Сделай Сам Свою Работу на 5

Новый Евразийский порядок.





Тема. Классическая геополитика

Литература

Василенко И.А. Геополитика современного мира: учеб. пособие. М.: Издательство Юрайт, 2010.

Желтов В.В., Желтов М.В. Геополитика: история и теория: Учебное пособие. М.: Вузовский учебник, 2009.

Исаев Б.А. Геополитика: Учебное пособие. СПб.: Питер, 2006.

Кефели И.Ф. Геополитика Евразии. СПб.: ИД "Петрополис", 2010.

Сирота Н.М. Геополитика. Краткий курс. СПб.: Питер, 2006.

 

С конца XIX в., как будет показано ниже, начинают формироваться в ряде стран национальные школы геополитики. Геополитические идеи в то время и в последующем пользовались достаточно большим спросом, особенно в крупных странах, обладавших большими территориями, к которым по праву относятся Россия и США. Однако не меньший интерес геополитика представляла для сравнительно небольших, но мощных в военном и экономическом смысле метрополий, создавших гигантские колониальные империи. Речь идет прежде всего о Франции и Великобритании. Довольно высокой востребованность геополитики была в Японии, претендовавшей в начале XX столетия, после победы в войне над Россией, на статус великой державы. Однако можно сказать, что повышенный интерес к геополитике был характерен в начале прошлого столетия для Германии, считавшей себя ущемленной унизительными условиями мира, заключенного после Первой мировой войны.



Геополитические представления классического периода (80-е гг. XIX в. — 50-е гг. XX в.) имели в виду освоение человеком реальных физических пространств суши, моря и неба и опирались на военную мощь государства, что не могло не вести к захватам и аннексии территорий, разделам и переделам мира с помощью оружия.

 

Германская школа геополитики

Эта школа возникла как часть географической науки. У ее истоков стояли К. Риттер, Ф. Ратцель, Р. Челлен. Расцвет германской школы пришелся на 1920—1940 гг. Он был связан с именами К. Хаусхофера, К. Шмитта, Э. Обета, К. Вовинкеля, А. Грабовски.

Немецкая геополитика развивалась в двух направлениях. Первое — националистическое — имело своим истоком национальную неудовлетворенность немцев, заключавшуюся в отлучении их от процесса создания колониальных империй и поражении в Первой мировой войне. Второе направление германской геополитики — интернационалистское, левое, социал-демократическое — нашло свое воплощение в работах Г. Графа, К Виттфогеля, других сторонников реформаторского марксизма. Оно ставило своей за­дачей дополнить исторический материализм географическим детерминизмом, «привязать» экономические и политические отношения между людьми и государствами к природе, земле, почве.



По мере развития географии повсеместно формируется географическое национальное сознание, в частности представления о пространстве и об отношениях между человеком и пространством. Новаторами в этой области стали немецкие географы Карл Риттер (1799-1859) и Фридрих Ратцель (1844-1904).

Труды К. Риттера оказали большое влияние на развитие географической науки в Европе, в том числе и в России. Его ученик и последователь П.П. Семенов-Тян-Шанский популяризировал идеи Риттера в Российском географическом обществе, в публикациях его доклаов и трудов.

Все геополитики-классики были хорошо знакомы с работами Риттера и считали его одним из предшественников геополитики. В частности, методом Риттера, его представлениями о связи «почвы и крови» пользовались Ратцель, Науманн, Хаусхофер, русские евразийцы.

 

Фридрих Ратцель (1844-1904).

Взгляды К. Риттера получили свое дальнейшее развитие в работах немецкого исследователя Ф. Ратцеля, которого по праву называют отцом геополитики. Свои взгляды он изложил в книгах «Антропогеография», которая вышла в двух томах в 1882 и 1893 гг., и «Политическая география» (1897). Правда, сам Ратцель не использовал термина «геополитика». Он был убежден, что является основоположником политической географии в современном понимании этой науки. С позиций нашего сегодняшнего научного знания есть все основания утверждать, что Ратцель выдвинул, как мы увидим далее, целую серию интересных геополитических идей. Именно это позволило известному немецкому геополитику Отто Мауллю весьма категорично заявить: «Без Ратцеля развитие геополитики было бы немыслимо, поэтому Челлен или кто-нибудь другой не может быть назван, как это иногда случается по невежеству, отцом геополитики. Им является Ратцель».



В работах Ратцель исходил из понимания пространства как политического ресурса и тем самым делал упор на географическую обусловленность внешней и внутренней политики. В понятие «географическая обусловленность» Ратцель включал размеры, положение и границы страны, ландшафт с его растительностью и водами и отношение к другим частям земной поверхности. Это пространство не просто территория, а политическая сила.

Одним из самых сильных «двигателей» развития человеческого общества, как отмечал Ф. Ратцель, являлась борьба с морем. Взаимоположение суши и моря не только привносит разнообразие на поверхности Земли, но и, взаимодействуя с человеческими сообществами, создает своеобразные «исторические группировки», такие как средиземноморский мир, балтийские страны, атлантические державы, тихоокеанская культурная область и др.

В своей работе «Антропогеография» Ратцель, по сути дела, поставил на научную основу проблему связи географического и политического. Основные постулаты географии человека в сжатом виде были сформулированы Ратцелем в одной из поздних работ «Человечество как жизненное явление на Земле» (1901), в которой автор исходил из представления, что человечество принадлежит Земле как ее часть. Таким образом, антропогеография изучает своеобразный минерально-органический комплекс, состоящий, во-первых, из планеты Земля в ее геологическом (как небесное тело со всеми содержащимися в ее недрах веществами) и географическом (как взаимосвязь трех сфер: земной, водной и воздушной) аспектах; этому комплексу принадлежит, во-вторых, растительный и животный мир, а также, в-третьих, — человеческое общество.

 

Антропогеография базируется на следующих утверждениях:

• все страны мира взаимосвязаны;

• человек, все сообщества людей включены в общую жизнь земного шара;

• народ и государство каждого человеческого сообщества представляют собой единый организм;

• этот организм находится в постоянном историческом движении, развитии и росте;

• рост государственного организма продолжается до естественных границ;

• на рост и развитие государства оказывают влияние климат и географическое положение, т.е. его территория, формы земной поверхности, а также плотность населения;

• существенное значение для стимулирования развития государственного организма имеет морская среда.

Ратцелю принадлежит знаменитое высказывание: «Народ должен жить и умереть на земле, предоставленной ему судьбой, повинуясь своему жребию». Как видим, отец-основатель немецкой геополитики подчеркивает связь между народом и средой его обитания, возводя эту связь в некий вечный, внеистори-ческий абсолют.

В контексте зарождения «народной» географии, в отличие от географии государей, и поиска немецкой идентичности, Ратцель пытался установить законы политической географии. Он основывает свои рассуждения на устойчивых и статических очертаниях физической географии. Его размышления артикулировались вокруг судьбы Германии, ее места, идентичности и роли в мире.

На становление Ратцеля как политического географа большое влияние оказали идеи И. Канта, Ч. Дарвина и социал-дарвинистов, а также К. Риттера, А. Гумбольдта, Г. Спенсера, Ф. Тенниса.

Ф. Ратцель принимает активное участие в войне 1870 г. против Франции Наполеона III. За боевые действия он получил награду — Железный крест за храбрость. Война оставила глубокий след в сердце Ратцеля. Он пишет «Картины войны с Францией», где излагает военную кампанию с позиции немецкой стороны. Волнующим событием, повлиявшим на научные занятия Ратцеля, стало также объединение Германии в 1871 г.

Ратцель сформулировал важную геополитическую концепцию «мировой державы» (Weltmacht). Он заметил, что большие страны в своем развитии имеют тенденцию к максимальной географической экспансии, выходящей постепенно на планетарный уровень. Следовательно, рано или поздно, географическое развитие должно подойти к своей континентальной фазе. Применяя этот принцип, выведенный из американского опыта политического и стратегического объединения континентальных пространств, к Германии, Ратцель предрекал ей судьбу континентальной державы.

В 1876 г. Ратцель завершает докторскую диссертацию, посвященную «Китайской эмиграции». Обращает на себя внимание тот факт, что он высказывает восхищение китайской системой (насильственного) пространственного размещения населения, с помощью чего была осуществлена колонизация территорий, завоеванных Пекином. Этот факт он рассматривает как метод мирной колонизации, который мог бы быть применен Германией, где населению уже тогда было тесно на ограниченных немецких территориях. С этой точки зрения в своей работе «Политико-географическая ретроспектива» (1898) он приветствует политику закрепления немецких крестьян на аннексированных Пруссией польских территориях.

Действие и мысль Ратцеля полностью вписывается в контекст своего времени. Будучи немецким националистом, какими были большинство его современников, он принимал активное участие в деятельности многих политических и патриотических структур, в частности в деятельности пангерманского союза и национально-либеральной партии, членом которой он являлся. Он защищает идею, согласно которой Рейх должен иметь политику мирового измерения. Он был убежден, что Германия должна быть империей, подобно своим двум главным соперникам — Франции и Англии. Согласно Ратцелю, Германия должна иметь широкую зону влияния и господства. «Чтобы сильная держава была мировой, — пишет он, — необходимо, чтобы она была представлена во всех частях известных пространств и, в частности, во всех стратегических точках».

Германия, опоздавшая к разделу мира, задыхалась в своих границах. Нехватка земли, ресурсов и рынков сбыта стала для немцев навязчивой идеей. Экономический кризис 1873 г., разразившийся после эйфории, вызванной победой над Францией в 1871 г., способствовал усилению территориальных притязаний Германии. После воцарения Вильгельма II (1888) и ухода в отставку Бисмарка (1890) ничто более не сдерживало территориальные аппетиты немцев. Германия не собиралась довольствоваться несколькими замор­скими владениями: Юго-Восточной Африкой, Того, Камеруном, доставшимися ей при Бисмарке. Она заявляет претензии на обладание полноценной колониальной империей.

Интерес к заморским странам привел Ратцеля к написанию «Этнологии» (1885-1888), «Эскиза новой карты Африки с несколькими общими замечаниями о принципах политической географии» (1885), «Исследования политических пространств» (1885), «Государства и почвы» (1886).

Главный труд Ратцеля появляется в 1897 г. Он получил наименование «Политическая география, или География государств, торговая и военная». В ней он исследует роль и функционирование государства. В предисловии ко второму изданию данного труда (1903) он напишет, что политическая география является «географией государств, торговли и войны».

 

В этом произведении Ф. Ратцель показывает, что Земля является неподвижной данностью и объектом соперничества между людьми, так как развитие истории во многом связано с намерениями правителей в отношении Земли. Государство, одновременно состоящее из конкретного земельного пространства и его восприятия народами, достигает стадии «укорененного организма» только тогда, когда объединяет материальную и политическую идею народа в отношении территории, на которой он живет.

«Государства, — уточняет Ф. Ратцель в «Политической географии», — на всех стадиях своего развития рассматриваются как организмы, которые с необходимостью сохраняют связь со своей почвой и поэтому должны изучаться с географической точки зрения. Как показывают этнография и история, государства развиваются на пространственной базе, все более и более сопрягаясь и сливаясь с ней, извлекая из нее все больше и больше энергии. Таким образом, государства оказываются пространственными явлениями, управляемыми и оживляемыми этим пространством; и описывать, сравнивать, измерять их должна география. Государства вписываются в серию явлений экспансии Жизни, являясь высшей точкой этих явлений».

Особенности государства, утверждал Ф. Ратцель, определяются народом и землей. Он утверждал, что «...в создании государства как организма участвует определенная часть пространства Земли так, что свойства государства оказываются как бы свойствами народа и земли. Важнейшие из них — это размеры, положение и граница, затем форма земли с ее растительностью и водами и, наконец, ее отношение к другим частям земной поверхности». Совокупность этих особенностей, по Ратцелю, образует страну. «И когда говорят о нашей «стране», — утверждал он, — сюда добавляется то, что человек создал, а также воспоминания, которые с ней связаны. И такая концепция, изначально чисто географическая, приобретает смысл пространственной и чувственной связи между жителями страны и их историей».

Для Ратцеля государство — это форма жизни людей на земле, живой организм, распространяющийся вместе с людьми на все континенты и острова Земли. Условием жизни и роста государств является неразрывная связь с землей, почвой, на которой они существуют. А так как государства создаются людьми и существуют в неразрывной связи с народами и землей, то они и являются тем «политическим клеем», соединяющим воедино эту триаду. «Наиболее сильными государствами будут те, — отмечает Ратцель, — где политическая идея пронизывает все государственное тело, до последней его части... И политическая идея обнимает не только народ, но и его территорию».

Государство, как и всякий живой организм, рождается, растет, развивается, отступает назад и умирает. Естественно, оно сталкивается с другими живыми организмами для того, чтобы использовать их ресурсы для выживания. И потому оно находится как бы в окружении питающего его (lebensraum) пространства.

Пространство — die Raum — понимаемое как земля, является ключевым для Ратцеля: вся История определяется намерениями людей в отношении земли. Земля является объектом соперничества и оправдывает любую конфронтацию.

Каждому государству для развития необходимы обширные континентальные территории, которые имеют большее значение, нежели морские пути, при условии, что эти территории управляются сильным государством. Каждому народу необходимо научиться переходить от восприятия небольшой территории к восприятию более обширной.

«Народ растет, увеличиваясь в числе, страна — увеличивая свою территорию. Так как растущий народ нуждается в новых землях для увеличения своей численности, то он выходит за пределы страны. Первоначально он ставит себе и государству на службу те земли внутри страны, которые до сих пор были не заняты: это внутренняя колонизация. Если ее становится недостаточно, народ устремляется вовне, и тогда появляются все те формы пространственного роста,... которые, в конце концов, неизбежно ведут к приобретению земли: это внешняя колонизация — военное продвижение, завоевание».

Не удивительно, что Ратцель считает границы временными ограничителями, которые могут быть изменены, если в этом есть потребность людей. И он уточняет: «мы не видим в природе картографического представления границ. На картах они являются только абстракцией, реальностью является приграничная полоса».

Ратцель уделяет первостепенное внимание значению естественных границ в жизни государства. Он выводит зависимость степени выгодности естественных границ государства от их протяженности. Выгодность сухопутных границ характеризуется обратно пропорциональной зависимостью от их длины, а морских границ — прямо пропорционально их протяженности. Ратцель относит морские берега к важнейшему типу политических границ: берег дает нам в соседи природу, и этот сосед, несмотря на прибой волн и всякие бури, удобнее, чем наиболее дружественно расположенные соседи.

Ратцель, говоря о связи людей с землей, на которой они проживают, особо подчеркивает роль и значение элементов мобильности народа. Он утверждает: «В мобильности заключена самая элементарная политическая сила. Чем более мобильным является народ, тем большее пространство он занимает».

Ратцелем была разработана одна из первых геополитических схем. На карте Восточного полушария ученый выделяет отдельные «круги народов», носителей различных социокультурных типов — западный (от Атлантики до Тихого океана), восточно-азиатский, персидско-индийский и эритрейский (афроазиатский). Образуемые «кругами» узлы границ будут присутствовать во многих последующих геополитических концепциях. Это, в первую очередь, ближневосточный узел на стыке западнохристианского, православного и мусульманского миров и центрально-азиатский узел на стыке китайского (конфуцианско-буддистского), христанского, мусульманского и индуистского миров.

Идеалом естественного положения государства ученый считал занятие им целого «Мирового Острова» — континента от моря и до моря. На политической карте мира таких стран немного. Среди них Россия, США и Канада имеют самые протяженные морские границы.

Соединяя науку и политику, Ратцель стремился создать «пространственную технологию» государственной власти как инструмент, находящийся на службе прусских амбиций. Одним словом, он является носителем проекта немецкого экспансиониз­ма. «Если политическая география, — утверждал Ратцель, — не требует иных, негеографических методов, то она должна полностью уподобиться наблюдению за геополитическими феноменами, она превратится тем самым в пространственную концепцию, «географический смысл», сравнимый с историческим смыслом, который может воспринимать каждый факт из жизни народов только как звено цепи, которое потерялось в неизмеримой глубине ночи времени». Ратцель добавляет, что этот географический смысл никогда не отсутствовал у прагматичных государственных деятелей, и он характеризует целые нации.

В «Политической географии» Ратцель предпринял попытку сформулировать логику территориальной экспансии. В 1901 г. он публикует произведение «К вопросу о законах пространственной экспансии государств», где формулирует сразу семь законов экспансии, которые он рассматривает как универсальные:

 

• пространство государств растет вместе с ростом их культуры;

• пространственный рост государства сопровождается иными симптомами развития: развитием идей, торговли, производства, мессионерством, повышенной активностью в различных сферах;

• пространственный рост государства осуществляется путем соединения и поглощения малых государств;

• граница есть периферийный орган государства и как таковой служит свидетельством его роста, силы или слабости и изменений в этом организме;

• в своем росте государство стремится вобрать в себя наиболее ценные элементы физического окружения, береговые линии, русла рек, равнины, районы, богатые ресурсами;

• исходный импульс к территориальному росту приходит к государствам извне как результат различия уровней цивилизации соседствующих территорий;

 

• общая тенденция к слиянию и поглощению слабых наций переходит от государства к государству и, набирая силу, подталкивает к еще большему увеличению территорий.

Приведенные Ратцелем «законы» отражали реальность международных отношений конца XIX в. и тот тип мирового порядка, когда мощь и богатство государства отождествлялись с размерми контролируемой им территории.

Представляет интерес и тот факт, что Ф. Ратцель интересовался морскими вопросами. В своей книге «Море — источник могущества народов» (1901) он предстает перед читателем сторонником создания немецкого флота, который был бы способен нанести поражение английскому флоту и укрепить международное влияние немцев. «Германия, — писал он, — должна быть сильной и на море настолько, чтобы выполнить свою миссию в мире». Откликаясь на опасения адмирала Альфреда фон Тирпица, Ратцель выступает за право доступа к открытому морю для немецких кораблей. «Германия оказалась позади морских держав, с которыми она должна быть рядом». И он высказывает убеждение, что Германии по силам выполнение такой задачи, для чего необходимо было использовать возможности технической революции в судостроении. В частности, нужно было приступить к строительству линкоров, что позволило бы изменить сложившееся в пользу Англии соотношение сил на море.

Правда, взгляды Ратцеля были подвергнуты весьма серьезной критике после Первой мировой войны. Потерпев поражение на фронте, немцы, по возвращении домой, не находили более в работах Ратцеля конкретных ответов на новую ситуацию Германии. Фактически, его предложения оказались очень академичными и даже непонятными. Они более не используются теми, кто считал себя преданными послевоенными договорами: им не хватало экзальтации немецкого величия и стремления к расширению территорий. Все это потом найдет отражение в работах Карла Хаусхофера, которого долго будут рассматривать как ниспосланного Провидением человека.

И тем не менее, политическая география Ратцеля предваряет собой появление геополитики. Однако, как отмечает Мишель Коринман, для того чтобы геополитика возникла, нужно было отказаться от органицисткого и биологического видения человеческой географии. Однако в силу ряда причин, включая и достигнутый к тому времени уровень политической географии, этого не было сделано.

 

Р. Челлен (1864—1922).

 

Рудольф Челлен — автор термина «геополитика»[1], швед по национальности, но германофил душой, считал себя учеником Ф. Ратцеля. Он рассматривал новую науку — геополитику как часть политологии, в свою очередь отпочковавшуюся в конце XIX — начале XX вв. от социологии. Понятие «геополитика» Челлен определил так: это наука о государстве как географическом организме, воплощенном в пространстве. Иначе он говорил так: геополитика — это «изучение государства, рассматриваемого как географический организм, или как пространственный феномен, т.е. как земля, территория, пространство или, точнее, как страна».

Будучи профессором политических наук и истории в шведских университетах Гётеборга и Упсалы, шведский парламентарий и германофил, Челлен был продолжателем дела Ф. Ратцеля. Он придает священный характер пространству, которое является источником жизни и силы государства. Пространство, по Челлену, являет собой материальное основание нации и лежит в истоке государства, существующего именно пространственно. В своей главной работе «Государство как форма жизни» (1916) Челлен писал: «Государство — не случайный или искусственный конгломерат различных сторон человеческой жизни, удерживаемый вместе лишь формулами законников; оно глубоко укоренено в исторические и конкретные реальности, ему свойствен органический рост, оно есть выражение того же фундаментального типа, каким является человек. Одним словом, оно представляет собой биологическое образование или живое существо». Как таковое, государство следует закону роста, ибо «сильные, жизнеспособные государства, имеющие ограниченное пространство, подчиняются категорическому императиву расширения своего пространства путем колонизации, слияния или завоевания».

Как и Ратцель, к государству Челлен подходил как к живому организму со сложной структурой, развивающемуся в пространстве. Государство как организм имеет не только «тело» в виде пространства, но и «душу», представленную нацией. Государство как биологический организм, стоящий над индивидами и одновременно включающий их, обладает особым видом «разума» и наделено волей к власти. Ему как единичному существу приходится вести борьбу за существование, которая поглощает часть его сил и влечет за собой определенной силы трение с окружением.

В работе «Государство как форма жизни» Челлен анализирует анатомию силы и ее географические основы. Он полагает, что необходимо сочетать пять взаимосвязанных между собой элементов политики. Как система государство состоит из следующих важнейших жизненных сфер:

 

Ø государство как географическое пространство;

Ø государство как народ;

Ø государство как хозяйство;

Ø государство как общество;

Ø государство как управление.

 

Силу государства Челлен определял как функцию от указанных пяти его свойств. В соответствии с этим наука о государстве должна состоять из пяти дисциплин: геополитика, экополитика, демополитика, социополитика и кратополитика.

Под хозяйством Челлен понимал способность государства существовать с помощью имеющихся на его территории собственных ресурсов, положение государства в мировом хозяйственном обороте и экономическую политику, включая проблемы свободы торговли и протекционизма, а также колонизации, нацеленной на отыскание новых источников сырья и рынков сбыта. Челлен стоял на позициях автаркии, т.е. пытался создать концепцию экономически самодостаточного, закрытого государства — защищенного «народного дома».

Народ он характеризовал в культурном, этническом и демографическом отношениях. Социальный состав населения понимался им как коммунальная организация населения и его классов, например организаций рабочих.

Форму государственного правления он отождествлял с конституционной и административной структурой. Челлен говорил и о границах государственной власти в отношении свобод граждан. Речь шла, с одной стороны, о свободе совести, свободе печати, свободе собраний и других правах, а с другой — об обязанностях платить налоги, воинской повинности, обязательном школьном обучении и т.д.

Челлен, подобно Ратцелю, считал, что государство рождается, живет и умирает. Оно соперничает с другими державами. Сохранение и увеличение пространства является гарантией выживания государства. Такая постановка вопроса вполне понятна, так как для Челлена центральным вопросом геополитики является давление на государство со стороны внешнего окружения. Такое давление усиливается или облегчается политическими союзами и иными подобными соглашениями. Географическое положение, по Челлену, в известном смысле, может быть признанным «ключом ко всей политике». Он считал, что буферное или периферийное положение государства всегда является привлекательным для политического давления.

Существенное значение придавал Челлен морфополитике — учению о форме государственной территории. Идеальной формой территории государства он рассматривал круг. Подобные очертания имеют далеко не все государства. Те, кто имеет про­долговатую форму (например, Норвегия), проигрывают с геополитической точки зрения. К сказанному он добавлял, что размер государства составляет фундамент его мощи.

 

Челлен полагал, что государства, как мы их наблюдаем в истории, являются, подобно людям, чувствующими и мыслящими существами. Они развиваются в соответствии с правилами «борьбы за существование». Челлен писал: «Они также существуют на поверхности земли благодаря собственной жизненной силе, благодаря благоприятному стечению обстоятельств и благодаря естественному отбору, находясь в состоянии постоянной конкуренции друг с другом, то есть борьбы за существование, мы видим, как они рождаются и вырастают, мы видим также, как они, подобно другим организмам, увядают и умирают».

«Борьба за существование» в жизни государства является борьбой за пространство. «Жизнеспособные государства, чье пространство ограничено, подчинены категорическому политическому императиву: расширить свою территорию путем колонизации, объединения или завоеваний различного рода».

Войны, по Челлену, являются совершенно естественными событиями, которые всегда будут иметь место, так же как и рост государственного организма. Борьба за пространство подчиняется вечным законам природы. Одновременно Челлен выдвинул важный закон геополитики, согласно которому лишь великая держава, опираясь на свое военное могущество, выдвигает требования и простирает влияние далеко за пределы своих границ. «Великие державы являются экспансионистскими государствами» — этот вывод Челлена остается одним из самых значительных.

При «неизбежном росте государства» плохи дела у малых стран и народов, так как чем больше возникает великих государств, тем больше падает курс малых. Поэтому «малые государства... или вытесняются на периферию, или сохраняются в пограничных районах, или исчезают». И понятия справедливости или несправедливости здесь не должны применяться.

Отец термина «геополитика» считал, что на основе глубокого изучения отдельного государства могут быть сформулированы самые общие принципы и законы, соответствующие всем государствам и во все времена. Ведущим принципом является сила государства. И он делает вывод, что сила — более важный фактор для поддержания существования государства, чем закон, так как закон поддерживается только силой. В силе государства Челлен находит еще одно доказательство своего тезиса, что государство — живой организм. И если закон вводит нравственно-рациональный элемент в государстве, то сила дает ему естественный органический импульс.

После Первой мировой войны, Версальского соглашения Челлен обосновал тезис о трех географических факторах, играющих главную роль в глобальной геополитике. Таковыми факторами он называет расширение территории, территориальную монолитность и свободу передвижения. Он утверждает, что Великобритания в большей степени, чем многие другие страны, обладает свободой передвижения, благодаря мощному морскому флоту и, следовательно, обеспечивает себе господство на морских путях, а также владеет другим фактором — расширением территории (большие колониальные владения), но не обладает территориальной монолитностью: ее империя, занимая в ту пору 24% поверхности земного шара, была разбросана по всем частям света. В этом слабая сторона английской политики.

Россия, по его мнению, обладает протяженной территорией, монолитностью, но у нее нет свободы передвижения, так как доступ России к теплым морям ограничен.

У Германии, согласно Челлену, нет ни протяженной территории, ни свободы перемещения (выход в открытые моря у нее был через Гамбург, Киль, однако Вестфальские договоры 1648 г. после Тридцатилетней войны закрепили за голландцами и шведами владение устьями рек), но она, однако, обладала территориальной монолитностью и единым этносом.

У США все три пространственных фактора были благоприятны: и протяженное пространство, и свобода перемещения, и территориальная монолитность.

У Японии имелась территориальная монолитность и свобода перемещения в зоне самого большого Тихого океана, но не было достаточной протяженности территории.

 

Челлен сформулировал и предмет геополитики: «Геополитика — это исследование фундаментальных качеств пространства, связанных с землей и почвой. Это изучение создания Империи и происхождения стран и государственных территорий».

Таким образом, Челлен вошел в науку и политику не только как автор новой категории, но и как разработчик ряда концепций, которые были положены в основу политики Третьего рейха.

Ф. Науманн (1860 –1919).

Фридрих Науманн, известный немецкий политический деятель, публицист и геополитик. В многочисленных статьях, брошюрах и книгах по вопросам веры, искусства, экономики, внутренней и внешней политики Науманн проводил идею христианского национального социализма. Пытался совместить политическую систему демократии, социалистический идеал в рамках немецкой нации и идею объединенного германского государства.

В начале первой мировой войны, когда немецкие войска имели впечатляющие успехи на фронте, Науманн выпустил книгу «Что будет с Польшей?» (Берлин, 1914), в которой предлагал при перекройке карты Европы после окончания войны возродить польскую государственность. Этим он обозначил свою геополитическую позицию: отделиться польской территорией от России, чтобы объединиться в центре Европы.

Уже в ходе войны Ф. Науманн опубликовал книгу «Срединная Европа» (Берлин, 1916), которая содержала популярный и широкообсуждавшийся в немецкоговорящей среде геополитический проект союза германских и других, втянутых в орбиту немецкого влияния центральноевропейских стран. Эта небольшая книга объемом всего в 136 страниц сделала имя Науманна известным во многих европейских странах, в том числе в России (перевод книги вышел в Петрограде в 1918 году).

Следует заметить, что идея Срединной Европы не принадлежит только Науманну. До него эту идею, как панацею для Германии от внешней опасности на западе (Англия, Франция) и Востоке (Россия) высказывали и разрабатывали Йозеф Парч («Срединная Европа», 1906), Рудольф Челлен («Великие державы», 1910), Франц Лист («Среднеевропейский союз государств», 1914), другие геополитики.

Исходным пунктом исследования Науманна является идея великих держав, как вершителей мировой геополитики. Причем понятие «великая держава» с изменением масштабов политики тоже меняется. Таковыми, по мнению Науманна, уже нельзя считать ни Германию, ни Австро-Венгрию. Вот почему им следует объединиться, а для расширения «жизненного пространства» присоединить соседние страны или части их территории, с немецким населением. Далее он переходит к решению практических вопросов построения Срединной Европы.

Проект Ф. Науманна, несмотря на сравнительно небольшой объем книги, выгодно отличается от предшествующих концепций всесторонней теоретической проработанностью (в религиозном, этническом, правовом, экономическом, военно-стратегическом и геополитическом аспектах), конкретностью и реалистичностью. В восьми главах своего произведения Науманн сумел рассмотреть вопросы состава Срединноевропейского союза государств (Германия, Австрия, Венгрия, центральноевропейские страны, которые существовали тогда или могли быть образованы путем отделения от Австро-Венгерской империи), его географического положения, соотношения сил в военной области и мировой экономике, решения национальных и конфессиональных проблем; таможенные и конституционные вопросы становления Срединной Европы.

Кроме того, он высказывает интересные мысли по поводу послевоенного мироустройства и места Срединной Европы в нем. Науманн считал, что человечество еще не созрело для того, чтобы «слиться» во всемирном государстве. Следовательно, в течение продолжительного времени отдельные крупные государства будут «бороться за право управления судьбой народов». Признанными «центрами сильного господства» он считал Британскую империю, США, Россию. К возможным мировым державам ближайшего будущего Науманн отнес Японию и Китай. Другие державы, даже обладающие большими территориями, например, Индия, некоторые страны Южной Америки и Африки вряд ли в обозримом времени смогут стать «центрами первого разряда». Державы, ставшие центрами силы или «планетные государства» (США, Великобритания, Россия) притягивают к себе «народы-спутники», которые, несмотря на то, что имеют собственную культуру, «служат усилением» великих держав и следуют по их пути развития. «Вокруг планетных государств плывет еще не организованная масса мелкого национального элемента в виде комет, которые именуют себя нейтральными, потому что они не принадлежат ни к одной из великих солнечных систем… Но поздно или рано каждой из них придется куда-нибудь примкнуть, потому что в мире великих державных групп вряд ли могут еще долго продержаться столь крохотные государства».

 

К. Хаусхофер (1869—1946).

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.