Факторы агрессивного поведения

Поведение, как считает большинство социальных психологов, являет­ся совместной функцией отдельной личности и ее окружения. Иными словами, поведение индивида в обществе определяется воздействием ситуации, в которой он оказывается, а также теми качествами, эмоциями и склонностями, которые он проявляет в этой ситуации. Это определе­ние кажется вполне логичным и к тому же имеет многочисленные эмпи­рические подтверждения. Неудивительно поэтому, что оно широко ис­пользуется в методических разработках, касающихся природы агрес­сии. Большинство современных теорий, затрагивающих проблему агрес­сивного поведения, допускают, что оно определяется внешними факто­рами, имеющими отношение к ситуации или к окружающей обстановке, когнитивными переменными и системами, а также внутренними факто­рами, отражающими характерные черты и склонности конкретного аг­рессора.

Внешние детерминанты агрессии — это те особенности среды или си­туации, которые повышают вероятность возникновения агрессии. Мно­гие из этих детерминант тесно ассоциированы с состояниями физиче­ской среды. Так, например, высокая температура воздуха повышает ве­роятность проявления агрессии либо, напротив, эскапизма. В соответст­вии с моделью негативного аффекта по Беллу и Бэрону, умеренно высо­кие температуры, по сравнению с низкими или очень высокими, в наи­большей степени способствуют заострению агрессивных тенденций. Умеренно высокая температура воздуха усиливает негативный аффект (то есть дискомфорт), вследствие чего возрастает вероятность проявле­ния индивидом агрессивных реакций. Однако, если дискомфорт, вы­званный ненормально высокой температурой воздуха, очень силен, то не исключено, что индивид в такой ситуации предпочтет бегство, по­скольку вступление в агрессивное взаимодействие может пролонгиро­вать дискомфортные переживания.

Другие средовые стрессоры также могут сыграть роль внешних де­терминант агрессии. Так, например, шум, усиливая возбуждение, спо­собствует возрастанию агрессии. Некоторые (впрочем, пока еще до­вольно скудные) данные свидетельствуют о том, что теснота (скучен­ность) также может спровоцировать агрессию. Наблюдения показывают, что агрессивные реакции усиливаются и в том случае, когда в воздухе содержатся некоторые загрязняющие агенты (например, сигаретный дым, неприятные запахи).

Разнообразные аспекты ситуаций межличностного взаимодействия, так называемые «посылы к агрессии», также могут подталкивать индивидуума к актуализации агрессивных реакций. Эти «приглашения» могут исходить из множества разнообразных источников. Если у потенциаль­ного агрессора некоторые индивидуальные характеристики потенциаль­ной жертвы просто ассоциируются с агрессией, он будет склонен реаги­ровать агрессивно. Оружие также служит «приглашением к агрессии», как, впрочем, и демонстрация сцен насилия в масс-медиа.

Исследования по проблеме индивидуально-психологических предпосылок агрессии привели к многочисленным вызывающим интерес вспышкам озарения относительно черт характера «горячих», склонных к агрессии лично­стей. Здесь можно выделить два подхода. Неко­торые исследователи утверждают, что человеческие существа на самом деле едва ли склонны вести себя, думать или чувствовать в одной и той же манере не­зависимо от течения времени или различных ситуаций, и заявляют, что реакции людей в значительной степени обусловлены текущими ситуа­циями и с очевидностью меняются в ответ на перемену во внешних ус­ловиях. Эти исследователи также считают, что мы воспринимаем пове­дение других как величину постоянную, что не всегда соответствует действительности, главным образом потому, что это облегчает задачу понимания людей и прогнозирования их будущих поступков. Как только мы приписываем другим людям определенные черты, мы можем на этом основании прогнозировать их будущее поведение.

В то же время другие исследователи утверждают, что поведение лю­дей на самом деле остается достаточно неизменным на протяжении дли­тельного времени и не зависит от обстоятельств. Несмотря на то, что они не отрицают важную роль ситуационных факторов в формировании че­ловеческого поведения, они настаивают на том, что люди действительно обладают специфическими чертами, информация о которых может быть полезна для понимания и прогнозирования их поступков. В качестве подтверждения подобных заявлений они ссылаются на исследования, свидетельствующие о том, что люди проявляют поразительную после­довательность во многих аспектах поведения даже после сравнительно длительных временных интервалов. Такое постоянство, конечно, харак­терно не для всех черт характера. Но почти каждый, похоже, склонен к одной и той же модели поведения, для актуализации которой необходи­мы определенные черты и, по крайней мере, определенная ситуация.

Несмотря на то, что этот спор до сих пор продолжается, все большее число данных свидетельствует о том, что черты характера, обусловли­вающие склонность к агрессии, сами по себе являются достаточно ус­тойчивыми. Например, Олвейс в литературном обозрении, посвященном этой теме, отмечает, что данные, собранные в различное время, в тече­ние нескольких месяцев или на протяжении многих лет, подтверждают это предположение. Подобным же образом результат впечатляющего исследования, с выборкой, состоявшей из более чем 1700 мужчин и женщин, дали возможность сделать вывод, что высокий уровень агрес­сии, демонстрируемый в определенных ситуациях южноафриканскими детьми, остается столь же высоким и пять лет спустя. Вместе взятые, эти и прочие данные свидетельствуют о том, что индивидуальные различия в склонности выбирать в качестве модели поведения агрессию действительно довольно устойчивы. Были также получены данные о том, что определенные характеристики имеют прямое отношение к агрессии. Эти черты к тому же сохраняют свою силу и по истечении длительных пе­риодов времени и влияют на поведение в самых разнообразных обстоя­тельствах. Принимая во внимание все эти результаты, кажется вполне разумным попытаться определить специфические личностные характе­ристики, связанные с проявлением агрессии. Многие исследователи взя­ли на вооружение подобный подход. Основные результаты их исследо­ваний суммированы ниже.

«Здравый смысл» предполагает наличие прочной прямой связи между различными чертами личности и агрессией, но на самом деле такую взаимосвязь зачастую очень трудно продемонстрировать. Во-первых, во многих случаях ситуационные факторы оказывают на агрессию большее воздействие, нежели различные черты личности. Другими словами, ин­дивиды действительно различаются по своей склонности к агрессии, но эти различия подавляются мощными ситуационными переменными. К примеру, почти все индивиды, даже «горячие головы», необычайно склонные к агрессии, могут воздержаться от подобного поведения в присутствии полиции. Напротив, почти все, даже те, чей характер почти никогда не давал возможность приобрести опыт агрессивных действий, могут вести себя именно так, если, проходя службу в армии, получают соответствующий приказ от командира.

Во-вторых, показать связь между специфическими личностными чер­тами и агрессией трудно потому, что критерии определения этих черт не удовлетворяют желаемым требованиям надежности или валидности. До известной степени такие способы не в состоянии оценить не только ин­тересующие нас, но и другие черты личности. исследовательский про­цесс у вкрадывается ошибка. Благодаря такому оценочному «шу­му» нелегко разглядеть связь между исследуемыми чертами личности и ее агрессией. По этим и другим причинам в эмпирическом исследовании зачастую трудно становить наличие взаимосвязи между личностными чертами и агрессией. Однако, несмотря на все эти проблемы, было выявлено опре­деленное число характеристик, имеющих отношение к агрессии.

Во многих случаях мощными детерминантами агрессии могут являть­ся некоторые устойчивые характеристики потенциальных агрессоров — те личностные черты, индивидуальные установки и склонности, кото­рые остаются неизменными вне зависимости от ситуации. Что касается агрессии «нормальных» (то есть не страдающих явной психопатологи­ей) личностей, то в качестве аффектирующих агрессивное поведение психологических характеристик обычно рассматриваются такие лично­стные черты, как боязнь общественного неодобрения, раздражитель­ность, тенденция усматривать враждебность в чужих действиях (предвзятость атрибуций враждебности), убежденность индивидуума в том, что он в любой ситуации остается хозяином своей судьбы и склонность испытывать чувство стыда, а не вины во многих ситуациях.

Важную категорию агрессоров составляют экстремисты, то есть муж­чины и женщины, проявляющие агрессию либо крайне часто, либо в крайних формах. Экстремисты отчетливо подразделяются на две груп­пы, к первой из которых относятся лица со сниженным, а ко второй — с повышенным самоконтролем. У агрессоров первого типа внутренние сдерживающие механизмы развиты весьма слабо, и поэтому агрессоры со сниженным самоконтролем прибегают к насилию чрезвычайно часто. Агрессоры второго типа, напротив, обладают необычайно развитыми внутренними сдерживающими механизмами и способны воздерживать­ся от агрессивных проявлений даже в случае чрезвычайно мощной про­вокации. Когда же ресурс внутренних ингибиторов иссякает, агрессия, проявляемая лицами с повышенным самоконтролем, может принимать крайние, а порой даже фатальные формы.

Поведенческие реакции индивидуума зависят также от его установок и внутренних стандартов. К числу наиболее важных установок, аффек­тирующих агрессивное поведение, относятся различные формы пред­рассудков. Например, расовые предрассудки являются одним из важ­нейших источников межрасовой агрессии: так, лица, питающие сильное предубеждение против представителей другой расы, ведут себя гораздо более агрессивно с вызывающими у них неприязнь «чужаками», нежели с членами собственной группы. За последние годы расовые установки как белых, так и черных американцев претерпели достаточно серьезные изменения. С одной стороны, это привело к снижению уровня агрессии, проявляемой белым населением Америки по отношению к черному меньшинству, а с другой, к тому, что в некоторых случаях черные стали вести себя по отношению к белым более агрессивно, чем прежде. Одна­ко в ситуации стресса или повышенного эмоционального возбуждения обе группы могут возвращаться к своим более ранним установкам отно­сительно межрасовой агрессии. Это явление получило название регрес­сивного расизма.

Одна и та же поведенческая реакция разными индивидами может вос­приниматься и как недопустимо агрессивная и как нормальная — все зависит от системы норм и ценностей конкретного индивида. Такого рода внутренние стандарты наиболее ярко проявляются, а значит, и ока­зывают наиболее сильное влияние на поведение в ситуации повышенно­го личностного самоосознания. Это подталкивает индивида к агрессии, если он считает подобное поведение допустимым, и наоборот, удерживает его от совершенная аг­рессивных действий, если он относится к такому поведению как к недо­пустимому.

Агрессия может как усиливаться, так и подавляться за счет тех аспектов ситуации, которые влияют на степень и характер личност­ного самоосознания. Когда человек сообразует свои поступки с потен­циальной реакцией жертвы или представителей правопорядка, говорят о публичном самоосознании; когда человек сосредоточен преимущест­венно на собственных мыслях и переживаниях — говорят о приватном самоосознании. Любой из двух указанных типов личностного самоосоз­нания способствует снижению вероятности проявления агрессивных ре­акций. Аналогичным образом снижение уровня личностного самоосоз­нания, которое может быть описано в терминах процессов дезингибиции и деиндивидуализация, способствует возникновению агрессии.

Д.В.Ольшанский в книге «Психология террора» приводит собственную классификацию психологических факторов, порождающих как индивидуальную, так и массовую агрессию.

«Помимо достаточно очевидного неравенства соци­альных условий, - отмечает он, - условиями возникновения агрессии обычно считается целый ряд психологических факто­ров. Во-первых, это элементарные физиологические и, главное, психофизиологические условия — алкоголь, наркотики, солнечные пятна, геомагнитные возмуще­ния и «бури», а также прочие факторы энергетическо­го возбуждения организма. Во-вторых, это более сложные психологические факторы— в первую очередь, уже упоминавшееся ощущение фрустрации, сравнимое с тем, что будет испытывать быстро бежавший человек, натыкаясь на высочайший забор, и психологически означающего для человека осознание «невозможности исполнения ни­каких надежд». В-третьих, это ситуационные факторы в виде нали­чия подходящих лидеров (тех самых «военных вождей»), а также подходящих средств проявления агрессии (здесь часто помогает тот самый пресловутый «булыжник — орудие пролетариата») и, главное, доступных возмездию (часто неважно, за что) жертв. В-четвертых, это провокационные факторы — преж­де всего неадекватные действия властей или их отдель­ных представителей, иногда могу е спровоцировать агрессию, что называется, «на пустом месте», вместо того чтоб принять превентивные меры по ее забла­говременному предупреждению и профилактике. Для развития массовой агрессии обычно, во-пер­вых, всегда требуется некоторый конкретный повод, подчеркивающий психологическую безнадежность ситуации для людей... Во-вторых, для ее развития всегда требуются люди, готовые поддержать это ощущение безнадежно­сти, но одновременно «качнуть» толпу против тех, кто в этом может быть обвинен. В-третьих, для развития агрессии всегда требуется конкретный объект агрес­сии — будь то отдельный представитель власти, угне­тенного большинства или просто символ властного ин­ститута, или же, напротив, антигосударственного «международного терроризма» (Ольшанский Д.В., 2002).

Среди наиболее важных для нашего понимания вариантов агрессивного поведения, различаются экс­прессивная, импульсивная, аффективная и враждеб­ная агрессии. Из самого названия понятно, что эксп­рессивная агрессия — это устрашающе-агрессивное поведение, главной целью которого является выразить и обозначить свои потенциально агрессивные намере­ния, запугать оппонентов. Это далеко не всегда и не обязательно выражается непосредственно в жестоких деструктивных, разрушительных действиях.

Импульсивная агрессия—поведение, обычно спровоциро­ванное в результате действия какого-то фактора мгно­венно возникающее, но и достаточно быстро проходя­щее агрессивное поведение. Такая агрессия часто может носить прерывистый («импульсный») характер, возникая и развиваясь как бы «волнами», в виде своеобразных «приливов» и «отливов» агрессивного по­ведения. В таких формах чаще всего проявляется сам террор — как особые импульсы протеста в ответ на репрессивное поведение властей.

Аффективная агрессия — чисто эмоциональный феномен, практически полностью лишенный действен­ного компонента. Этим она и отличается от экспрес­сивной формы поведения агрессивной массы. Аффек­тивная агрессия, как правило, представляет собой наиболее впечатляющий и даже естественный, но, с социально-политической точки зрения, наиболее бес­смысленный вид агрессии... Это то самое поведение, которое иногда прямо называется «агрессивным ажиотажем», что оз­начает особое психологическое состояние, требующее немедленных, любой ценой жертв и разрушений…. В ча­стности, именно его мы часто наблюдаем как стремле­ние к немедленному мщению, которое как раз очень редко бывает возможным. Как правило, жертвы во всех таких случаях значительно превосходят достигаемые результаты.

В отличие от перечисленных выше форм, особня­ком стоят еще две. Во-первых, это практически неэмо­циональная так называемая враждебная агрессия, ко­торая ясно характеризуется целенаправленным, осоз­нанным намерением нанесения реального вреда и ущерба другому человеку, народу, государству. Во-вто­рых, инструментальная агрессия, где цель действия субъекта нейтральна, а агрессия используется как одно из средств ее достижения... Понятно, что обе названные формы агрессии относятся к числу органи­зованных, хотя внешне они подчас могут маскировать­ся под стихийное поведение масс, подчиняясь задачам скрытно управляющих ими сил.

Оценивая психологические механизмы стихийной массовой агрессии, согласимся, что для форм агрессии, развивающихся в массовых социальных и политических явлениях (террор, геноцид, расовые, религиозные, идеологические столкновения), типичны сопровождающие их процессы заражения и взаимной индукции, стереотипизации представлений в создаваемом «образе врага». Однако особую роль в возникновении и поведении агрессивной массы иг­рает анонимность ее участников.

Многочисленные лабораторными и полевыми ис­следованиями давно доказано, что анонимность дей­ствует на толпу побуждающе и возбуждающе. На этом, в частности, психологически был основан весь расо­вый террор в тех же США в середине XIX —XX вв. Таким образом, в целом массовая агрессия подчиняется всем основным законам стихийного мас­сового поведения.

Соответственно, всем общим психологическим за­конам подчиняются и механизмы управления агрессив­ной массой. Так, в частности, давно известно, что ли­шение толпы анонимности с помощью средств массо­вой информации (крупные планы в телерепортажах, позволяющие фиксировать лица участников толпы) препятствуют росту ее агрессивности и даже способ­ствуют ее организованности. В свое время, изобрете­ние несмываемой краски, которой полиция могла «ме­тить» активистов таких толп, надолго искоренило сам феномен агрессивной толпы из политической прак­тики.

Как и в любой толпе, важную роль в агрессивной массе играют лидеры. Однако здесь есть одна весьма существенная особенность. Роль лидеров велика преж­де всего в самом начале, когда они выступают в каче­стве инициаторов агрессии. Затем она понемногу уменьшается — скажем, по мере увеличения толпы и усиления ее агрессивности, — именно в таких ситуа­циях масса становится наименее управляемой. Роль лидеров, таким образом, велика лишь до тех пор, пока вокруг них не образуется масса, далее действующая уже по законам собственного стихийного поведения. Агрессивная масса не выбирает себе вождя — он за­ранее известен: это тот самый «военный вождь». Аг­рессивная масса сама назначает себе того или иного человека «военным вождем». Далее же он просто под­чиняется стремлениям массы. Если он попробует идти наперекор, масса сметет его и быстро найдет себе другого, нового «военного вождя».

Результаты близнецовых и семейных исследований, направленных на изучение соотносительного вклада генотипа и среды в формирование различий в агрессивности, на первый взгляд, противоречивы. Так, Р.Бэрон и Д.Ричардсон в своей монографии «Агрессия» ссылаются на семь близнецовых исследований агрессивности, результаты которых были опубликованы в 80-е гг.; в трех из них было обнаружено влияние генотипа на выраженность этого психологического свойства, а в четырех других — нет. Согласно Ф.Вернону, оценки наследуемости для разных показателей агрессивности, полученные в девятнадцати работах 80-х и 90-х гг., колеблются от 0 до 98 %. Такое расхож­дение результатов обусловлено различиями в величине использованных вы­борок (от 18 до более 700 пар близнецов или приемных детей), в возрасте испытуемых (от четырехлетних детей до взрослых) и способах измерения агрессии.

Изучение агрессивности у детей как правило указывает на вклад и ге­нотипа, и общей среды (под последней подразумевают все ненаследственные факторы, которые делают сравниваемых родственников похожими) в изменчивость данной черты; с возрастом влияние генетических факторов повышается, а факторов общей среды — снижается. Такая закономерность имеет место в случае измерения агрессии с помощью самооценки или оценок родителей. Напротив, индивидуальные различия в агрессивности, наблюдаемой в лабораторных условиях, в существенной степени детерминированы общей сре­дой, а влияние наследуемости в этом случае пренебрежимо мало.

Результаты, полученные Ф.Верноном с коллегами, так же как и данные некоторых других авторов, указывают на существование в структуре ин­дивидуальности генерального фактора агрессивности. Однако многие исследо­ватели полагают, что связь между наследственными биологическими особен­ностями индивида и склонностью к агрессивному поведению опосредствуется констелляцией ряда самостоятельных, имеющих собственные генетические предпосылки и биологические механизмы черт темперамента. Так, в лонгитюдном исследовании 759 близнецовых пар было показано, что агрес­сивному поведению детей предшествовали высокие оценки эмоциональности и активности на более ранних этапах онтогенеза, причем между агрессивностью и эмоциональностью имели место существенные генетические корреляции. Еще одной важной индивидуально-психологической характеристикой, связанной с агрессией, является импульсивность. (В биологических исследова­ниях широко используется дихотомия «импульсивная УХ-спланированная аг­рессия».) Согласно данным близнецового исследования А.Д.Серожинского с коллегами, импульсивность коррелирует с различными видами агрессии, измеряемыми соответствующими субшкалами. Наибольшие фенотипические корреляции обнаружены между импульсивностью и таким измерением агрессивности, как раздражительность. Кроме того, импульсивность и раздражительность, как оказалось, в большей степени связаны с действием одних и тех же генетических и средовых эффектов, чем импульсивность и другие аспекты агрессии.

К внешним проявлениям агрессии имеют различные биологические процессы и нейроструктуры. Действительно, можно говорить о наследуемой склонности к криминальному поведению, это отнюдь не означает, что агрессия как таковая просто передается из поколения в поколение. Половые гормоны, и особенно тестостерон, в какой-то степени, действительно, «замешаны» в преступлениях, связанных с применением насилия. Однако специальные исследования показали, что степень их влияния довольно ограниченна. Более того, есть все основания думать, что и механизм наследования предрасположенности к агрессии, и механизм влияния половых гормонов на степень агрессивности человеческого поведения могут иметь общую природу. То есть, не исключено, что существуют некие биологически детерминированные личностные характеристики или диспозиции (например, потребность в повышенном уровне эмоциональной стимуляции, стремление к доминированию), которые и создают видимость существования тесной взаимосвязи между гормонами и агрессией или склонности к криминальному поведению как черты фамильного сходства. Хотя в свое время возможность существования связи между половыми хромосомами и агрессивным поведением была предметом бурных дискуссий, обзор литературы показывает, что если такая связь и существует, то она весьма слаба. Гораздо вероятней, что любая ассоциация между половыми хромосомами и агрессивным поведением при ближайшем рассмотрении может оказаться следствием недостаточного интеллектуального развития, которые нередко сопутствуют аномалиям половых хромосом. Хромосомные аномалии — изменения числа хромосом или их структуры — вызывают обычно целый комплекс нарушений в строении и функциях различных органов, а также поведенческие и психические расстройства. Среди последних нередко обнаруживается ряд типичных особенностей, таких как умственная отсталость той или иной степени, аутистические черты, не­развитость навыков социального взаимодействия, невнимательность, а также повышенная агрессивность. Возможно, повышенная агрессивность лиц с разными хромосомными аномалиями в большинстве случаев является следствием снижения интеллекта и других психологических и соматических дефектов, нарушающих социальную адаптацию, однако при некоторых синдромах могут быть задействованы и специфичные генетические механизмы.

Ввиду наличия в разных популяциях устойчивых половых различий в агрессивности, большой интерес вызывает связь агрессивности с аномалиями половых хромосом (в норме клетки мужчин содержат половые хромосомы X и У, а клетки женщин — две Х-хромосомы). Внимание к характерологическим особенностям лиц с измененным числом половых хромосом было привлечено в 1965 г. когда П.А.Джэйкобс с коллегами сообщили о большом числе мужчин с дополнительной У-хромосомой среди преступников, находившихся в исправительных учреждениях. Затем эти данные подтвердили и другие исследователи. В результате в обществе распространилась идея о «хромосоме убийцы». Были рассмотрены три фактора, которые могли бы объяснять увеличение числа мужчин с лишней У-хромосомой среди заключенных. Во-первых, предположили, что повышение содержания У-материала ведет к возрастанию агрессивности. Кроме того, учитывая, что мужчины с лишней У-хромосомой характеризуются высоким ростом и снижением интеллекта, проверяли, не может ли на частоту заключения в исправительные учреждения влиять рост, поскольку из-за роста мужчины с лишней V-хромосомой выглядят «более опасными», или недостаток интеллектуальных способностей, например, через увеличение вероятности разоблачения. Исследования показали, что снижение интеллекта вносит некоторый вклад в связь между преступным поведением и аномальным числом хромосом, а гипотезы о повышенной агрессивности и высоком росте как факторах, опосредствующих эту связь, не подтвердились. В частности, было установлено, что мужчины с лишней У-хромосомой не чаще, чем другие заключенные, совершали насильственные преступления — в тюрьму они попадали в основном за кражи. Кроме того, в тюрьме такие мужчины вели себя более дружелюбно, чем остальные, а по психологическим и психиатрическим показателям существенно не отличались от Других преступников со сходным уровнем интеллекта. Не было получено убедительных доказательств повышения агрессивности у мужчин с удлиненной У-хромосомой.

В некоторых работах проверялась гипотеза, согласно которой увеличение числа Х-хромосом ведет к снижению агрессивности. Сравнение женщин и муж­чин с различным числом Х-хромосом (ХО, XX и XXX; ХУ, XXV) не привело к определенным выводам. Одно из направлений дальнейших исследований роли Х-хромосом в изменениях уровня агрессивности связано с изучением определенного гена, расположенного в этой хромосоме.

В рамках проблемы взаимосвязи пола и агрессивности, по-видимому, долж­ны быть рассмотрены не только аномалии половых хромосом, но и другие хро­мосомные аберрации, в частности, синдром Прадера—Вилли. Этот синдром возникает из-за отсутствия определенного участка одной из хромосом пят­надцатой пары, а именно той, которая получена от отца. (При выпадении уча­стка пятнадцатой хромосомы, полученной от матери, имеет место другой син­дром — синдром Энгельмана.) При данном синдроме у детей отсутствуют по­ловые различия по агрессивности, что отличает их как от детей с умственной отсталостью, вызванной другими хромосомными аномалиями, так и от здоровых.

Кроме того, количество проблем, связанных с агрессивным поведением, у них несколько ниже, чем в общей группе умственно отсталых детей, и равно количеству проблем в подгруппе умственно отсталых девочек. В отличие от умственно отсталых, у лиц с синдромом Прадера — Вилли агрессивность не коррелирует с нарушениями мышления, хотя последние у них встречаются ча­ще.

Итак, к настоящему времени не получено убедительных доказательств из­менения уровня агрессивности при аномалиях половых хромосом. По-видимо­му, повышенная агрессивность у лиц с различными хромосомными аномалиями является во многих случаях частью общего дезадаптационного синдрома, в формирование которого существенный вклад вносят собственно психологиче­ские факторы. Некоторые дефекты наследственного аппарата, возможно, свя­заны с агрессивностью менее опосредованно, и природа такой связи будет раскрыта при условии более полного понимания принципов функционирования генома.

Психогенетические данные убедительно свидетельствуют о том, что гене­тические особенности вносят существенный вклад в межиндивидуальные раз­личия в агрессивности. При этом нельзя не согласиться с мнением, высказан­ным, в частности, Х.Г.Бруннером, о том, что концепция одного «гена аг­рессии» нереалистична. Как показывают проведенные исследования, на «склон­ность» к агрессии могут влиять многие гены и сложные взаимодействия между ними. Это влияние, по-видимому, опосредствовано главным образом особенностями эмоциональной реактивности и способностью контролировать свои импульсы. Тем не менее, учитывая, что генетические различия вносят существенный вклад в формирование склонности к агрессивному поведению, со временем, когда индивидуальная генетическая диагностика станет доступной, генетические данные можно будет использовать для оценки индивидуальной реактивности на различные средовые воздействия, провоцирующие агрессию, а значит - и для прогноза и профилактики агрессии.

Биологические процессы протекают в социальном контексте. То есть внешняя среда влияет на неврогенные связи, внутренние биологические процессы в значительной степени предопределяют характер наших реакций на средовые воздействия, и правильней было бы говорить не о решающем влиянии биологических либо, наоборот, социальных факторов как детерминант агрессии, а признать, что на агрессию действуют оба типа факторов и что биология и окружающая среда оказывают взаимное влияние друг на друга.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: