БИОЛОГИЧЕСКАЯ ПРОМЕЖУТОЧНАЯ ИГРА 7 глава

Если ребенок причесывается, то взрослый не видит его чудесных усилий по приобретению навыков, но чувствует покушение ребенка на сферу его законных интересов. А ведь ребенок выполняет важное для него дело, выстраивающее его личность, как взрослый. Взрослый же видит, что ребенок не может быстро, хорошо и аккуратно причесаться, в то время как он может сделать это лучше и быстрее. Как сильный великан, достающий почти до потолка, сопротивляться которому бесполезно, он выхватывает у ребенка расческу и объясняет, как нужно причесываться. Стоит только ребенку начать пробовать самостоятельно одеваться или шнуровать ботинки, как его инициатива прерывается раньше времени. Взрослых нервирует не только бесполезность детских действий, но и отличный от их собственного ритм, в котором совершаются движения ребенка.

Свой собственный ритм не так просто сменить, как отложить в сторону, например, старомодную одежду и заменить ее новой. Ритм движений составляет часть личности, черту характера, некоторым образом, часть тела. Заставляя ребенка приспособиться к чужому ритму, взрослый подрывает психику ребенка.

Если мы будем идти рядом с парализованным человеком, то почувствуем некое угнетение. Увидев, как парализованный человек подносит ко рту стакан с водой, который грозит вот-вот разлиться, мы чувствуем трудно переносимое, неудобное для нас столкновение ритмов движения. 45

Мы стараемся подключить свой собственный ритм, и это называют «помогать». Нисколько не отличается и поведение взрослого по отношению к ребенку. Он неосознанно препятствует медленным движениям ребенка, словно отгоняет безобидное, надоедливое насекомое.

Быстрые движения ребенка взрослый тоже не может выносить и готов в этом случае даже смириться с беспорядком и неаккуратностью, которые резвый ребенок вносит в его жизнь. Это случаи, в которых взрослый «вооружается терпением», потому что здесь речь идет о видимых внешних нарушениях. Он осознает, что должен обладать волей. Но если ребенок слишком медлителен, то взрослый проявляет не что иное как вторжение. И тогда он становится на место ребенка. Вместо того, чтобы прийти на помощь его важнейшим духовным потребностям, взрослый заменяет детские попытки изучить какие-либо действия. Тем самым он блокирует своими собственными умениями пути самоутверждения ребенка, превращаясь в тяжелое препятствие его внутреннему развитию. Отчаянный плач «капризного» ребенка, которому не разрешают самому ни умываться, ни причесываться, ни одеваться, свидетельствует о первых драматических столкновениях человека во время его становления. Кто бы мог подумать, что каждая глупая «помощь», связанная с первыми притеснениями ребенка взрослым, является началом опасных отклонений?

У японского народа существует впечатляющий пример, свидетельствующий о проекции бессознательного в потустороннюю жизнь. Японский ритуал связан с тем, что в могилы детей кладут камушки или мелкие предметы, чтобы отвратить мучения, которые могут принести с собой злые духи покойным. Каждый раз, когда ребенок строит что-нибудь из этих камушков, снова и снова приходит демон и все ломает. Камушки, которые приносят родственники, предназначаются для новых построек.

Глава 14

СУБСТИТУЦИЯ ЛИЧНОСТИ

Взрослый может замещать ребенка не только тем, что он делает что-то за ребенка, но и тем, что прямо навязывает ему свою волю. Действует уже не ребенок - посредством него действует взрослый. Ж-М. Шарко в своем знаменитом Институте психиатрии продемонстрировал, как можно внушением произвести субституцию (от лат. substituo - ставлю вместо, назначаю взамен) личности. Своими впечатляющими экспериментами он поколебал основополагающие представления о том, что человек всегда господин своих поступков. В противоположность этому он доказал, что можно подавить личность испытуемого, внушить, что у него другая личность, на-пример, гипнотизера.

Хотя условия клиники узки и сами опыты ограниченны, они открывают путь к новым исследованиям и открытиям. Они положили начало учению о двойственности личности, о подсознании, о высших психических состояниях.

Итак, существует отрезок жизни, особенно чувствительный к внушению, - детство, в котором формируется сознание, но восприимчивость ребенка творчески преломляет поступающие извне впечатления. В этот период взрослый может вкрасться в доверие к ребенку и своей 1 волей воздействовать на окончательное формирование воли ребенка.

Часто в школах можно встретить слишком темпераментное объяснение задания: учитель либо сопровождает слова энергичными движениями, либо разжевывает задание. Затем мы видим, как в ребенке теряется способность самостоятельно рассуждать и поступать. Ребенок 1 воспроизводит жесты, которые отделяют его от своего «я». Его «я» уже не играет главную роль, а вытесняется личностью учителя, манеры которого имеют такую силу внушения, что беззащитная индивидуальность лишается органов самовыражения. Взрослый навязывает ребенку свою волю не столько осознанно, сколько непроизвольно, по невежеству, вообще не видя в этом никакой проблемы.

Вот что я наблюдала сама: я увидела, как почти двухлетний ребенок положил пару поношенных ботинок на белое покрывало заправленной кровати. Спонтанным, я бы сказала, случайным и ненамеренным движением я схватила ботинки, поставила их в угол и сказала: «Они грязные». Затем я рукой отряхнула покрывало, на которое он поставил ботинки. После этого инцидента 46

маленький мальчик, заметив пару ботинок, подбегал к ним, убирал их и говорил: «Они грязные». Затем он проводил рукой по кровати, хотя ботинки ее не касались.

Другой пример. Одна дама получила коробку. В ней оказались лоскут шелка, который она протянула своей дочурке, и игрушечная труба, которую она сама поднесла ко рту 1 и заиграла на ней. Ребенок радостно воскликнул: «Музыка!» И еще долгое время, как только выпадал случай прикоснуться к ткани, ребенок излучал радость и кричал: «Музыка!»

Запреты представляют собой благоприятную почву для вторжения чужой воли в действия ребенка, если поведение взрослого не настолько резкое, чтобы вызвать явное сопротивление. Подобное часто можно встретить в интеллигентных семьях, в которых поощряется сдержанность, или в семьях, пользующихся помощью няни. Характерен случай с девочкой около четырех лет, которая осталась на вилле родителей вместе со своей бабушкой. По-видимому, малышка хотела открыть кран в саду, но вместо него включила фонтан, который она тут же выключила. Бабушка сказала, что девочка может открыть кран, но малышка ответила: «Нет, няня это запрещает». Бабушка пыталась переубедить ребенка, говорила, что она не против, объясняла, что она находится на своей собственной вилле. Маленькая девочка смеялась, радовалась, выражала свое удовлетворение. Несомненно, у нее было желание посмотреть на фонтан, но, протянув руку, она снова отвела ее. Ее послушание в отношении запрета отсутствующей няни было настолько велико, что уговоры бабушки не помогли.

Следующий случай произошел с ребенком более старшего возраста, примерно семи лет. Сидящему мальчику захотелось вскочить и подбежать к тому, что привлекло его внимание. Однако нечто непреодолимое поколебало его волю, он должен был отвернуться и снова сесть. Ка-кой «господин» приказал ему остановиться, мы не узнаем, так как его образ стерся из воспоминаний ребенка.

Любовь к окружающей среде. Можно сказать, что у Детей преобладает строительная духовная функция - внутренняя восприимчивость, которую мы определили как «любовь к окружающей среде». Со старательным рвением наблюдает ребенок за своим окружением, и оно притягивает его. Но особенно его вдохновляют действия взрослых, которые он хочет изучить и подражать им. На долю взрослого выпадает в этой связи одна из миссий, а именно -побудить своими действиями к деятельности и быть как открытая книга, в которой ребенок нашел бы руководство своими движениями и мог бы изучить то, что изучать должно, чтобы правильно действовать.

Чтобы причислить себя к этой роли, взрослый должен быть совершенно спокоен и совершать свои действия медленно, чтобы наблюдающему ребенку стало ясно каждое движение во всех подробностях. Если взрослый дает все в своем собственном и навязанном ребенку ритме, тогда это легко приведет к последствиям, когда он встанет на путь внушения своей собственной воли вместо формирования воли детской.

Предметы сами по себе тоже могут добиваться суггестивной власти над ребенком благодаря имеющимся в них чувственным стимулам и притягивать магнетически через действия с ними.

Я хотела бы в этой связи привести один интересный эксперимент, который проводил профессор Левин. Он записан на пленку. Целью этого эксперимента было показать различное поведение нормальных и умственно отсталых детей в наших школах (при одинаковых возрастах и одинаковых условиях) с одними и теми же предметами.

На длинном столе находились самые разнообразные предметы, среди которых были и наши учебные материалы. Сначала вошла одна группа детей. Было видно, что предметы привлекали, притягивали и интересовали их. Они были оживленными, улыбались и выглядели счастливыми от изобилия разложенных перед ними предметов.

Каждый из них выискивал предмет, что-то делал с ним, затем хватался за другой и так далее. На этом первая часть фильма закончилась. Затем на экране появилась вторая группа детей. На этот раз дети двигались медленно, останавливались, смотрели на предметы, некоторые брали по одному и с кажущейся ленью застывали в одной позе. Вторая часть заканчивается.

Какая из двух групп состояла из умственно отсталых и какая из нормальных детей? Умственно отсталые дети -это те живые, радостные дети, которые много двигались и ходили от предмета к предмету. Они хотели все испробовать. На публику, которая смотрела этот фильм, они произвели 47

впечатление очень умных, потому что каждый из нас привык считать живых радостных детей, спешащих от одного предмета к другому, умными.

В действительности же нормальные дети двигаются спокойно, им нравится стоять на одном месте и рассматривать объект. Кажется, что дети словно рассуждают о нем. Спокойные, экономные, размеренные движения, склонность к раздумьям - это истинные признаки нормального ребенка.

Только что представленный эксперимент противостоит всем господствующим взглядам, так как в обычном мире умные дети ведут себя так, как в том фильме слабоумные. Нормальный ребенок — медлительный и задумчивый, представляет собой новый тип. Его можно узнать сразу, потому что в этом ребенке медленные, контролируемые им движения разрабатываются его собственным «я». Он - господин над суггестивностью, которая исходит от предметов. Он действует с этими предметами по своему усмотрению. И это зависит не от оживленности движений, а от самообладания. Неважно, как и в каком направлении движется индивид, важно то, что ему удалось овладеть своими моторными органами. Способность двигаться под руководством своего «я», а не под властью исходящей от предметов притягательной силы, ведет его к тому, что он концентрируется на отдельном предмете, и эта концентрация имеет свое происхождение в его внутренней жизни.

Истинно нормальными являются осторожные, обдуманные движения. В них выражается порядок, который мы имеем право назвать внутренней дисциплиной. Дисциплинированность при совершении внешних действий - это выражение внутренней дисциплины, которая образовалась благодаря чувству порядка. Если эта внутренняя дисциплина отсутствует, то тогда производимые личностью движения суетливы и становятся игральным мячом любого чужого волеизъявления. Все внешние впечатления сходны с движением никем не управляемой лодкой.

Исходящие извне волевые воздействия не ведут к дисциплинированности, так как они не создают внутренней организации. В данном случае можно говорить о расколе индивидуальности. Ребенок в таких случаях упускает момент развития в согласии со своей природой. Его можно было бы сравнить с человеком, который приземлился на воздушном шаре посреди пустыни. Он видит, как ветер движет шар вперед, и остается один. Он не может ничего сделать, чтобы вновь подчинить воздушный шар своей силе, и он не видит ничего вокруг, что могло бы его заменить. Так выглядит человек, который выходит на борьбу с ребенком.

Разум ребенка затуманен, недостаточно развит и отделен от своих средств выражения, которые блуждают бесцельно и оставлены на произвол судьбы.

Глава 15

ДВИЖЕНИЕ

Снова должно указать на значение, которое имеет движение для построения духовности ребенка. Ученые совершают большую ошибку, причисляя движение к одной из многочисленных функций, недооценивая ее особенное значение в сравнении с другими — пищеварением, дыханием и т.д. На практике под движением понимают не что иное как деятельность, способствующую развитию обычных функций тела - таких, как дыхание, пищеварение и кровообращение.

Движение является важным и характерным свойством существования жизни. Посредством движения осуществляются все другие функции, и в этом его превосходство. Неверно судить о движении только как о функции тела. Например, спорт не только благоприятно воздействует на физическое состояние, но и воспитывает мужество и достоинство, воздействует на мораль и пробуждает воодушевление людей. А это означает, что духовное воздействие Движения не менее значительно, чем физическое.

Развитие ребенка, обусловленное устремлениями его личности, - результат не только возрастных законов природы, но и духовных проявлений. Очень важно, чтобы ребенок был в состоянии собирать впечатления и сохранять их ясными и упорядоченными, так как «я» ребенка выстраивает собственный интеллект посредством сензитивных сил, которые руководят его энергиями. Это длительное внутреннее и скрытое усилие ведет к образованию разума, а значит, 48

состояния, которое отличает и характеризует человека как существо подвижное, наделенное умом, мышлением, умением что-либо оценивать согласно своей воле.

Взрослый просто ждет, пока с возрастом разум ребенка разовьется сам собою. Он замечает устремления ребенка, возрастание его усилий, но ничего не предпринимает, чтобы прийти к нему на помощь. Как только в ребенке начнет проявляться наделенное разумом существо, ему противопоставляется разум взрослого, препятствующий воздействием своей воли, если малыш пытается выразить себя через движение. Чтобы вникнуть в смысл движения, ребенка, мы должны представить его олицетворением творческой силы, возводящей человека на высоту его вида. Лишь обладающий духом двигательный аппарат представляет собой инструмент, с помощью которого человек воздействует на внешний мир, выражая свою личность.

Движение - это не только выражение своего «я», но необходимый фактор для построения сознания; однако оно является единственным механизмом для хватания и касания при составлении определенных четких связей между «я» и внешней реальностью. Движение есть существенный фактор при формировании интеллекта, для которого необходимы питание и получение впечатлений извне.

Абстрактные представления вызревают из контактов с действительностью, которая может восприниматься, только посредством движения. Такие абстрактные понятия, как пространство и время, произрастают из движения, которое связывает дух с внешним миром. Но духовный орган совершает свою деятельность двояко: с одной стороны, как внутреннее восприятие, с другой — как внешнее воспроизведение.

Нет ничего более сложного, чем построение человеческих органов движения. Количество предназначенных для этого мышц столь велико, что мы не можем использовать их все одновременно. Так что, можно сказать, что человек всегда располагает резервом энергии незадей-ствованных органов. Тот, кто по роду своей профессии выполняет сложную ручную работу, включает в действие и использует мышцы, которые у какого-нибудь танцора никогда не участвуют, и наоборот. Можно утверждать, что в своем развитии личность не полностью использует свои резервы.

Чтобы человек сохранил свое нормальное состояние, необходима определенная деятельность мускулов. Она представляет собой у каждого человека основу, на которой выстраиваются затем бесчисленные индивидуальные возможности. Если какое-то количество мускулов не работает регулярно, то это приводит к падению энергии человека.

Если мускулы, которые должны действовать согласно своим обычным функциям, остаются неиспользованными, то это влияет не только на физическое, но и на моральное состояние. Так деятельность мускулов и духовные энергии взаимодействуют друг с другом посредством некой игры.

Мы лучше научимся понимать значение движения, если понаблюдаем, в какие отношения вступают между собой Двигательные функции и воля. Все вегетативные функции корпуса взаимодействуют с нервной системой, но не подчиняются воздействию воли. Каждый орган имеет свою собственную установленную для него функцию, которую он продолжительно выполняет. Ткани тех или иных структур работают, как специалисты, которые совершенно не могут делать ничего из того, что не входит в круг их обязанностей. Основополагающее отличие тканей и мышечных волокон в том, что мышечные клетки лучше подходят для сугубо специфической работы, однако самостоятельно они работают непродолжительное время. Им нужен приказ, чтобы проявить активность. Без такового они не совершают ничего. Их можно сравнить с солдатами, которые ожидают приказа своего командования и все вместе готовятся со всей присущей им усердной дисциплиной к предстоящим военным действиям.

Вегетативные клетки тела имеют четко очерченные функции, такие, как, например, производство молока или слюны, выделение вредных веществ или борьба с микро-организмами. В своей совокупности они посредством постоянной работы поддерживают экономику тела, ненамного отличаясь от структуры человеческого общества. Их объединение для совместной работы существенно влияет на функционирование всего организма.

Большая масса мышечных клеток должна быть свободной и очень подвижной, чтобы в любое время суметь подчиниться отданному приказу. Вместе с тем это требует определенного обучения, 49

и так как это приобретается посредством долгой деятельности, необходимо, чтобы ее можно было бы осуществлять. Только так можно добиться координации между различными группами клеток, которые вместе вступают в действие и должны точно выполнить принимаемые приказания.

Эта совершенная организация опирается на дисциплину, которая делает возможным, чтобы исходящее из центра указание попало к каждой точке периферии индивида. Только тогда организм в целом в состоянии достичь чудесных результатов.

Для чего нужна была бы воля без своего инструмента?

Движение - средство, с помощью которого воля доносится до всех волокон и может таким образом проявить себя. Мы можем наблюдать, какие устремления использует ребенок и какая при этом возникает борьба, чтобы эти устремления достигли цели. Его желание, а лучше сказать импульс, побуждает его к тому, чтобы продолжать совершенствовать владение органами своего тела. Без воли мы могли бы получить только образ тени человека. В таких случаях было бы невозможно не только демонстрировать плоды своего ума, но и ум этот не стал бы приносить никаких плодов. Органы волевой функции есть не только инструмент движения, но и инструмент построения.

Дети в наших школах, имея право вести свободную деятельность, проявили одну из самых неожиданных и потому удивительных черт - преисполненную любви точность, с которой они выполняли свою работу. Наши дети как будто развивают внутреннюю силу своего разума вопреки себе. Ребенок - это первооткрыватель, родившийся из бесформенного облачка, ищущего свою собственную форму свечения.

Глава 16

НЕПОНИМАНИЕ

Взрослые, которые не имеют никакого понятия о важнейшем значении для ребенка двигательной активности, стараются ограничить эту активность, как будто она приводит к нарушениям в развитии. Даже ученые мужи и педагоги отвергают значение активной деятельности в построении человека. Но различия между растениями и животными состоят в том, что первые связаны с постоянным местом обитания, в то время как вторые могут передвигаться. Как же можно думать о наложении ограничений двигательной активности ребенка?

В подсознании взрослого существует образ: «Ребенок -это саженец, ребенок-это цветок», следовательно, «он не должен двигаться». Ребенка называют «ангелом», считая его существом, которое вряд может двигаться. Он должен летать, но за пределами мира, в котором живут люди. Очевидно, что человеческие души слепы там, где происходит выход за те узкие границы, которые психоанализ охарактеризовал как «частичная слепота» бессознательного в человеческом роде.

У этой слепоты очень глубокие корни, и потому только этим можно объяснить, что даже наука со своими точными методами исследования оставляет без внимания это явление. Никто не оспаривает роль органов чувств в развитии интеллекта, а так как ценность интеллекта признана, то всем ясно, что страдающие глухотой, немотой и слепотой сталкиваются в своем развитии с огромными трудностями. Безусловно, слух и зрение являются главными воротами интеллекта. Это интеллектуальные чувства. Обычно придерживаются мнения, что при всех прочих равных условиях интеллект глухонемого и слепого отстает от полноценного. Страдания, которым подвергаются глухонемые и слепые, по общему представлению, имеют особый характер. Они совместимы с вполне совершенным физическим здоровьем. Но уж точно никому не пришла бы в голову абсурдная мысль лишить ребенка зрения и слуха и таким образом побудить к более быстрому усвоению интеллектуальной культуры и общественной морали. Никто не стал бы также утверждать, что нужно положиться на слепых и глухонемых в улучшении культуры.

Крайне трудно объяснить большинству людей, как важно движение для духовного и морального построения человека. Человек, чьи деятельные органы в процессе его развития оказались бы повреждены силой извне, приговорен неизбежно отставать в развитии и стал бы более не-полноценным, чем если бы был лишен некоторых интеллектуальных чувств.

Человек, который остается «пленником своего тела», страдает по-другому, трагичнее и глубже, чем слепой или глухонемой, потому что у него отсутствуют некоторые элементы окружающего 50

мира, а значит, определенные внешние возможности развития. Но ум слепых и глухонемых обладает способностью приспосабливаться. Повышенная восприимчивость какого либо чувства может восполнить, по крайней мере, до высокого уровня недостающее чувство. Движение связано с самой личностью и ничем не может быть замещено. Человек, который не двигается, повреждает себя глубочайшим образом, отказывается от своей жизни, падает в бездну, превращает себя в пожизненного заключенного и походит на изгнанных из рая первых людей, которые попали в незнакомый мир, исполненные стыда и боли от неизвестных страданий.

Когда заходит речь о «мускулах», то представляют что-то механическое, какое-то двигательное устройство. Могло бы даже показаться, что мы удаляемся от понятия, о котором мы говорили как о духе, противостоящем материи и всем механизмам. Придавая движению наибольшее значение в развитии ума (а значит всего человека), чем интеллектуальным чувствам, мы низвергаем основополагающие представления.

Но глаз и ухо обладают некими механизмами. Ничто не может быть совершеннее «живого аппарата» - глаза. Конструкция уха - это тоже чудесное единое целое из колеблющихся связок и мембран, некая джаз-капелла, где есть все необходимые барабаны.

Но когда мы говорим о значении этого великолепного инструмента в построении ума, мы говорим не о его свойствах как механического аппарата, а о их использовании человеком. Посредством этих аппаратов он устанавливает связь с миром и использует их в соответствии со своими духовными потребностями. Природа, художественные произведения, звуки и голоса людей, - все эти разнообразные впечатления доставляют нашему «я» наслаждение духовной жизнью и необходимое питание для души. Только «я» может извлечь из всех чувственных впечатлений пользу для себя, оценить и вынести приговор. Какая бы цель была у наших органов чувств, если бы не «я», способное видеть и наслаждаться?

Сами по себе зрение и слух незначимы, но личность, образующая и сдерживающая «я», наслаждается и растет в процессе видения и слышания. Естественно предполагать аналогичное и о движении. Без сомнения, движение осуществляется посредством механических органов, хотя они и не являются зафиксированными механизмами, такими, как мембрана барабанной перепонки или хрусталик глаза. Но основная трудность механической жизни и, следовательно, воспитания состоит также и в том, чтобы «я» могло владеть своими двигательными органами и оживлять их, контролируя каждое действие, совокупность которых выше всей существующей действительности и функций вегетативного бытия.

«Я», которое не в состоянии выполнить эти основополагающие условия, разлагается, подобно инстинкту, отделенному от тела, которое он должен оживить и у которого не стало больше цели.

Глава 17

СИЛА ЛЮБВИ

Все устремления человека, возникающие согласно внутренним законам, нацелены на построение гармоничных взаимоотношений между живыми существами. Они выступают в нашем подсознании в форме любви. Можно предположить, что любовь — это мера оздоровления души.

Без сомнения, любовь сама по себе не движущий мотор, а некий рефлекс, сходный со светом, который звезды принимают от огромного небесного тела. Это импульс, дающий творческий толчок к жизни. Но творческая деятельность пробуждает инстинкт любви. Выходит, что сознание ребенка вмещает любовь, ведь только через любовь ребенок приходит к самопостроению.

Непреодолимое побуждение связывает ребенка в период протекания сензитивных периодов со своим окружением и поэтому может расцениваться как любовь к нему. Очевидно, что эта любовь отличается от распространенного представления о любви. Как правило, под любовью понимают чувство. Детская же любовь произрастает из самого разума, который формируется, глядя на все, что его окружает, с любовью. Интуиция, которая побуждает ребенка наблюдать, называется словами Данте «intelletto d'amore» («разумная любовь»).

Способность живо и точно наблюдать мир, которая у нас, взрослых, потеряла свою актуальность и кажется совершенно не значимой, без сомнения, есть некая форма любви. Не является ли чувствительность ребенка, не оценивающего мир вокруг, знаком любви? Разум 51

ребенка впитывает все происходящее вокруг открыто, наблюдая с любовью, никоим образом не проявляя равнодушия. Эта любовь деятельна и продолжительна. Ее можно назвать характерным свойствам детского возраста. В этих живых и радостных демонстрациях детской жизни взрослые видят типичные признаки этого возраста. Но в любви ребенка, то есть в его духовной энергии, они не замечают той нравственной красоты, которая сопровождает творческое становление самого человека.

Любовь ребенка с самого начала свободна от противоречий. Он любит, потому что впитывает мир и потому, что природа велит ему это. И он абсорбирует свое окружение, чтобы приобщить его к своей жизни, к своей личности.

Если взрослый приготовит для ребенка необходимые предметы, на которые он направит свою любовь, то в этой среде ребенок получит материальную помощь, беря с глубокой любовью из нее все, в чем нуждается для своего формирования.

Для ребенка взрослый - это объект почитания. Из уст взрослого, как из неисчерпаемого источника, устремляются слова, которые нужны ему для овладения речью, и он будет руководствоваться ими в своей деятельности.

Слова взрослого воздействуют на ребенка как побуждения из высоких миров.

Подражание ему означает для ребенка вступление в жизнь. Слова и действия взрослого зачаровывают и вдохновляют ребенка, как этого требуют его суггестивные силы. Сензитивность ребенка по отношению к взрослому так велика, что взрослый может, образно говоря, жить и действовать в ребенке. Эпизод с мальчиком, который поставил обувь на покрывало, разоблачает, до какой точки послушания доводит ребенка суггестивная сила взрослого. То, что говорит ребенку взрослый, оставляет в нем следы, подобные следам резца скульптора на мраморе. Вспо-минается пример с маленькой девочкой, мать которой получила пакет с лоскутками ткани и трубой. Поэтому взрослый должен тщательно взвешивать каждое слово, которое он произносит в данный момент, потому что ребенок жаждет учиться и накапливать в себе любовь.

В своем отношении к взрослому ребенок склоняется к послушанию, которое охватывает его до мозга костей. Если же взрослый захочет, чтобы ребенок отказался от каких-либо занятий, которые совершаются по неизменным внутренним правилам и законам, то ребенок может просто не подчиниться. Точно так же можно было бы приказать ребенку остановить рост зубов. Капризы и приступы непослушания ребенка есть выражение витального конфликта между творческим импульсом и любовью к взрослому, который не понимает ребенка. Всякий раз, когда взрослый вместо послушания наталкивается на капризы ребенка, он должен подумать об этом конфликте и осознавать, что ребенок защищает то, что жизненно важно для его развития.

Мы никогда не должны забывать, что ребенку хочется слушаться взрослого и что это послушание ему по сердцу. Больше всего на свете ребенок любит взрослого. Мы же обычно лишь говорим: «Как родители любят ребенка!» Про учителей тоже говорят: «Она так любит детей!» Принято думать, что детей нужно учить любить родителей, учителей, человека вообще, животных, растения, вещи. Но кто учит детей любить? Едва ли взрослый. Он называет капризами жизненно важные поступки ребенка. Он ищет случая, чтобы защитить от него свое имущество. Такой взрослый не может научить любви, потому что он не имеет таких тонких чувств, которые мы назвали выше как «разумная любовь».

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: