ТОФФЛЕР (Toffler) Олвин (р. 1928)

- амер. футуролог. В 1957-59 — Вашингтон, корреспондент ряда газет и журналов. 1959-61 — редактор “Форчун”. В 1965-67 работал в Новой школе социальных исследований и др. научных центрах США, в 1965 — проф. Корнеллского ун-та, ряд лет был консультантом разл. обществ, и гос. учреждений. Т. — один из наиболее известных теоретиков постиндустриального, или супериндустриального, информац. об-ва (об-ва “третьей волны”). Наряду с Д. Беллом и 3. Бжезинским он понимает под индустриализмом преимущественно высокий уровень промышленного производства, а под переходом к постиндустриализму — деиндустриализацию об-ва по мере роста непроизводств, сферы. Исходит из анализа амер. модели капиталистич. развития. Свою теорию он называет “практопией” (практич. утопией), подчеркивая отличие созданной им картины обществ, жизни от идеализированных утопических образцов и от мрачных прогнозов антиутопий. Его футурологич. установка имеет практич. значение: реальности сегодняшнего дня рассматриваются и осмысливаются через призму будущего.

В эволюции воззрений Т. два периода, различающиеся трактовкой общей темы. В ранних работах “футурошок” (1970) и “Экоспазм” (1975) внимание акцентируется на кризисных тенденциях, имеющих всеобщий характер и вызванных ускорением темпов развития и усложнением обществ, системы. В более поздних работах “Третья волна” (1980), “Предпосылки и прогнозы” (1984), “Смещение власти” (1990) продолжен анализ кризиса индустриального об-ва, но осн. внимание уделено становлению нового социального порядка на следующем, супериндустриальном этапе' эволюции.

В молодости Т. был марксистом, но в своих футурологич. работах уже во многом не разделяет воззрения Маркса (как, впрочем, и М. Вебера) на законы функционирования и развития об-ва. Он отвергает их утверждение об обязат. возрастании уровня организации об-ва на совр. стадии развития.

Как и во всех других теориях постиндустриального об-ва, история цивилизации подразделяется у Т. на три периода, или волны: аграрную, возникшую 10 тыс. лет тому назад в рез-те перехода к оседлому земледелию; индустриальную, продолжительностью около 300 лет, и совр., начавшуюся в 50-е гг. в США, а затем в странах Зап. Европы и Японии в связи с развитием информац. технологии.

Анализируя кризис индустриализма, Т. констатирует его всеобщий характер и подчеркивает, что это имеет гораздо большие революц. последствия, чем открытые полит, выступления. В работе “Третья волна” показано, что кризис охватил все системы индустриального об-ва: нац. гос-во, экон. и финансовую системы, социальные и полит, институты, ценности. В своей последней книге “Смещение власти” Т. указывает на распад существующих властных структур на всех уровнях и зарождение принципиально новых. Происходит и коллапс технократич. планирования, но особенно большое значение имеет экологич. кризис индустриального об-ва, вызванный его разрушит, воздействием на природную среду.

Новое об-во “третьей волны” возникает в рез-те более глубокой и значит, трансформации, чем индустриальная революция. Т. видит здесь второй великий поворот в истории человечества, сравнимый только с переходом от варварства к цивилизации. Происходит пересмотр кода цивилизации, все шесть параметров индустриального об-ва меняются на противоположные: стандартизация заменяется многообразием, наступает децентрализация, утверждается принцип минимизации, вместо синхронизации труда — скользящий график работы, отказ от концентрации производства, полиорганизация вместо специализации. Происходит “смещение власти”, т.е. меняется соотношение трех ее ист. источников — принуждения, богатства и знания. В об-ве “третьей волны” знание становится определяющим фактором функционирования власти.

Т. анализирует изменения в осн. сферах об-ва: техносфере (энергетика, производство, распределение), социосфере (социальные и полит, институты, система ценностей), структуре власти, инфосфере (система социальной коммуникации и информации).

Межличностные отношения в новом об-ве становятся все более неустойчивыми, носят кратковременный характер. Семья эволюционирует к новым, разнообр. формам. На смену ценностям индустриальной эпохи приходят менее долговечные и более эфемерные ценности. Единая идеология индустриального об-ва уходит в прошлое, в новом об-ве согласие утрачено, оно не может прийти к единому стандарту поведения, языка, правил. Устанавливается “мозаика” ценностных ориентации, отражающая высокий уровень дифференциации социальной структуры об-ва. Классы распадаются на более мелкие образования — социальные группы, каждая из них обладает своей “миникультурой” и характерным образом жизни, благодаря чему происходит “взрыв субкультур”.

В условиях отмирания индустриальной цивилизации люди обостренно переживают чувство одиночества, утрату структурного порядка в своей жизни, исчезновение ее смысла и значения. На этой почве рождается такое удивит, явление, как всплеск возникновения новых сект и культов. Они компенсируют эти утраты, что со-

здает для них возможность требовать от своих членов почти полного подчинения. “Ради теплоты и внимания, ожидающих людей в сектах, они часто готовы порвать отношения со своими семьями и прежним кругом друзей, отдавать свои заработки секте, отказаться от наркотиков и даже от секса”.

Т. анализирует негативные и позитивные тенденции религ. плюрализма в условиях широкого распространения новых религ. движений, используя для этого метафору “рынка спиритуальных товаров”. Речь идет о предложении беспрецедентно большого выбора вероучений и религиозно-мистич. практик для удовлетворения чрезвычайно широкого спектра индивидуальных и обществ, потребностей, начиная от разнообраз. методик достижения экстаза до самых причудливых картин мироздания, от новых форм монашеских объединений до полувоенных религ. об-в и тайных орденов. Худшие опасения о возможности использования подобных “спиритуальных товаров” для осуществления террористич. актов и антигос. заговоров вскоре подтвердились. Т. оказался прав, взирая с тревогой на появление пестрого и шумного многообразия новых сект и отмечая, в частности, полную неподготовленность лидеров уходящей в прошлое индустриальной эпохи к встрече с политич. экстремизмом новых религ. объединений. Тем не менее он убежден, что в самой гуще этого спиритуального супермаркета взойдут семена новой позитивной культуры, соответствующие требованиям нашей эпохи.

В работе “Предпосылки и прогнозы” Т. отверг обвинения нек-рых зап. марксистов в технологич. и экон. детерминизме и подчеркнул, что не выделяет только один, доминирующий фактор обществ, изменений, а рассматривает их как рез-т множества взаимосвязанных процессов, неравновесных состояний (подчеркивая при этом близость ему методологии Пригожина — одного из основателей синергетики, науки о самоорганизующихся системах). Сведение комплексной социальной реальности к одному или нескольким детерминирующим факторам Т. расценивает в качестве редукционизма, свойственного марксизму, но неприемлемого для него самого. Отеч. обществоведы (Э.Я.Баталов, Н.Л.Полякова и др.) в последние годы дают объективную оценку концепциям информац. об-ва и показывают, что Т. стоит на позициях антитехнократизма.

Соч.: Future Shock. N.Y., 1970; The Eco-spasm: Report. N.Y., 1976; The Third Wave. N.Y. 1980; Previews and Premises. N.Y. 1983; The Adaptive Corporation. L., 1985; Powershift: Knowledge, Wealth and Violence at the Edge of the 21st century. N.Y. 1990; War and Anti-war: Survival at the Dawn of the Twenty-first Century (with Heidi Toffler). Boston; N.Y. 1993; Футурошок. М„ 1973; Эко-спазм. М., 1976; Смещение власти: знание, богатство и принуждение на пороге XXI века. М., 1991.

Лит.: Совр. зарубежные теории социального изменения и развития. В. 2: Калькова В.Л. Практопия Олвина Тоффлера: Научно-аналитич. обзор. М., 1993; Баталов Э.Я. В мире утопии. М., 1989; Деменчонок Э.В. Теория “информац. об-ва” // Новые тенденции в зап. социальной философии. М., 1988; Kotler Ph. Prosumers: A New Type of Consumer // The Futurist. Wash., 1986. V. 20, № 5; Frankel В. The Post-industrial Utopians. Camb., 1987.

Е.Г. Балагушкин

ТРАДИЦИИ

— социальное и культурное наследие, передающееся от поколения к поколению и воспроизводящееся в опр. об-вах и социальных группах в течение длит. времени. Т. включают в себяобъекты социокультурного наследия (материальные и духовные ценности);процессы социокультурного наследования;способы этого наследования. В качестве Т. выступают определенные культурные образцы, институты, нормы, ценности, идеи, обычаи, обряды, стили и т.д.

Т. присутствуют во всех социальных и культурных системах и в изв. мере являются необходимым условием их существования. Особенно широка их сфера в архаич. и докапиталистич. об-вах. Т. присущи самым разным областям культуры, хотя их удельный вес и значение в каждой из этих областей различны; наиболее важное место они занимают в религии.

Многообразие существующих в мире культур в значит. мере обусловлено многообразием соответствующих культурных Т. Благодаря совр. средствам коммуникации значительно расширяются возможности заимствования и взаимообмена в сфере культурного наследия разл. об-в. Заимствуемые элементы культурного наследия, выступающие первоначально как инновации для заимствующей культуры, впоследствии нередко традиционализируются в ней, становясь органич. частью собств. культурного трад. комплекса.

Т. образуют “коллективную память” об-в и социальных групп; обеспечивая их самотождественность и преемственность в их развитии. Социальная и групповая дифференциация оказывает существ, влияние на интерпретацию и использование общенац. культурного наследия. Кроме того, отд. группы, классы, слои обладают своими собственными Т. В дифференцированных об-вах существует также множество разнообразных временных ориентации, устремлений на ту или иную истор. эпоху, рассматриваемую в качестве “подлинно” традиционной и образцовой. Отсюда множественность и противоречивость традиц. культурных форм и их интерпретаций.

Каждое поколение, получая в свое распоряжение опр. совокупность традиц. образцов, не просто воспринимает и усваивает их в готовом виде; оно всегда осуществляет их собств. интерпретацию и выбор. В этом смысле каждое поколение выбирает не только свое будущее, но и прошлое.

Об-ва и социальные группы, принимая одни элементы социокультурного наследия, в то же время отвергают другие, поэтому Т. могут быть как позитивными (что и как традиционно принимается), так и негативными (что и как традиционно отвергается).

Т. как один из основополагающих аспектов нормального социокультурного развития необходимо отличать оттрадиционализма, составляющего идеологию и утопию нек-рых гос-в и социальных движений.

Лит.: Суханов И.В. Обычаи, традиции и преемственность поколении. М., 1976; Традиция в истории культуры. М., 1978; Маркарян Э.С. Узловые проблемы теории культурной традиции // СЭ, 1981, № 2; Плахов В.Д. Традиции и об-во. М., 1982; Стиль и традиция в развитии культуры. Л., 1989; Касавин И.Т. Познание в мире традиций. М., 1990; Шацкий Е. Утопия и традиция. М., 1990; Человек и культурно-истор. традиция. Тверь, 1991; Каиров В.М. Традиции и истор. процесс. М., 1994; На грани тысячелетий: Судьба традиций в искусстве XX в. М., 1994; Eisenstadt S.N. Tradition, Change, and Modernity. N.Y. etc., 1973.

А. Б. Гофмин

ТРАНСАВАНГАРД

— течение постмодернистской живописи, чье эстетич. кредо заключается в противопоставлении неоавангарду, в частности, концептуализму, новой живописности, фигуративности, экспрессивности, ярко выраженного личностного начала; установке на эстетич. наслаждение, свободное сочетание худож. стилей прошлого. Другой отразившийся в названии течения мотив — противостояние кризису “переходного общества” (societe de transition) посредством выработки транзитной кочевой худож. ментальности, носящей интернац.характер.

Термин “Т.” введен в 1979 итал. худож. критиком А. Бонито Олива в статье, посвященной творчеству пяти итал. художников — С. Чиа, Ф. Клементе, У. Куччи, Н. де Мариа, М. Паладино. В 1982 в работе “Интернац. Т.”, написанной в соавторстве с ведущими европ. и амер. худож. критиками, Бонито Олива объединяет под этим названием нем. неоэкспрессионизм, аргентин. новую образность, франц. свободную фигуративность. В том же году в Берлине проходит выставка, представляющая в качестве трансавангардистов ряд художников, объединенных стремлением к “реактивации” худож. стилей прошлого и, в частности, региональных, нац. худож. традиций, включая первобытные.

В центре внимания Т. — проблемы телесности (Ф. Клементе), народных верований (М. Паладино), совр. интерпретации эстетич. наследия кубизма, футуризма (С. Чиа), сюрреализма (У. Кучча), “неформальной” традиции в живописи 50-60-х гг. (Н. Де Мариа).

Лит.: Bonito Oliva A. Trans-avant-garde international. Mil., 1982; Zeitgeist. В., 1982 (cat. d'expo.); Mimmo Paladino. Lyon, 1984 (cat. d'expo.); Chia S. Peintures 1976-1983. P., 1984; (cat. d'expo.); Groupes, mouvements, tendances de 1'art contemporain depuis 1945. P., 1989.

Н.Б. Маньковская

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: