Сделай Сам Свою Работу на 5

Сравнительно-исторического 6 глава






главная сфера её действия там, где одновременно присутствует и значение". Причины воздействия аналогии Б. Дельбрюк видел в сле­дующем: "неизбежность действия аналогии в языке становится оче­видной, если уяснить себе, что слова в душе говорящего являются в значительно большей части своей не обособленно, но в тесной свя­зи (ассоциированные) с другими".

В данном случае обнаруживается еще одно принципиальное раз­личие между компаративистами старшего поколения и младограм­матиками: первые при изучении истории индоевропейских языков и их родства считали, что все, что есть в языке — потомке, являет­ся материалом, унаследованным от языка-предка. Младограммати­ки обнаружили заимствования.

Таким образом, согласно младограмматикам, каждое явление в области фонетики есть исторически обусловленный результат дей­ствия фонетического закона или же действия аналогии, или же оно — заимствование.

Следовательно, фонетическое состояние языка обусловливают 3 фактора: фонетические законы, аналогия и заимствования.

4. Младограмматики отвергли положение о двух периодах в жиз­
ни языка — период расцвета форм (прогресс языка) и период из
падения (регресс языка). Они признали единый процесс развития
языка, который совершается по одним и тем же законам, которые
могут быть вскрыты не на материале древних языков, известных
только по письменным памятникам, а на материале живых языков,
жизнь которых может быть прослежена достоверно от их древней­
ших памятников письменности (реальное исходное их положение)
до современного состояния.



5. При изучении живых языков, которое делалось главной зада­
чей языкознания, обнаружилось, что каждый язык, если он занима­
ет более обширную территорию, обязательно дробится на диалек­
ты. Именно в диалектах, по мнению младограмматиков, только и
можно наблюдать настоящую жизнь языка, проявление действия
его законов, так как диалекты, не в пример письменным литератур­
ным языкам, не скованы никакими писаными грамматическими
правилами. Огсюда — особое внимание к диалектам, что дало мощ-


ный толчок для развития диалектологии, которая именно у младог­рамматиков оформилась как самостоятельная отрасль языкознания.



6. Увлечение санскритом, характерное для старшего поколения
компаративистов и приведшее к "санскритизации" сравнительной
грамматики индоевропейских языков, признание его наиболее древ­
ним из всех известных индоевропейских языков, заставило полагать,
что в праязыке, как и в санскрите, было только 3 гласных: a, i, u.
Исследования младограмматиков показали, что система гласных в
санскрите — поздняя, что более архаична она, например, в древне­
греческом языке, что в праязыке было 5 гласных — а, о, е, i, u.

7. Младограмматики обратили внимание на то, что корень и ос­
нова — это грамматические абстракции, являющиеся продуктом на­
учного анализа, а не живые явления языка: они никогда не выступа­
ли и не выступают в живой речи как самостоятельные единицы.
В действительности же в реальном языке индивиды имеют дело с
целыми словами, а потому образование новых форм надо рассмат­
ривать как результат преимущественно слияния целых слов.

Слабые стороны младограмматизма в сравнительном языкозна­нии:

• история языка превращалась фактически в историю звуков и
форм, недостаточно изучались лексика и синтаксис;

• в изучении языка господствовал атомизм: язык раздроблялся
на отдельные мельчайшие явления, история которых и про­
слеживалась;

• атомизм у младограмматиков связывался с анатомизмом: изу­
чаемое явление вырывалось из ряда других и исследовалось
изолированно (как анатом вырезает из организма тот или иной
орган и изучает его, не учитывая его взаимодействия с други­
ми органами). Атомизм и анатомизм не позволяли изучать
язык как систему;



• в истории языков главное внимание уделялось движению язы­
кового материала от праязыка в последовательном расщепле­
нии последнего на языковые ветви вплоть до новых совре­
менных языков; изменение этого материала в каждой ветви и
каждом языке мыслилось происходящим по тем или иным


фонетическим законам, этим языкам присущим, однако мало внимания уделялось взаимодействию языков внутри семьи, географически близко расположенных, не говоря уже о воз­действии на индоевропейские языки языков других семейств;

• в установлении родственной связи между языками внутри се­
мьи не учитывалась возможность самостоятельного, парал­
лельного возникновения сходных явлений: если в близкород­
ственных языках таковые явления обнаруживались, то счита­
лось, что они уже были присущи языку-предку и от него унас­
ледованы;

• праязык мыслился монолитным (без раздробленности на ди­
алекты) и одноплановым: не учитывалась история праязыка
до его распадения.

36. Всех младограмматиков объединяет критика шлейхеровско-го натурализма, в частности, понимания языка как биологического явления. Для младограмматиков язык — результат человеческой де­ятельности, т. е. явление социальное, но это декларируемое новое понимание языка не только не подтверждалось их практикой, но и входило с ней в противоречие. Основной упор младограмматики делали на говорящего человека, тем самым, с одной стороны, этот факт дает основание признать младограмматизм одним из направ­лений лингвистического психологизма, с другой стороны, язык ока­зывался расчлененным на отдельные речевые акты, имеющие мес­то в речевой деятельности индивида. Г. Пауль писал: "Всякий акт языкового творчества всегда является делом индивида. Правда, одно и то же может быть создано несколькими индивидами, но это не меняет существа акта творчества или его продукта. Никогда не бы­вает, чтобы несколько индивидов создавали в области языка что-то совместно соединенными усилиями, распределив между собой обя­занности. Совершенно иначе обстоит дело в экономической или политической области".

Изложенное выше имеет и еще одна лингвистическое следствие: младограмматики единственно правильным методом считали само­наблюдение, так как свою собственную речь, речь индивида, уче­ный знает лучше всего.


 
 

Ш:

Однако младограмматики осознают ограниченность такого под­хода. Г. Пауль отмечает: "Для полного описания состояния языка по существу надо было бы провести наблюдение над всей совокуп­ностью представлений, связанных с языком у каждого отдельного индивида, принадлежащего и данной языковой общности, и срав­нить затем между собой результаты отдельных наблюдений. Одна­ко в действительности нам приходиться довольствоваться гораздо менее совершенным описанием, которое значительно удаляется от идеала".

Речь каждого индивида специфична. Почему же она носит соци­альный характер, т. е. оказывается понятной окружающим? Обще­понятность индивидуальной речи младограмматики пытались объяснить тем, что психическая деятельность всех людей одинако­ва, протекает по одним законам, что речевой аппарат у всех людей одинакового устройства и одинаково соотнесен с работой головно­го мозга и всего организма в целом.

Однако такое объяснение нельзя признать удовлетворительным: если законы и условия речевой деятельности людей универсальны, то почему не понимают друг друга носители разных языков? Зна­чит, социальный характер речи индивидов обусловливается отнюдь не общностью работы их психики и речевого аппарата. Однако от­звуки биологизма еще долго встречаются в трудах младограммати­ков. Тем не менее Г. Пауль писал:"... сущность речевой деятельно­сти может быть лучше всего понята посредством наблюдения над родным языком".

Психологизм младограмматиков проявился также в том, что все они были сторонниками психологического направления в грамма­тике, т. е. рассматривали предложение как выражение психологи­ческого, а не логического суждения.

Г. Пауль писал: "Грамматика и логика расходятся между собой прежде всего потому, что становление и употребление языка про­исходит не на основе строго логического мышления, а в результате естественного и неупорядоченного движения представлений, кото­рые в зависимости от одаренности и образования следуют или не следуют логическим законам".


"Психологические и грамматические категории не идентичны". Между сторонниками психологического направления в грамма-досе шел спор относительно того, как получается сочетание пред­ставлений, оказавшееся психологическим суждением. р* П Пауль утверждал, что оно — результат соединения (синтеза) !" двух разных представлений: в предложении "Собака лает" нашло Ш выражение соединение двух самостоятельных представлений — Й- представления о собаке и представление о лае. f В. Вундт же считал, что сочетание представлений в психологи-Г ческом суждении — результат расчленения (анализа) одного слож-ного представления (в нашем примере — представление о лающей собаке) на два простых (представления о собаке и представления о лае). А. А. Шахматов же полагал, что психологическое суждение одинаково может быть результатом как соединения двух отдельно взятых представлений, так и разложения одного сложного представ­ления на два простых. Это мнение, несомненно, ближе к истине.

Рассмотрев весьма весомый вклад младограмматиков в разви­тии теории языкознания, отметим их ошибочные положения: 1) от­рицание языка коллектива, реальное бытие признавалось лишь за речью индивида; 2) фактически изучался не язык, а речевая дея­тельность индивидов. Не случайно Г. Пауль подчеркивал: "Истин­ной причиной изменения узуса является обычная речевая деятель­ность"; 3) провозглашая язык явлением социальным, младограм-щетки подменяли язык индивидуальными речевыми актами, а по­тому не могли объяснить их социальную природу; 4) наука о языке Отождествлялась с историей языка; 5) в объяснении языковых явле-$Юй с психологических позиций младограмматики подчас отожде­ствляли языковые категории с психологическими и подменяли вто­рыми первые.

Г. Пауль писал: "... истинным объектом для языковеда являются |се проявления языковой деятельности у всех индивидов в их взаи­модействии друг с другом".

Таким образом, младограмматизм явился важной вехой в разви-я историко-сравнительного и теоретического языкознания, он щРился точкой отсчета для практически всех последующих направ-|Риий языкознания.


 
 

Лекция № 7

Языкознание конца XIX — начала XX в,

1. Возникновение социологии языка.

2. Эстетический идеализм К. Фосслера

3. "Вещи и слова" Г. Шухардта.

1. Социологическое направление в языкознании утверждает­ся в борьбе против индивидуально-психологического и натуралис­тического понимания сущности языка. Социологическое направле­ние не возникло сразу как единая школа, а развилось в результате различных подходов к изучению проблемы языка и общества — проблемы, которая интересовала языковедов с древнейших времен.

Во второй половине XIX в. сторонники психологического на­правления начинают осознавать тот факт, что языковая семантика является не индивидуально-психологическим, а социально-психо­логическим явлением. Поэтому язык должен рассматриваться в свя­зи с обществом, его социальным изучением, в связи с социальной дифференциацией языка.

Лингвистический интерес к социальной природе языка раньше всего и наиболее определенно обозначился во Франции. Работа П. Лафарга "Язык и революция" (1894 г.), написанная под влияни­ем идей марксизма, была для своего времени выдающимся явлени­ем. Это было первое лингвистическое исследование, в котором раз­личие социальных вариантов французского литературного языка на рубеже XVIII-XIX столетий — "классовых", по терминологии П. Лафарга, языков аристократического Версаля и буржуазного Па­рижа, — было не только зафиксировано, но и объяснено как след­ствие и отражение общественных противоречий эпохи французс­кой буржуазной революции.


Заслуга французской социологической школы в языкознании, со­зданной А. Мейе (учеником Ф. де Соссюра) и его последователями, состояла в том, что социальный аспект изучения языка впервые был '•' введен в науку как существенный и необходимый.

Выдвинув тезис о социальной природе языка, А. Мейе убеди­тельно показал, что конечной причиной изменения значения слов деляются не внутренние сдвиги в контексте и не психологические процессы как таковые, а стоящие за ними социальные факторы:

- изменение реалий, обозначаемых словом (например, пере­
стройка в строительстве и как политическое явление);

- изменение исторических условий употребления слова (до кон­
ца 90-х гг. XX в. слово мэр было для нас экзотизмом, обозна­
чающим главу городского управления в Западной Европе; гра­
доначальник занимал ту же должность в дореволюционной
России, т. е. слово было архаизмом, сейчас оба слова пере­
шли в активней словарный состав русского и украинского
языков);

- употребление слова в более широких или в более узких кру­гах общества (например, с конца XX в. лагерная и тюремная лексика широким потоком хлынула в нашу речь (бомжи, зэки, шмонать и т. п.), иногда стремясь к терминологичности (бес­предел).

А. Мейе была показана связь между развитием цивилизации и изменениями в составе словаря, между интеллектуальным прогрес­сом и переосмыслением или возникновением новых грамматичес-№х форм и категорий.

> К этому периоду, который иногда определяется как период кри­зиса в языкознании, относится создание новых лингвистических школ, находящихся в разной оппозиции к младограмматизму.

К ним относятся школа "слов и вещей", с которой был связан Г, Шухардт, возглавляемая К. Фосслером школа эстетического иде­ализма и оформившаяся несколько позднее так называемая неолин-, Овистика.

г Все эти школы имеют общие точки соприкосновения, особенно :: ^критике младограмматических доктрин, но вместе с тем облада-{ *■ и рядом своеобразных черт.


2. Социальная природа и обусловленность языка получили сво­еобразное истолкование в школе К. Фосслера, носящей название эстетического идеализма (название направления связано с названи­ем программного сборника статей "Idealististische Neuphilologie", 1922 г.)

Глава школы эстетического идеализма К. Фосслер (1872-1947) был не только лингвистом, но и литературоведом (специалистом в области романской филологии). В 1909 г. он опубликовал свою про­граммную работу "Позитивизм и идеализм в языкознании". Изло­женной в этой книге концепции он остался верен до конца своей жизни. Последующие его работы "Язык как творчество и разви­тие" (1905), "Избранные статьи по философии языка" (1923 г.), "Дух и культура в языке" (1925 г.), а также многочисленные статьи либо детализируют высказанные в первой книге положения, либо вклю­чают их в более широкие культурно-исторические рамки, исследуя отношение языка и речи, религии, науки, поэзии и т. д. Особняком стоит его книга "Культура Франции в зеркале ее языкового разви­тия" (1913 г., со второго издания — 1929 г. — она называется "Куль­тура и язык Франции"). Эта книга представляет собой применение выдвинутых К. Фосслером теоретических принципов к изучению истории французского языка.

Эстетическая теория языка К. Фосслера сложилась под влияни­ем лингвистической концепции В. фон Гумбольдта и системы фи­лософских воззрений Б. Кроче.

Резко критикуя младограмматиков за отказ от изучения "исход­ной причинной связи" между явлениями, за механицизм, К. Фос­слер назвал такой подход к языку позитивизмом, "смертью челове­ческого мышления", "концом философии" и противопоставил ему свою теорию языка, которую он определил как "идеализм", потому что в ней, вслед за В. фон Гумбольдтом, язык рассматривается как непрерывная творческая духовная деятельность, неотделимая от духовной и интеллектуальной истории народа.

К. Фосслер подчеркивал тот факт, что младограмматики, нако­пив огромный материал, интересуются только вопросами: что есть в языке? и что в нем происходит? Но младограмматики игнориру-


фг самый важный вопрос: Почему? Для чего совершаются в языке htc или иные процессы? К. Фосслер причины языковых явлений ищет л деятельности души, в интуитивной деятельности индивида, той *: деятельности, которая лежит в основе художественного творчества \% искусстве, когда она оказывается обусловленной эстетическими «требованиями и устремлениями.

Единственная реальность и тем самым основной объект изуче-иия для К. Фосслера — речь индивида, понимаемая как духовное творчество личности, служащее средством выражения ее интуиции и фантазии.

С точки зрения К. Фосслера, язык не средство общения, а сред­ство выражения, общая языковая деятельность возможна лишь бла­годаря "общей духовной предрасположенности" говорящих.

По мнению К. Фосслера, язык и все его компоненты "должны находить свое конечное, единственное и истинное толкование в выс­шей дисциплине — стилистике".

К. Фосслер пишет: "Языковое выражение возникает в результа­те индивидуальной деятельности, но оно утверждается если прихо­дится по вкусу другим, если они его принимают и повторяют либо бессознательно, т. е. пассивно, либо точно так же творчески, т. е. модифицируя, исправляя, ослабляя или усиливая, короче говоря, принимая коллективное участие".

Таким образом, творческая личность создает новое, инертная мас­са, если принимает это новое, превращает его в шаблон. Граммати­ка — это описание и систематизация таких ставших общеприняты­ми шаблонами средств языка. Грамматика по отношению к стилис­тике является низшей наукой, именно в стилистике язык получает свое полное и настоящие изучение.

К. Фосслер писал: "Каждое средство выражения, прежде чем стать общепринятым и синтаксическим, первоначально и много­кратно было индивидуальным и стилистическим, а в устах ориги­нального художника даже после того, как оно стало общим, не пе­рестает быть индивидуальным. Самые тривиальные обороты в со­ответствующих контекстах могут звучать в высшей степени впе­чатляюще и своеобразно".


Примером, на наш взгляд, является стихотворение А. С, Пушки­на "Я вас любил...", в котором нет окказионализмов и других по­этических средств, однако воздействие его на читателей огромно.

К. Фосслер утверждает, что сколько индивидуумов, столько и стилей.

К. Фосслер и другие представители эстетического идеализма ре­шали научные проблемы с позиций субъективно-идеалистических, выдвигая на первый план экспрессивно-эстетическую функцию язы­ка. Однако, рассматривая язык как культурно-историческое явление, которое невозможно исследовать вне связи с культурой и историей народа, школа эстетического идеализма расширила и обогатила про­блематику науки о языке, поставив перед ней ряд новых важных за­дач: создание лингвистической стилистики, изучение языка писате­ля, его соотношения с общенародным языком, а также роли художе­ственной литературы в развитии литературного языка народа.

3. Г. Шухардт (1842-1927 гг.), которого иногда называют одним из самых виднейших языковедов всех времен, интересовался ши­роким кругом проблем, смело шел навстречу самым сложным воп­росам, выделяя новые проблемы и неутомимо работая над изуче­нием разнообразных языков, хотя основной областью его исследо­ваний были романские языки.

Г. Шухардт был сильнее в критике, чем в творческом сознании, он был страстным полемистом с очень широкими и разнообразны­ми интересами.

Помимо романских, Г. Шухардт занимался кавказскими и неко­торыми африканскими языками, в сфере его интересов были язык и культура басков, проблемы общего и сравнительного языкозна­ния. Библиография его работ насчитывает около 800 названий.

Широту своих интересов сам Г. Шухардт мотивировал тем, что наука о языке едина: каким бы языком ни занимался лингвисг, он обязан помнить об этом единстве и понимать его.

Ученый справедливо утверждал, что все языки равны по своей природе, а несходство между ними определяется прежде всего сте­пенью их исторического развития, условиями их возникновения и функционирования.


[ острой борьбе с концепцией младограмматиков Г. Шухардт, чянно подчеркивал, что язык не является биологическим орга-ом, вещью ("die Sprache rein Ding ist"), язык — это процесс ang), который находится в состоянии постоянного и вечного ления. Определение языка должно быть детерминировано [ его развитием ("ihre definition liegt in ihrer Entwicklung"). Есам Г. Шухардт не склонен был переоценивать широту своих Црресов. На вопрос о том, сколько языков он знает (об этом его > спрашивали), он неизменно отвечал: "Едва только свой род-f язык, немецкий".

Ейзык Г. Шухардт считал продуктом говорящего индивида: по-1|)Р£рния, условия жизни индивида, его характер, культура, возраст яЯнЬД. оказывают, по его мнению, прямое влияние на язык, создают ^^^ределенный индивидуальный "стиль", который затем путем ими-ЯЁйида генерализуется. Таким образом, Г. Шухардт закладывает фун--ММ^еит лля разработки такой категории, как языковая личность (см.

Ишь1 Ю. Н. Караулова, вышедшие в конце XX в., и др.) ||jtГ. Шухардт, выступая против младограмматиков, отрицал за-||^щзмерности в звуковых изменениях, возможность деления ис-vJfJlpfHi языка на четко разграниченные хронологические периоды, Д||рмие границ между отдельными говорами, диалектами, языка-зМ^Ученый подчеркивал то, что локальные говоры, поддиалекты, ||яекты и языки — абсолютно условные понятия. Это последнее ЩМфждение одной стороной направлено против фонетических за-?||&К>в (нет пространственных границ их действия), а другой — } генеалогической классификации языков по принципу их а. генеалогической классификации языков он выдвигал те- "географического выравнивания", под которым ученый по-ет непрерывность переходов одного языка в другой в соответ-i с их географическим положением. Он разрабатывает учение |> элементарном" родстве языков, построенном на общности пси-Леской природы людей. иворечивость суждений Г. Шухардта, неудовлетворенность утым и постоянные поиски все новых решений не способ-     ствовали созданию им особой школы. Он остался фактически оди­ноким в истории языкознания, хотя отдельными его выводами пользовались и пользуются языковеды, нередко принадлежащие к самым различным направлениям. Важной проблемой, которой занимался Г. Шухардт, является но­минация. Одним из крупнейших недостатков младограмматиков является изучение языка в отрыве от быта народа, от реальной действитель­ности, в которой язык используется и в связях с которой совершает­ся его история. В противовес младограмматикам язык начинают изучать в его естественной, необходимой связи с реальным окружением, и в пер­вую очередь с вещами, с которыми имеет дело человек в своей прак­тической деятельности. В 1909 году группа австрийских ученых Р. Мерингер, В. Мейер-Любке и др. основали журнал "Слова и вещи", в котором пропаган­дировалась необходимость изучения слов вместе с обозначаемыми ими вещами. Принципиальное обоснование нового подхода к изучению язы­ка дал Г. Шухардт в работе "Вещи и слова" (1912 г.). Автор утверж­дает: жизнь слова только тогда понятна, когда понятна сама обозна­чаемая этим словом вещь и ее история. Особенно это ясно при за­имствовании слова одним языком из другого, т. к, оно обычно явля­ется следствием заимствования предмета или понятия одним наро­дом у другого. Так, слово "плуг" заимствовано из немецкого "der Pflug" вместе с обозначаемым этим словом орудием для вспашки земли. На постсоветском пространстве весьма активны америка­низмы в связи с изменением экономических, политических и куль­турных приоритетов, таким образом проявляется связь географии вещи, понятия и слова и важность учета этой связи в языкознании. Но имеются и другие аспекты связи слова и вещи. Так, в языке существуют синонимы — разные слова для обозначения одной и той же вещи. Этот факт оказывается понятным лишь в том случае, если изучена сама вещь: каждый из ее признаков может стать осно­ванием для номинации. Так, например, один и тот же гриб назы-86 дается красноголовиком (по цвету шляпки) и подосиновиком (по ' месту произрастания — подосиной). Соотношение вещи и ее названия лежит в основе полисемии, V метафоры,когда признаки одного предмета переносятся на дру­гой. Так, высокие качества металла золота переносятся на этичес­кие категории (золотое сердце, золотые руки, золотой характер и т. п.). Перенос наименования одного предмета на другой (полисемия) невозможно объяснить, не зная предметы. Понятно, почему верх­няя часть бутылки называется "горлышком", так как бутылка в це­лом напоминает человеческую фигуру. В основу номинации одних и тех же предметов и явлений в раз­ных языках могут быть положены разные признаки. Например, жен­щина в греческом potnia (хозяйка), в санскрите stri — "производя­щая" (то же самое в восточнославянских языках), в немецком Weib — труженица и т. д., хотя женщина во всех культурах и мать, и хозяйка, и труженица. Таким образом, проблема связи "слова" и "вещи" лежит в осно­ве современной теории номинации. Новаторство Г. Шухардта обнаружилось в стремлении показать активный характер языка, его воздействие на поведение (в широ­ком смысле) людей, его роль в обществе, в процессе коммуника­ции, во взаимоотношениях между людьми. Этим ученый близок и к более поздним идеям социальной лингвистики. Социологическое рассмотрение языка становится обычным в сравнительно-историческом и описательном языкознании.     Лекция № 8 Казанская лингвистическая школа 1. Неограмматизм. 2. Общая характеристика концепции И. А. Бодуэна де Куртенэ. 3. Вклад Н. В. Крушевского в решение проблем общего язы­ кознания. 4. Лингвистические проблемы в трудах В. А. Богородицкого. 5. Теория фонемы и фонетических альтернаций. 6. Понятия морфемы и морфологических процессов. 1. В начале XX в., когда вслед за крупными открытиями, сде­ланными в области языкознания с помощью младограмматических методов исследования, наступил период относительного затишья, поднимается ожесточенная критика младограмматизма. Для языкознания конца XIX — начала XX в. характерно не только отрицание биологизма А. Шлейхера и психологического индиви­дуализма Г. Пауля, но и подчеркивание относительной автономнос­ти языковой системы и лингвистики, стремление определить сущ­ность системы языка, создать классификацию лингвистических дисциплин. Оригинальность школ, переходность периода в языкоз­нании не позволили дать этому направлению специального назва­ния. В. И. Кодухов предлагает термин неограмматизм. По мнению ученого, для него характерны следующее понимание языка: 1. Язык не природный организм и не индивидуальное явление; язык по своей сущности социален, причем его социальность пони­ мается как обязательность языка для говорящего и как коллектив­ но-психологическая сущность. 2. Предметом языкознания является не только история языка и его этнографическое распространение, но и структура (строение) :нного языка, определение его единиц, их отношений и са-строя языка. Д™* неограмматики типично выдвижение на передний план £ грамматики, понимаемой как учение о форме языка. Неограмматизм считал важнейшим теоретическим вопросом ;го языкознания уточнение аспектов исследования и классифи-чэ лингвистических дисциплин. Это требование возникало из [ания самостоятельности лингвистики как науки и сложности „ объекта. .-^'Наиболее значительными школами неограмматизма явились Ка-JjmaKBa лингвистическая школа, Московская лингвистическая школа «Женевская лингвистическая школа. 2, Казанская лингвистическая школа — одно из направлений рус-ового языкознания второй половины XIX в., представители которо-!т(И. А. Бодуэн де Кутенэ и его ученики — Н. В. Крушевский, "Jfc А. Богородицкий, А. И. Анастасиев, А. И. Александров, Н. С. Ку-цфанов, П. В. Владимиров и др.) работали и Казани в 1875-1883 гг. К Казанской лингвистической школе принадлежали также В. В. Рад-,jMB, С. К. Булич, К. Ю. Аппель. Идеи Казанской лингвистической даюлы изложены в подробных программах лекций, читанных lib А. Бодуэном де Куртенэ в этот период в Казанском университе--Щ-в книге Н. В. Крушевского "Очерк науки о языке" (1883) и в его посмертно изданных "Очерках по языковедению" (1891-1893 гг.), , Швработах В. А. Богородицкого "Очерки по языковедению и русско-у" (1901,4 изд. 1939), "Лекции по общему языковедению" Ml и др.), в статьях А. И. Анастасиева "Морфологический ана-|»<слова" (1884-1887 гг.), "Отношение звуков русского языка к м русской азбуки" (1879 г.) и др.

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.