Л.С. Выготский – предтеча отечественной психолингвистики

Психологические истоки отечественной (советской) психолингвистики связаны с культурно-исторической концепцией Льва Семеновича Выготского (1898–1934гг.). Исходные положения его концепции следующие:

1) психика есть функция, свойство человека как материального, телесного существа, которое обладает определенной физической организацией – мозгом (эта установка в корне отличает концепцию от основных положений старой европейской идеалистической традиции);

2) психика человека социальна, т.е. разгадку ее специфики нужно искать не в биологии (как это делал бихевиоризм) и в независимых «законах духа» (как это делали психологи старой европейской школы), а в истории человечества, в истории общества.

Таким образом, концепция Выготского отличается и от «социологизма», так как в ней учитывается и биологическая природа человека, и от бихевиоризма, так как учитываются социальные механизмы, социальная природа человека.

По существу, Л.С. Выготский своей культурно-исторической концепцией впервые всерьез попытался реализовать в психологической науке основные положения марксизма о человеке как продукте общественных отношений и о природе психической деятельности человека. Деятельность человека, по Л.С. Выготскому, в отличие от поведения животных, осуществляется через посредство общественно выработанной и общественно закрепленной системы орудий труда и психологических орудий (знаков). Психологические орудия оказываются аналогами орудий труда. Почему появились психологические орудия? Ведь и у животных, и у человека есть психофизиологические механизмы безусловных рефлексов и более сложных – условных рефлексов, но они оказываются неприспособленными для отражения многообразия и динамики специфических связей людей внутри человеческого общества. Человечеству нужно было выработать кой-то принципиально новый тип поведения, новый, более динамический тип психической деятельности. Так появляется человеческий интеллект, интеллектуальное поведение, которое опирается на употребление знака как «психологического орудия». Знак в известном смысле повторяет обычное материальное орудие, однако в отличие от последнего, он направлен не вовне, а внутрь, а потому – средством формирования психики каждого из членов общества.

Что касается самих знаков, которые представляют собой психологические орудия, то, естественно, возникают вопрос откуда они взялись и какова их природа? Л.С. Выготский считает, что знаки имеют внепсихическое происхождение, что структура психических процессов вначале складывается во внешней деятельности и лишь впоследствии может перейти внутрь (интериоризация): «Изменяя известное положение Маркса, мы могли бы сказать, что психическая природа человека представляет совокупность общественных отношений, перенесенных внутрь и ставших функциями личности и формами ее структуры».

Очень удобным материалом исследования в этом плане является детская речь, так как на примере становления речи индивида можно в значительной мере смоделировать более общие закономерности. Как же происходит у ребенка формирование психического знака? Маленькие дети вначале не могут вербально мыслить без разговора вслух (эгоцентрическая речь). Только где-то к 5-6 годам у ребенка активно формируется так называемая внутренняя речь, когда он может рассуждать сам с собой, не разговаривая при этом вслух (эгоцентрическая речь переходит во внутреннюю речь; по Пиаже (Жан Пиаже – крупнейший швейцарский ученый, исследователь детской речи ХХ в.), эгоцентрическая речь – свидетельство беспомощности ребенка и она отмирает). Детский писатель Б. Заходер в предисловии к изданию книги Льюиса Кэрролла «Алиса в стране чудес» пишет: «Маленькая девочка мне сказала: “Откуда я знаю, что я думаю. Вот скажу, тогда узнаю…”». Это очень точная формула, хорошо передающая неинтериоризованный характер мышления маленького ребенка, который разговаривает вслух и с куклой, и сам с собой. Он еще не может иначе организовать процесс мышления, как только через установленную им в общении с другими возможность мыслить при помощи живой, естественной, звуковой речи. И только потом, когда процесс мышления становится относительно самостоятельным, ребенок может отрываться от этой произносимой речи. Есть еще более простой и наглядный пример интериоризации действия – то, как ребенок (да и малограмотный взрослый) учится читать. Вначале он читает обязательно вслух. Потом он уже читает не вслух, но непременно шевеля губами, как бы имитируя органами речи чтение вслух. Здесь уже есть интериоризацня, хотя и неполная. И, наконец, ребенок уже может читать так, что по его лицу не видно, то ли он читает, то ли размышляет за книгой о чем-нибудь, – произошла полная интериоризация действия чтения.

Л.С. Выготский формулирует тезис о системности строения сознания. Знаки образуют систему. О том или ином психическом процессе можно говорить только при условии анализа системы психических функций в целом, поскольку она складывается в психическом развитии ребенка сразу как система. При этом нужно отметить два обстоятельства:

1. Сами знаки не даны ребенку как нечто врожденное, они приобретаются в процессе социальной (сначала – очень примитивной) деятельности.

2. Знаки появляются именно как система, поэтому у ребенка не просто появляется один знак, потом второй, третий и т.д. Любой новый знак входит в уже сложившуюся (хотя на первых порах примитивную, минимальную) систему – каждый раз ее видоизменяя, уточняя, совершенствуя, усложняя.

Очень продуктивны идеи Л. Выготского, связанные со значением. Классическое положение о том, что значение слов следует рассматривать «как единство обобщения и общения, коммуникации и мышления», может быть, и выглядит несколько странно для лингвиста, который привык к тому, что значение слова есть то же (или почти то же), что понятие (т.е. только "обобщение"). Значение – это идеальная духовная форма кристаллизации общественного опыта, общественной практики человечества. Это не только результат опыта, но и сам опыт, сама практика. Это не только результат деятельности, но и сама деятельность. Наконец, значение – это одновременно и внешний, социальный феномен, и внутренний, психологический.

Каково же соотношение между мышлением и речью? Л.С. Выготский отвечает на этот вопрос так: «Мысль не выражается, но совершается в слове». При этом показывается отсутствие полного параллелизма между мыслью и словом. Но отсутствие параллелизма не означает, что это феномены совершенно друг от друга независимые. Значение слова представляет собой акт мышления. Много лет спустя А.А. Леонтьев, варьируя тезис Л.С. Выготского, скажет: «Значение слова... – не вещь, а процесс, или... – и вещь, и процесс, но уже никак – не только вещь». Эта формула в устах психолингвиста столь же закономерна, сколь и полемична отношению к пониманию значения в традиционной лингвистике, для которой значение – это именно вещь, то, что определяется как «план содержания» (означаемое) языкового знака, то что написано в словарях. Что такое значение как процесс, лингвисту трудно себе представить. Но именно такое понимание значения объясняет многое: и почему слово по-разному «живет» в контексте и вне контекста, и почему оно пульсирует, варьирует, меняет свое значение, развивает новые значения и т.д. Основы процессуального подхода к значению были заложены Выготским.

Ученый разрабатывает еще одну плодотворную идею – идею предикации. Ученый говорил о двух типах анализа – «анализе по элементам» и «анализе по единицам». Вся без исключения современная лингвистика имеет дело с анализом по элементам. Выготский полагал, что, разлагая речевое мышление на элементы, мы утрачиваем ощущение целого. Это не позволяет сделать анализ по единицам, когда берется такая клеточка речевой деятельности, которая сохраняла бы все свойства, присущие целому, т.е. психологическое действие, или операция как элементарная деятельность, деятельностный акт, или высказывание. Главное же в высказывании – акт предикации, акт соотношения чего-то с чем-то.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: