|
|
Нижние чины 1-го Сибирского казачьего Ермака Тимофеева полка45) 1-й сотни приказный Возвиженский Аполлон, 46) 1-й сотни казак Светличный Александр, 47) 2-й сотни казак Антонов Тимофей, 48) 2-й сотни казак Власов Павел, 49) 3-й сотни казак Петров Василий, 50) 3-й сотни казак Ильченко Алексей, 51) 4-й сотни младший урядник Марченко Никифор, 52) 4-й сотни казак Бутенко Георгий, 53) 5-й сотни казак Азаров Терентий, 54) 5-й сотни казак Матвеев Петр, 55) 6-й сотни приказный Щелоков (Михаил?), 56) 6-й сотни казак Попов Петр, 57) пулеметной команды казак Нестеренко Демьян, 58) штаба полка казак Иванов Иван, 59) казак Батурин Георгий — ружейный мастер; Прочие 60) [солдат-доброволец Грэтэн Александр — шофер при штабе Особой миссии (данные на январь 1919 г.)].
_______________
1 Мельгунов С. П. Трагедия Адмирала Колчака. Т. I. Ч. 2, 3. Белград, 1930; Лившиц С. Г. «Верховный правитель» Колчак и атаман Семенов (к истории «семеновского инцидента») // Из истории интервенции и гражданской войны в Сибири и на Дальнем Востоке. Новосибирск, 1985; Звягин С. П. Верховный правитель А.В. Колчак и атаман Г.М. Семенов: конфликт между центром и региональным лидером и его последствия // Россия на пути реформ: децентрализация и политика регионов. Челябинск, 1995; Мелихов Г.В. Российская эмиграция в Китае (1917-1924). М., 1997; Савченко С. Н. Дальневосточный казачий сепаратизм в годы гражданской войны (1918-1919 гг.) и поездка атамана А.И. Дутова на Дальний Восток (июнь-август 1919 г.) // Из истории гражданской войны на Дальнем Востоке (1918-1922 гг.). Хабаровск, 1999; Василевский В.И.Забайкальская белая государственность в 1918-1920 гг. Чита, 2000; Кручинин А.С. К истории конфликта между А.В. Колчаком и Г.М. Семеновым // История «белой» Сибири. Кемерово, 2001; Аблажей Н.Н., Симонов Д. Г. Атаман Г.М. Семенов в Белом движении (1917-1945 гг.) // Толерантность и взаимодействие в переходных обществах. Новосибирск, 2003; Шулдяков В.А. Сепаратизм атамана Г.М. Семенова и казачество (ноябрь 1918 — май 1919 гг.) // Вестник Тюменского государственного университета. 2004. №1; и др. 2 Государственный архив Российской Федерации (далее — ГАРФ). Ф. 178. Оп. 1. Д. 21. Л. 55-56; Катанаев Г.Е.В Семеновском царстве. Февраль-март 1919 г. (Глава воспоминаний) [2-е изд.] // Катанаев Г.Е.На заре сибирского самосознания: Воспоминания генерал-лейтенанта Сибирского казачьего войска. Новосибирск, 2005. С. 251 (комментарии). 3 См.: Шулдяков В.А. Гибель Сибирского казачьего войска. М., 2004. Кн. 1. С. 258-262. 4 Протоколы допросов Чрезвычайной следственной комиссии для расследования действий полковника Семенова и подчиненных ему лиц // Катанаев Г.Е.На заре сибирского самосознания. С. 323-324. 5 В практике казачьей сословно-представительной демократии периода Революции и Гражданской войны межвойсковые военно-политические союзы создавались путем проведения общеказачьих съездов и конференций и ратификации союзных договоров войсковыми кругами. В данном случае ничего подобного не было. Поэтому уместно говорить именно о сговоре трех лиц, двое из которых имели сомнительные полномочия. Г.М. Семенов в то время настолько боялся того, что Забайкальское казачье войско во главе с войсковым атаманом В.В. Зиминым станет к нему в открытую оппозицию, что до примирения с А.В. Колчаком так и не решился на созыв войскового круга. Чтобы присоединить Забайкальское войско к Дальневосточному казачьему союзу и придать своему званию Походного атамана видимость легитимности, ему пришлось прибегнуть к рассылке по забайкальским станицам доверенных лиц с целью организации приговорного движения в поддержку союза. Хотя в октябре 1918 г. войсковой круг уссурийцев вновь избрал И.П. Калмыкова, тем не менее, далеко не все казаки считали его действительно легитимным войсковым атаманом. Оппонент Калмыкова войсковой старшина Г.Ф. Февралев указывал на четыре факта: (1) на 4-м войсковом круге, избравшем 29 января 1918 г. Калмыкова временно исполняющим обязанности войскового атамана, вместо 120 делегатов было всего 52; (2) 4-й круг избрал врио атамана на короткий срок: до 1 апреля 1918 г., — после этой даты Калмыков совершил «узурпацию власти», вместо того, чтобы сложить полномочия; (3) выборы делегатов на 5-й войсковой круг проходили под давлением и угрозами сторонников Калмыкова; (4) 5-й круг открылся 20 октября 1918 г. при наличии 47 делегатов вместо 87, т.е. не имел кворума, необходимого для выборов атамана. Исходя из этого, Февралев считал, что Калмыков дважды избирался неправомочными войсковыми кругами, и отказывался признавать его законным войсковым атаманом («Записка войскового старшины Февралева», декабрь 1918 г. (копия) // ГАРФ. Ф. 6683. Оп. 1. Д. 17. Прил. №48. Л. 11-11об.). 6 ГАРФ. Ф. Р-178. Оп. 1. Д. 20. Л. 5. 7 ГАРФ. Ф. 6683. Оп. 1. Д. 17. Л. 57; Гинс Г.К. Сибирь, союзники и Колчак. Т. II. Пекин, 1921. С. 51-52; Эйхе Г.Х. Опрокинутый тыл. М., 1966. С. 98-99. 8 Архив Управления ФСБ по Омской области (далее — АУФСБОО). 9 ГАРФ. Ф. 178. Оп. 1. Д. 21. Л. 57-58. 10 Там же. Л. 48-50;Катанаев Г.Е.Указ. соч. С. 252 (комментарии). 11 Савченко С. Н. Указ. соч. С. 48-49. 12 ГАРФ. Ф. 178. Оп. 1. Д. 21. Л. 51-54; Гинс Г.К. Указ. соч. С. 41-42. 13 Там же. Л. 4. 14 ГАРФ. Ф. 178. Оп. 1. Д. 1. Л. 8; Протоколы допросов Чрезвычайной следственной комиссии… С. 305-306. 15 Дроков С. В. Адмирал Колчак и суд истории. М., 2009. С. 243. 16 Гинс Г.К. Указ. соч. С. 37-38. 17 Российский Государственный военный архив (далее — РГВА). Ф. 39499. Оп. 1. Д. 11. Л. 1-3. 18 Там же. Л. 8-9. 19 Инспектор артиллерии корпуса. 20 И.А. Михайлов. 21 Начальник штаба корпуса. 22 Начальник разведывательного отдела (Ставки). 23 РГВА. Ф. 39499. Оп. 1. Д. 11. Л. 3-8. 24 Иртыш. Омск, 1918. №40. С. 1-2; Гинс Г.К. Указ. соч. С. 37-38. 25 Протоколы допросов Чрезвычайной следственной комиссии… С. 306. 26 Путеводитель по фондам белой армии/ РГВА. М., 1998. С. 66. 27 Дневник В.Н. Пепеляева // Сибирь. Иркутск, 1990. №1. С. 75. 28 РГВА. Ф. 39499. Оп. 1. Д. 10. Л. 35. 29 Там же. Л. 34, 35. 30 Там же. Л. 34; ГАРФ. Ф. 178. Оп. 1. Д. 1. Л. 8об.; Протоколы допросов Чрезвычайной следственной комиссии… С. 306. 31 Дроков С. В. Адмирал Колчак и суд истории. М., 2009. С. 227. 32 ТАОН — тяжелая артиллерия особого назначения. 33 Правильно: Фассини-Комосси — полковник, командир Итальянского экспедиционного корпуса в Сибири (Новиков П.А. Гражданская война в Восточной Сибири. М., 2005. С. 128). 34 РГВА. Ф. 39499. Оп. 1. Д. 10. Л. 34-35. 35 В телеграмме от 2 декабря 1919 г., обвинявшей Колчака в издании братоубийственного приказа №61, Семенов бросил адмиралу: «Вы изменник Родины, а не я». (См. ГАРФ. Ф. 178. Оп. 1. Д. 21. Л. 4). 36 Семенов пытался найти у Деникина поддержку против Колчака, направив в Екатеринодар есаула Миллера. Деникин ему решительно отказал, а генерал барон П.Н. Врангель, хорошо знавший по своей службе в 1-м Нерчинском полку и Семенова, и Миллера, послал Семенову очень резкую телеграмму, обвинив в измене (См. Врангель П.Н. Записки. Ч. 1// Белое дело. Кн. 4. Кавказская армия. М., 1995. С. 154-155). 37 ГАРФ. Ф. 178. Оп. 1. Д. 1. Л. 8об.; Савченко С. Н. Указ. соч. С. 50. 38 РГВА. Ф. 39499. Оп. 1. Д. 10. Л. 34. 39 Дроков С. В. Адмирал Колчак и суд истории. М., 2009. С. 227, 232. 40 ГАРФ. Ф. 6683. Оп. 1. Д. 17. Л. 97; Дроков С. В. Указ. соч. С. 242. 41 АтаманСеменов.О себе: Воспоминания, мысли и выводы. М., 1999. С. 184, 186. 42 Савченко С. Н. Указ. соч. С. 50-51. 43 Дроков С. В. Указ. соч. С. 227, 233. 44 ГАРФ. Ф. 178. Оп. 1. Д. 1. Л. 8об., 23-24 об.; Д. 21. Л. 68-69; Протоколы допросов Чрезвычайной следственной комиссии… С. 306, 308-309; Катанаев Г.Е. Указ. соч. С. 186; Савченко С. Н. Указ. соч. С. 51; Василевский В.И.Указ. соч. С. 20; Дроков С. В. Указ. соч. С. 243. 45 ГАРФ. Ф. 178. Оп. 1. Д. 1. Л. 9. 46 Гинс Г.К. Указ. соч. С. 38. 47 РГВА. Ф. 39499. Оп. 1. Д. 10. Л. 35. 48 АУФСБОО. Д. П-14196. Л. 21об. 49 Василевский В.И.Указ. соч. С. 20. 50 РГВА. Ф. 39709. Оп. 1. Д. 5. Л. 22об.-23. 51 Там же. Л. 20об.-21. 52 Государственный архив Омской области (далее — ГАОО). Ф. 366. Оп. 1. Д. 361а. Л. 38; Катанаев Г.Е. Указ. соч. С. 217. 53 РГВА. Ф. 39499. Оп. 1. Д. 11. Л. 3. 54 Цит. по кн.: Эйхе Г.Х. Указ. соч. С. 107-108. 55 Протоколы допросов Чрезвычайной следственной комиссии… С. 332. 56 Дневник В.Н. Пепеляева // Сибирь. Иркутск, 1989. №6. С. 86. 57 ГАРФ. Ф. 6683. Оп. 1. Д. 17. Л. 97. 58 Савченко С. Н. Забайкальское казачье войско. Вопросы восстановления, отношения с белыми правительствами, сепаратизм (август — ноябрь 1918 г.) // Из истории Гражданской войны на Дальнем Востоке (1918-1922 гг.). Вып. 5. Хабаровск, 2007. С. 52-53, 57, 58, 61, 62, 65, 67, 69; Шулдяков В.А. Сепаратизм атамана Г.М. Семенова… С. 123-124. 59 ГАРФ. Ф. 178. Оп. 1. Д. 1. Л. 123об.; РГВА. Ф. 39709. Оп. 1. Д. 5. Л. 1об. 60 Составлен по нескольким спискам, см.: РГВА. Ф. 39499. Оп. 1. Д. 10. Л. 61-61об., 49, 51-53, 55-58. В квадратных скобках приводятся данные, почерпнутые из других источников. 61 Из указанных офицеров осенью 1918 г. чинами Петропавловского отдельного конного дивизиона числились Л. И. Волков, А.Н. Козлов, 62 Г.И. Старков, И.А. Загорский, Р.С. Семашкевич, И.П. Дружинин и
Мухачев Б. И.
О личности есаула Истории гражданской войны посвящены тысячи книг, статей, очерков, и все же этот феномен и в советской, и в постсоветской литературе все еще остается недостаточно изученным. В советское время это было связано с односторонним подходом к исследованию: только на основе формационной методологии, когда правыми в битве были лишь «красные», а Белое движение не считалось даже субъектом истории. Более перспективным изучение этой истории стало в постсоветский период, когда наряду с формационным подходом стал использоваться и цивилизационный при приоритете общечеловеческих ценностей, при большем внимании к человеческому фактору. Цивилизационные принципы требуют признания непрерывности исторического процесса, многовариантности (альтернативности) путей исторического развития, самоценности каждой культуры, каждого класса, каждого народа, изучения ментальности российского общества1 . По формационной методологии считалось, что альтернативы Октябрьской революции не было. Сейчас все большее число историков считает, что путь февральской революции был предпочтительнее. Но поскольку большевики благодаря своим лозунгам сумели повести за собой большинство населения страны, постепенно октябрьская альтернатива вытеснила февральскую. В статье главное внимание уделяется Валериану Бочкареву — представителю Уссурийского казачьего войска, «февралисту», человеку энергичному, антисоветскому по своей политической позиции, склонному к предпринимательской деятельности, для достижения своей цели не останавливавшегося и перед незаконными действиями. Народная молва считает его виновником гибели С. Г. Лазо, В.М. Сибирцева и А.Н. Луцкого в паровозной топке. До сих пор не найдены точные документальные данные об этом, и их стараются найти, чтобы быть ближе к объективной истине. В советское время мною в журнале «Дальний Восток» № 8 за 1982 г. была опубликована статья «Разгром бочкаревщины», в которой образ Бочкарева выглядел только негативным. Конечно, его кровавые выступления против сторонников советской власти трудно оправдать, но многое можно объяснить. Как вспомнишь, что за плечами и сторонников, и противников советской власти была и четырехлетняя мировая война, которую советское руководство сознательно превратило (на основе политики классового расслоения) в гражданскую войну, которая на Дальнем Востоке длилась еще четыре года, невольно подумаешь, что человек после таких многолетних войн становился психически ненормальным. Недаром сейчас историки все еще не могут разобраться, на чьей же стороне было больше кровавых дел. Это не означает, конечно, что социальные причины в гражданской войне имеют второстепенное значение. Социальный фактор важен, но нужно знать и другие факторы. Но обратимся, наконец, к личности Бочкарева. Видный краевед г. Дальнереченска Т.Н. Гусельникова в своем письме автору статьи от 2 июля 2009 г. сообщила, что в книге Верхне-Уссурийской Ильинской церкви для записей о родившихся, браком сочетавшихся и умерших за 1891-1895 гг. есть запись: «21 августа 1892 г. родился Валериан, незаконнорожденный, у дочери умершего казака Уссурийского казачьего дивизиона п. Графского Назария Данилова Бокарева девицы Анны. Восприемники — казак Уссурийского конного казачьего дивизиона п. Графского Александр Федоров Бочкарев и дочь казака того же дивизиона и поселка Федора Данилова Бочкарева девица Параскева»2 . Ветеран Дальневосточного морского пароходства А.П. Бочек в книге «Всю жизнь с морем» вспоминает: «В 1912 г., когда я был на третьем курсе мореходки (во Владивостоке. — Б.М.), к нам поступил мордастый парень лет двадцати, по фамилии Озеров. Это был будущий атаман Бочкарев. Учился он плохо, наука давалась ему с трудом. Училища Озеров не закончил и в начале Первой мировой войны ушел в армию, а затем, когда началась революция, оказался в рядах белогвардейцев». Материалы госархивов свидетельствуют, что в 1917-1918 гг. Бочкарев служил на кораблях Сибирской военной флотилии, был морским офицером. В связи с демобилизацией на флоте в 1918 г. был отчислен. Тогда он с группой офицеров стал добиваться сдачи в аренду одного из кораблей, официально — для заработков. А.П. Бочек вспоминает, что «после подавления революционного движения в Приморском крае (в период колчаковщины — Б.М.) Озеров, принявший фамилию своей матери (Бочкаревой), стал правой рукой кровавого атамана Калмыкова. После его гибели Бочкарев стал во главе банды, состоявшей в основном из приамурских казаков, кулаков и уголовников». Жил Бочкарев в поселке Графском, километрах в двух от нынешнего Дальнереченска. В поселке и его окрестностях проживало главным образом зажиточное казачество, в основном настроенное против советской власти, поддерживавшее атамана Калмыкова. Среди них были братья Кореневы, потом вошедшие в отряд Бочкарева. После свержения колчаковской власти в Приморье в конце января — начале февраля 1920 г. официально власть была передана Приморской областной земской управе (ПОЗУ) — коалиционному революционно-демократическому правительству во главе с эсером А.С. Медведевым. Фактически его работу направляли коммунисты. Главный орган правительства — Военный совет с марта 1920 г. фактически возглавлял С. Г. Лазо, опиравшийся на революционно настроенные войска. Это было время, когда альтернативы советской власти уже не было, но и интервенция (японская) еще не прекратилась. Части руководства Далькрайкома казалось, что советскую власть уже можно устанавливать. Лазо было принято решение об отправке в Хабаровский концлагерь части контрреволюционно настроенных арестованных офицеров, около ста человек. К концу марта 1920 г. по директиве Центра от советизации, в связи с курсом на «буфер», Далькрайком отказался, но японское командование в ночь на 5 апреля выступило против Приморского правительства, надеясь заменить его другим, более послушным. Большой удар был нанесен революционным войскам, арестованы члены Военного совета. Вооруженные войска японцев выступили вдоль железной дороги до Хабаровска. В это время на пути в Хабаровск был поезд с арестованными белогвардейскими офицерами (около 80 чел.). В Имане (ныне Дальнереченск) местное партийное руководство, не имея связи с Далькрайкомом, постановило расстрелять пленных офицеров у ст. Хор: не отпускать же их во время японского выступления и активизации контрреволюционных отрядов, что способствовало бы их усилению. Расстрел проводился на мосту через реку Хор, делалось это в глубокой тайне. Трупы сбрасывались в реку. Но одному из офицеров удалось ускользнуть, и тайное стало явным. Естественно, в белогвардейской среде, в том числе и у антисоветски настроенного казачества это вызвало большое возмущение. Японское командование, арестовавшее Лазо, Луцкого и Сибирцева, не отпускало их, выполняя директиву из Токио обезглавить революционные войска. 19 апреля 1920 г. в информационной сводке Ревштаба Далькрайкома РКП (б) сообщалось: «по довольно авторитетным иностранным источникам сообщают, что японцы предполагают тов. Лазо, Сибирцева и Луцкого выдать белым»3 . Эта версия стала ведущей. И в 1921 г. на основе воспоминаний очевидцев, подтверждавших этот факт, в периодической печати появились сообщения о передаче японцами арестованных членов Военного совета бочкаревцам, которые устроили зверскую расправу над пленниками и сожгли их в топке паровоза. Это могло рассматриваться как мщение за офицеров, убитых на реке Хор. В это время есаул Бочкарев становится руководителем банд, терроризировавших большевистских партийных работников и представителей революционной власти. «Жить и работать в такой обстановке, — вспоминает коммунист Г.А. Мучник, — было вдвойне тяжело, приходилось беречься на каждом шагу и японской жандармерии, которая могла арестовать втихомолку и передать на расправу банде Бочкарева и самим бандитам, которые могут накрыть, избить, а затем… Амур скроет все следы преступления… По рассказам т. Лабренца… бочкаревские, семеновские и другие казачьи банды на глазах японцев врывались в вагоны, всматривались в лица проезжающим и горе узнанным: их вытаскивали из вагона, а дальше — или топка паровоза, или ужаснейшая смерть от пыток…»4 . Зверства белых стали широко известны на Дальнем Востоке, особенно после расстрела в Имане бочкаревцами особоуполномоченного Приморского правительства П.В. Уткина 19 июня 1920 г. на глазах японской охраны. По требованию трудящихся Владивостока Приморское правительство направило в Хабаровск милицейский отряд под руководством инспектора милиции В. Колисниченко, который арестовал Бочкарева с подельниками, расположившихся в гостинице «Селект». Бочкаревцами оказывалось вооруженное сопротивление. Их доставили во Владивостокскую тюрьму. О том, как встретили во Владивостоке Бочкарева и его команду рассказывает в своих воспоминаниях бывший сотрудник колчаковского Министерства финансов В.П. Аничков: «…я, гуляя по Светланке, увидел густую толпу, движущуюся от вокзала к Китайской улице. Толпа улюлюкала, как на охоте на волка. Я стоял на возвышении на Китайской улице и при повороте толпы со Светланки увидел посреди нее пленника со связанными за спиной руками. Это был человек высокого роста, хорошего сложения, в черкеске, в казацкой папахе, лихо надетой набекрень. На его молодом и красивом лице не было и тени страха. Оно дышало презрением и гордостью. — Белобандит! — кричала толпа. — Разорвать тебя надо! Сволочь! Он шел, как бы не слыша криков, не видя толпы. — Кто это? — спросил я одного из прохожих. — Правая рука казачьего атамана Калмыкова из Хабаровска. — Попался сукин сын! — пояснил мне другой. — И чего только время зря терять? Давно пора его либо на фонарном столбе повесить, либо на кол посадить»5 . Испытывая страх, Бочкарев из тюрьмы направил письмо в Политбюро Далькрайкома РКП (б), в котором каялся в своих грехах и, чтобы искупить их, просил направить его на польский фронт. Но вскоре оснований для страха у него уже не стало. Друзья на воле действовали успешно. В конце августа 1920 г. им удалось освободить его. Вырвавшись на волю, он сразу стал во главе одного из контрреволюционных отрядов в районе Гродеково. Отряд прославился грабежом местного населения, в том числе и казачьего6 . 26-27 мая 1921 г. во Владивостоке произошел контрреволюционный переворот, образовалось «Временное Приамурское правительство», которое возглавил фабрикант С. Д. Меркулов. Для распространения своей власти на Север Дальнего Востока (Камчатскую область) Меркулов решил направить туда военную экспедицию во главе с Бочкаревым. Основу экспедиции составляли казачьи отряды. Казачий чин есаула в пехоте равнялся капитану. Но Меркулов назначил Бочкарева войсковым старшиной, чином равным подполковнику7 . Об авантюризме замысла со стороны лично Бочкарева свидетельствует откровение одного из его бойцов: «Когда мы собирались на Камчатку, то Бочкарев чуть ли не открыто говорил среди своих близких, что он больше с Камчатки не вернется, а сумеет там «заработать» золото и после этого прямым сообщением поехать в Америку8 . В конце сентября 1921 г. перед уходом из Владивостока на Север с отрядами на кораблях «Свирь» и «Кишинев» войсковой старшина не мог не выкинуть еще какого-нибудь номера. Пригласив на «Свирь» музыкантов коммерческого училища, он задержал их в своей кают-компании, а судно уже отдавало швартовы. Ну как же ехать на Север без своего оркестра?! 3 октября суда экспедиции подошли к Охотску. Охотск был взят. Меркулов тут же произвел Бочкарева в полковники. Вскоре было занято все Охотское побережье, Петропавловск-Камчатский. Облнарревком, уйдя в сопки, призвал население к партизанской борьбе. Тема Севера в деятельности Бочкарева требует отдельного исследования. 8 июля 1922 г. группа офицеров попыталась арестовать своего вождя, он был ранен. В приказе по страже Гижигинского района говорилось: «Преступная деятельность полковника Бочкарева, выразившаяся открытым неподчинением Приамурскому правительству… и полный произвол… переполнили чашу терпения и принудили чинов стражи арестовать полковника…»9 . Но и тут Бочкарев при поддержке части подчиненных вернул себе власть. 13 апреля 1923 г. отряд Бочкарева, действовавший в районе Наяхана, в бою с красноармейским отрядом Г.И. Чубарова и камчатскими партизанами был уничтожен. Погиб и сам войсковой старшина10 . _______________
1 История Дальнего Востока России. Владивосток: Дальнаука, 2003. Кн. 1. С. 19-20. 2 Архивный отдел администрации Дальнереченского района. Ф. 134. Оп. 1. Д. 14. Л. 49 об. 3 Государственный архив Российской Федерации (далее — ГАРФ). Ф. 342. Оп. 1. Д. 1. Л. 127. 4 Мучник Г.А. Двадцать лет партийной работы. М., 1935. С. 176. 5 Аничков В.П. Екатеринбург — Владивосток (1917-1922). М.: Русский путь, 1998. С. 313-314. 6 Деяния бочкаревцев // Красное знамя. Владивосток, 1921. 19 февр.; Террор в Гродековском районе // Красное знамя. Владивосток, 30 февр. 7 Волков С. В. Русский офицерский корпус. М.: Воениздат, 1993. С. 45. 8 Шанхайская жизнь. 1922. 16 апр. 9 Российский государственный исторический архив Дальнего Востока (далее — РГИА ДВ). Ф. Р.-2. Оп. 1. Д. 36. Л. 106. 10 Подробнее об этом см.: Мухачев Б.И. Разгром бочкаревщины // Дальний Восток. 1982. № 8.
Белоглазова C. Б
Начальный этап истории
Казачьи школы составляли особую группу сельских начальных школ, специально создававшихся для обучения детей из казачьего сословия и располагавшихся на территории казачьих войск. Наибольший интерес представляет для нас история казачьих школ на территории наиболее значительного на Дальнем Востоке по численности — Забайкальского казачьего войска. В статье рассматривается начальный этап истории этих школ, охватывающий период с 50-х — нач. 70-х гг. XIX в. Забайкальское казачье войско было создано по проекту генерал-губернатора Восточной Сибири Н.Н. Муравьева. 17 марта 1851 г. Положение о Забайкальском казачьем войске было утверждено императором Николаем I. Обязанности наказного (назначенного императором) атамана Забайкальского казачьего войска исполнял военный губернатор Забайкальской области. Первым казачьим учебным заведением, переданным в ведение Забайкальского казачьего войска, была Троицкосавская войсковая русско-монгольская школа, работавшая с 1833 г.1 . Обучались в ней дети казаков бурятских полков, поступавшие в школу в возрасте 10-12 лет. Срок обучения составлял 3 года. По своему учебному плану и программам русско-монгольская школа приближалась к уездным училищам. Помимо общеобразовательных дисциплин (чтения, письма, арифметики, Закона Божьего, географии и русской истории) в ней также преподавали монгольский язык, основы буддизма, официальное делопроизводство и занимались военной подготовкой. Открытие школы осуществилось с помощью казны, но в дальнейшем она содержалась на пожертвования казаков бурятских полков. Юридически русско-монгольская школа находилась в ведении Троицкосавского пограничного управления Министерства внутренних дел. В 1851 г., в связи с преобразованием бурятских полков в Забайкальское казачье войско, ее передали из ведения Троицкосавского пограничного комиссара в ведение правления казачьего войска и перевели из Троицкосавска в Селенгинск, где она начала работать на правах двухклассных сельских школ2 . На время передачи пожертвованные капиталы школы составляли 5419 руб. 48 коп.3 . В связи с переездом на новое место и переходом в новое подчинение основной источник существования школы — приток пожертвований прекратился, а процентов со школьного капитала не хватало на ее содержание. Поэтому первый военный губернатор Забайкальской области и наказной атаман Забайкальского казачьего войска П.И. Запольский обратился к генерал-губернатору Восточной Сибири Н.Н. Муравьеву с предложением разрешить войсковому правлению ввести обязательный сбор с казаков (по раскладке) на содержание школы. Однако 8 марта 1852 г. в ответном письме генерал-губернатор отказал наказному атаману и предложил ему изыскивать средства на содержание воспитанников школы только за счет добровольных пожертвований4 . Из-за финансовой неупорядоченности школа в 1852 г. была закрыта. 19 сентября 1853 г. П.И. Запольский обратился к генерал-губернатору с докладной запиской, в которой ходатайствовал о возобновлении работы русско-монгольской школы. Согласно представленному им штатному расписанию, на содержание 24 учеников в год требовалось 1450 руб. На счету школы в это время было 804 руб. и 29 с половиной коп., из которых 672 руб. 55 коп. составляли средства казны, а 131 руб. и 74 с половиной коп. были ежегодными процентами с собственного капитала школы, хранившегося в билетах иркутского приказа общественного призрения и в наличных деньгах (в количестве 8783 руб. 4 коп.). Недостающую сумму в 646 руб. предполагалось покрыть за счет уравнительного сбора с казаков 3-й конной бригады. Это предложение наказного атамана Н.Н. Муравьев также отклонил, и школа не работала до осени 1858 г. В этот период времени на территории войска не открывали и других казачьих школ, несмотря на то, что в Положении о Забайкальском казачьем войске система образования казачьих детей была нормативно оформлена5 . Причиной стало начало Крымской войны, которая вынудила администрацию Восточной Сибири заняться сплавами по Амуру с целью защиты устья и заселения левого берега реки (1854-1855 и 1856-1857 гг.). Основные тяготы при решении этих задач были возложены на забайкальское казачество. В 1858 г. новый наказной атаман Забайкальского казачьего войска М.С. Корсаков обратился к генерал-губернатору Восточной Сибири с очередным ходатайством об открытии на территории войска учебных заведений и возобновлении работы русско-монгольской школы, которое 24 сентября того же года Н.Н. Муравьевым было поддержано. Согласно официальным данным, на территории войска в 1858 г. было открыто 46 казачьих школ6 , из них 6 полковых (включая русско-монгольскую школу) и 12 батальонных. Сеть казачьих школ Забайкалья структурировалась по типу самого казачьего войска, имевшего, в частности, в своем составе 6 конных полков и 12 пеших батальонов, числу которых и соответствовало количество полковых и батальонных школ. Открывавшиеся в казачьих селениях в сельской местности школы, назывались в официальных документах «частными». По числу открытых в 1858 г. учебных заведений и количеству обучавшихся в них учеников войсковое правление далеко опередило министерство народного просвещения и духовное ведомство (см. таблицу). В 1859 г. число учебных заведений, по сравнению с предшествующим годом, сократилось более чем в 2 раза. Вследствие массового переселения забайкальских казаков на Амур были закрыты 27 поселковых школ, и на территории Забайкальского казачьего войска осталось 18 штатных полковых и батальонных школ и 1 «частная», в которых обучались 230 чел.7 . Однако даже в этом случае казачьи школы в Забайкалье в количественном отношении преобладали над учебными заведениями других ведомств. С начала 60-х гг. XIX в. численность поселковых школ в казачьих селениях в основном стабилизируется и начинает расти. В 1860 г. военный губернатор Забайкальской области Е.М. Жуковский отчитался за 235 казачьих школ (включая полковые и батальонные), в которых обучались 4035 чел., в 1864 г. количество школ возросло до 265, в 1865 г. — до 281 с числом учеников 5630 и 4977 чел. соответственно 1864 и 1865 гг.8 . Открытие в станицах новых учебных заведений происходило при поддержке казачьих обществ, и сеть казачьих школ по-прежнему продолжала в количественном отношении лидировать. К примеру, в 1864 г., помимо казачьих школ в Забайкалье, имелось еще 124 учебных заведения других ведомств, включая 3 уездных и 18 приходских училищ, 1 женское училище и 99 сельских школ, 1 детский приют, 1 уездное духовное и 1 окружное горное училища, в которых обучалось 2543 чел.9 . В 1865 г. были дополнительно открыты 4 училища (3 приходских и 1 женское) и закрыты 4 сельских школы10 . Залогом успеха в распространении образования в казачьем сословии являлась прямая заинтересованность казаков в обучении своих детей. Получивший образование казак с течением лет мог выслужить более высокое звание и продвинуться по службе. Особенно эта заинтересованность проявлялась среди офицеров казачьего войска, которые, желая укрепить за своими детьми выгоды собственного положения, старались дать им образование. С другой стороны, повышение по службе Определенную роль играла также энергичная поддержка школьного движения в среде казаков со стороны военных губернаторов Забайкальской области и наказных атаманов М.С. Корсакова, Е.М. Жуковского и Н.П. Дитмара. Переписка, которую они вели с Главным Управлением Восточной Сибири о развитии народного образования в Забайкалье, свидетельствует об их последовательной позиции в этом вопросе11 . В 1867 г. в контексте развития образования среди забайкальских казаков был подготовлен стимулирующего характера законопроект об учебных заведениях в Забайкальском казачьем войске. Согласно его основным положениям, войсковому населению предоставлялась возможность, помимо уже имевшихся учебных заведений, повсеместно открывать мужские и женские сельские училища, причем если в общество входило несколько деревень, то можно было иметь или общую на всех школу, или в каждом селении свою12 . Штатные школы содержались на средства войскового правления и окружного интендантского управления Восточно-Сибирского военного округа, однако выделяемые ими средства не полностью покрывали затраты на содержание школ. Войсковое правление выделяло помещение под школу и обеспечивало инвентарем, в некоторых случаях давало средства на содержание учеников. Труд преподавателей оплачивало окружное правление. Затраты на приобретение учебных пособий, отопление и освещение школ лежали на казачьих обществах. Выделяемые военной казной суммы были довольно скромными. Представление об их величине дает следующий факт. В 1860 г. полковник Мюллер возбудил ходатайство о закрытии 2 полковых школ в 3-й конной бригаде, каждая из которых ежегодно обходилась казне всего в 130 руб.13 . Таким образом, ежемесячно военная казна тратила на содержание этих полковых школ не многим более 10 руб. Самой благополучной, хотя и весьма нестабильной, была финансовая ситуация в полковой русско-монгольской школе, которая возобновила свою работу на условиях, предложенных в докладной записке П.И. Запольского от 19 сентября 1853 г. Некоторое время, пока собирали хороший урожай и расходы на питание учеников были незначительны, сборы с казаков 3-й конной бригады на содержание школы не производились. В начале 1860-х гг. цены на продукты резко возросли, следовательно, увеличились и расходы на питание, у школы появились серьезные долги. В 1863 г. ветхое учебное здание было продано с аукциона, и лишенная собственного помещения школа переведена в дом командира 5-го полка, что не улучшило ее финансовую ситуацию, т.к. копились долги за арендную плату. В 1869 г. было решено снять с основного капитала школы более 2000 руб. в счет погашения долгов по аренде помещений, а с 1871 г. начать ежегодный сбор с казаков 3-й конной бригады в сумме 650 руб.14 . Финансовая разверстка, видимо, всегда вызывала далеко неоднозначную реакцию среди казаков, учитывая, что традиционные затраты на школу по отоплению, освещению и пр. с них никто не снимал. По этому поводу сохранилось обращение и.о. губернатора Забайкальской области Б.А. Милютина к станичным правлениям. «Желал бы я, чтобы казачье население, коему всемилостивейшее даровано самоуправление, употребило это право не во вред, а с пользой себе и грядущим поколениям, а как распространение народного образования представляется одним из существеннейших к сему способов, то чтобы оно содействовало ему всеми зависящими от него средствами. Ученье — свет, а неученье — тьма. Пусть же не жалеет население потрат на школы; этого рода потраты окупятся в будущем»15 . Дефицитными были бюджеты и батальонных школ, на содержание которых войсковое правление отпускало средств меньше, чем на содержание полковых. По официальным спискам, в 1872 г. их функционировало 12. Однако, согласно донесению в Восточно-Сибирский учебный округ первого инспектора народных училищ в Забайкальской области барона А. Майделя, занимавшегося передачей казачьих школ в ведение Министерства народного просвещения, реально работали только 9 батальонных школ: Шелопугинская, Донинская, Красноярская, Сретенская, Ундинская, Новотроицкая, Торгинская, Кударинская и Харацайская. Кайдаловская, Аргунская и Ломовская батальонные школы были закрыты из-за отсутствия учителей, которые отказались работать за мизерное жалование, которое им платило войсковое правление. В Ломовской школе учитель получал 96 руб. в год, т.е. 8 руб. в месяц. Кайдаловскую школу после ее закрытия войсковыми властями взяло на содержание казачье общество, которое платило учителю 180 руб. в год (15 руб. в мес.), что считалось высокой оплатой. Однако через год учитель все же отказался работать, и школа снова закрылась16 . По данным А. Майделя на содержание 12-ти батальонных школ войсковое правление отпускало 1165 руб. 44 коп. в год17 , т.е. в среднем на каждую школу приходилось около 88,5 руб., на которые покупались учебники и выплачивалось жалование законоучителю и учителю. Помимо этого, на каждую школу войсковое правление выделяло ежегодное пособие в 80 руб. для 10 беднейших учеников по 8 руб. каждому. Такие же пособия выплачивались и в полковых школах. По трем работавшим школам — Ундинской, Новотроицкой и Торгинской окружной инспектор не смог собрать сведений. Вследствие дефицита финансовых средств страдала материальная база школ. Олочинская полковая школа не имела постоянного помещения, т.к. ее здание было занято станционным управлением. Русско-монгольской школе войсковое правление выделило собственное помещение только в конце 60-х гг. XIX в. Школьное здание состояло из 8 комнат. При нем имелись кухня, кладовая, амбар, баня, конюшня с каретником, сарай и ветхая караульня18 . Из всех батальонных школ в материальном отношении лучше всего выглядели Кударинская и Харацайская. Эти школы размещались в новых деревянных зданиях из 6 комнат и, в отличие от других батальонных школ, имели больше всего учебников. В то же время на 30 учеников в Кударинской школе приходилось 7 парт, 8 стульев, 1 конторка с табуретом, стол для учителя, 2 вешалки и 2 шкафа и 15 аспидных досок. В Харацайской школе на 24 чел. имелось 27 аспидных досок, 13 чернильниц, 4 карандаша и 2 перочинных ножика. Описывая имущество Ха 
Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: ©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.
|