Новая военная доктрина России: враги названы поименно

30 408 17

В 20-х числах декабря минувшего 2014 года президент России Владимир Путин утвердил новый вариант военной доктрины страны. О новой доктрине начали активно писать еще летом прошлого года, в прессе было немало спекуляций на тему того, какие направления будут признаны главными оборонными приоритетами, будут ли какие-то кардинальные изменения, или новая доктрина окажется чуть подретушированным вариантом прежнего документа, утвержденного в 2010 году еще Дмитрием Медведевым.

Действительно, 2014 год резко изменил многие привычные международные процессы, и в этом свете даже многим экспертам не было ясно, что собой будет представлять новый военный курс РФ. К концу года многие позиции будущего документа начали принимать отчетливые очертания, окончательно же все вопросы сняла непосредственная публикация утвержденного варианта новой военной доктрины в середине 20-х чисел декабря и состоит из 58 общих пунктов (в редакции 2010 года был 51 пункт), многие из которых, в свою очередь, включают ряд подпунктов (с полным текстом документа можно ознакомиться тут:http://news.kremlin.ru/media/events/files/41d527556bec8deb3530.pdf).

При прочтении документ обнаруживает ряд изменений относительно предыдущей редакции. Тут важно отметить, что в XXI веке российская военная доктрина помимо 2010 года пересматривалась лишь однажды — в теперь уже далеком 2000 году. Документ образца 2014 года, наконец, принял к реализации многое из того, что напрашивалось еще тогда, в начале тысячелетия. Итак, обо всем по порядку.

В новой военной доктрине можно условно выделить три направления — непосредственно военное, внутриполитическое и внешнеполитическое.

Главное изменение во внешнеполитическом направлении — возврат к таким понятиям как «модели развития», то есть — к практике идеологического противостояния. В доктрине 2000 года эти формулировки были размыты, напротив, утверждалось, что современный мир отходит от практики идеологических конфронтаций. В нынешнем документе вопросы глобального противостояния сил снова являются актуальными, иными словами, снова есть «мы» и «они», причем эти самые «они» — не что-то абстрактное, а вполне реальный геополитический противник. В частности, это становится ясно из пассажей о том, что НАТО увеличивает свое военное присутствие в мире и «наращивает силовой потенциал». Иными словами, вместо осторожных формулировок об усилении присутствия Североатлантического альянса в Европе, которые имели место в доктрине 2010 года, «фронт» текущего геополитического противостояния обозначен конкретно. НАТО — основной внешнеполитический противник России. Это прямо подтверждают следующие формулировки из раздела 12, «Основные военные опасности»: «Наращивание силового потенциала Организации Североатлантического договора (НАТО) и наделение ее глобальными функциями, реализуемыми в нарушение норм международного права, приближение военной инфраструктуры стран — членов НАТО к границам Российской Федерации, в том числе путем дальнейшего расширения блока… Развертывание (наращивание) воинских контингентов иностранных государств (групп государств) на территориях государств, сопредельных с Российской Федерацией и ее союзниками, а также в прилегающих акваториях, в том числе для политического и военного давления на Российскую Федерацию». Помимо этого, в данном разделе присутствует достаточно актуальный в текущих условиях подпункт «д», который гласит: «территориальные претензии к Российской Федерации и ее союзникам, вмешательство в их внутренние дела». Необходимость наличия этого пункта обусловлена, в первую очередь, включением в ушедшем году в состав РФ новых территорий — Крыма и Севастополя. Иными словами, в соответствии с данным пунктом, любые попытки пересмотреть вопрос вхождения этих территорий в состав РФ и претензии на эти территории со стороны тех или иных государств будут считаться актами агрессии.

Есть в документе и пункт, касающийся недопустимости установления в сопредельных России странах враждебных режимов. При этом, тут формулировка довольно двусмысленна, и не исключает, по сути, даже возможностей прямого участия Российской стороны в разрешении ситуаций, способных, де-факто, нанести вред ее внешнеполитическим интересам. Речь идет, в том числе, и о режимах, установленных путем военного переворота. Какие конкретно события подразумеваются под этим пунктом — ясно.

Большое внимание уделено медиа и их роли в современных войнах. Если оставить лирику и выражаться просто, то именно медиа, согласно новой доктрине, являются едва ли не важнейшим оружием войны сегодня. И это, опять же, легко находит подтверждение, причем даже не обязательно в связи с украинским конфликтом. Медиа-ресурсы делают благоприятное реноме сирийской оппозиции, превращая ее из толпы маргиналов-исламистов в гордых борцов за свободу и высшие гуманистические ценности.

В связи с усилением роли медиа, отдельно оговаривается и возможность посредством их влиять на внутриполитическую ситуацию в России, вести пропаганду и провоцировать определенные группы людей на противозаконные действия. В этом контексте СМИ могут стать невидимым оружием внешней экспансии потенциального противника, и в этой связи нужно уделять информационному полю особое внимание. Об этом, в частности, говорится в подпункте «В» раздела 13: «деятельность по информационному воздействию на население, в первую очередь на молодых граждан страны, имеющая целью подрыв исторических, духовных и патриотических традиций в области защиты Отечества». Важно отметить, что ни в доктрине 2000 года, ни в ее редакции 2010 года нет подобных пунктов. Нет там и такого повышенного внимания к внутриполитической ситуации вообще. Если коротко, документ 2000 и 2010 года не предполагают информационное воздействие на население настолько значительной угрозой, как это воспринимается документом 2014 года.

Сам современный военный конфликт, согласно новой доктрине, является «комплексным применением военной силы, политических, экономических, информационных и иных мер невоенного характера, реализуемых с широким использованием протестного потенциала населения и сил специальных операций». Иными словами, современная война — это не только противостояние непосредственно вооруженных сил. Это — комплексное противостояние, не обязательно включающее в себя прямой вооруженный конфликт. Война вполне может вестись на экономическом и информационном полях, и эта позиция обосновывается текущим положением вещей.

В новой редакции появился раздел, аналогичного которому не было в предыдущих версиях — это уже упомянутый выше раздел 13, названный «Основные внутренние военные опасности». Несмотря на то, что сравнительно небольшой, уже сам факт его появления говорит о том, что нынешние власти РФ видят угрозу для страны не столько в виде внешней агрессии, сколько в возможности развязать конфликт внутри страны. Это прямо декларируется в подпункте «А»: «деятельность, направленная на насильственное изменение конституционного строя Российской Федерации, дестабилизацию внутриполитической и социальной ситуации в стране, дезорганизацию функционирования органов государственной власти, важных государственных, военных объектов и информационной инфраструктуры Российской Федерации».

Что же касается непосредственно военного сегмента новой доктрины, он тоже претерпел значительные изменения. В частности, относительно стратегического ядерного вооружения введен принцип неядерного сдерживания, снабженный такой формулировкой: «комплекс внешнеполитических, военных и военно-технических мер, направленных на предотвращение агрессии против Российской Федерации неядерными средствами». Иными словами, ядерное сдерживание больше не является главным козырем при отражении потенциальной угрозы. Согласно новой военной доктрине, могут быть применены указанные выше «неядерные средства», что фактически подразумевает под собой вооруженные силы, участие которых может быть обусловлено только наличием более мелких, точечных угроз, исключающих прямой ядерный удар. Такими угрозами могут быть различные вооруженные формирования как на территории РФ, так и действующие с территорий сопредельных недружественных государств: «деятельность международных вооруженных радикальных группировок, иностранных частных военных компаний в районах, прилегающих к государственной границе Российской Федерации и границам ее союзников».

Это означает, несомненно, что возрастет роль родов войск, не связанных со стратегическим вооружением, и, соответственно, повысится их финансирование.

Что касается Европейского союза и НАТО, то, согласно новому документу, конструктивный диалог с ними возможен только на равных позициях. Иными словами, в вопросах международного сотрудничества и коллективной обороны Россия требует для себя права решающего голоса, которым обладают США, Великобритания, Германия и другие крупные мировые игроки. В этом контексте примечательно, что из новой версии военной доктрины исчезло положение о недопустимости начала новой гонки вооружений.

Новым важным стратегическим направлением для России, согласно новой редакции документа, является Арктика. Об этом, в частности, говорится уже в главе «Общие положения», идущей под первым номером. В 32 главе, названной «Основные задачи Вооруженных Сил, других войск и органов в мирное время», есть формулировка «обеспечение национальных интересов Российской Федерации в Арктике».

Другим интересным моментом новой доктрины является положение о необходимости обеспечения воздушно-космической обороны всех важнейших объектов. Иными словами, это может стать предтечей глобальной реформы ВВС, космических и ракетных войск с целью объединения их в одну структуру для облегчения их взаимодействия и уменьшения времени реагирования в случае угрозы.

Для понимания всей значимости данного документа также следует разобраться с теми, кто является его адресатами. Совершенно очевидно, что первым его адресатом являются вооруженные силы РФ, спецслужбы и органы власти, для которых военная доктрина определяет возможные угрозы, а стало быть стратегию противодействия им. Другим немаловажным адресатом военной доктрины без сомнения является отечественный ВПК, для которого данный документ является своего рода обещанием дальнейшего развития вооруженных сил, а значит стабильного спроса на продукцию предприятий ВПК.

Открытость и общедоступность документа говорят о том, что кроме внутренних адресатов, есть еще и адресаты внешние. К ним можно отнести страны и правительства соседних с Россией стран, входящих в зону так называемых геополитических интересов России, которым в документе фактически гарантируется защита от недружественного влияния наших западных "партнеров". Для стран "потенциальных противников", который, наконец-то, ясно обозначен, в военной доктрине тоже есть своеобразный месседж: по сути, документ расставляет для стран НАТО красные флажки, очень четко и недвусмысленно указывая на ту красную линию, которую лучше не пересекать.

Новая военная доктрина России — документ, подводящий итог тому, что было сделано в нашей «оборонке» за последние 3-4 года. Это документ, объективно передающий современные политические реалии и четко определяющий дальнейшие приоритеты РФ на мировой арене. Учтены и озвучены новые актуальные угрозы, которые не были так явственны 5 и, тем более, 10 лет назад. Что же из этого получится — увидим сами, тем более, что политическая обстановка сама по себе диктует необходимость быть бдительными и активными.
Посмотреть полностью: http://politrussia.com/vooruzhennye-sily/novyy-vzglyad-na-987/

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: