Сделай Сам Свою Работу на 5

Энергия звука. Наш голос творит новую реальность.





АНДРЕЙ ДАНИЛОВ

Фрагменты книги

 

 

Аннотация

Андрей Данилов – певец и педагог, создатель методики обучения пению «Энергия звука» и системы тренингов «Путь к себе. Развитие личности через голос». Благодаря его методике люди, не имеющие вокальных данных от природы, начинают успешную профессиональную карьеру, а участники тренингов решают психологические проблемы при помощи собственного голоса. В этой книге Андрей Данилов рассказывает о том, как найти свой уникальный тембр, как наш голос способен изменить окружающий мир, и подробно описывает все этапы развития профессионального певца – от азов извлечения звука до выработки артистической харизмы и создания из певца бренда.

 

Уважаемый читатель!

 

Книга, которую вы держите в руках, весьма необычна. В ней, пожалуй, впервые в истории вокального искусства, объемно и развернуто представлены практически все грани развития вокального мастерства и дана редкая и уникальная авторская методика, используя которую, вы сумеете не только научиться правильно и красиво петь, но и сделать свою собственную, неповторимую и головокружительную творческую карьеру .



Автор книги - певец и педагог Андрей Данилов, доходчиво и просто рассказывает о том, что такое звук, какова его природа, и как правильно и корректно настроенный голос может изменить поведение, характер и самую жизнь человека.

Согласно древним учениям, энергия звука лежит в начале возникновения Вселенной, в основе всего материального и духовного мира. Обучаясь искусству пения и умению правильно извлекать звук, человек воздействует не только на все свои внутренние органы. Он гармонизирует мир вокруг себя, создает в нем новое пространство, собственную звуковую Вселенную.

В книге живым и ярким языком описаны такие составляющие звуковой энергии, как эффект резонанса, дыхание, микст и эмоция.

В ней затронуты такие важные для начинающего певца вопросы, как работа в разных стилях и жанрах музыки, умение красиво и уверенно держаться на сцене, тонкости процесса записи голоса в студии, съемок на телевидении, умение правильно общаться с прессой.

Вокалисты и инструменталисты, следуя советам Андрея Данилова, найдут свой индивидуальный почерк, научатся быть уникальными, узнаваемыми артистами, а люди, далекие от эстрады, с помощью данного в конце книги тренинга смогут восстановить здоровье и избавиться от многих психологических проблем.



Энергия звука способна творить чудеса, подчинив ее себе, человек обретает силу и власть над собой. Он становится уверенным и непреклонным в покорении новых вершин.

Этот небольшой по объему труд, является своего рода энциклопедией вокального искусства. Я рад, что книга Андрея Данилова увидела свет! Дай бог здоровья ее автору и всем его верным ученикам и читателям!

 

Поэт, композитор и певец Юрий Зырянов

 

… Все началось в мае 2000 года со звонка моего приятеля – продюсера, которому предложили сделать новый проект. Он, как всегда, был краток и деловит: «Нужно научить парня петь за полгода. Голоса у него нет, сразу предупреждаю, петь, похоже, тоже не очень хочет. Под этот проект дают хорошие деньги и мне нужно, чтобы через полгода он запел. Думаю, и тебе это будет интересно». Мне это было интересно. Окончив консерваторию два года назад и, в общем-то, имея достаточно успешную карьеру, я истерически искал свой звук.

Впервые выйдя на сцену в десятилетнем возрасте, я был убежден в том, что меня ждет великое будущее. Петь на сцене я тогда еще боялся, а вот читать стихи мне казалось совсем простым делом. Особенный успех я имел, исполняя советский поэтический триллер о комиссаре, которого сожгли на костре белогвардейцы. Я очень темпераментно выкрикивал его своим дискантом, зрители так же темпераментно мне аплодировали, и я был счастлив. Пятнадцатилетним подростком я все-таки набрался наглости и спел на школьном вечере. Получилось не очень. Голос, дома, за закрытыми дверьми, звучавший мощно и свободно, почему-то ослабел и съежился, и единственное, на что его хватило – это еле слышно прошептать простенькую песенку о родительском доме. Но уже через несколько месяцев я так же браво и уверенно, как когда-то читал стихи, пел патриотические песни на всех торжественных вечерах в моем родном городе, постепенно становясь местной знаменитостью.



В музыкальное училище, а затем в консерваторию я поступил играючи, все еще сохраняя в себе детское убеждение в том, что пение – это простое и естественное дело, которому излишнее умничанье только вредит. Конечно, классика оказалась гораздо более сложным делом, чем эстрада, с ариями и романсами не пошутишь, но голоса хватало на все, да и времени, чтобы задумываться о каких-то нюансах профессии у меня не было. Я увлеченно осваивал ремесло актера, играл в телевизионных спектаклях, исследовал устройство окружающего мира и писал об этом книги, занимался восточными единоборствами и йогой.

А пение… Чем больше я учился петь, тем меньше меня устраивало то, что я делаю. Специалисты хором говорили о моем красивом тембре и выдающейся музыкальности, но тут же сварливо указывали на то, что я недостаточно работаю и из-за этого у меня много вокальных проблем. Как работать?!!! Что еще я должен делать?!! Я усердно ходил на все уроки, прилежно опирал звук на диафрагму и направлял его в маску, но при этом мое пение нравилось мне все меньше и меньше. Мнение профессионалов уравновешивалось мнением публики, которая любила меня за темперамент и умение донести мысль композитора, но это меня уже не грело. Детское ощущение счастья от своего пения куда-то улетучилось, и я запаниковал.

Поездка в Москву, где, как я думал, я найду то, чего мне не хватает, ничего не дала. Конечно, в плане карьеры это был огромный рывок вперед – отрывок из моего музыкального фильма показало центральное телевидение, обо мне сделали передачу на «Радио России» и записи романсов в моем исполнении были потомв эфире еще лет пять. Я спел в двух грандиозных сборных концертах и приобрел некоторую известность в кругах московских меломанов, получил лестные отзывы о своем голосе от премьеров оперетты и театра имени К.С. Станиславского. Но, посещая занятия в консерватории и институте имени Гнесиных, я увидел, что учат здесь тому же, чему учили меня в моей консерватории. Какой-то внутренний импульс заставил меня развернуться и, прервав так замечательно начавшуюся карьеру в Москве, уехать на родину. Теперь-то я понимаю, что сумасшедший ритм московской жизни вряд ли бы дал мне возможность спокойно и неторопливо исследовать все нюансы пения, но тогда все это выглядело, по меньшей мере, нелогичным.

Я возвратился в родную Алма-Ату, которую к тому времени переименовали в Алматы, и опять остался наедине со своими проблемами. Педагог, у которого я учился все это время, эмигрировал в Канаду и я перешел в класс знаменитого певца, объехавшего с гастролями весь мир и имевшего всесоюзную известность - Е.Б. Серкебаева. Мой новый учитель, которого его коллеги постоянно упрекали за прохладное отношение к педагогической деятельности вдруг начал рьяно заниматься со мной. Забавно было видеть вытянувшиеся лица консерваторской профессуры, которая теперь не имела повода отпускать замечания в адрес маэстро, являвшегося на все экзамены своих студентов, как солдат на утреннее построение.

Наконец-то я начал видеть свет в конце тоннеля! Очень умный и тонкий певец, прекрасно знавший возможности голоса и никогда не выходивший за рамки своей природы, Серкебаев учил меня петь так, как поет он сам. Великолепная карьера и феноменальное вокальное долголетие давало ему это право, и я точно следовал всем указаниям моего педагога. Голос стал меняться, окрепли верхние ноты, я с успехом пел в концертах и спектаклях оперной студии, но, тем не менее, я никак не мог избавиться от ощущения, что все это – не мое, и я по-прежнему очень далек от того, что считаю своим звуком.

Окончив консерваторию, я получил приглашения в несколько российских оперных театров и один казахстанский, но все-таки опять остался в Алматы, интуитивно чувствуя, что только здесь я смогу разрешить мучавшую меня проблему. Спустя какое-то время, как это часто бывает, «совершенно случайно», я зашел на чашку чая к своему старшему коллеге, певцу, много лет работавшему в Москве и в российской провинции. Теперь, выйдя на пенсию, он вернулся на родину. Я был рад такой оказии, поскольку о пении с ним можно было говорить сутками. Этот человек оказался для меня просто бесценной вокальной энциклопедией, хотя и довольно своеобразной. В этот вечер я услышал от него нечто, показавшееся мне настолько важным, что немедленно начал заниматься у него.

Мой новый маэстро, В.А. Дмитриенко был колоритнейшей фигурой! Обладатель баритоновых связок, он по своему темпераменту ну никак не мог влачить жалкое существование в границах тесситуры баритона, поэтому всю жизнь пел тенором. Большой карьеры мой учитель не сделал, так как живость характера и любовь к радостям жизни не позволяли ему долго сидеть на одном месте и кропотливо выстраивать свою сценическую судьбу. И вместе с тем, он был абсолютным фанатиком классического пения, увлеченно собиравшим записи певцов и не пропускавшим ни одной премьеры в местном оперном театре. Мне, как и следовало ожидать, было объявлено, что меня неправильно вели, и я, поступавший в училище басом, а в консерваторию баритоном, запел тенором. Этот эксперимент продолжался около года. Я достаточно легко держал теноровую тесситуру, оттачивал филирование звука и с большим удовольствием осваивал этот загадочный микст, о котором столько слышал, но которого никогда не ощущал. И в один прекрасный день, когда я посчитал, что все навыки, которые может дать мне пение тенором, я уже получил, объявил своему учителю, что намерен опять петь баритоном. Маэстро жутко оскорбился. Он искренне считал, что любой певец в здравом уме и твердой памяти просто обязан петь тенором, но я упрямо стоял на своем, и мой педагог был вынужден смириться.

Здесь мне хотелось бы сделать небольшое отступление. Меня всегда коробят упреки певцов в адрес своих учителей. Можете мне поверить, ни один педагог, дорожащий своей репутацией, не будет злонамеренно портить голос своему ученику или утаивать от него какие-то секреты. У каждого певца свой путь, и получив базовые представления о звуке от своего учителя, певец может остаться в рамках этих представлений и петь с большим или меньшим успехом, а может и так приспособить вокальные аксиомы к своим природным данным, что станет Шаляпиным, Руффо, Смирновым или Дель Монако. И сейчас, объездив полмира с концертами, мастер-классами и тренингами, я с огромной благодарностью кланяюсь своим Учителям за то, что научили меня тому, что знали, и сделали это искренне и честно.

…Итак, я завершил свою краткую и во многом увлекательную экскурсию в область высоких нот и пылких страстей, и вернулся к привычному и родному для меня звуку баритона. Моя творческая жизнь к тому времени фонтанировала - я пел сольные концерты и участвовал в бесчисленном количестве так называемых «сборных солянок», регулярно появлялся на телеэкране, начал преподавать. Публика тепло принимала меня, а я все искал. Теперь уже специалисты говорили мне, что пора остановиться в этих поисках и просто петь, что мой перфекционизм граничит с манией, но я не мог успокоиться. Именно в этот момент и раздался звонок от моего друга-продюсера. Что заставило меня поставить на кон свою только еще зарождавшуюся репутацию педагога и принять это предложение? Наверное, судьба. Оглядываясь назад, я могу сказать, что, совершая поступки, мотивы которых я в тот момент не мог себе объяснить, в результате я всегда получал то, к чему стремился. Так случилось и в этот раз.

Прослушав мальчишку, я пришел в ужас. Воспитанный на стереотипе традиционной вокальной школы, согласно которому любой начинающий обучение пению человек обязан иметь хоть какой-то голос от природы, я впервые столкнулся с тем, что мне нужно подготовить не к пению на домашних посиделках, а к профессиональной карьере человека, не имевшего голоса вообще. Диапазон в квинту, в ноты не попадает, тембр тусклый и полное отсутствие темперамента. Не имея ни малейшего понятия, что я буду с ним делать и как, я начал занятия. Через полгода парень не запел. У него появился голос. Еще слабый и неказистый, но голос. А спустя два года после начала занятий мой ученик распевался на staccato до Fa третьей октавы и имел небольшой, но очень полетный и красивый голос, идеально подходивший для исполнения музыки барокко.

Именно этот момент и стал поворотным в моем отношении к звуку. Я больше не отказывал в занятиях людям, не имевшим певческого голоса от природы, и чем больше я занимался с такими людьми, тем больше убеждался в том, что голос, пригодный для профессионального пения есть у любого человека! Как и почему так происходит? Знаний для того, чтобы ответить на этот вопрос у меня не хватало, и я сел за книги. Парадокс, но ответы я получил не только у авторов, пишущих непосредственно о пении, но и в трудах, где о звуке не говорится ни слова. Прорабатывая книги, относящиеся к области физики, медицины, акустики, йоги, боевых искусств Востока и даже гидроэнергетики, перенося некоторые принципы этих наук в сферу вокала, я увидел, что звук – это самая мощная энергия, способная кардинально преобразить жизнь любого человека, и зона применения которой не ограничивается только пением. И скоро мне представился случай убедиться в этом на практике.

С просьбой о занятиях мне позвонила молодая женщина, которую я по голосу принял за подростка. При первой встрече с ней меня поразило несоответствие мощи личности этого человека тому, как эта личность проявлялась внешне. Девушка, не имевшая ни влиятельных родственников, ни денег, только благодаря своим способностям получила образование в двух элитных зарубежных университетах, владела четырьмя языками и руководила отделом в компании с многомиллиардным оборотом. И вместе с тем она была очень зажатым человеком, говорившим детским, неестественно высоким голосом. Занятия с ней шли очень трудно. Как и большинство «достигаторов» - людей, привыкших прилагать колоссальные усилия для достижения цели, моя ученица стремилась загнать свой голос в рамки собственных представлений о том, каким должен быть ее звук.

Довольно скоро выяснилось, что по своей вокальной природе она – меццо-сопрано. Моя ученица запела и заговорила роскошным бархатным голосом, постепенно перестала давить на звук и, спустя какое-то время я поймал себя на мысли, что вижу перед собой потрясающе красивую женщину, элегантную, уверенную в себе, сохранившую трогательную детскую непосредственность, которая уже не производит впечатление инфантильности. Ее карьера стремительно пошла вверх, сейчас за ней ходят толпы воздыхателей и, что самое важное, все это произошло без каких бы то ни было усилий с ее стороны. Явились ли эти метаморфозы следствием ее занятий пением, или все-таки это простое совпадение? Ведь никакими техниками личностного роста я с ней не занимался, просто учил петь и все!

Я начал исследовать этот вопрос, отслеживая все изменения структуры личности моих учеников, и увидел, что никакой случайности здесь нет. Когда человек улавливает уникальные, присущие только ему частоты своего тембра и начинает использовать их и в пении, и в разговорной речи, его жизнь трансформируется, причем всегда в лучшую сторону. И в этом нет никакой мистики. Все изменения базируются на простых и естественных законах физиологии, сравнительно недавно открытых учеными и подтвержденных многочисленными экспериментами, о чем я расскажу в следующей главе.

Эта книга – не рассказ об успехах моих учеников или о том, как я наконец-то нашел свой звук. И даже не о том, как научиться петь, хотя процентов восемьдесят изложенного здесь материала посвящено мельчайшим подробностям техники звукоизвлечения, выработке артистической энергетики и даже таким нюансам нашей профессии как работа с концертмейстером, звукорежиссером и современным технологиям создания из певца бренда. Эта книга посвящена великому чуду звука, с которым я соприкасаюсь каждый раз, когда выхожу на сцену или начинаю урок.

 

 

Глава 1

Звук. Просто звук?

….Но среди различных искусств музыкальное искусство считается особо божественным,

потому что оно является в миниатюре

точной копией закона, действующего

во всей вселенной.

Хазрат Инайят Хан

 

Итак, что же такое звук? Для большинства людей это эфемерная субстанция, с помощью которой они общаются друг с другом и заполняют свой досуг. Для некоторых, особо дотошных, звук – это «физическое явление, вызванное распространением волн в твердой, жидкой или газообразной среде..». Я предлагаю посмотреть на звук с несколько иных позиций.

Многие мыслители и ученые всех времен, от древности до наших дней, в устройстве мироздания отводили звуку особое место. Легенды Египта, Греции, Индии, Тибета говорили о том, что боги сотворили наш мир при помощи звука, эта же мысль является основой философской концепции Пифагора, Кузанского, Гурджиева, Хазрат Инайят Хана и их последователей. Академическая наука для признания какого-либо явления научным фактом использует весьма четкие критерии: механизм этого явления должен быть детально описан и подтвержден серией экспериментов, которые можно повторить. Как вы сами понимаете, к музыке такой подход невозможен.

И музыкальное, и актерское творчество имеют свою технологию, свою механику, но эта механика целиком построена на образах, которые при повторном исполнении даже у одного и того же артиста дают разный результат. Конечно, есть и общие критерии звука, они остаются более-менее постоянными, но вот эмоциональная и энергетическая начинка всегда будет разной. Эффект непредсказуемости, магии, творящейся здесь и сейчас, всегда составляли суть искусства. Эту суть невозможно измерить и зафиксировать….

…. А музыка, выражавшая духовную суть западной цивилизации, продолжала стагнировать. Чрезмерное увлечение техникой звукоизвлечения и оторванной от метафизической основы виртуозностью практически полностью иссушило бывшую когда-то полноводной реку творчества. И сейчас регулярно раздаются стоны о том, что, несмотря на огромную армию технически безупречных исполнителей, дефицитом стало наличие артистов, имеющих яркую индивидуальность. Самое смешное, что в основном эти сетования звучат именно из лагеря людей, загнавших музыку в это прокрустово ложе коммерциализации: боссов звукозаписывающих компаний, руководителей музыкальных фестивалей, симфонических оркестров и оперных театров. Ребят понять можно – им стало некого продавать. А поскольку среди генералов музыкальной индустрии очень мало людей, занимавшихся непосредственно творчеством, им очень сложно уразуметь, что потребитель во все времена покупал эмоции, материализованные в звуке, а не безупречно сыгранные или спетые си бемоли и фа диезы…

… Я убежден в том, что взаимный обмен звуковой энергией с окружающей средой для любого живого существа является такой же насущной физиологической потребностью, как сон или принятие пищи. Почему так происходит? В это мы сейчас попытаемся разобраться…

… Оставим подробности и попробуем осознать главное – наш мир, от атома до крупнейшей галактики, звучит! Каждый объект Вселенной имеет свой уникальный голос!!! Разумеется, возникает вопрос: голоса живых существ мы можем слышать, а можно ли услышать голос Солнца или атома? Теперь уже можно. Человеческий слух имеет определенные границы, мы способны слышать звук мотора своего автомобиля, но нам совершенно необязательно слышать звук атомов, из которых состоит этот мотор. Ученые смогли преобразовать частоты колебания волн, из которых состоят объекты нашего мира в форму звука и в результате этого услышали и голоса планет, и звук молекулы ДНК, и многое другое. Например, было точно установлено, что планета Земля «звучит» на частоте 8 герц…

.. Немецкий ученый Эрнст Хладни еще в 19 веке насыпал песок на стеклянную пластину, по краю которой водил скрипичным смычком. И точно так же, как в опытах Хьюз, песчинки на стекле складывались в симметричные рисунки. А его последователь, швейцарец Ханс Йенни, провел множество экспериментов с материалами различной плотности: водой, пылью, пластмассой, глиной, помещенными на гибкие стальные пластины, которые вибрировали под воздействием звуков различной частоты. Результат был таким же – звук упорядочивал бесформенную массу в идеальные геометрические фигуры.

Все эти опыты доказывают, что звук творит форму из материалов любой плотности, и мы можем расширить известный афоризм немецкого теоретика искусств Шеллинга «Архитектура – это застывшая музыка» до утверждения, что весь видимый нами мир – это Музыка…

 

 

Глава 2

Энергия звука – душа музыки

… Красивый и чистый баритон поплыл над

мостом… ровный, уверенный, без малейшего

сбоя или изъяна. Певец просто открывал рот,

звучали все потайные дверцы в его теле. Он

не пел — выпускал душу.

 

Р. Брэдбери

А теперь давайтепоговорим собственно о пении. Любой человек поет, вне зависимости от того, есть ли у него голос и слух или нет. Принимая утром душ, встретившись со старыми друзьями или просто закрывшись в комнате подальше от чужих ушей. Поет, когда ему плохо и когда хорошо, когда тоскливо и когда весело. Почему поет, зачем поет? Разве нет других способов выражать свои эмоции? Не буду опять углубляться в научную терминологию, говорить об эндорфинах – гормонах счастья, которые вырабатываются при пении, о том, что во время вокализации включаются те отделы мозга, которые отвечают за ощущения удовольствия, и о психологической разрядке, которая наступает при напевании любимой песни. Все это верно, но суть дела отражает лишь наполовину.

Глядя на лица поющих людей, я стал понимать, что пение для обычного человека – это способ услышать звучание своей души. Только в большинстве случаев они этого не осознают. Когда человек, для которого пение не является профессией, издает звук, он делает это не по принуждению и не по графику. Он поет тогда, когда чувства, которые копятся в его душе, созреют настолько, что держать внутри их уже не будет никакой возможности, и единственным способом поделиться с миром своим душевным порывом будет пропевание своих эмоций.

Профессиональным певцам в этом плане намного сложнее, чем обычным людям. Артист не может позволить себе ждать подходящего состояния души для выхода на сцену. Его вокальный и психофизический аппарат должен быть настроен на воплощение чувства в звуке в любую минуту. И сделать это необходимо так, чтобы у зрителя возникло ощущение спонтанности и сиюминутности рождения звуковой эмоции. Возможно ли это? Творчество Шаляпина, Карузо и других великих певцов отвечает на этот вопрос утвердительно. Более того, в жизни любого артиста иногда случаются моменты, когда голос звучит как будто сам по себе, выражаятончайшие нюансы чувства, которое владеет в этот момент певцом, приводя публику в экстаз.Как сделать эти моменты регулярными, как обуздать этого коня вдохновения и сделать его ручным?

Судьба дала мне редкий шанс исследовать все этапы становления певца в предельно естественном виде. Занимаясь с человеком, не имеющим голоса от природы, проходя с ним все стадии развития вокалистаот простого извлечения звука до осмысленного и одухотворенного пения, я имею возможность отслеживать основные нюансы самой трудной профессии на свете. И некоторыми своими наблюдениями я хочу поделиться с вамина страницах этой книги.

Обучение пению, с моей точки зрения, это не набор упражнений, развивающих технические компоненты нашего звука и не передача ученику своих ощущений от процесса пения. Это помощь в создании собственной философии звукоизвлечения, опираясь на которую ученик выстроит индивидуальную систему координат, помогающую ему воплотить уникальные вибрации его души в звуке. Именно поэтому я так подробно рассказываю о той роли, которую звук играет в нашей жизни…

Итак, из чего же состоит энергия звука? Это три элемента, имеющих для процесса голосообразования одинаковое значение.

Резонанс – способ «материализации» звука, управляющий такими его качествами как тембр, диапазон и полетность.

Дыхание – основной источник энергии для звука.

Психологический настрой – важнейший компонент для придания голосу тех индивидуальных вибраций, которые сделают его уникальным.

О каждом элементе, составляющем энергию звука, мы поговорим отдельно, а пока я хочу остановиться на том, как эта концепция выглядит на практике…

… Постоянно обращая внимание на то, как говорят и поют люди, я понял, что своим уникальным естественным тембром говорит в лучшем случае 1,5-2% людей. Та звуковая среда, которая создается телевизионным и радио- эфирами формирует такой стереотип звука, который уводит человека очень далеко от его индивидуального тембра. Мало кто слушает музыку осознанно, чаще всего она звучит фоном. А организм человека устроен так, что даже при пассивном прослушивании музыки наш голосовой аппарат настраивается в унисон звукам, которые мы слышим. И когда ко мне приходят заниматься новые ученики, отчетливо видно, что их тембр представляет собой джентельменский набор из клише, сформированный анемичными инфантильными голосами поп-звезд. Причем, практически всегда человек сам не может объяснить себе, почему он поет именно в такой манере, и все потому, что музыка, звучащая фоном, формирует стереотип звука помимо нашей воли и не контролируется сознанием…

… Занимаясь со студентами профессиональных учебных заведений и начинающими певцами, которые приходят ко мне для исправления огрехов своего голоса, я обратил внимание на одну закономерность. Все они ориентированы на ощущение работы мышц во время пения. Для них процесс звукоизвлечения – это более или менее удачное манипулирование работой диафрагмы, гортани, нёбной занавески и т.д. Но наш мозг имеет странную особенность: при попытке управлять работой какой-либо мышцы, а в обычной жизни все наши мышцы работают в автоматическом режиме и ни в каком контроле со стороны сознания не нуждаются, происходит зажим той мышцы, которую мы одарили своим вниманием. Мне могут возразить, сказав, что приобретение любого навыка требует перестройки мышечных рефлексов, однако я отвечу, что это утверждение, конечно, сомнений не вызывает, но все дело в технологии этой перестройки…

 

 

Глава 3

Резонанс. Как аукнется, так и откликнется.

…необходимо ощущать звучание всем

своим существом, иначе в звуке не

будет чувства, волнения и силы.

Э. Карузо

В этой главе я хочу поговорить о резонансе. Все компоненты энергии звука одинаково важны, но резонанс я все-таки считаю первым среди равных. И дело даже не в том, что именно при помощи этого замечательного явления природы энергия наших эмоций материализуется в звуке. Передаваясь дальше, от певца к слушателям, энергия чувств, которые артист вкладывает в свое исполнение, способна увлечь зрителей, «резонируя» с их душами на более тонком, нематериальном уровне. О том, как это происходит, мы поговорим чуть позже, сейчас мне хотелось бы обсудить роль резонанса в технике звукоизвлечения…

… Весь период занятий я концентрирую внимание ученика на одном принципиальном моменте: звук, для того, чтобы полноценно выразить все уникальные вибрации личности певца, должен резонировать во всем теле, а не в какой-то отдельной его части. Для понимания этой задачи я использую понятие акустического илирезонаторного поля, которым является все тело от макушки до пяток. Сознательно посылая звук за пределы нашего тела, мы отправляем его в пространство, которое не всегда дружественно по отношению к нашему голосу. Количество залов с идеальной акустикой уменьшается, и все чаще нам приходится петь на концертных площадках, мало для этого приспособленных. Единственной акустической средой, на которую мы можем влиять и где можно идеально сфокусировать звук, является наше собственное тело. На своих уроках я прививаю ученикам навык определения их резонаторного поля, которое не позволит звуку рассеиваться и сделает голос полностью управляемым.

Это общий принцип распространения энергии звука в нашем теле. Однако его одного недостаточно для объяснения механизмов работы каждого из компонентов звуковой энергии. Практика показала, что мало описания только технологии этих процессов. Как я уже говорил ранее, необходимо придумать определенный образ, который будет ассоциироваться с объясняемым явлением, и закрепит понятие о нем на эмоциональном уровне…

… К сложностям этого метода следует отнести то, что он полностью интуитивен и опирается только на слух и опыт педагога. Преимуществом же его является то, что в нем ничего невозможно «взять с потолка». Нельзя убедить ученика в том, что именно этот тембр и является его настоящим голосом, если в процессе звукоизвлечения он испытывает хотя бы малейший дискомфорт. Ощущение яркости, мощи и полетности голоса при полном отсутствии напряжения, чувство счастья и душевного подъема во время пения и разговора, без лишних слов убеждает человека в том, что именно это и есть его истинный голос. Как образно выразилась одна из моих учениц, одиннадцатилетняя девочка: «У меня с голосом что-то случилось. В нем появилась музыка».

 

Глава 4

Волшебство дыхания.

Именно дыхание предмета может

быть названо звуком; а слышимость

дыхания может быть названа голосом.

 

Хазрат Инайат Хан

 

Ни один из терминов вокальной методики не имеет вокруг себя такого ореола мифов и спекуляций, как дыхание. Эфемерность этого понятия предполагает множество толкований, и мое определение функций дыхания также построено на субъективном анализе записей великих певцов прошлого, собственных ощущениях и выводах, которые я делаю в процессе занятий со своими учениками. Прежде всего, должен сказать, что я обеими руками голосую за такое, весьма на мой взгляд удачное определение способа дыхания при пении, как вдыхательная установка - великое открытие Л. Д. Работнова, названное им парадоксальным дыханием. Суть его в том, что во время пения певец должен так организовать мышцы своего дыхательного аппарата, чтобы сохранялось ощущение вдоха. Все мы знаем, что физиологически это невозможно, что это только образ. Звук издается исключительно на выдохе, но образ этот очень точный, он создает для певца надежный ориентир.

Итак, что же такое дыхание? Это главный поставщик энергии для звука. Правильно организованное дыхание способно сделать голос ярким, мощным и полетным без каких-либо мышечных усилий. С метафизической точки зрения я считаю дыхание основным проводником наших эмоций, которые затем «овеществляются» в звуке при помощи резонанса.

А теперь давайте подробно разберем принцип организации дыхания. Самый важный момент в этом вопросе – правильная дозировка. Все начинается с вдоха, и здесь мы сталкиваемся с одинаковыми для всех певцов проблемами. Большинство педагогов твердит о том, что нельзя набирать слишком много воздуха, так как это ведет к запиранию диафрагмы. Однако на практике эта установка реализуется редко. Один из самых сложных вокальных приемов – легато можно и спародировать пением с переполненными воздухом легкими, но такое псевдолегато будет напоминать работу штангиста с предельным весом. Это мало кого пугает, ведь многие вокалисты считают особой доблестью показать публике, насколько же это тяжелое дело – пение…

… Очень часто мои ученики, которые уже до этого позанимались у других педагогов, являющихся приверженцами традиционного метода обучения пению, задают мне вопрос: на что же все-таки должен опираться звук? Исследовав способы концентрации энергии, существующие в йоге и восточных единоборствах, и переработав эти знания для применения их в области вокальной педагогики, я отвечаю им, что звук может опираться только на себя самого. Коэффициент полезного действия свободно движущейся энергии гораздо выше, чем той же энергии, но рожденной принудительным волевым усилием. Об этом говорят исследования великого австрийского гидроэнергетика В. Шаубергера и уже упомянутый мной опыт йоги и восточных единоборств. Опора звука – в постоянном и непрерывном его движении. Эффект резонанса заключается в том, что звуковая энергия, непрерывно подпитываемая дыханием, усиливает сама себя, безостановочно двигаясь в акустическом поле нашего тела. Любая остановка движения звуковой энергии приводит к тому, что в процесс звукоизвлечения автоматически включаются мышцы, которые стремятся удержать объём акустического поля, достигнутый на момент остановки движения звука.

 

Глава 5

Микст. Соус к основному блюду.

Нас, учеников, всегда поражала техника Эверарди:

его безукоризненные трели, пассажи, стаккато,

гаммы, а, главное, легкость и уверенность, с

которой престарелый маэстро проделывал эти

вокальные чудеса. Когда я как-то высказал ему по

этому поводу удивление и назвал технику его

совершенной, то Эверарди махнул рукой и сказал:

«да, у меня была не плохая техника, но что она

значит в сравнении с техникой, например, Рубини,

Тамбурини, которых я еще слышал, не говоря уже о

великих певцах XVII века? Ты «мальшик» (т.е.

мальчик), добавил он, и почти ничего хорошего не

слышал, а называешь мою технику совершенной —

это комплимент».

 

Л. И. Вайнштейн

 

Теперь, когда мы подробно рассмотрели две равноправные части энергии звука – вибрацию и дыхание, я хочу поговорить о таком таинственном и трудноуловимом явлении, помогающем смешивать эти две субстанции в идеальной пропорции, как микст. В вокальной литературе есть много определений этого понятия, от строго научного «смешивания головного и грудного резонирования на всем диапазоне голоса, сглаживающего переходы между регистрами» до образного выражения Эверарди: «Ставь грудь на голова, а голова на грудь». В описании этого термина мелькают такие слова как «фальцет» и «прикрытие», и каждый педагог вкладывает в них смысл, созвучный своим личным ощущениям. Нужно сказать, что сейчас само это слово – «микст» практически исчезло из практики обучения пению. В лучшем случае оно заменяется выражением «прикрытие звука», в худшем вообще обходится стороной. А между тем, в эпоху расцвета бельканто миксту предавалось очень большое значение. У итальянцев даже существовало выражение: «Он потерял микст, значит, он потерял голос». Без овладения этим приемом считалось невозможным достижение таких предельных высот вокального мастерства как пение mezza voce и филирование звука. Что же это такое, этот неуловимый микст, который был так важен в прошлом и почти не упоминается сейчас?

Я долго исследовал этот вопрос с разных позиций, пока не остановился на определении, которое, как мне кажется, отражает суть этого явления. С моей точки зрения микст – это определенная доля фальцета в звуке, соединяющая вибрацию и дыхание в одно целое. Но…Слово «фальцет» в вокальной терминологии совершенно справедливо является ругательным тогда, когда речь заходит о головном фальцете. Такой звук поется только краями голосовых складок на завышенной гортани и очень беден обертонами. Его главным качеством является то, что из него невозможно развить полноценный голос, не прервав процесс фонации. Говоря о миксте, я имею в виду грудной фальцет, имеющий все качества полноценного голоса, поющегося на низкой гортани и глубоком дыхании, но при этом обладающий мягкостью и звонкостью головного фальцета. На слух эти два вида фальцета почти неразличимы. Разница заключается в способе образования такого звука и в том, что из грудного фальцета можно развить полноценный звук, а головной фальцет в любом случае останется ущербной фистулой.

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.