Особенность дороги, как «двери в стене»

Оседлые

образуют мир своей «ниши», забот, расписаний и признанности. «Ниша» – это, можно сказать словами М. Хайдеггера, «мир в горизонте средней повседневности как ближайший бытийный образ присутствия»[1] это даже не только социальное окружение, но и окружение вообще – ключевой момент для оседлого, что это окружение для него всё время почти одно и тоже, одни и те же предметы, действия, люди… Заботы – круг обязанностей, который может быть зациклен. Расписание– дела чётко распределены во времени. И что особенно важно, они имеют свойство быть единственно возможным вариантом развития событий. И наконец, Признанность – наверное одно из самых интересных наблюдений А. Секацкого, состоит в том, что мы постоянно напоминаем друг-другу, кто мы. Например, «Привет, Паша!» и Паша сразу лишний раз вспоминает, что он Паша. Это вызвано тем, что у оседлого обитателя есть круг «знакомых», у каждого из которых сложился его образ в голове; каждый такой «знакомый» взаимодействует с оседлым обитателем исходя из этого образа и тем самым постоянно проецирует на него этот образ. Например, если ваши «знакомые» знают, что вы не любите шоколадный торт, они вполне возможно вам его и не предложат; а теперь представьте, что ваши вкусы изменились, «знакомые» не зная об этом, по-прежнему не предложат вам шоколадный торт, и, если вы скажете, что были бы не против отведать его, они могут удивится и сказать: «Ты же не любишь шоколадный торт?».

Странник

Среда же обитания странника характеризуется постоянной сменой окружения, странник постоянно взаимодействует с чем-то новым: новые предметы, действия, люди… Обязанности странника направлены к самому себе и не зациклены (разумеется он ест и спит не по расписанию, а в зависимости от нужды и случая). Вообще, страннику чуждо расписание, но даже если оно у него есть, то непременно с большим запасом. Странник – не в коем случае не поезд, который перемещается в каждую локацию в точно заданное время (и по рельсам). Странник прибывает в своём субъективном времени «времени в пути», это вызвано необходимостью восприятия и взаимодействия с «дорогой». В этом смысле показателен случай из фильма «Курьер» (1986), когда Иван опоздал за статьёй. Работа курьером требовала от Ивана соблюдения расписания, прибытия из пункта А в пункт Б, а он, вместо этого, именно странствовал. Для странника приоритетна именно дорога с её содержанием. Расписание же ставит приоритет на пункт прибытия, требует путеглотания (идеальной была бы телепортация, поскольку для расписания дорога то, с чем надо мирится). У странника нет «громоздкого панциря бытья в признанности», который налагает принуждение быть кем-то (которое обычно связанно с социальной ролью).

Реальные странники

Я думаю для полноты представления о странниках надо обратится к их представителям и узнать их мнение, а то может так статься, что я говорю о том, чего не знаю. Так где же их найти? Как может вы уже заметили, я использую слово «странник» вместо слова «номад», которое использует А. Секацкий. Дело в том, что номад – значит кочевник, я думаю, что реальные кочевники, живущие в степях, слабо подходят под то, о чём говорит Александр Куприянович. Ведь кочевники перемещаются по степи, которая весьма однородна, т. е. они стоят на месте. Какбы. И кочуют они как минимум всей семьёй, а то племенем. А значит не теряют бытья в признанности. Да вообще, кочевники – это что-то коллективистское (вспомнить хотя бы слово «орда») Я думаю лучше позаимствовать термин из приключенческой литературы. По крайней мере, созданный А. Секацким герой Клирик больше подходит под слово странник, чем кочевник. История странников, скорей всего, берёт начало с эпохи бродячих ремесленников неолита (есть версия что Эци[2] был как раз одним таким), именно они, скорей всего, стали первыми людьми, путешествующими между племенами, т. е. совершающими социальные путешествия. До них люди кочевали лишь всем племенем (но это мой вывод, можете возразить мне, если знаете поболее). Затем странниками были купцы, моряки, странствующие ремесленники, врачи, актёры, наёмники. Что касается наших дней, то я посмотрел недавно «Дорожных ковбоев»[3] (это телепередача о дальнобойщиках в Европе). Конечно дальнобойщики не абсолютные странники, у них есть график, обязанности, но всё же невозможно не признать, что они путешествуют. И я хотел бы вам процитировать немецкого дальнобойщика Флориана Штайнхаузера: «Моя работа – больше, чем работа. Это проявление моего отношения к жизни, это мой образ жизни» и немного после он говорит вот ещё такие примечательные слова «Нужно больше думать о содержании жизни и меньше о технологиях или о том, как всё побыстрее сделать. Если всё время бежать, можно упустить главное». Из передачи я понял, что в основном дальнобойщикам (из передачи) нравится их работа. Да и вообще я частенько слышал от людей, что они считают работу, связанную с путешествиями, замечательной. Но почему? [chto znachit “zamechatelhhnoî”?] Тот же Флориан когда его отправили в Дублин, где он никогда не бывал, сказал: «Говорят Дублин не самое хорошее место, но надеюсь найти там что-нибудь интересное». Сам А. Секацкий говорит, что странника влекут «позывные авантюрного разума», которые, я думаю, в упрощённой форме могут звучать, как «что-нибудь интересное».

Но все же, что значит «содержание жизни» и загадочное «главное»?

II

Теперь бы я хотел поговорить более о психологической стороне странничества. Что происходит с человеческой психикой? А. Секацкий говорит, что дорога транцидирует от «времени циферблатов», но куда? Он добавляет: «В любом путешествии самым удивительным первым встречным могу оказаться я сам». Получается, что дорога-странствие переносит психику человека от внешней социальности к внутреннему бытью.

Внешняя социальность

Под внешней социальностью я разумею заботы, расписание, бытьё в признанности и привычку к своей ниши обитания. Всё это не остаётся лишь на поверхностном уровне нашей психики, дело в том, что внешняя социальность требовательна, и за невыполнение требований карает. Если мы не исполняем свои обязанности, выбиваемся из расписания, не соответствуем своему образу в сознании «знакомых», не привыкли к предметам действиям или людям нашего ближайшего окружения – то санкции либо последуют, либо могут последовать. Давайте на примере. Вот если я забуду покормить своего котика, и он издохнет, то я подвергнусь общественному осуждению, от меня возможно отвернутся друзья. А вот если я опоздаю на работу, меня могут уволить. Или вот, положим, мои «знакомые» купили себе шоколадный торт, будучи твёрдо уверены, что я не люблю шоколадные торты, а я такой «Ой! Можно мне тоже?» и они такие «Ну тебе прям, то нравится, то не нравится. Не пора ли определится, парень?». Или вот ещё, я каждый день буду ездить на маршрутке и каждый раз я не буду знать, как открыть дверь, да меня запомнят все водители и будут проезжать мимо.

Таким образом социум нас дрессирует (чаще всего отрицательным подкреплением, кстати, это очень важно!), он глубоко проникает в нашу психику, что б мы поступали и делали как требуется. По сути, социум формирует нашу психику также, как окружающая среда формирует психику животных.

И так, как я заметил, социум дрессирует нас чаще всего отрицательным подкреплением. А отрицательным подкреплением дрессируют только тогда, когда дрессируемый не может убежать. И действительно, при обычной оседлой социальной жизни, нам не убежать от принудительности социума. Но именно поэтому и существуют трансцензоры, А. Секацкий говорит: «Дорога выступает как трансцензор времени[4] - наряду с другими измененными состояниями сознания, но в явном отличии от них». В чём отличие позже, но вот, что важно так это то, что трансцензор позволяет уйти от социальной принудительности, от которой, казалось бы, нельзя уйти. Но на деле можно, изменив форму сознания. Ведь социум принуждает нас именно через ту форму сознания в которой мы обычно находимся, которую он сам и создаёт.

Трансцензоры

Так. Кстати, а какие трансцензоры ещё бывают? Возможно сравнив, мы сможем понять лучше природу странничества и себя? А. Секацкий сравнивает странничество с алкоголем: «вполне возможно сравнение с таким трансцензором времени, как жидкий кристалл алкоголя. Выпивка ведь тоже позволяет дистанцироваться от принудительности жизни, выскользнуть из-под пресса Времени Циферблатов».

И здесь уместно вспомнить Олдоса Хаксли, он выделяет кроме дороги и психоактивного вещества (например, алкоголя): искусство, религия, массовые празднества. Возможно есть и другие, например, любовь – все они позволяют «дистанцироваться от принудительности жизни, выскользнуть из-под пресса Времени Циферблатов».

Ео вот вопрос, зачем человеку «дистанцироваться от принудительности жизни»?

Душа

О. Хаксли, в «Дверях восприятия» говорит: «Большинство мужчин и женщин ведут жизнь, в своем худшем виде настолько мучительную, а в лучшем – настолько монотонную, бедную и ограниченную, что позыв бежать ее, стремление превзойти себя хотя бы на несколько мгновений есть и всегда было одним из основных аппетитов души»[5]. Вот ещё он говорит: «Стремление бежать от своей самости и окружения присутствует почти в каждом почти постоянно» И здесь уместен вопрос: а чем людей не устраивает их жизнь, почему у души есть этот аппетит? Чтоб ответить, надо заметить два ключевых момента в цитате: жизнь большинства людей – бедная (духовно), и душа стремится к чему-то большему. Отсюда следует, что если жизнь для души бедная, то сама душа слишком богата для такой жизни. «Нет, широк человек, слишком даже широк, я бы сузил.»[6] - говорит Дмитрий Карамазов, но как так получилось, что слишком широк человек, его же социум формирует?

Давайте подумаем, а что же такое эта душасо своими апетитами? Звучит такая задача амбициозно, но я предлагаю думать в том ключе, что если человек хочет бежать от своей самости, то какая часть его самого этого хочет? Аналогично у А. Секацкого, человек «заступает за своё я», выходит за пределы себя, далее есть интересная идея, что странник может менять социальные маски использовать «социальный скафандр»: «когда его траектория проходит через густонаселенные слои Lebenswelt (жизненный мир), он облачается в своеобразный "скафандр", в устройство которого помимо деталей внешнего облика включаются и инерционные психические структуры: "черты характера", свойства, ролевые установки и другие опознавательные признаки, отличающие обитателей черты оседлости». Да, но кто одевает скафандр? Возвращаемся к тому, что трансцензор переносит психику человека от внешней социальности к внутреннему бытью. Что же это за внутренние бытьё? Я думаю это то, что О. Хаксли назвал «антиподы повседневного сознания»[7].

Пьер де’Шарден пологал что начало биологической жизни можно начать оттуда, где появляется клетка («клеточная революция»)[8], смотря чётких границ нет. Аналогично я полагаю насчёт жизни духовной, она появляется с душой. Душа – это результат принципа работы мозга: мозг воспринимает сигналы от органов чувств и выстраивает действительность в своей нейронной системе. Живая клетка удерживает у себя под оболочкой вещества и производит у себя внутри химические реакции, извлекая энергию и образуя строительное вещество. Подобно этому наша душа удерживает в себе предметы, сформированные из сигналов органов чувств и может давать бытьё предметам, которые создала сама. Собственно, душа – это та наша часть где мы существуем.

Теперь давайте разберёмся почему душа угнетена внешней социальностью?

Бытийный конфликт

Дело в том, что люди будучи заинтересованы в выживании и удовлетворение своих интересов создали общество-экономику и это общество-экономика, будучи сверхсложной открытой системой, способной к самоорганизации и саморегуляции, философски говоря, стремится к собственной бытийности. Дело в том, что человек со своей душой является частью этой системы, но он её рассматривает, как среду своего обитания и стремится утвердить в ней своё бытьё. А общество-экономика, хоть и было создано людьми для удовлетворения своих потребностей, стремится начать существовать просто, чтобы существовать само (утвердить своё бытьё, начать существовать, как сущность, а не как часть человека). Пока оно этого не достигло, и не ясно, сможет ли? Но определённо может. Собственно говоря, имеет место «бытийный конфликт»: у человека и общества-экономики одно бытьё на двоих. Вот если б общество-экономика состояло из роботов, то бытийного конфликта не было; человек и общество-экономика существовали бы как два разных объекта, каждый со своим бытьём, как два человека. Но тогда бы мог быть банальный конфликт за ресурсы (и не в нашу пользу). Бытийный конфликт усугубляется тем, что в общество-экономику входит не вся наша личность. Ей нужна та наша часть, которая необходима для производства и функционирования. Оставшееся вступает в ресурсный конфликт с обществом-экономикой, ведь оставшейся части нужны ресурсы для существования, а общество-экономика будет стремится выделять нам ресурсы необходимые лишь для существования и функционирования той нашей части, что является частью системы.

Иллюстрацией может быть рассказ Герберта Уэллса «Дверь в стене». В нём рассказана история очень занятого человека (в карьерном смысле) которому изредка является зелёная дверь в стене. За этой дверью находится потусторонний мир, в котором этот человек обретает подлинную свободу. Но дверь появляется только в момент максимума карьерной занятости, т. е. не просто, когда он занят, а когда решается вопрос о продвижение. Можно по-разному трактовать это произведение: кто-то говорит, сто за дверью не реализованные планы; кто-то, что за дверью близкие, которых нет. Но как бы там не было, главный принцип «двери в стене» очевиден: по ту сторону герой обретает подлинное бытьё, а по эту общество-экономика вторгается в его душу и начинает существовать вместо него. Особенно примечательно, что в рассказе видно, как общество-экономика дрессирует его не только отрицательным подкреплением (взбучка за прогулку без спроса) но и положительными, такими как: престиж быть первым учеником, престиж высокой должности, высокая зарплата (при почти полном отсутствии свободного времени и свободы).

Гуманизм

А. Секацкий пишет о том, что человека одомашнивает гуманизм. Но я думаю, что гуманизм – экономическая необходимость, как разумеется и оседлый образ жизни, так удобней организовать производство. Даже сторонники гуманизма не отрицают что, гуманизм способствует выживанию человеческих коллективов, что экономически полезно. Вовсе не хочу сказать, что гуманизм плох, он очень даже хорошь, но он может быть всего на всего экономическим средством.

Вот я нашёл примечательный рассказ Туве Янссон «Тайна Хатифнатов», я только немного процитирую: «папа Муми-тролля ушел из дома, ничего не объясняя и даже сам не понимая, зачем ему понадобилось уходить […]Никто из домашних не беспокоился, и это было не так уж плохо. Они решили никогда не беспокоиться друг за друга; таким образом они избегали взаимных упреков и предоставляли друг другу – насколько это возможно – полную свободу действий.» Любопытно, это семейство отринуло гуманизм ради свободы. Они могли бы беспокоится и заботится друг о друге, но это отняло бы свободу у каждого из них. Ведь им бы пришлось воспитывать друг друга в духе: «Да как ты мог взять и отправится в путешествие?! это опасно, мы беспокоились!». И испытывать муки совести «Как же я пойду ходить-бродить, ведь они будут беспокоится?». Муми-папе пришлось бы согласовывать своё намерение попутешествовать с семьёй. И тогда он бы потерял, как минимум, частично свою бытийность, и его бытийность стала бы частью бытийности семьи. Разумеется, можно возразить и заявить, что у другого Муми-семейства, основанного на гуманизме и взаимонозаботе-беспокойстве, выше выживаемость. Поэтому, думаю, надо подумать: есть ли у свободы преимущества перед гуманизмом? [Nado podymathh na èty temy exho!]

Свобода или гуманизм? Но я думаю и то и то неплохо. Просто надо понимать, что главная задача гуманизма, повысить выживаемость. У гуманизма, я думаю, две причины на существование: потребность в безопасности и страх за тех, кого мы любим[9]. Важно понять, что гуманизм – инструмент выживания, а странствие – жизни. Это два разных понятия, выживание и жизнь. Мы как любое живое существо одержимы выживанием, это и не мудрено, ведь в аристотелевском смысле выживание – это материя для жизни, как формы; без первого не будет второго. Но когда мы выжили, вы стремимся к тому, чтобы существовать-жить и расширить существование-жизнь. Это тоже фундаментальное стремление любого объекта во вселенной и сама вселенная, чтоб разбить камень надо приложить усилие, т. е. камень стремится удержать свою целостность; растение, как правило, всё время растёт, расширяет занятое собой пространство. И человек тоже стремится расширить своё пространство существования-жизни.

Особенность дороги, как «двери в стене»

Теперь давайте вернёмся об особенности дороги-странствия, как трансцензора, т. е. как «двери в стене», давайте теперь это называть так. Ну вот представьте, лежите вы на полянке, любуетесь цветочками, деревьями. А потом вам надоело, вы встали и пошли. И идёте по другим полянкам, опушкам, мимо ручьёв, деревьев, муравейников. Первое, на что надо обратить внимание, это на то, что странник не просто освобождается от пресса социальности, но и имеет возможность взаимодействовать с большим количеством предметов. Страннику важно видеть, ему нужно ощупать душой, чтоб понять куда направится. Следующее, ему надо прожить место или предмет, исчерпать его. Нет страннику толка если он не может проникнуть в бытийную глубь понравившейся локации. В том же рассказе про Муми-папу есть загадочные существа Хатифнаты на поиски коих он и отправился, но оказывается, что они единственно чем озабочены – это поиски грозы, они питаются электричеством. И по этому поводу Муми-папа сокрушается: «Бедные Хатифнатты. А я-то, сидя у себя в заливе, считал их такими необыкновенными, такими свободными… Лишь потому, что они ничего не говорят и всегда в пути. А им нечего сказать, им некуда плыть…». Тот факт, что их еда – электричество символичен, Хатифнаты испытывают потребность в еде, но не чувствуют вкуса. Также и странник, если он не может ощупывать мир, проживать локации, то он скитается в пустоте.

Единение

П де’Шарден справедливо замечает, что коллективизация человечества, в нынешнем состоянии, приводит к порабощению сознания[10]. И что вызвано это объединением на сугубо экономических основаниях (общество-экономика). В то время как людям необходимо взаимодействие своей сутью. Им также необходимо сохранить свободу для актуального взаимодействия. Людям надо выживать, чтобы жить, а не выживать, чтобы выживать. Человек и человечество стремятся не только к выживанию, но к самому существованию, и к его полноте и расширению.

[1] Хайдеггер М. Бытие и время / М. Хайдеггер; Пер. с нем. В.В. Бибихина. — Харьков: «Фолио», 2003. — 503, [9] с. — (Philosophy). / ст. 39.

[2] Эци естественная мумия найденная в Альпах (http://www.archaeologiemuseum.it/)

[3] Второй сезон, серия 1 и 2.

[4] «трацензор времени» - он имеет в виду «времени циферблатов», разумеется.

[5] Олдос Хаксли. Двери восприятия. Рай и ад. / Перевел М. Немцов / http://lib.ru/INOFANT/HAKSLI/doors.txt_with-big-pictures.html

[6] Ф. М. Достоевский. Братья Карамазовы. Часть первая. Книга третья III. Исповедь горячего сердца. В стихах.

[7] «Трудно, почти совершенно невозможно говорить о ментальных событиях кроме как с помощью сравнений с более знакомой вселенной материальных вещей. Если я начал пользоваться географическими и зоологическими метафорами, то это - неспроста, не из обычного пристрастия к выразительному языку. Это – потому, что такие метафоры очень хорошо выражают сущностную инаковость дальних континентов ума, полную автономию и самодостаточность их обитателей. Человек состоит из того, что я могу назвать Старым Миром личного сознания и находящейся за разделяющим морем цепи Новых Миров - не слишком отдаленные Виргинии и Каролины личного подсознательного и вегетативной души; Дальний Запад коллективного бессознательного с его флорой символов, с его племенами архетипов-аборигенов; и еще за одним, более обширным океаном – антиподы повседневного сознания, мир Духовидческого Опыта.» Олдос Хаксли. Двери восприятия. Рай и ад. / Перевел М. Немцов / http://lib.ru/INOFANT/HAKSLI/doors.txt_with-big-pictures.html

[8] Феномен человека. Божественная среда : [пер.с фр.] / Пьер Тельяр де Шарден. – М.: АСТ: Астрель, 2011. -446, [2] c. – (Philosophy) / ст. 196. Клеточная революция.

[9] Может А. Секацкий здесь бы заметил, что «те, кого мы любим» - привязанность-забота. Но я полагаю, что в «тех, кого мы любим» мы обретаем большее бытьё.

[10] Феномен человека. Божественная среда : [пер.с фр.] / Пьер Тельяр де Шарден. – М.: АСТ: Астрель, 2011. -446, [2] c. – (Philosophy) / ст. 391.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: