РУССКИЙ СРЕДНЕВЕКОВЫЙ МОНАСТЫРЬ.

Монах, в переводе с греческого, означает «уединенный». Христианские монахи – это люди, целиком и полностью посвятившие себя служению Богу, решившие уединиться от мира, где слишком много соблазнов. В средние века монашество рассматривалось как верный путь в Царствие Небесное, путь аскета, полный трудов и лишений. Содержанием жизни монаха становилась неустанная молитва и размышления о Боге. Подвиг служения Богу имел две стороны: духовную (очищение от земных помыслов) и телесную (физические лишения).

Для умерщвления плоти некоторые монахи на Руси носили тяжелые и грубые металлические оковы – вериги. В XI в. на крутом берегу Днепра монах Антоний вырыл пещеру наподобие римских катакомб, заложив основу, вместе с упомянутым уже Феодосием, Киево-Печерского монастыря. Особым видом монашеского подвига было затворничество. Монах, отважившийся на это, поселялся уединенно на многие годы в особой келье и олицетворял собой заживо погребенного. Давали монахи и обеты безмолвия.

Другой вид монашеского и мирского аскетического подвига – юродство. Юродивым называли человека, притворившегося безумцем, чтобы терпеть поношения и издевательства людей. Юродивые на Руси почитались. К пророчествам юродивых прислушивались даже цари.

С древних времен монахи стали собираться в общины. В отдалении от городов и сёл они строили храмы, жилье (кельи), заводили хозяйство. Так возникли первые монастыри. Родиной христианского монашества считается Египет. Оттуда оно распространилось в другие страны, а на Русь пришло из Византии, вместе со многими религиозными обычаями.

По византийской традиции постричься в монахи мог любой человек, достигший десятилетнего возраста. Состоящему в браке на вступление в монашество требовалось согласие одного из супругов.

Однако монахом становились не сразу. В знаменитом Троице-Сергиевом монастыре была принята четырехступенчатая система духовного совершенствования. Сначала «соискатель» монашеского звания поселялся в обители, носил мирскую одежду, выполнял любую работу, присматривался к монастырским порядкам. По истечении определенного времени испытуемый облачался в рясу и становился рясофором, что по-гречески буквально означало «носитель рясы». Рясофор должен был пройти испытательный срок – послушание. Если послушник его выдерживал, то в храме над ним совершался обряд пострижения: настоятель монастыря крестообразно выстригал волосы на его макушке. При этом соблюдался обычай, который должен был свидетельствовать о твердости намерения послушника стать монахом. Рясофор трижды подавал ножницы игумену, и только на третий раз тот совершал пострижение. Новоявленный монах давал три обета – целомудрия, нестяжательства (отказ от собственности) и послушания (полное подчинение игумену и монастырскому уставу).

При пострижении послушник облачался в монашеские одежды: рясу (длинную до пят рубаху), кожаный пояс, какой по преданию носил Иоанн Предтеча, сапоги и клобук (невысокую шапочку). Одежда была непременно из грубой шерстяной ткани черного цвета, без украшений. За цвет одежды монахов называли на Руси чернецами.

При вступлении в монашескую жизнь человек словно переживал свое второе рождение, становился другим, поэтому получал новое, иноческое имя. Слова «инок» и «монах» – синонимы. Инок означает иной, не такой, как все. Монах, решивший вести еще более строгий образ жизни, например отшельнический, принимал «великую схиму» – высшую степень монашеского служения.

Монашеская община называлась братией (монахи так и обращались друг к другу – брат). В монастырях существовала строгая иерархическая система управления. Во главе ее стоял игумен. В крупных мужских монастырях он получал почетное звание "архимандрит". Обычно из архимандритов избирались высшие иерархи русской церкви – епископы, митрополиты, патриархи.

Всю монастырскую жизнь строго регламентировал устав. В его основе лежало три принципа: равенство братии, послушание и строгое распределение обязанностей. Обычно в монастыре было две трапезы в день – обед и ужин, а во время великого поста – только одна. Мясные блюда полностью исключались из монашеского меню, их заменяла рыба.

После трапезы монахи с пением псалмов шли к храму для того, чтобы совершить перед его стенами молитву и разойтись по своим кельям – тесным комнатушкам без столов, стульев, кроватей. Всю мебель заменяла единственная лавка у стены. Основным занятием монахов в свободное время была келейная молитва и чтение богословских книг. Раз в месяц монастырский устав разрешал посещать баню, поскольку это занятие считалось телесным удовольствием. В великий пост от мытья вообще воздерживались.

В средневековье монастырь воспринимался как образ рая, явленного на земле. Территорию монастыря всегда обносили оградой. Она символизировала границу, отделявшую религиозный, заповедный мир монастыря от остального мира, живущего по своим законам. Но нередко монастырь играл роль крепости, и тогда оградой служили мощные каменные стены с неприступными башнями. В середине одной из стен устраивали проездные ворота. Часто над ними ставили храм, называвшийся надвратным. Ворот могло быть несколько, но главные, ведущие в монастырь, именовались Святыми.

Собор – главное сооружение монастыря – занимал центральное место во всей архитектурной композиции и отличался большими размерами и богатым убранством. Между собором и Святыми воротами располагалась парадная площадь. Вокруг нее группировались остальные монастырские сооружения – храмы, трапезная, колокольня, кельи. Храмов в монастыре могло быть несколько. К одному из храмов пристраивалась трапезная – помещение, где монахи ели. Обычно здание трапезной стояло на высоком подклете. В нем размещались кухня, хлебня, кладовые и даже столовая для нищих. Большую часть трапезной занимал просторный зал, в котором монахи обедали.

Монахи жили в братских корпусах – вытянутых вдоль монастырских стен одно- или двухэтажных зданиях, разделенных внутри на кельи. Игумен жил, как правило, в отдельном доме – настоятельском корпусе.

ЖИВОПИСЬ

Русская средневековая живопись религиозна по своему характеру. Художники изображали святых, иллюстрировали, истолковывали библейские сюжеты.

В раскрытии религиозных образов важную роль играют атрибуты – предметы, принадлежащие тому или иному святому. Крест, символ мученичества, может выступать и как атрибут в руках какого-либо святого, указывая, что перед нами мученик. Пророков принято изображать со свитками, на которых начертаны их пророчества. Апостола Петра всегда можно узнать по связке ключей в руках. Предание гласит, что по вознесении на небо Христос оставил Петру ключи от небесного царства – рая. Святители (святые из священнослужителей) всегда изображаются с Евангелием в руках; ангелы, вестники Бога, – с посохами и т.д.

Способы изображения в средневековой живописи отличаются от современных. Параллельные прямые не только не сближаются по мере удаления от зрителя, а, наоборот, расходятся. Это явление называется «обратной перспективой». Средневековый художник словно пытался увидеть предмет не с одной, а с нескольких точек зрения. Живопись тех времен не стремится к передаче привычного для нас трехмерного пространства. Ее персонажи кажутся помещенными в плоскую среду, где нет ни глубины, ни линии горизонта, ни теней, отбрасываемых предметами. Не пытался древний мастер передать и объемность изображаемых предметов, чего добивались европейские живописцы начиная с эпохи Возрождения.

Необычна передача средневековым живописцем не только пространства и объема, но и времени. В средние века художники могли изображать на одной иконе несколько разновременных событий.

Одна из самых примечательных особенностей средневекового искусства заключалась в уважении и следовании традициям прошлого. Столетиями вырабатывались в живописи определенные приемы изображения различных религиозных персонажей и сюжетов. В совокупности приемы эти становились каноном, освященным церковью и обязательным для повторения всеми художниками. Каждый святой по возможности наделялся только ему присущими чертами, по которым верующие могли легко найти его изображение в храме. Например, у Николая Чудотворца высокий лоб с глубокими залысинами и небольшая курчавая бородка. Илья Пророк – старец с длинными прямыми космами и бородой. Церковь строго следила за точностью соблюдения иконографических канонов. В помощь художникам создавались так называемые иконописные подлинники – своеобразные руководства по иконописанию. В подлинниках подробно объяснялись типы лиц, цвет и форма одежд святых, содержались отрывки из богословских произведений, приводились цитаты, которые художники должны были воспроизводить на раскрытых книгах и свитках святых на иконах. «Лицевые подлинники» дополнялись рисунками.

На Руси, как и в Византии, знали два способа украшения храмов священными изображениями – мозаики и фрески. Только пять древнерусских храмов были украшены мозаиками, т.к. мозаика – очень сложная и дорогостоящая техника живописи. После распада Киевской Руси ее перестали использовать, а после монголо-татарского нашествия и вовсе забыли. Только в середине XVIII в. русская мозаика была возрождена усилиями М.В. Ломоносова. Фресковая живопись наносится на невысохшую, еще сырую штукатурку поверх предварительно сделанного рисунка. Качество фресок во многом зависит от качества штукатурки, которая представляет собой смесь извести с водой. Красками для фрески служили мелко растертые цветные глины и камни, растворенные в известковой воде. Работать красками можно было до тех пор, пока не высохла штукатурка, иначе краска плохо впитывалась в грунт. Тогда приходилось сбивать высохший слой штукатурки и накладывать свежий.

Икона – слово греческое, в переводе на русский означает «образ», «изображение». На Руси иконы так и называли – «образа».

Выражение «купить икону» считалось кощунством. Говорили «выменять на деньги». Нельзя было по ветхости уничтожать иконы, но разрешалось их закапывать в землю или пускать по воде.

В царском быту были распространены так называемые мерные иконы. Когда рождался царевич, с младенца снимали мерку и передавали ее иконописцу. Тот выбирал доску в рост новорожденного и писал образ его святого-покровителя.

Иконопись была чрезвычайно сложной и трудоемкой. Первым приступал к ней плотник. Из всех пород дерева для изготовления икон предпочитали липу – в ней меньше сучков. Но в дело шли и сосна, и ель, и лиственница. Приготовленную доску долго, иногда несколько лет, высушивали. Затем плотник тщательно выглаживал ее поверхность топором. На лицевой стороне, немного отступив от краев, он вырезал ковчег – неглубокую прямоугольную выемку. Получались средник и поля. На тыльной стороне доски плотник вырезал поперечные пазы и, чтобы икона не коробилась, вставлял в них специальные брусочки – шпонки. То же самое делалось, когда надо было сбить несколько досок для одной большой иконы. Размеры некоторых из них превышали 3м в высоту или 4м в ширину. Завершив свою часть работы, плотник передавал доску иконописцу. Тот наклеивал на ее лицевую сторону паволоку – холстину, защищавшую живопись от трещин на дереве. Поверх паволоки накладывал грунт – левкас – из рыбьего клея, смешанного с толченым мелом. Эту массу, похожую на сливки, несколькими слоями наносили на паволоку и полировали до блеска пемзой, медвежьим зубом, высушенным хвощом. Отдельно готовились краски. Иконы писали темперой – краской, замешанной на яичном желтке. В качестве красочного пигмента использовали цветные глины и минералы. Минералы и глины тщательно растирали в каменных ступках и смешивали с водой. Когда вода испарялась, с осадка снимали только верхний слой и еще раз растирали. После нескольких таких операций красочный пигмент считался готовым, и его смешивали с клейким яичным желтком. Перед началом работы над иконой художник постился, воздерживался от хмельного, накануне ходил в баню, облачался в чистую рубаху. Нередко художники трудились артелью, взяв заказ на роспись всего храма и украшение его иконами. Работу распределяли так: сначала старший в артели, мастер, «знаменил» икону, т. е. набрасывал обугленной лучиной общую композицию. Затем подмастерья золотили фоны и нимбы, используя порой сусальное золото. После этого писали красками элементы пейзажа, одежды святых – «доличное письмо». И только в последнюю очередь опытный мастер с большим тщанием писал самое ответственное – лики, руки, ноги святых – «личное письмо». Когда работа была завершена, живопись покрывали олифой – маслом. Она придавала иконам живой блеск и защищала красочный слой от пыли и сырости. Через 60-80 лет она начинала темнеть: пыль, копоть от лампад и свечей способствовали этому. Со временем изображение под темной пеленой становилось неразличимым. Икона превращалась в черную доску. Тогда ее переписывали, поверх старой живописи нанося новую. Так за столетия на некоторых иконах появилось несколько слоев живописи разных времен.

Феофан Грек

В 70-е годы XIV в. в Новгород приезжает выдающийся византийский живописец Феофан, по происхождению грек. Феофану предложили украсить фресками новгородскую церковь Спаса на Ильине улице. Вскоре в куполе храма появилось изображение Христа Пантократора. Необычен был его лик. Спас Феофана должен был внушать всякому страх и смирение, напоминать о неотвратимости Страшного суда. Феофан пользуется простейшими художественными средствами, почти монохромным цветом – в основном красно-коричневой охрой и белилами, которые накладывает в виде черточек-бликов. Феофан слыл не только выдающимся живописцем своего времени, но и глубоким религиозным мыслителем. Именно в его артели в качестве младшего мастера впоследствии упоминается Андрей Рублёв.

Андрей Рублёв

Творчество Андрея Рублева стало образцом для подражания, а в наше время Церковь причислила его к лику святых.

Нам не известны ни дата его рождения, ни точная дата смерти. Мы даже не знаем его точного имени, ибо имя Андрей он получил в зрелые годы при пострижении в монахи. Лишь дважды упоминали о нем при жизни современники-летописцы

До XV в. в церквах на Руси не было иконостасов. Алтарь отделялся невысокой преградой с выставленными иконами. Так же был устроен и византийский храм. Высокий русский иконостас сформировался только во времена Андрея Рублёва.

Нижний ряд (чин) иконостаса называется местным, так как обычно составляется из икон, почитаемых в данной местности. В середине чина устраивают Царские врата, ведущие в алтарь. Обе створки украшают в верхней части сценой Благовещения, а в нижней – изображениями четырех евангелистов. Справа от Царских врат обычно помещают икону Христа, а рядом – храмовую икону (того святого или праздника, которому посвящён храм). В местном чине имеются еще двое врат: южные ведут в диаконник, а северные – в жертвенник.

Над местным рядом – главный чин иконостаса – деисусный (греч. - моление). Посредине – икона «Спас в силах». Среди всех иконографий Христа это – самая торжественная, отражающая величие Бога и его господство над миром. Христос восседает на троне. Его фигуру обрамляют три сферы, вписанные одна в другую: огненный ромб – символ славы; голубовато-зеленый овал – олицетворение неба; красный четырехугольник с вогнутыми сторонами – образ Земли. На фоне овала проступают изображения ангелов, обитателей неба, а по концам четырехугольника – символы евангелистов, вещавшие славу Христу «во все концы земли». «Спас в силах» – главная икона всего иконостаса. По сторонам от нее, слева и справа, стоят обращенные к Христу фигуры Богоматери, Иоанна Крестителя, архангелов Михаила и Гавриила, апостолов Петра и Павла, других святых.

Над деисусным рядом находится праздничный чин, состоящий из икон, рассказывающих о жизни Богоматери и Христа: «Благовещение», «Рождество», «Крещение», «Преображение», «Распятие» и др.

Четвёртый ряд — пророческий, с иконами ветхозаветных пророков, провозвестников воли божией – Исаака, Иеремии, Моисея, Аввакума и др. Они держат свитки с начертанными текстами пророчеств. В середине этого чина расположена икона «Богоматерь Знамение».

В это же время появился пятый, праотеческий ряд иконостаса, т.е. галерея отцов человечества – Адама, Ноя, Авраама и др. В середине этого чина помещается икона «Новозаветная Троица» или «Отечество». Весь иконостас венчает Распятие.

Иконостас несет в себе глубокий религиозный смысл. Главная его идея – посредническая молитва, заступничество святых перед лицом Христа, Царя Небесного, вершащего суд над людьми (деисусный чин). В этом отношении содержание иконостаса перекликалось с темой Страшного суда на противоположной, западной стене храма. Воплощена в иконостасе и важная для православного христианства идея соборности – собрания всех святых, противостоящих злу. Вот почему на его иконах мы видим изображения апостолов, ангелов, пророков, отцов церкви и человечества.

Единственное точно датированное сохранившееся произведение Андрея Рублёва — росписи Успенского собора во Владимире, 1408 г. По сей день в западной части храма, под хорами, сохранились фрагменты композиции «Страшный суд». В зените центрального свода, в круге славы – Христос. На склонах свода написаны апостолы и ангелы. На соседнем, южном своде Рублев написал одну из своих лучших композиций – «Шествие праведных в рай». Впереди разноликой толпы праведников идет апостол Петр. Он несет ключи от рая и указывает дорогу.

В 1918 г. в дровяном сарае, близ Успенского собора на Городке музейные сотрудники нашли три потемневших от времени иконных доски с осыпавшейся местами краской: Спас, архангел Михаил и апостол Павел. Иконы эти когда-то были частью деисусного чина иконостаса. Особенно сильное впечатление производит Спас, больше всего пострадавший от времени.

Уже на склоне лет Андрей Рублев совместно с Даниилом Черным расписал фресками Троицкий собор Троице-Сергиева монастыря. Именно в качестве храмового образа этой церкви он создал свою знаменитую «Троицу». Простой бытовой сцене – трапезе трех ангелов – Андрей Рублев придал большую художественную силу. Сидящие за столом ангелы склонились над чашей. Расположение ангелов на иконе не случайно: вокруг них можно описать круг – фигуру, издревле считавшуюся олицетворением гармонии и имевшую магическое значение. Неяркие, пастельные цвета одежд ангелов – голубой, салатовый, сиреневый – воплощают гармонию, свойственную всему творчеству Рублева. Последние свои дни инок Андрей провел в Спасо-Андрониковом монастыре. Там же был он и похоронен.

Дионисий

Огромная заслуга Рублева еще и в том, что он заложил фундамент московской художественной школы, в течение нескольких веков определявшей лицо русского искусства. На рубеже XV-XVI вв. признанным главой московской школы стал выдающийся живописец Дионисий.

В начале XVI в. Дионисий вместе с сыновьями украсил фресками Рождественский собор Ферапонтова монастыря в Вологодской области. Храм был расписан снаружи и внутри преимущественно сценами из жизни Богоматери. Дионисий соединил оттенки розового, желтого, зеленого, фиолетового, серого цветов, но господствующим стал небесно-голубой.

Прославился Дионисий не только как мастер монументальной живописи, но и как выдающийся иконописец. Одна из самых знаменитых русских икон – «Распятие» – принадлежит его кисти. Своей волшебной кистью художник трагическую сцену казни превратил в удивительное зрелище.

В мастерской Дионисия были сделаны две большие житийные иконы – «Митрополит Петр» и «Митрополит Алексей». Первые житийные иконы попали на Русь из Византии. Обычно в центре такой иконы помещалось изображение святого, а по сторонам, в небольших квадратных клеймах – сцены из его жизни. Клейма «читались» слева направо, сверху вниз, как строки в книге.

Симон Ушаков

XVII столетие, переломное между средневековьем и новым временем, было последним веком древнерусского искусства. Иконописцы стали осваивать глубину пространства, постигать премудрости передачи объема предметов светотенью. Многие бытовые детали, элементы пейзажа и архитектуры перестали быть отвлеченными знаками и стали вполне узнаваемыми.

Переломная эпоха породила живописца, в творчестве которого, как в зеркале, отразилось противоречие между старым и новым искусством. Имя его – Симон Ушаков, любимый «царский изограф», возглавлявший живописную мастерскую Оружейной палаты Кремля. «Троица» Симона Ушакова разительно отличается от работ Андрея Рублева и Феофана Грека. Стол накрыт скатертью и заставлен многочисленной посудой. Дерево на иконе как живое, с ветвями и листьями. Архитектурная постройка в верхнем левом углу – настоящая античная арка со всеми присущими ей элементами: колоннами, карнизом, замковым камнем.

Интересна и другая икона Симона Ушакова – «Древо Московского государства». Это своеобразное генеалогическое дерево с чертами иконописи. В центре сложной композиции в овале – «Богоматерь Владимирская», считавшаяся покровительницей Московской Руси. Вокруг нее, на ветвях дерева, изображения церковных и государственных деятелей Москвы – митрополитов, монахов, князей, царей. Ствол дерева вырастает из Успенского собора Кремля. У его корней стоят Иван Калита и митрополит Петр. На кромке кремлевской стены изображены царь Алексей Михайлович и его жена Мария Милославская с детьми.

Симон Ушаков своим творчеством завершил почти 700-летний период развития древнерусской живописи. Созданный им новый стиль живописи получил название «живоподобие».

ДРЕВНЕРУССКИЙ КОСТЮМ.

Нижнюю мужскую одежду и царя и крестьянина составляли рубаха и штаны (порты). Рубахи шили длинными, почти до колен. Подолы, низ рукавов и вороты украшали вышивкой: считалось, что орнамент со стилизованным изображением птиц, животных, солнца оберегает от нечистой силы.

Рубаху носили навыпуск и подпоясывали узким пояском. Те, кто побогаче, надевали поверх простой рубахи еще одну – нарядную. Шили рубахи из белой, красной, синей ткани со вставками других цветов. В торжественных случаях на верхнюю рубаху надевали ожерелье – пристегивающийся воротник, украшенный шитьем, жемчугом, каменьями.

Порты шили широкими в поясе и затягивали шнурком. Они доходили до икр и заправлялись в сапоги. Богатые люди, помимо двух рубах, надевали и двое штанов. Верхние – нарядные, шелковые или суконные, а зимой даже подбитые мехом.

Верхней мужской одеждой служил кафтан. Слово это восточного происхождения, как и сама одежда, напоминающая современное пальто. Разновидность легкого кафтана – зипун, с длинными рукавами, без воротника, надевали поверх рубахи. Бояре носили зипун только дома, считая его исподним. Крестьяне выходили в нем на улицу. Зипуны шили до колен, полы же кафтанов доходили до щиколоток и оставляли открытыми лишь нарядные сапожки. Некоторые кафтаны имели высокий стоячий богато украшенный воротник – козырь. Такой кафтан придавал своему хозяину горделивый вид. Отсюда пошло выражение «ходить козырем», т.е. гордо, высокомерно.

В отличие от обычного кафтана, становой шили по фигуре, стану. Кафтаны служили и форменной одеждой. Цвет кафтанов стрельцов – зеленый, красный, голубой, желтый, синий и другие – соответствовал полку, в котором они служили. Царские телохранители, сокольники, возничие носили особый вид кафтанов – терлик с изображением на груди государственного герба – двуглавого орла. По праздникам бояре и прочая знать надевали особый кафтан – ферязь, с широким, до трех метров в окружности, подолом, отделанным, как правило, мехом. У ферязи были длинные, почти до самой земли, рукава. В один из них, собранный во множество складок, продевали руку, другой висел до пола. Иногда рукава откидывали назад или завязывали за спиной узлом. Ношение такой одежды было привилегией знати и подчеркивало ее особое положение. А в народе по поводу этого наряда возникла поговорка – «работать спустя рукава».

Ещё один вид верхней одежды — епанча (плащ). Его набрасывали на плечи и спереди пристегивали застежкой.

Исконно русской одеждой была шуба. Крестьяне шили дешевые овчинные, а знать предпочитала шубы собольи, лисьи, беличьи, писцовые, горностаевые. Средневековые шубы обычно шили мехом вовнутрь, а снаружи отделывали дорогим сукном, парчой, бархатом. Шуба была и парадной одеждой. Ее надевали в особо торжественных случаях даже летом.

Важная деталь русского наряда – пояс. В народе считалось зазорным ходить без пояса. Лишить человека пояса значило обесчестить его. Разновидность пояса – кушак заимствовали с Востока. Длинный, в несколько метров, он много раз опоясывал талию.

Важным в мужском наряде был и головной убор. Знать предпочитала так называемые горлатные шапки, сшитые из горловой части меха куницы или чернобурой лисы (отсюда и название – горлатная). По форме эти шапки напоминали расширяющийся кверху цилиндр высотой почти в полметра. Носил такие шапки и сам царь.

В торжественных случаях на голове у боярина было несколько шапок: тафья – маленькая шапочка наподобие восточной тюбетейки, поверх нее еще один головной убор, напоминающий островерхий колпак, и, наконец, горлатная шапка.

По достатку выбирали и обувь. Крестьяне обычно ходили в лаптях. Плели их из липового лыка или бересты. Надевая лапоть, крестьянин предварительно обматывал ногу куском ткани – онучем, и обвязывал ее длинным шнурком – обором. Знать могла позволить себе сапожки из мягкой цветной кожи, расшитой жемчугом, на высоких каблуках, с острыми, загнутыми кверху носами, подбитые серебряными подковками.

Непременным атрибутом знатного человека был посох – знак важности и степенности.

Разумеется, самые богатые одежды носил царь. Парадной одеждой царя было платно – длинная, до земли, одежда без воротника, сшитая из узорчатой золотой ткани. Воротник заменяли бармы – дорогое оплечье, украшенное дробницами, камнями, жемчугом. «Большой наряд» дополняли «шапка Мономаха», держава и скипетр, золотая цепь.

Бритьё бороды было большой редкостью. Чем длиннее была борода, тем осанистее и степеннее казался человек. Мужчины, у которых по каким-либо причинам борода не росла, вызывали подозрение.

Волосы мужчинам стричь не возбранялось. Крестьяне делали это довольно оригинальным способом. На голову надевали глиняный горшок, а все волосы, оставшиеся снаружи, состригали. Такая прическа называлась «под горшок». Бояре стриглись коротко. На Руси мужчины отпускали волосы только в знак скорби: по случаю траура или опалы. Женщины, наоборот, стригли волосы в знак печали.

Русские средневековые нравы не позволяли женщине подчеркивать фигуру: все ее наряды были широки и свободны, верхние одежды не подпоясывали, а наглухо застегивали сверху донизу. Женщины надевали две длинные рубахи – нижнюю, полотняную, и верхнюю, шелковую. Комнатная эта одежда не предназначалась для посторонних глаз, поэтому ее носили с поясом, обозначавшим талию и грудь.

В XVII в. в моду вошел сарафан, который женщины надевали поверх рубах. Женский сарафан держался на двух коротких лямках, облегал грудь и расширялся книзу. Заменяла сарафан понева – подобие юбки, из-под которой виднелся подол рубахи. По головному убору женщины можно было судить о ее семейном положении. Девушки носили венец, богато украшенный вышивкой, жемчугом, самоцветами. Подобно диадеме, он оставлял волосы открытыми. По сторонам венец украшали драгоценные подвески – колты и рясны. Замужние женщины носили кику (кичку) – небольшую шапочку, полностью скрывающую волосы. Считалось позором «опростоволоситься», т. е. показать кому-либо из посторонних свои волосы. Даже в церкви женщины не снимали головной убор.

КРЕСТЬЯНСКИЙ БЫТ

Крестьянское жилище и утварь.

Основное жилище крестьян — изба. Само слово «изба» произошло от древнего «истба», «истопка». Изначально избой называлась отапливаемая часть дома.

В центре избы находилась печь. В старину избы топились по-черному – печь не имела трубы. Стены и потолок покрывались сажей, с этим приходилось мириться: печь без трубы была дешевле в строительстве и требовала меньше дров. К тому же дым хорошо дезинфицировал жилище, в нем не заводились насекомые.

Печь, занимавшая почти четверть площади жилища, несколько часов протапливалась, но, нагревшись, держала тепло и обогревала помещение в течение целых суток. В печи готовили пищу: пекли хлеб и пироги, варили кашу, щи, пиво, тушили мясо, рыбу, овощи. На печи, на самом теплом местечке, обычно спали старики, а на пристроенных сбоку полатях – дети. Расположение печи определяло планировку избы. Ее обычно ставили в углу справа или слева от входа. Угол напротив устья печи считался рабочим местом хозяйки и назывался «бабий кут» (кут – старинное название угла) или «середа». Все здесь было приспособлено для приготовления пищи. У печи стояла кочерга, ухват, помело, деревянная лопата. Рядом – ступа с пестом и ручная мельница.

Почетное место в избе – «красный угол» – находилось по диагонали от печи. Здесь на специальной полке стояли иконы, хранились богословские книги, горела лампада. В красный угол сажали самых дорогих гостей, а во время свадьбы – молодых. В обычные дни здесь, за обеденным столом, сидел глава семьи. Мебели в избе было немного – стол, лавки, скамьи, сундуки, посудные полки – вот, пожалуй, и все.

Вдоль стен стояли широкие лавки. На них и сидели, и спали. Лавки намертво прикреплялись к стенам, а скамьи можно было свободно переносить с места на место, придвигать к столу, когда приходили гости. Одежду крестьяне хранили в сундуках.

Значительную часть хозяйственного двора занимал сарай для хранения рабочего инвентаря – сохи, бороны, косы, вил, грабель, а также телеги и саней. Отдельно от дома обычно ставили баню, колодец и амбар. Баню – поближе к воде, амбар – поодаль от жилья, чтобы в случае пожара в избе сохранить годовой запас зерна.

Крестьянская еда.

Повседневный крестьянский стол не отличался большим разнообразием. Основные продукты – черный хлеб, щи, каша и квас.

Без хлеба не обходилась ни одна трапеза. Резать хлеб за столом считалось почетной обязанностью главы семьи. Служил хлеб и ритуальной пищей. Из кислого теста выпекали просфоры, предназначенные для совершения христианского таинства причащения. Особый вид хлеба – перепеча – участвовал в свадебном обряде. На Пасху пекли куличи, на Масленицу провожали зиму блинами, а весну встречали «жаворонками» – пряниками, напоминающими по форме птиц. Пекли хлеб обычно раз в неделю. Хранили испеченный хлеб в специальных деревянных хлебницах. В них же его и на стол подавали. Хлебницы эти берегли и даже давали дочерям в приданое. Пекли в деревне преимущественно черный, ржаной, хлеб. Белый, пшеничный, калач был редким гостем на крестьянском столе, считался лакомством, которое позволяли себе только в праздник. В голодные, неурожайные годы, когда хлеба не хватало, в муку добавляли лебеду, кору деревьев, молотые желуди, крапиву, отруби. Из муки выпекали не только хлеб. Русская кухня богата мучными блюдами: пироги, блины, оладьи, пряники всегда подавали на праздничный крестьянский стол. Блины, пожалуй, самое популярное русское блюдо. Известные еще с языческих времен, они символизировали солнце. В старину блины как ритуальная пища были неотъемлемой частью многих обрядов – от рождения (роженицу кормили блином) до смерти (блинами с кутьей поминали усопшего). В старину блины пекли только из муки гречишной.

Ни один крестьянский праздник на Руси не обходился без пирогов. Само слово «пирог» произошло, как считают, от слова «пир» и первоначально означало праздничный хлеб. Было известно не менее 50 их видов: дрожжевые, пресные, слоеные – из разных видов теста; подовые, выпеченные на поду печи без масла, и пряженые, испеченные в масле. Пироги пекли разных размеров и формы: маленькие и большие, круглые и квадратные, вытянутые и треугольные, открытые (расстегаи) и закрытые.

Непременным украшением праздничного стола были и пряники. В отличие от пирогов, в них не было начинки, но зато в тесто добавляли мед и пряности – отсюда и их название «пряники». По форме пряники делали фигурными, в виде какого-нибудь зверя, рыбы, птицы.

Каша была самой простой, сытной и доступной едой. В XVI в. было известно не менее 20 видов каш – сколько круп, столько и каш. В Древней Руси кашей называли любую похлебку, сваренную из измельченных продуктов, в том числе рыбы, овощей, гороха.

Щи – еще одна исконно русская еда. В старину щами называли практически все похлебки, а не только современный суп с капустой. С тех пор многое изменилось в рационе питания. Неизвестные ранее картофель, помидоры, прочно обосновались на нашем столе. Многие овощи, наоборот, почти исчезли: например, репа. Традиционные русские щи варили из свежей или кислой капусты на мясном бульоне. Весной вместо капусты хозяйка заправляла щи молодой крапивой или щавелем.

Любимым напитком на Руси был квас. Но его ценность не ограничивалась только вкусовыми качествами. Квас и кислая капуста были единственными средствами спасения от цинги долгими русскими зимами, когда питание крайне скудно. Еще в древности квасу приписывали лечебные свойства. У каждой хозяйки был свой рецепт приготовления разнообразных квасов: медового, грушевого, вишневого, клюквенного, яблочного...

Трудно сказать точно, сколько раз в день ели крестьяне в XVI или XVII в. В «Домострое» говорится о двух обязательных трапезах – обеде и ужине. Завтракали не всегда: в народе считалось, что дневную пищу надо сначала заработать. Во всяком случае, общего для всех членов семьи завтрака не было. Вставали в разное время и сразу же принимались за работу, возможно, перехватив что-то из остатков вчерашней пищи. Вся семья собиралась за обеденным столом в полдень.

Трапеза в крестьянской семье напоминала священнодействие. Первым садился за стол, в красный угол под образами, отец – глава семейства. Строго установленные места в зависимости от возраста и пола были и у других членов семьи.

Крестьянская семья

Авторитет семьи в народе был необычайно высок. Человек, не желавший в зрелом возрасте заводить семью, вызывал у соседей подозрение. Только две причины считались уважительными – болезнь или желание уйти в монастырь. Крестьяне жили большими патриархальными семьями из 15-20 человек: престарелые родители, женатые сыновья с детьми и внуками – три-четыре поколения родственников. Главой семьи был старший мужчина в доме. Его уважительно называли «большаком». Даже взрослые женатые сыновья, имевшие собственных детей, считались с ним. Большак распоряжался имуществом семьи и судьбой ее членов, руководил полевыми работами, распределял трудовые обязанности. Во время обеда большак сидел на почетном месте в красном углу избы под образами.

В основе крестьянского супружеского союза лежал прежде всего хозяйственный интерес. Народная традиция не предусматривала обоюдного согласия юноши и девушки на брак – за них все решали родители.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: