ОПЫТ ДЕСТИГМАТИЗАЦИИ ПОСРЕДСТВОМ ВЫСТАВОК И ТРЕНИНГА ТВОРЧЕСКОЙ КОММУНИКАЦИИ

A.M. Копытин

Проблема стигмы в психиатрии, связанная с негативным, предвзятым представлением о психически больных людях, в последние годы все чаще обсуждается в отечественной и зарубежной литературе (Кабанов, 1999; Михийлова, 2004; Михайлова, Судаков, Ениколопов, Мясоедов, 2004; Рукавишников, 1990; Серебрийская, 2005; Серебрий-ская, Ястребов, Ениколопов, 2002; Финзен, 2001; Crisp, 2001; Ertugrul, Uluz, 2004). Стигматизация психически больных является частным проявлением нетерпимости, негативного выделения человека или группы людей из общества и их дискриминации. Она имеет общие механизмы с такими явлениями, как сексизм, гомофобия, эйджизм, ксенофобия, расизм и т. д. Изучение механизмов формирования неприязненного отношения к людям с «психиатрическим опытом» и нахождение путей преодоления их стигматизации имело бы важное значение для борьбы с разными проявлениями интолерантности, экс­тремизма и насилия в обществе.

Известные на сегодняшний день программы дестигматизации психически больных, как правило, основаны на просветительской работе и осуществлении психиатрами определенной информационной политики посредством взаимодействия со средствами массовой ин­формации. Однако такие мероприятия оказываются недостаточными и вызывают поверхностный и кратковременный эффект, поскольку

ОПЫТ ДЕСТИГМАТИЗАЦИИ ПОСРЕДСТВОМ ВЫСТАВОК

направлены, главным образом, на когнитивные факторы стигматиза­ции и в гораздо меньшей степени затрагивают эмоциональные и по­веденческие аспекты этого явления.

Всемирной психиатрической ассоциацией, ее секцией искусства и психиатрии (Lopez-Ibor, 2001; Thomashoff, 2002), а также некоторыми отечественными организациями — клубом «Изотерра» и арт-проектом «Иные» в Ярославле (Гаврилов, 2005), отделением динамической психи­атрии Новгородской областной психиатрической больницы (Кузнецов, Церковный, 2004), социальной инициативой «Иновидение» (http:// www.mental.ru) в последнее время активизируется работа, связанная с внедрением новых подходов к решению проблемы стигматизации психически больных. Эти подходы связаны с использованием ресурсов искусства, в том числе творчества психически больных людей. При этом подчеркивается, что организация специализированных выставок душевнобольных способствует лучшему пониманию их переживаний в обществе и признанию тождественности многих аспектов их опыта опыту людей, не имеющих каких-либо психических расстройств (Thom­ashoff, 2002). Такие выставки демонстрируют творческий потенциал людей с проблемами психического здоровья и помогают улучшить их имидж в глазах граждан. В то же время опыт проведения таких выставок свидетельствует о неоднозначности реакций зрительской аудитории, так как в некоторых случаях возникает негативный эмоционального отклик на работы душевнобольных, что способствует скорее усилению их стигматизации, нежели ее преодолению.

Интерес к творчеству душевнобольных имеет длительную исто­рию. Его изучение и организация соответствующих выставок как пси­хиатрами (А. Тардье, М. Симон, М. Режа, В. Моргентхалер, М. Фрэй, Г. Принсхорн, П. Карпов, Ж. Деле, Р. Вольма, В. Андреоли, Л. Навра-тил, Р.Л. Хайкин, М.Е. Бурно), так и представителями мира искусств (М. Эрнст, В. Кандинский, П. Клее, А. Бретон, Ж. Дебюффе, М. Тевоз) активно продолжаются со второй половины XIX в. и вплоть до насто­ящего времени. При этом исследователи и коллекционеры художест­венных работ душевнобольных обращают внимание на разные аспекты психопатологической экспрессии. Для одних она является, прежде всего, материалом для клинической диагностики, для других — подтверждени­ем исцеляющих возможностей творческой деятельности при различных заболеваниях, для третьих — источником новых художественных идей и объектом художественно-эстетического восприятия.

А.И. Копытин

В контексте проблем стигматизации психически больных людей важно понять, как восприятие их художественных работ связано с от­ношением к самим больным и в какой мере различные формы подачи визуального материала и его информационного сопровождения в ходе выставок могут способствовать дестигматизации. Прежде чем перейти к изложению данных экспериментального исследования, мы хотели бы привести примеры разных подходов к экспонированию художествен­ных работ душевнобольных.

Разные подходы к экспонированию художественных работ душевнобольных с точки зрения представления о механизмах дестигматизации

Выставочная деятельность сама по себе может способствовать как преодолению, так и сохранению или даже усилению стигматиза­ции. Известны примеры организации ряда выставочных проектов, выступвших инструментом целенаправленной, санкционированной властями дискриминации психически больных. Так, в нацистской Германии с 1937 г. по 1941 г. действовала передвижная выставка «Де­генеративное искусство» («Entartete Kunst»), на которой для всена­родного осмеяния выставлялись работы художников-модернистов и психически больных (из коллекции Г. Принсхорна).

Выставочная деятельность, включающая в себя экспонирование и проведение сопровождающих выставку мероприятий, представляется достаточно сложным социальным явлением, неотделимым от культур­но-исторического контекста и отношений между людьми в ту или иную эпоху. Как пишет С. Даниэль, «Существование картины двойственно. С одной стороны, это некая внутренняя жизнь, заключающая в себе всю полноту творческого замысла, всю глубину художественного смысла... С другой стороны, произведение ведет, так сказать, "светский образ жизни", являясь зрителю различных времен, пространств, коллективов и т. п. Если художник стремится дать идее зримо-материальное вопло-

ОПЫТ ДЕСТИГМАТИЗАЦИИ ПОСРЕДСТВОМ ВЫСТАВОК

шение, то зритель "развоплощает" произведение, актуализируя в нем то, что внятно его сознанию, вкусу, настроению, интересам. Здесь возможны различные степени сближения и расхождения — от углубленного истол­кования до сведения к пошлости» (Даниэль, 2006, с. 49).

Разные подходы к экспонированию художественных работ ду­шевнобольных можно рассмотреть с точки зрения представления о механизмах преодоления дискриминации и интериоризованной дискриминации (самодискриминации), описанных К. де Монтефлорес применительно к гомофобии и гетеросексизму — ассимиляции, кон­фронтации, геттоизации и специализации (De Monteflores, 1986; De Monteflores, Schultz, 1978). Эти механизмы могут запускаться путем предъявления искусства дискриминируемых групп в обществе как по инициативе самих их представителей, так и различных «посредников» между ними и окружающей их агрессивной социальной средой.

Механизм ассимиляции связан с сокрытием того, что отличает человека или сообщество людей от окружающей их агрессивной со­циальной среды, в целях самосохранения. Обеспечивая физическое выживание, данный механизм ведет к подавлению или выхолащива­нию черт психологического и культурного своеобразия (образа жизни, верований, ценностей).

Применительно к выставкам работ душевнобольных механизм ассимиляции может проявляться в сокрытии фактов о психическом заболевании, состоянии здоровья автора, о том, что именно послужило толчком к началу занятий изобразительным творчеством. При этом сведения о внутренних и внешних обстоятельствах творческой деятель­ности, способные вызвать подозрения о наличии у автора «психиатри­ческого опыта», как бы «изымаются» из его личной истории. И хотя сокрытие информации о факте психического заболевания часто бывает продиктовано нормами профессиональной этики и статьей № 9 закона РФ от 02.07.92 №3185-1 «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании», в данном случае очевидна иная мотивация.

Реализация механизма ассимиляции может также проявляться в стремлении авторов работ и их кураторов «замаскировать» реаль­ные переживания, скрыть их иод «маской» напускной благостности, сделать все, чтобы по своему стилю и содержанию работы душевно­больных ничем не отличались от работ здоровых людей.

Механизм конфронтации связан с демонстрацией человеком или группой людей своей «инакости», открытым признанием стигматизи-

А.И. Копытин

руемыми того, что их отличает от других. В англоязычной литературе данный механизм нередко описывается словами обнаружение/само­обнаружение (coming out) (De Monteflores, Schultz, 1978). Несмотря на недоброжелательное отношение окружающих, представители стигматизируемых групп противостоят стереотипным оценкам обще­ства, отстаивают право на собственные ценности и образ жизни. Они также нередко стремятся «трансформировать свою слабость в силу», демонстрируя свое превосходство над большинством.

Как известно из истории психопатологической экспрессии, данный механизм был неоднократно реализован не только самими больными, но и поклонниками их искусства, представителями худо­жественного авангарда. Так, первая выставка коллекции Общества ар брют в 1949 г. в галерее Рени Друэн в Париже сопровождалась выпус­ком каталога с манифестом основателя этого общества Ж. Дебюффе «Ар брют предпочтительнее культурного искусства». Годом ранее А. Бретон издал свою книгу «Искусство сумасшедших. Свобода», во многом солидаризируясь с Ж. Дебюффе и признавая превосходство психопатологического творчества перед академическим искусством. Еще раньше, в 1930 г., С. Дали представил свой «параноидально-кри­тический метод», состоящий в порождении новых, «сюрреальных» объектов на основе восприятия объектов реальных.

Механизм конфронтации также может быть связан с открытым признанием художником факта своей психической болезни и того, что «особые обстоятельства», связанные с развитием душевного заболева­ния, могли стимулировать его творческую активность либо изменить ее содержание и побудительные мотивы к ней. Такой художник не только не стесняется своего заболевания, но даже признает ценность «психиат­рического опыта» как способствующего творческой самореализации.

Хотя разработанный отечественным психиатром и психотерапев­том М.Е. Бурно (Бурно, 1989) метод терапии творческим самовыраже­нием не связан с выставочной деятельностью напрямую, в своей работе с пациентами этот автор также идет по пути «трансформации слабости в силу», показывая больным, как, исследуя и утверждая особенности своего взгляда на мир (определяемые характерологическим радика­лом, природно-конституциональными особенностями пациентов) в творческой деятельности, можно достичь стойкого светлого эмоци­онального настроя. В то же время нельзя не признать, что в качестве способа преодоления стигматизации и самостигматизации механизм

ОПЫТ ДЕСТИГМАТИЗАЦИИ ПОСРЕДСТВОМ ВЫСТАВОК

конфронтации может быть приемлем лишь для тех лиц, которые обла­дают достаточными социальными навыками и внутренними ресурсами (прежде всего, эмоционально-волевыми).

Механизм геттоизации состоит в том, что общение и жизнеде­ятельность определенной социальной группы происходят в пределах определенных географических и психологических границ. Геттоизация часто предполагает компактное проживание и времяпрепровождение с себе подобными и относительную изоляцию от окружающего соци­ального мира путем создания представителями стигматизируемых групп своих культурных «анклавов». История психиатрии в целом изобилует примерами геттоизации. Длительное время психиатрия как социальный институт создавала и обслуживала «гетто» душевно иных. В случае психопатологического искусства геттоизация как один из механизмов признания своеобразия художественного стиля психи­чески больных людей и их социальной защиты проявлялась в создании и экспонировании коллекций «психиатрического искусства».

Примером реализации данного механизма может также являться создание художественных мастерских для психически больных людей, работая в которых они имеют возможность реализовать свои творчес­кие наклонности, общаясь при этом исключительно или в основном с себе подобными. Ярким примером такого подхода служит деятель­ность «Дома художников» при психиатрической больнице Гуггинга, организованного Л. Навратилом.

Механизм специализации предполагает восприятие человеком себя в качестве существа особого рода, наделенного исключительными свойствами, например, экзотичностью, либо особыми способностями. Специализация может быть сопряжена с сознательной демонстрацией своей принадлежности к группе «избранных» или «изгнанных». Хотя данный механизм чем-то схож с механизмом конфронтации, реализую­щие его представители стигматизируемых групп, в отличие от тех, кто идет по пути конфронтации, как правило, не проявляют социальной активности и не борются за свои социальные права. Позиция «избран­ных» или «изгнанных» может их даже чем-то устраивать. Иногда у них присутствует своего рода «рентная» установка, желание получить определенные выгоды, демонстрируя свою «инакость».

При организации выставок творчества психически больных людей этот механизм может проявляться в подчеркивании «экзотичности» их художественного стиля путем особого отбора работ и даже сознатель-

А.И. Копытин

ной имитации художниками тех особенностей психопатологической экспрессии, которые производят на публику наиболее сильное впе­чатление, и благодаря этому делать их работы лучше продаваемыми. Организаторы художественных выставок и коллекций работ душев­нобольных также могут реализовать данный механизм в качестве одной из форм их социальной поддержки. Иногда такие проекты организуются небескорыстно.

Достоинства механизмов преодоления стигматизации, перечислен­ных К. де Монтефлорес, представляются относительными. Они в той или иной мере способствуют преодолению проявлений дискриминации и самодискриминации и смягчают степень психологических страданий, переживаемых представителями стигматизированных групп, однако все же имеют ограниченную ценность и должны быть дополненены комплексом мер, способных повысить эффективность дестигматизации. Более того, эти механизмы могут быть успешно реализованы лишь с уче­том культурных, социальных, политических и экономических условий, характерных для конкретных стран и регионов, а также индивидуальных характеристик больных (особенностей нозологии и личности).

Одним из важных условий успешной дестигматизации психически больных посредством выставочной деятельности нам представляется признание их изобразительного творчества как особого культурного феномена, предполагающего определенные способы приобщения к нему членов общества. Посещение выставок творчества душевно­больных, «общение» аудитории с художниками посредством активного личностного восприятия их работ может выступать в качестве одного из способов взаимодействия с их творческой продукцией.

Кроме того, весьма ценным при реализации выставочных проектов с учетом задач дестигматизации нам кажется подчеркивание организа­торами выставок того, что может сближать авторов с аудиторией, в час­тности, наличие у них общего опыта, верований, установок и ценностей. К таковым, в частности, можно отнести: признание ценности творческой деятельности, позволяющей достичь большей самореализации, спра­виться с болезнью и сложными жизненными ситуациями; важность личностной позиции, позволяющей, несмотря на обстоятельства, со­здавать нечто уникальное, выражать свое отношение к миру; обращение к духовной культуре как важнейшему ресурсу и фактору достижения более высокого уровня психосоциальной адаптации и качества жизни. При этом чрезвычайно важно показать, что творчество душевнобольных

ОПЫТ ДЕСТИГМАТИЗАЦИИ ПОСРЕДСТВОМ ВЫСТАВОК

является частью духовной культуры человечества, которая обогащается и получает новые стимулы для своего развития благодаря «диалогу» и взаимообмену между различными ее составляющими, разными сооб­ществами людей, отражению разных сфер человеческого опыта.

При осуществлении подобных проектов крайне важной может оказаться посредническая деятельность их организаторов. Такое посредничество включает в себя нахождение оптимальных вариантов размещения работ, разработку концепции выставочного проекта, по­дачу информации о художниках, подготовку и издание специальной литературы, буклетов и плакатов, проведение презентаций и семи­наров и, конечно же, регулярные контакты с самими художниками, информирование их о цели и задачах выставки, заключение с ними договоров, оказание им психологической и социальной поддержки.

Материал и методы

Исследование отношения к психически больным людям и их творчеству, а также того, как знакомство с их творчеством может спо­собствовать дестигматизации, проводилось нами как в ходе проведения выставок и семинаров (посвященных творчеству душевнобольных), так и путем организации опросов посетителей интернет-галереи «Ино-видение». Всего было опрошено 250 человек в возрасте от 20 до 50 лет. Возраст большинства респондентов (42%) — от 30 до 40 лет. В иссле­довании принимали участие в основном жители Санкт-Петербурга (120 человек), Новгорода (17 человек), Екатеринбурга (20 человек), Калининграда (20 человек), Минска (40 человек). Остальные явля­лись посетителями интернет-галереи (33 человека), проживающими в разных населенных пунктах Российской Федерации. Среди опро­шенных было 63% лиц с высшим образованием (в основном педагоги, психологи, врачи), 20% лиц с незаконченным высшим, 12— со средним специальным, 5% — со средним образованием.

120 человек отвечали на вопросы разработанной Всемирной психиатрической ассоциацией анкеты «Мифы и факты о больных шизофренией», предназначенной для оценки стигматизирующего

А.И. Копытин

отношения к больным шизофренией. Эта анкета включала следую­щие вопросы: «Приходилось ли Вам за последние б месяцев что-либо узнавать о заболевании шизофренией (из книг, газет, телевидения)?», «Как при этом характеризовались больные шизофренией?» (указан перечень возможных вариантов ответов), «Затрагивают ли Вас про­блемы, связанные с заболеванием шизофренией?», «Что, по Вашему мнению, является причиной заболевания шизофренией?» (указан пе­речень возможных вариантов ответов), «В какой степени приведенные утверждения о больных шизофренией справедливы?»

130 человек, участвовавших в специальной антистигматизацион­ной программе (посещение выставки и семинара), отвечали на вопросы двух других анкет. Одна из них, «Мифы и факты о психически больных людях и их творчестве», была разработана нами на основе вышеописан­ной анкеты, но дополнена рядом утверждений, позволяющих оценить отношение респондента к художественным работам психически боль­ных людей и их творческим возможностям, например: «Психически больные люди могут быть интересными, творческими, незаурядными личностями», «Творческая продукция (рисунки, поэзия, музыка и т. д.) психически больных людей может вредно влиять на эмоциональ­ное состояние тех, кто ее воспринимает», «Творческая продукция (рисунки, поэзия, музыка и т. д.) психически больных людей может вызывать положительные чувства, вдохновлять, служить обогащению внутреннего мира тех, кто ее воспринимает» и т. д.

Еще одна анкета — «Как я воспринимаю художественные работы людей с проблемами психического здоровья» — позволяла дополни­тельно оценить особенности восприятия изобразительной продукции душевнобольных, в том числе то, как респонденты оценивают худо­жественно-эстетическую ценность представленных на выставке работ; каково эмоциональное воздействие картин, что в экспонируемых рабо­тах произвело наибольшее впечатление. Дополнительно респондентам предлагалось выбрать на выставке одну из работ (ту, которая произвела наиболее сильное впечатление) и создать к ней художественно-поэ­тический текст, отражающий те чувства и ассоциации, которые она вызвала. Создание текстов происходило в группах размером 15-20 человек, причем условия работы были максимально приближены к условиям психологического тренинга, в частности, арт-терапевтичес-кого тренинга творческой коммуникации (Копытин, 2006; Копытин, Свистовская, 2006), что позволяло достичь более высокого взаимного

ОПЫТ ДЕСТИГМАТИЗАЦИИ ПОСРЕДСТВОМ ВЫСТАВОК

доверия, обеспечивало возможность фокусировки на работах и твор­ческого самовыражения, а также последующей обратной связи.

Анкета «Мифы и факты о психически больных людях и их твор­честве» использовалась дважды — до и после просмотра экспозиции и проведения семинара о творчестве душевнобольных, для того чтобы определить эффективность дестигматизационного воздействия этих мероприятий.

Результаты исследования

Результаты применения первой анкеты, «Мифы и факты о больных шизофренией», показали, что основными источниками информации о больных шизвфренией для большинства респондентов являлось телевидение (37%), газеты и журналы (25%) (можно было указывать сразу несколько источников информации). При этом в 45% случаев в источниках информации больные шизофренией характери­зовались как «нуждающиеся в лучшем лечении и социальной подде­ржке» (45%); «слышащие голоса или разговаривающие сами с собой» (35%); «переживающие сниженное настроение или пытающиеся по­кончить жизни самоубийством» (35%); «совершившие или способные совершить преступление» (22,5%); «представляющие опасность для окружающих» (17,5%); «нарушители общественного порядка» (13%) (отвечая на данный пункт анкеты, респонденты могли выбрать от одного до трех предлагаемых вариантов ответов).

На вопрос о том, в какой степени их затрагивают проблемы, свя­занные с заболеванием шизофренией, 70% опрошенных ответили «не­много затрагивают». Ответы «совсем не затрагивают» или «умеренно затрагивают» дали 18% и 12,5% соответственно. Дополнительная оценка представлений респондентов о больных шизофренией показала, что наиболее часто в качестве характеристик таких больных опрошенные называют следующие: «слышат голоса, которые говорят им, что им нужно делать» (75%); «страдают от расщепления личности» (80%); «могут рабо­тать наравне с другими» (55%); «являются нарушителями общественного порядка или создают неудобства для окружающих из-за беспомощности,

А.И. Копытин

нечистоплотности или странного поведения» (50%); «могут успешно лечиться в больнице» (50%); «разговаривают сами с собой или кричат на улице» (30%); «могут успешно вылечиться без лекарств, посредством психотерапии или социальных воздействий» (20%); «умственно отсталые или обладают сниженным интеллектом» (22,5%).

Наиболее информативным в плане выявления стигматизирующего отношения к больным шизофренией являлся следующий вопрос анкеты «Могли бы Вы выйти замуж (жениться) за больного шизофренией (на больной щизофренией)?», отвечая на который 72% опрошенных отме­тили, что они «определенно не могли бы жениться (выйти замуж) на больной (за больного) шизофренией»; 72% отметили, что им «было бы страшно или неприятно проживать в одной квартире или комнате (гос­тиницы, общежития) с больным шизофренией»; 40% — что им «было бы страшно или неприятно разговаривать наедине с больным шизофрени­ей»; 45% — что им «было бы страшно или неприятно работать рядом с больным шизофренией»; 20% — что им «было бы стыдно, если бы другие узнали, что кто-то из их родственников болен шизофренией»; 15% — что они «не могли бы дружить с человеком, узнав, что он болен шизофренией».

Полученные нами результаты применения данной анкеты подтвер­дили ранее полученные данные о значительном социальном дистанци­ровании по отношению к психически больным. Так, согласно данным, полученным Л.Я. Серебрийской, примерно половина опрошенных ею считали, что общение с психически больным человеком вряд ли будет для них полезным или приятным, а 15% опрошенных признались, что прекратят общаться с человеком, узнав, что он имеет психиатрический диагноз (Серебрийская, 2005). Полученные нами данные также согла­суются с данными Л.Я. Серебрийской о том, что одной из наиболее распространенных отрицательных характеристик, даваемых психически больным людям, является мнение об их социальной опасности (70%), непредсказуемости (77%) и низких умственных способностях (18%).

Результаты применения анкеты «Мифы и факты о психически больных и их творчестве» до и после проведения антистигматизаци-онных мероприятий (просмотра экспозиции и участия в семинаре о творчестве душевнобольных) представлены в таблице 1.

Результаты применения анкеты «Мифы и факты о психически больных людях и их творчестве» до проведения мероприятий дестиг-матизационной направленности говорят о том, что у большинства рес-

ОПЫТ ДЕСТИГМАТИЗАЦИИ ПОСРЕДСТВОМ ВЫСТАВОК

Таблица 1

Ответы на анкету «Мифы и факты о психически больных и их творчестве;

до и после проведения антистигматизационных мероприятий (N'-130)

А.И. Копытин

пондентов проявления социального дистанцирования от психически больных сочетаются с признанием того, что психически больные люди могут быть интересными, творческими, незаурядными людьми.

Значительное число опрошенных также отмечают, что творческая продукция душевнобольных может положительно воздействовать на тех, кто ее воспринимает (вызывать положительные чувства, вдох­новлять, служить обогащению внутреннего мира, способствовать преодолению душевных недугов, помогать справляться со сложным состоянием, исцелять). Примечательно, что 50% опрошенных призна­ли, что опыт (чувства, мысли), отраженный в творческой продукции (рисунки, поэзия, музыка и др.) психически больных людей, им чем-то близок и понятен. Таким образом, социальное дистанцирование от творческой продукции и выражаемого в ней опыта психически боль­ных людей проявляется в гораздо меньшей степени, чем дистанциро­вание от самих больных. На основании этого можно предположить, что облеченные в художественно-образную, эстетически привлекательную форму мысли и переживания психически больных вызывают у многих зрителей скорее положительное, чем отрицательное отношение и даже оказываются близки и понятны значительному числу здоровых людей. Художественно-образная форма предъявления словно облагоражи­вает, сублимирует опыт авторов, делает его менее «угрожающим» и непонятным.

Результаты повторного анкетирования, проведенного после просмотра экспозиции работ душевнобольных и участия в семинаре, указывают на ряд значимых дестигматизационных эффектов: уровень социального дистанцирования снизился, а положительная оценка кре­ативного потенциала душевнобольных, их творческой продукции и ее воздействия на зрителей еще более возросла. Сравнение результатов опроса до и после дестигматизационных мероприятий с использо­ванием критерия знаков (Z) указывает на статистически значимые различия (Р варьируется от 0,05 до 0,001).

Показательны также результаты применения анкеты «Как я вос­принимаю художественные работы людей с проблемами психического здоровья». Средняя оценка художественно-эстетической ценности изобразительной продукции душевнобольных по десятибалльной шкале составила 6,6 баллов. 83% опрошенных признали, что рабо­ты психически больных людей вызвали у них умеренно сильный эмоциональный отклик; при этом у 71% респондентов чувства были

ОПЫТ ДЕСТИГМАТИЗАЦИИ ПОСРЕДСТВОМ ВЫСТАВОК

смешанными, у 7% — положительными, а у 5% — отрицательными. Никаких чувств картины больных не вызвали у 3% опрошенных; вы­звали слабый эмоциональный отклик у 14%.

Отвечая на вопрос о том, что в работах душевнобольных произ­вело на них наиболее сильное впечатление, респонденты отметили следующее: «необычность, выразительность цвета; детская непосредс­твенность», «образность, нестандартность изображения, яркость пере­живаемых автором эмоций, множество смыслов», «неоднозначность работ, скрытость замысла автора», «многогранность, неоднозначность, взгляд как бы изнутри и снаружи одновременно», «сочетание красок, света и тени, реального и нереального», «видение мира в другом ра­курсе, необычность акцентов».

В результате анализа художественно-поэтических текстов, создан­ных участниками семинара по мотивам одной из выбранных картин, нам удалось объединить всевозможные варианты тем таких работ в три основные группы.

Кластер «Экзистенциальное»

В эту группу вошли художественно-поэтические тексты, связанные с темой жизни и смерти, любви (встречи и разлуки двух людей), одиночества, смысла существования и его нравственных основ. Тексты этой категории выражают переживания, вызванные конфрон­тацией человека или группы людей с реальностью, необходимостью ответственного жизненного выбора. Апелляция к сверхъестественным силам отсутствует. Приведем несколько примеров таких текстов.

«Два лотоса. Два дерева. Два сердца, стремящихся друг к другу. Где-то мой храм надежды и любви. Он — рядом, я должна повер­нуться к нему лицом и пройти по этому хрупкому мосту, на встречу с ним — долгожданным Героем» (текст создан участницей семинара 40 лет, художницей, в качестве отклика на работу Марины Б. «Мой город» [рисунок 1]).

Еще одним примером текстов данной категории может служить цитата из известного стихотворения Евгения Евтушенко «Идут белые снеги», выбранная женщиной 40 лет, педагогом по специальности (участники семинара могли как создавать собственные тексты, так и цитировать других авторов).

Рис. 1. Марина Б. «Мой город»

Тексты этой группы составили 54% общего числа художествен­но-поэтических повествований.

Кластер «религиозно-мистическое и мифологическое»

В эту категорию вошли художественно-поэтические тексты, отражающие представления и чувства, связанные с контактом чело­века со сверхъестественными силами (божественными или мифоло­гическими фигурами). В таких текстах либо отражается вера автора в сверхъестественные силы, либо мифологические образы исполь­зуются в качестве метафор. Мы предполагаем, что подобные тексты могут в некоторых случаях являться отражением пережитого автором измененного состояния сознания (трансперсонального опыта). При­ведем в качестве примера несколько таких текстов.

«В то холодное раннее утро в городе появился всадник. Никто его не видел, слышали лишь стук копыт по булыжной мостовой. Только юная принцесса утверждала, что не всадник то был, а самый настоящий Кентавр».

(Автор текста — мужчина 39 лет, дизайнер)

ОПЫТ ДЕСТИГМАТИЗАЦИИ ПОСРЕДСТВОМ ВЫСТАВОК

«Скоро грядут изменения, которые потрясут не только мир, но и духовную сущность человека. Об этом уже давно поговарива­ли, но открылось это видение волхвам. С дарами они направились к тому месту, на которое им указала звезда... Они были уже совсем рядом, когда плод зашевелился во чреве матери и увидел свет, зем­ной свет».

(Автор — девушка 23 лет, педагог-психолог, ее текст является откликом на работу Михаила М. «Без названия» [рисунок 2])

Рис. 2. Михаил М. «Без названия»

«После дождя. Парит. Солнце окружено легкой дымкой, как клуб­ника в ванильном мороженом. Небо над городом постепенно меняется, клочья туч разбредаются, и остается только синь, потоком льющаяся на город. Кажется, что скоро он утонет, скроется под этим сиянием и цветом. Легкие мостики, красные кирпичные здания, желтые мостовые, амстер­дамская набережная, послеполуденное солнце, редкий прохожий — все утонет в этой бесконечной синеве, ослепительной, смотрящейся в воду, как в зеркало, и в этой раме канала, видящей не себя и солнце, а два цвет­ка лотоса. Он выражает ту потаенную сущность, ту Самость, которую небо, ослепленное своим синим великолепием, сиянием чистого разума, увидеть не может. Лотос — это божественное в нем самом, гармония небесного и земного, совершенство. Но почему их два?»

(Автор текста — студентка медицинского университета, 21 год)

Примером текста этой категории могут служить строки из песни А. Вертинского:

А.И. Копытин

«...у нее стеклянные перья

И слуга - седой попугай.

Она открывает двери

Матросам, попавшим в Рай».

(Текст процитирован женщиной 30 лет, психологом)

Подобные тессты составили 20% общего числа художественно-по­этических повествований.

Кластер «мистериально-фантастическое»

В эту группу вошли тексты, передающие игру фантазии, нередко — впечатления и ассоциации, связанные с чтением литера­туры, просмотром фильмов. Авторы текстов могут представлять себя в некой вымышленной ситуации, взаимодействующими с различными персонажами, однако эти персонажи, как правило, земные. При этом определенной метафизической или мифологической структуры ми­ровосприятия не просматривается. Приведем в качестве примера два таких текста.

«Мы — пираты, ха-ха-ха! Взяли всех вас в плен, ребята. Пожи­вимся вашими сокровищами и царствами, вашими душами и вы­бросим вас на сушу».

(Автор — студентка университета, специализация «психолог-пе­дагог», 23 года)

«Какой парад! Какой театр!

Безумство мысли, карнавал ума.

Беззвучный, мысленный спектакль.

Улыбка смерти, тишина...

Здесь крест, обмотанный путами,

Иль посох, палка, иль крюка;

Слепец с сокрытыми глазами;

Царица иль Баба-Яга...»

(Автор — женщина 38 лет, педагог, ее текст является откликом на работу Хуго Хейкенвельдера «Кресто­вый поход» [рисунок 3])

Тексты этой категории составили 26% общего числа художествен­но-поэтических повествований.

Рис. 3. Хуго Хейуенвельлер. «Крестовый поход»

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: