|
|
Левченко Анатолий СемёновичЛеонов находился в условиях космического пространства 23 мин. 41 сек., а вне шлюза в открытом космосе - 12 мин. 09 сек. В это время он удалялся от корабля на расстояние до 5.35 м. Во время выхода его скафандр был связан с бортом корабля специальным электрическим кабелем, так как не был полностью автономным По плану спуск «Восхода 2» должен был осуществляться в автоматическом режиме, но перед этим было необходимо еще отсоединить камеру шлюза, отстрелить. Сильный удар в момент отстрела закрутил космический корабль в двух плоскостях. Это, в свою очередь, привело к нерасчетным угловым ускорениям и выходу из строя систем ориентации и автостабилизации. В этот момент «Восход 2» находился над Австралией, и космонавты не имели связи с Центром. Космонавты решили отключить систему автоспуска и посадить корабль в ручном режиме. Корабль пошел на следующий виток. До этого момента в ручном режиме еще никто не приземлялся. Уже после того как космонавты начали выполнять ориентацию, связь восстановилась, и экипаж запросил разрешение на посадку в ручном режиме. Ответил им через какое-то время сам Гагарин, сказав, что разрешение дано. Экипажу дали команду сажать "Восход-2" вручную на 18-м или 22-м витке, и корабль ушел из радиовидимости. Через судно "Ильичевск" и средства ПВО стало известно, что корабль сошел с орбиты и спустился, но куда? Четыре часа об этом не было никакой информации. Космонавты сами выбрали район для посадки - в 150 км от Соликамска с курсовым углом 270 , потому что там была тайга. Никаких предприятий, никаких линий электропередач. В результате при скорости 28 000 км/ч они сели всего в 80 км от ими же рассчитанной точки. Это хороший результат. Космонавтов в тайге нашли не сразу. Но и когда их обнаружили , смогли освободить из корабля на третьи сутки. «Мы сидели в скафандрах двое суток,- вспоминает Леонов, - у нас не было другой одежды. На третьи сутки нас оттуда вытащили. Из-за пота у меня в скафандре было по колено влаги, примерно 6 литров. Так в ногах и булькало. Потом, уже ночью, я говорю Паше: "Ну все, я замерз". Мы сняли скафандры, разделись догола, выжали белье, надели его вновь. Затем спороли экранно-вакуумную теплоизоляцию. Всю жесткую часть выбросили, а остальное надели на себя. Это девять слоев алюминизированной фольги, покрытой сверху дедероном. Сверху обмотались парашютными стропами, как две сосиски. И так остались там на ночь. А в 12 дня прилетел вертолет, который сел в 9 км. Другой вертолет в корзинке спустил прямо к нам Юру Лыгина. Потом к нам пришли на лыжах Слава Волков (Владислав Волков, будущий космонавт ЦКБЭМ) и другие. Они привезли нам теплую одежду, налили коньяка, а мы им свой спирт отдали - и жизнь стала веселее. Костер развели, котел поставили. Мы помылись. Часа за два срубили нам маленькую избушку, где мы и переночевали нормально. Там даже постель была". 21 марта была вырублена посадочная площадка для вертолетов, и Павел Беляев и Алексей Леонов с сопровождающими на лыжах добрались до вертолета Ми-4. Вскоре они были в Перми, откуда доложили о завершении полета Генеральному секретарю ЦК КПСС Л.И. Брежневу. Эвакуацией космонавтов руководил подполковник Владимир Беляев, однофамилец командира экипажа. В тот же день космонавты вернулись в Ленинск. После возвращения на Землю Леонов готовился к полетам на Луну и в советских планах он был командиром экипажа. Но лунная программа СССР реализована не была. Второй раз он полетел в космос только в 1975 году – командиром космического корабля «Союз-19» при реализации международной программы «Союз – Апполон». Алексей Леонов имеет множество наград, в том числе иностранных, звание Дважды Героя Советского Союза. Его имя носит кратер на Луне.
Летные испытания космических кораблей «Союз». Гибель космонавта Комарова В.М. Шёл 1967 год. Напряженно шла работа по Лунная программе нашей страны. По решению Совета по проблемам Луны и Государственной комиссии от 18 ноября 1966 г. первый старт лунного корабля «Союз - 1» был назначен на 28 ноября 1966 г. в беспилотном варианте. Начиналось испытание орбитальных кораблей серии 7К-ОК («Союз - 1» и «Союз - 2»), на базе которых создавались лунные модули. В полёте предусматривалась стыковка трехместных кораблей «Союз – 1» и «Союз – 2», стартующих через сутки. После стыковки два космонавта из «Союза - 2» должны были выйти в открытый космос и перейти в «Союз - 1». Пилотировать «Союз - 1» должен был Владимир Комаров, как имеющий опыт полёта на космическом корабле «Восход» в качестве командира, его дублёром был назначен Юрий Гагарин. Для «Союза-2» назначили экипаж в составе Валерия Быковского, Алексея Елисеева и Евгения Хрунова. Таким предполагался первый этап создания ракетно - космического комплекса Н1 - ЛЗ для высадки человека на Луну. 28 ноября 1966 г. был запущен корабль «Союз – 1». Пуск прошел нормально, но вскоре обнаружился недостаток запаса топлива на орбитальное маневрирование (ориентацию и причаливание). Корабль вошёл в режим закрутки со скоростью два оборота в минуту, что значительно осложняло аварийный сход с орбиты, задание на полёт было сорвано, корабль при спуске взорвался. Совет главных конструкторов принял решение 14 декабря произвести одиночный пуск «Союза - 2», который также окончился аварийно, да ещё с разрушением старта. Третий «Союз», выведенный на орбиту 7 февраля 1967 года, летал только двое суток, а при посадке попал в Аральское море и затонул, потому что в его днище из-за прогара образовалась дыра размером 250 на 350 миллиметров. При посадке «Союза» № 3 были и другие серьёзные дефекты: корабль не долетел до расчётной точки посадки 510 километров, УКВ - передатчики при спуске и на земле не работали, а КВ - передатчики работали плохо. Приближалась очередная годовщина со дня рождения Ленина, и в её ознаменование лидеры стран социалистического лагеря решили собраться на конференцию в Карловых Варах. Престиж встречи мог поднять полёт нового корабля «Союз», да ещё стыковка двух кораблей с переходом через открытый космос из одного корабля в другой могли послужить очередным доказательством превосходства социалистической системы и ещё больше укрепить единение стран социалистического лагеря вокруг могущественного СССР. Реализацию этой задачи контролировал член Политбюро ЦК КПСС Дмитрий Фёдорович Устинов. Регулярно созывались важные совещания. Тратились огромные средства на ускорение процессов подготовки кораблей к полёту. На одном из последних совещаний в кабинете у Мишина (Главный Конструктор после С.П. Королева) подводились окончательные итоги подготовки к полёту пилотируемого «Союза». Устинов вёл совещание. Академик Мишин доложил, что в целом корабль готов, и в полёт его можно посылать. Если и проявятся какие-то отказы и мелкие недоработки в процессе полёта, то могут быть учтены и даже исправлены. Полёт ведь испытательный. Космонавт Комаров считал, что корабль не готов к полету, так как ни одного надёжного беспилотного запуска не было. Следует устранить имеющиеся недостатки и проверить её в четвёртом беспилотном полёте, а уже потом можно и лететь, . К общему пониманию не пришли, и каждый из высказавшихся остался при своем мнении. На заседании Государственной комиссии перед запуском начальник космодрома генерал-лейтенант Курушин А.А. подчеркнул, что готовность объектов 11Ф615 (кораблей «Союз».) № 4 и № 5 вызывает сомнение. Мишин на это остро прореагировал, обвинив начальника космодрома чуть ли не в саботаже решения Политбюро ЦК КПСС о запуске корабля «Союз». Запуск так и не был отложен. (Л2) Когда было принято решение лететь, Комаров, как человек военный, подчинился приказу, приложил все силы и умение для его выполнения. 22 апреля ракета и корабль «Союз-1» были уже на старте. В 11.00 состоялась встреча представителей промышленности и стартовой команды с экипажами космических кораблей. Те, кто готовил старт, заверили космонавтов, что техника не подведет, и пожелали удачных полетов. С ответным словом выступили В. Комаров и В. Быковский.Подготовка пуска проходила точно по графику; все параметры ракеты и корабля в норме; температура в корабле плюс пятнадцать. Пуск состоялся 23 апреля в назначенное время; ракета поднималась устойчиво. Все три ступени ракеты отработали отлично, и через 540 секунд после старта космический корабль «Союз-1» вышел на орбиту. Переговоры с космонавтом велись через радиотехническую станцию «ЗАРЯ», установленную на пристартовом измерительном пункте. Телеметрическая информация с медицинскими параметрами космонавта, пульс, температура, сейсмограмма и т.д., а также параметрами систем корабля и систем жизнеобеспечения в нем, обрабатывалась в вычислительном центре космодрома. Результаты обработки выдавались для анализа в виде графиков и таблиц. Траекторная информация передавалась с измерительных пунктов в ВЦ, обрабатывалась на универсальных ЭВМ и по результатам ее обработки формировались команды на управление орбитальным кораблем. Автору этих строк довелось в то время быть непосредственным участником расчета обработки измерений в качестве начальника смены на специализированной ЭВМ МО-9М. На втором витке Комаров доложил: «Самочувствие хорошее, параметры кабины в норме, но не открылась левая солнечная батарея, зарядный ток только 13-14 ампер, не работает КВ связь. Попытка закрутить корабль на Солнце не прошла, закрутку пытался осуществить вручную...» Космонавт получил команду с земли: обязательно закрутить корабль на Солнце, экономить энергию. На третьем витке Комаровдоложил: «Давление в кабине 760, зарядка 14. Солнечная батарея не раскрылась, закрутка на Солнце не прошла». «Союз-1» переходил на скудный энергетический паек, что создавало проблемы в отношении стыковки с «Союзом-2». На третьем витке космонавт доложил, что солнечная батарея не раскрылась и закрутка на Солнце не прошла. Стало ясно, что на борту «Союза - 1» серьёзные отказы, и корабль в таком состоянии не пролетает трех суток. Однако Госкомиссия решила продолжать подготовку к пуску второго корабля «Союз», провести коррекцию орбиты «Союза - 1», ещё раз попытаться закрутить его на Солнце и проверить системы стабилизации корабля. Комарову передали соответствующие распоряжения. В Центре Управления полетами не теряли надежды исправить положение на «Союзе - 1», поднять в космос «Союз» № 5 и выполнить стыковку кораблей и переход Хрунова и Елисеева от Быковского к Комарову. Комаров доложил, что закрутка на Солнце и на пятом витке не удалась — попытки стабилизировать корабль с помощью ионной ориентации не привели к успеху, а ручная ориентация в тени оказалась очень затруднительной. Земля предлагала свои варианты устранения неисправности, но панель так и не раскрылась. Создалась реальная угроза, что не удастся посадить корабль. Государственная комиссия приняла решение: старт второго корабля отменить, баллистикам просчитать подходящий виток для посадки Комарова. На «Союзе-1» было три различные системы ориентации корабля. Астроориентацияотказала из-за нераскрытия левой солнечной батареи. Ионная ориентация в предутренние часы была ненадежна (возникали ионные ямы). Ручнаяориентация на корабле работала, но при посадке корабля, в 5.30 по местному времени, участок ориентации приходится на тень, а в тени корабль трудно ориентировать вручную. Решили сажать «Союз-1» на 17-м витке, с ионной ориентацией. На 15-м и 16-м витках Комарову сообщили все посадочные данные на 17-й, 18-й и 19-й витки. Посадка на 17-м витке не состоялась из-за плохой работы датчиков ионной ориентации. Комаровупередали распоряжение садиться на 19-м витке, в районе Орска; для ориентации предложили использовать непредусмотренный инструкциями способ: ориентировать корабль вручную в светлой части орбиты; для сохранения устойчивости корабля в полете в тени использовать гироскопы, а при выходе из тени подправить ориентацию вручную. Все вместе - труднейшая задача. Утром 24 апреля на восемнадцатом витке, через 26 часов 45 минут после запуска, космонавт сориентировал корабль. Тормозная двигательная установка включилась где-то над Африкой, двигатель отработал расчетное время; несколько позже, у юго-западных границ страны, корабль вошел в зону радиовидимости наземных станций слежения. Началось снижение и вход в атмосферу. Поступили важная информация о том, что космонавт вручную сориентировал корабль, и что включилась Тормозная Двигательная Установка. Парашютно-спасательная группа обнаружила разрушенный горящий СА. Вертолёт приземлился в 70 – 100 метрах от СА, над которым стояло облако черного дыма. Все ринулись к аппарату. И только подбежав к нему, поняли, что помощь космонавту уже не нужна. Внутри аппарата разрастался пожар. Со стороны двигателей мягкой посадки, в нижней части СА, прогорело дно, и струйки раскалённого жидкого металла вытекали на землю. Двигатели мягкой посадки расплавить металл не могли. Это произошло от нагрева во время аэродинамического торможения при самом начале спуска. Из обломков СА извлекли обгоревшие останки В.М. Комарова, и группа генерал-лейтенанта Каманина Н.П. перевезла их в Москву. Обломки СА были отправлены самолетом в Москву. Мелкие осколки собрали и захоронили. Над этим символическим захоронением произвели салют из автоматов. Так было отмечено место гибели космонавта Комарова В.М. вблизи поселка Карабулак Оренбургской области. Потом там поставили памятник Владимиру Комарову, сделанный солдатским руками.
Влади́мир Миха́йлович Комаро́в — лётчик-космонавт, дважды Герой Советского Союза, инженер-полковник
Аварийная комиссия (председатель - министр обороны Устинов Д.Ф., секретарь – Мазжорин Ю.А.) установила, что причина в недоработанности парашютной системы корабля «Союз». В космическом корабле «Союз» по сравнению с космическими кораблями «Восток» и «Восход» был изменен парашютный карман: несколько уменьшен его объем и снижена конусность. В результате этого и некоторого «разбухания» основного капронового парашюта при длительном нахождении его в кармане, усилие, которое создает тормозной парашют для вытягивания основного после расчековки, оказалось недостаточным: в результате основной парашют так и остался в кармане корабля. Приземление произошло только на тормозном парашюте со скоростью 50 м/с вместо 7 м/с. Случившееся заставило руководство Минобщемаша трезво оценить ситуацию. 10 июля министр С.А. Афанасьев писал: «Основные и самые тяжелые по последствиям аварии систематически происходят с объектами разработки ЦКБЭМ (бывшего ОКБ-1 С.П. Королева); достаточно посмотреть на исход летных испытаний всех четырех кораблей «Союз», чтобы убедиться в изобилии недоработок... Следует признать, что подготовка к полету космонавтов на кораблях «Союз» велась без должной серьезной отработки этого корабля на земле и в полете; что при каждом полете имели место серьезные ненормальности, каждый раз разные, и перед полетом космонавта не было сделано ни одного нормального пуска корабля «Союз». В этом причина катастрофы корабля «Союз» с космонавтом В.М. Комаровым!»….«Нераскрытие панели солнечной батареи сразу после выхода «Союза-1» на орбиту повлекло за собой отказы других бортовых систем и создало исключительные трудности космонавту в управлении кораблем. Преодолев их, Комаров проявил исключительное мастерство и в необычно сложных условиях весьма точно вручную повел корабль на посадку. И только отказ в работе парашютной системы не позволил кораблю благополучно приземлиться...» В 1967 г. после доработок и завершения экспериментальных работ были продолжены беспилотные летно-конструкторские испытания КК «Союз». В октябре 1967 г. был выведен на орбиту беспилотный «Космос-186» и беспилотный корабль «Союз»,(«Космос-188»). Работа кораблей и их посадка прошли без замечаний. Автоматическую стыковку двух беспилотных космических кораблей «Союз», («Космос-2012» и «Космос-2013») повторили 15 апреля 1968 г. Она прошла без замечаний. Межведомственное заключение о допуске средств посадки к пилотируемому полету было выпущено и утверждено председателем Правительственной комиссии В.В. Уткиным осенью 1968 г. 25 октября 1968 г. выведен на орбиту корабль «Союз-2», а через сутки корабль «Союз-3», пилотируемый летчиком космонавтом Г.Т. Береговым. Планировалась стыковка. Причаливание кораблей со 100 м и операцию стыковки должен был произвести ручным способом космонавт Береговой. Однако космонавт при выходе на орбиту не смог еще адаптироваться к условиям невесомости, ему казалось, что он находится вниз головой, и стыковка производится неправильно. Он повернул свой корабль вдоль продольной оси на 180° и продолжал сближение. Автоматика дала отбой стыковке, так как операция выполнялась ненормально – с поворотом корабля на пол-оборота. Корабли разошлись, Операцию стыковки повторили. Сблизились до 100 м автоматикой. Космонавт опять развернул свой корабль на 180° и продолжал причаливание. Автоматика снова дала отбой неправильной стыковке. Топливо, отведенное на маневрирование, было израсходовано, и стыковка кораблей была прекращена. В сообщении ТАСС было заявлено, что космонавт Береговой Г.Т. на космическом корабле. «Союз-3», производил маневрирование около корабля «Союз-2». Когда на Земле разобрались с произошедшим, то ввели сутки полета на орбите стыкующегося космического корабля на адаптацию космонавта к условиям невесомости. Только в январе 1969 г., то есть почти через четыре года повторили эксперимент, который хотели выполнить при полете В.М. Комарова. Корабль «Союз-4» был выведен на орбиту с одним космонавтом – В.А. Шаталовым. Через сутки на орбиту выведен корабль «Союз-5» с тремя космонавтами : Б.И. Волыновым, А.С. Елисеевым, Е.В. Хруновым. Корабли стыкуются, космонавты Елисеев и Хрунов выходят в открытый Космос в скафандрах, перебираются в корабль «Союз-4» к Шаталову и возвращаются на Землю с экипажем из трех космонавтов. 10- 18 октября 1969 г. выполнен совместный полет трех пилотируемых кораблей с взаимным маневрированием и проведением научно-технических экспериментов: «Союз-6» (космонавты Г.С. Шонин и В.Н. Кубасов), «Союз-7» (космонавты А.В. Филипченко, Г.Н. Волков и В.В. Горбатко) и «Союз-8» (космонавты В.А. Шаталов и А.С. Елисеев). 21 июня 1970 г. выполнен длительный ( около 18 суток ) полет космонавтов А.Г. Николаева и В.И. Севастьянова на КК «Союз-9». «Союз» стал базовым кораблём при проведении сложнейших космических исследований с использованием орбитальных станций. На нём отлетали многие наши и международные экипажи. И в каждое из этих космических свершений вложена душа и жизнь Владимира Комарова.
От средствобработки «Старт» и «МО-9М» к системам «ЛОТОС» Значительным шагом вперед в деле обработки телеизмерений в ВЦ стал переход от специализированных средств обработки «Старт» и МО-9М к системам автоматизированной обработки телеизмерений «Лотос-3А». В августе 1968 года на полигон доставлен первый комплект «Лотоса». Система имела в своем составе универсальную ЭВМ «Урал 11», что обеспечивало возможность как первичной, так и вторичной обработки измерений. В апреле 1969 г. первый комплект «Лотос 3-А» был принят в опытную эксплуатацию. Штатно в состав подразделений, обеспечивающих эксплуатацию одного «Лотос 3А» входили две лаборатории: лаборатория специализированных устройств и лаборатория универсальной ЭВМ. Первые два комплекта «Лотос-3А» (№1 и №2 по внутренней классификации ВЦ) поступили на смену «Стартам» в 10-й отдел ВЦ в 1968, 1972 гг. Последующие два комплекта «Лотос-3А» (№3 и №4) поступили на замену МО-9М в 1973 году. Штат на последние два «Лотоса» комплектовался на базе состава 11-го отдела ВЦ. Начальником сформированного отдела был назначен полковник Кудряшов Г.С., заместителем начальника отдела подполковник Чеботаев И.А. На «Лотос-3А» №4 первыми начальниками лабораторий были: Шинкаренко В.М. (лаборатория спецустройств) и Дубина Г.М. (лаборатория Универсальных Цифровых Вычислительных машин). Иногда по громкой голосовой связи можно было услышать команду: «Шинкаренко с Дубиной к начальнику отдела», что всегда воспринималось с оттенком юмора и вызывало улыбку, хотя приглашенным к начальнику чаще бывало не до улыбок. Георгий Михайлович Дубина был грамотным, коммуникабельным и заботливым начальником лаборатории. Много знаний он предал специалистам новых систем, обеспечил ввод в строй и надежную работу универсальной ЭВМ в составе системы «Лотос». Его доброжелательность, грамотность и широкий кругозор делали приятным общение с ним по любым вопросам, в том числе и сугубо служебным. У меня сложились с ним теплые дружеские отношения. Очень сблизило нас выполнение одной очень «деликатной» задачи, неожиданно возникшей в коллективе нашего «Лотоса». Один из офицеров нашего «Лотоса», майор , обратился к Георгию М. с сообщением, что за ним постоянно следят. Это были совершенно случайные люди, которые привлекали его внимание, и вызывали необоснованные подозрения. Явные признаки паранойи. Очень обостренное чувство настороженности, подозрительность к окружающим. Я пообщался с майором, и он подтвердил свои подозрения о слежке. Офицер отличный, грамотный специалист, ответственный и исполнительный. Если комиссовать по болезни, то не дотягивает до минимальной пенсии чуть больше года. Я и Г.М. обратились к начальнику отдела Кудряшову Г.С. с просьбой, под нашу ответственность не придавать болезнь огласке. А мы вдвоем будем внимательно опекать больного, не исключая и медицинскую помощь, стараться в коллективе обеспечить ситуацию, чтобы его как можно дольше не «раскусили» коллеги, и тем самым дотянуть до пенсии. При этом, учитывая его обостренную подозрительность, не дать ему понять, что мы особо его опекаем. Особенно было трудно при проведении плановых стрельб из пистолета. Отстранять его от занятий официального повода не было, да и невозможно каждый раз придумывать для этого причину. Поэтому, приходилось проводить стрельбы с особыми мерами предосторожности: на огневом рубеже в качестве стреляющего стоял я, рядом со мной наш подопечный майор, с другой стороны рядом с ним его начальник Георгий Михайлович, а с тыла руководитель стрельб Кудряшов Г.С. Риск был немалый, но нам все-таки удалось дотянуть его до минимальной пенсии и комиссовать. Он уехал с семьей на родину, и о дальнейшей его судьбе мне неизвестно. А Георгий Дубина со временем был переведен на преподавательскую работу в военное училище город Горький. Мы переписывались некоторое время, он был доволен новым назначением. Многие офицеры 14-го отдела имели высокие достижения в различных видах спорта (гимнастика, футбол, волейбол, борьба, легкая атлетика, плавание, шахматы, шашки). Среди них: Мариночкин А.П., Гикст А.П., Костюк Л.К., Чеботаев И.А., Пономарев Юрий, Мосевнин Б.Д., Шинкаренко В.М., Почуев Ю.А., Грецкий Владимир., Казунин Ю.Н., Фролов Иван. Поэтому, кроме творческого мастерства и усердия в службе, в отделе был всегда высокий спортивный дух. Штатный состав отдела, (8 лабораторий) позволял организовывать и проводить внутри отдела соревнования почти по всем названым видам спорта, (кроме борьбы и плавания), практически в течение всего года. При этом имел место здоровый дух соперничества и жажды победы либо реванша. Иногда слишком горячие эмоции давали некоторый сиюминутный накал, особенно на футболе, волейболе. Добровольцу судье иногда приходилось вмешиваться в ситуацию физически. Но все заканчивалось в итоге хорошим и бодрым настроением офицеров и весьма положительно сказывалось на здоровье и работоспособности, а отдел занимал высокие места в спартакиадах управления. Офицеры отдела Гикст Анатолий, Чеботаев Иван были постоянными членами комитета спорта управления, инициаторами и исполнителями многих спортивных мероприятий, спартакиад и соревнований, проводимых в управлении и на полигоне. Коллектив отдела обеспечил выполнение системами «Лотос-3А» задач обработки медленноменяющихся параметров всех испытаний на полигоне в течение длительного периода. В 1972 – 1984 г.г. эти вычислительные системы были основным средством обработки измерений, эксплуатация этих систем продолжалась до 1989-го года. «Лотосы» явились прообразом новых вычислительных систем «Вершина-Лотос» («ВЛ1033-01, ВЛ1045-01, ВЛ1052-01,…»). Эти системы имели в своем составе универсальные ЭВМ ЕС-1033, ЕС-1045, позволяющие выполнять полный цикл первичной и вторичной обработки телеизмерений больших объемов и в кратчайшие сроки. На базе систем «ВЛ» создавался парк вычислительных средств обработки измерений перспективных ракетных комплексов боевой тематики, а также космического ракетного комплекса К11К77 и многоразовой космической системы «Энергия-Буран».
Орбитальные станции Катастрофа пилотируемого корабля «Союз 11» Для выполнения длительных комплексных программ научно-технических и прикладных исследований околоземного пространства, Земли, небесных тел, исследований в области биологии и медицины и других областях науки, а также решения вопросов военного назначения с задачами разведки и управления с орбиты наземными военными средствами, были созданы долговременные орбитальные станции (ДОС) 19 апреля 1971 г. стартовала ракета-носитель «Протон» с первой в мире долговременной орбитальной станцией, которая получила название "Салют". Это название сохранилось для всей последующей серии орбитальных станций. Когда станцию вывели на орбиту, выяснилось, что не открылся отсек с научной аппаратурой, где были солнечный телескоп и другие астрофизические приборы. Отсек так и остался заблокированным. Первый пилотируемый полет на ДОС для отработки техники стыковки станции и орбитального корабля выполняли космонавты В. Шаталов, А. Елисеев и Н. Рукавишников на корабле «Союз-10» в апреле 1971 года. Корабль причалили к станции, но перейти на борт станции космонавтам не удалось из-за неполадок в стыковочном узле. После пятичасового совместного полета аппараты были разведены. Космонавты возвратились на Землю. В мае 1971 года была закончена подготовка экипажей, основного и дублирующего, к следующему полету. Продолжительность полета должна была превзойти знаменитый 18-суточный полет А. Николаева и В.Севастьянова. Экипаж был в составе А. Леонова, В. Кубасова и П. Колодина. Космонавты прибыли на Байконур «обживать» корабль. За трое суток при предполетном медобследовании врачи обнаружили неожиданно небольшой воспалительный очаг в легких у Кубасова. Отстранение одного космонавта от полета означало замену всего экипажа, а это влекло за собой целый комплекс работ по кораблю, уже подготовленному для основного экипажа. Было решено, что полетят дублеры: Г. Добровольский, В. Волков и В. Пацаев. За трое суток до старта ,был выполнен весь комплекс работ под новый экипаж. 5 июня 1971 года, накануне полета, по традиции, заложенной еще С.П. Королевым с первых полетов в космос, на встрече со стартовой командой космодрома выступил командир корабля Добровольский. Экипаж А. Леонова занял позицию дублеров. 6 июня: «Союз-11» стартовал в точно назначенное время – в 7.55. Через сутки Добровольский,Волков и Пацаевуже на «Салюте», приступили к выполнению программы. Программа была увлекательной: впервые экипаж создавал орбитальную лабораторию длительного действия, успешно выполнив первую часть программы – автоматическое сближение со станцией «Салют», стыковку и переход экипажа в орбитальную станцию. Космонавты выполнили насыщенную программу научных, военных, медицинских и технических экспериментов. Космонавты работали круглосуточно, «по сменам». Не обошлось и без происшествий. На орбитальной станции случился пожар - загорелись силовые кабели, повалил едкий дым. Космонавты едва успели перейти в спускаемый аппарат и уже готовились к срочной эвакуации. Волков передал на Землю: у них пожар, и они будут спускаться. При этом поиск и устранение причины возгорания продолжали искать. И ее все же удалось найти и устранить. Полет продолжался. К концу 29 июня все готово к возвращению на Землю; экипаж поздравили с успешным выполнением программы. После контрольных проверок герметизации спускаемого аппарата перед расстыковкой «Союз-11» получил добро на «отчаливание» от станции. В 21.28 по московскому времени «Союз» отстыковался от «Салюта». Тридцатого июня, в 1.35, после ориентации «Союза» включена тормозная двигательная установка. Отработав расчетное время и потеряв скорость, корабль начал сходить с орбиты. После аэродинамического торможения в атмосфере нормально раскрылся парашют, сработали двигатели мягкой посадки, спускаемый аппарат плавно приземлился в степи Центрального Казахстана, Приборы измерительного комплекса бесстрастно зарегистрировали продолжительность экспедиции - 23 дня, 18 часов, 21 минута, 43 секунды. Новый мировой рекорд!
Приземление произошло по штатному варианту. Удивляло одно - никто из экипажей поисковой службы не мог связаться с космонавтами. Предполагалось, что строповая антенна не работает, а поэтому и невозможно установить связь с экипажем. Рассказывает врач Анатолий Лебедев, работавший тогда в Центре подготовки космонавтов и находившейся в составе вертолетной спасательной группы: «Бесшумно (для нас!) взбили облако пыли двигатели мягкой посадки «Союза», плавно сникла шелковая «пена» парашютной системы. Мы сели вслед за кораблем, метрах в пятидесяти - ста. Как бывает в таких случаях? Открываешь люк спускаемого аппарата, оттуда - голоса экипажа. А тут – хруст окалины, стук металла, стрекот вертолетов и... тишина из корабля. Мне довелось извлекать из корабля первым его командира - Георгия Добровольского. Я знал, что он сидел на среднем кресле. Вслед за Добровольским мы вынули Пацаева и Волкова. В первые мгновения ничего не понятно; быстрый осмотр тоже не позволил сразу дать заключение о состоянии экипажа: что произошло за секунды радиомолчания, пока шар спускаемого аппарата прошивал атмосферу?! У всех космонавтов практически нормальная температура тела. Наличие опытного реаниматолога из Института имени Склифосовского сразу определило характер и средства помощи. Шесть врачей приступили к проведению искусственного дыхания, непрямого массажа сердца.Все медицинские работники продолжали выполнять свои обязанности до появления абсолютных признаков смерти космонавтов...» Через несколько дней стали известны результаты расшифровки записей «черного ящика». Анализ записей автономного регистратора системы бортовых измерений показал, что с момента отделения бытового отсека - на высоте более 150 километров - давление в спускаемом аппарате стало падать и через 30-40 секунд стало практически нулевым. Спустя 42 секунды после разгерметизации сердца космонавтов остановились. В корабле был предусмотрен клапан, выравнивающий давление в кабине по отношению к внешней атмосфере. Он предусматривался на тот случай, если корабль совершит посадку на воду или приземлится люком вниз. Запас ресурсов системы жизнеобеспечения ограничен, и, чтобы космонавты не испытывали нехватки кислорода, клапан «соединял» корабль с атмосферой. Он должен был сработать при посадке в штатном режиме только на высоте 4 км, а сработал в вакууме... Почему клапан открылся? После долгих испытаний и моделирования различных ситуаций комиссия выдвинула версию самопроизвольного открытия, ставшую единственной. Давление в кабине космонавтов опустилось практически до нуля за секунды. После трагедии кто-то из начальства высказал мысль: дескать, образовавшееся отверстие в оболочке спускаемого аппарата можно было закрыть... пальцем. Но сделать это не так просто, как кажется. Все трое находились в креслах, пристегнутые ремнями, - так положено по инструкции во время посадки. Вместе с Рукавишниковым Леонов участвовал в имитации приземления. В барокамере были промоделированы все условия. Оказалось: чтобы отстегнуть ремни и закрыть дырку размером с пятикопеечную монету советских времен, космонавтам понадобилось бы больше тридцати секунд. Сознание они потеряли намного раньше и уже ничего не могли сделать. Добровольский, видимо, что- то пытался предпринять - он успел сдернуть с себя пристежные ремни; увы, на большее времени не хватило. Экипаж спускался на землю без скафандров. Такое решение принял лично Королев еще перед пуском «Восхода». Да и разместить в «Союзе» трех человек в скафандрах невозможно. После гибели Добровольского, Волкова и Пацаева космонавты стали летать в специальных костюмах. Срочно были разработаны рекомендации, гарантирующие безопасность людей в случае разгерметизации спускаемого аппарата. Георгий Тимофеевич Добровольский, Владислав Николаевич Волков и Виктор Иванович Пацаев вошли в историю космонавтики как первый экипаж первой орбитальной станции «Салют». Героев- космонавтов похоронили у Кремлевской стены.
МЕЖДУНАРОДНАЯ КОСМИЧЕСКАЯ ПРОГРАММА « ЭПАС» 24 мая 1972 года, во время визита в СССР Президента США была принята международная космическая программа совместного полета и стыковки на орбите пилотируемых космических кораблей “Союз” и “Аполлон”. Программа получила сокращенное название «ЭПАС» - экспериментальный полет Апполон-Союз. Управление полетами планировалось совместными командами СССР и США в Центре управления в г. Москве (ЦУП-М) и в Центре управления в г. Хьюстоне (ЦУП-Х). Американцами было предложено для обеспечения безопасности полета кораблей “Союз” и “Аполлон” построить совместную систему управления ими таким образом, чтобы американская сторона могла управлять своим КК «Аполлон” в экстремальных условиях через наши измерительные пункты и, наоборот, мы могли бы использовать систему пунктов слежения в США, при необходимости, для управления кораблем “Союз”. 
Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: ©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.
|
