическая цивилизация была сверху донизу религиозной, даже более религиозной, чем индийская или индуистская во многие периоды их истории... Предположительно эстетическая эллинская цивилизация не обнаруживала своего эстетического (в смысле Тойнби) влечения до VI вдо н.э. и, наоборот, выказала определенный научно-технический порыв между 600 г. до н.э. и 200 г. н.э. Арабская цивилизация, чью доминирующую черту Тойнби не подчеркнул, выказала исключительный порыв к научным и техническим занятиям в VIII—XIII вв. гораздо больший, чем западное общество в те же века. Все это значит, что приписывание, в духе Шпенглера и Тойнби, некоторой специфически вечной тенденции той или иной цивилизации, не обращая внимания на стадию развития, не соответствует фактам и вводит в заблуждение.

В отличие от Тойнби, Сорокин выделяет несколько тенденций развития современных цивилизаций: 1) перемещение центра творческих сил. Как известно, эти центры перемешались в истории человечества постоянно. Последним известным нам центром был западноевропейский. Теперь его силы иссякли, и творческая нинциаггива переходит на американский континент (в целом) и на восток, в частности, в Россию.

Другая тенденция обнаруживается в постепенном упадке сенсуалистической культуры, основой которой является уверенность, что за пределами свидетельств наших органов чувств нет ни реальности, ни ценностей. Вытеснив средневековую спиритуалистическую культуру, сложившуюся на основе веры в то, что подлинной реальностью является Бог и царство Божье, сенсуалистическая культура распространилась по всей Европе и господствовала с XV по XX в.

К началу XX в., по мнению Сорокина, ее творческие силы почти полностью иссякли, продолжая деиствовать лишь в области науки и техники. Но и здесь она становится разрушительной силой. Вместо ToreJ чтобы служить богу творчества, наука, или, во всяком случае, ряд ее ответвлений, служит дьяволу разрушения. Эту культуру уже ничто не может возродить. Ввиду ее больших заслуг перед человечеством ее надо, как предлагает Сорокин, с благодарностью и почтения ем поместить в музей. «

Сорокин полагает, что намечается зарождение новой культуры или нового интегрального социокультурного порядка, по его терминологии. Борьба между умирающей и зарождающейся новой культурой иде повсюду, в каждом человеке, в каждом коллективе и обществе. Меняется представление о характере подлинной реальности и подлинной ценности. Не только в религии и философии, но и в науке утверждается представление, что подлинная реальность обладает нe только эмпирическим, сенсуалистическим аспектом» но и несенсуалистическим, рациональным и сверхрациональным аспектом.

Возникающая интегральная культура исходит т» предпосылки, что подлинная реальность и ценность бесконечны по своим аспектам и что мы не располагаем терминологией, которая могла бы их отразить. Из-s менилось и представление о человеке: согласно этому представлению, человек — творец со сверхрационая диетическими возможностями и искрами гениальное ти. Идет борьба и в философии. Материалистическая философия еще разделяется многими, но, по мнению Сорокина, она мало что добавила к прежним материалистическим системам. Другими словами, как полагает П.Сорокин, здесь нет искры гениальности. Мы ее находим в ряде новых течений, идеалистических или интегральных по своему характеру. Аналогичный процесс и в религии, где на смену догматическим религиозным системам вдет «святой дух творчества» и «универсальная религия творческой альтруистической любви». Таким образом, по убеждению Сорокина, если не произойдет апокалиптическая катастрофа, интегральная культура поможет вступить в новую творческую эру.

По словам П.Сорокина, «совокупность смыслов», ценностей и норм в науке, в величайших философских, религиозных, этических или художественных смыслах образует идеологически целое. Эта идеологическая система вполне осязаемо реализует себя в предметах материальной культуры, в поведении ее носителей, агентов и членов. Кроме обширных культурных систем, существуют еще более обширные системы, которые можно было бы назвать культурными суперсистемами. Идеология любой из суперсистем, по мнению ПА.Сорокина, базируется на определенных основных посылках или определенных конечных принципах, развитие, разработка и провозглашение которых в совокупности образуют вдеологию суперсистемы. Коль скоро идеологии суперсистем являются самыми обширными из идеологий, их основные посылки или конечные принципы являются самыми обобщенными из истин, предположений или ценностей. Перед человечеством вставал вопрос: «Какова природа истинной и конечной ценности?» И на этот вопрос давалось три ответа.

Конечная истинная ценность чувственна. Кроме нее нет других реальностей и не существует внечувственных ценностей, — таков был первый ответ. Из этой основной посылки развилась огромная суперсистема, называемая сенсиггивной. Было и другое разрешение этого вопроса: конечной истинной целью является сверхчувственный и сверхразумный бог (Брахма, Дао, «Священное Ничто» и прочие ипостаси бога). Чувственные или какие-либо другие реальности или ценности являются либо миражами, либо низменньми и тенеподобными псевдореальностями. Такая основная посылка и соответствующая ей культурная система называется идеациональной.

Существует и третий ответ. Конечной истинной ценностью является Многоликая Бесконечность, обнимающая все различия, беспредельно качественно и количественно. Человеческий ум, которому положены определенные пределы, не может определить и воспроизвести ее доподлинно, не может охватить ее. Эта Многоликая Бесконечность невыразима. Мы способны лишь на очень отдаленное приближение к трем Ее аспектам: рациональному (или логическому), чувственному и сверхчувственному — сверхразуму.

Все все три аспекта реальны и гармонически соединяемы в Ней. Реальны Ее сверхчувственно-разумные и чувственные ценности. Она может называться Богом, Дао, нирваной, Священным Ничто, сверхсущностью (у Дионисия Ареопагита) и «расчлененной эстетической непрерывностью» (у американского философа ис-1: тории Ф.С.К. Нортропа). Эта типично мистическая концепция конечной истины, реальности и ценност» (и основанная на ней соответствующая суперсистема называется идеалистической (интегральной).

Каждая из этих суперсистем содержит в своем лон обширные системы, описанные выше. Суперсистемах сенситивная образуется из сенситивной науки, сенси тивной философии, сенситивной религии (или чего" либо в этом роде), сенситивного искусства, сенситивной; морали и права, экономики и политики и одновременно — из сенситивно мыслящих личностей, групп,» из базирующихся на чувственном учении стилей жизни и социальных институтов. То же самое относится к идеационным и идеологическим суперсистемам.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: