Падение Робеспьера. Перемены

Перемена совершилась довольно быстро, по всей Франции, после того как в Париже одержана была первая решительная победа. Силы революции истощились, новое правление террора стало невозможно и свободнее вздохнувшее среднее сословие (буржуазия) постепенно сознало, как немногочисленна была шайка, которой оно подчинялось и которую терпело три года. Самое большее 300 000 якобинцев держали в рабстве, грабили и обирали десятую долю с 25 миллионов французов. Новая партия, термидорианцы, поднялась, и главами их вначале были Таллиен и Фрерон. Жена первого из них, подобно госпоже Ролан, принимала в своем салоне, где ей поклонялись как Notre dame du-Thermidor. Из-за грубого санкюлотизма и деланной небрежности начинала проявляться некоторая изящность. Ненавистный закон 22 прериаля был уничтожен, а месяц спустя после падения Робеспьера, по предложению Таллиена, система терроризма объявлена уничтоженной 28 августа. Каждый день приводил к более человечному положению.

По предложению Робера Лэндэ, немедленно освободили заключенных ремесленников, сельский люд и аристократов. 16 октября приступили к ослаблению несносного владычества клубов: запретили всякие сборища народные, собрания, сношения и коллективные прошения. Заговорили об единичных жестокостях комиссаров террора, как, например, в городе Нанте Карриер. Подобные ему злодеи испугались, вздумали сопротивляться; но попытка их во время доклада дела Карриера, действовать привычным образом и грубостью трибун подчинить конвент — на этот раз не удалась. У всех являлось мужество, ветер подул с другой стороны, а союзы молодежи из достаточных классов общества, величавшиеся кличками «мюскаден» и «золотая молодежь», которые они себе усвоили, встретили террористскую сволочь их же собственным оружием и сдержали ее толстыми палками. Небывалое дело, трибуны удалось очистить, а вечером того же дня золотая молодежь посетила клуб якобинцев. Крови пролито не было: в жестокой схватке они отомстили мужчинам и женщинам. Гражданки охотно посещали клуб, где речи и скандалы составляли приятное зрелище; получили они — хотя и не кровавый, — но чувствительный и грубый урок, не мешаться в политику и заниматься своим хозяйством. 11 ноября конвент постановил закрытие клуба; 17 декабря казнили жестокого Карриера с несколькими другими, а в мае 1795 года еще одну запоздавшую жертву — Фукье Тэнвилля, обвинителя при революционном трибунале.

Точный снимок с подписи официального обвинителя Фукье Тэнвилля

События 1795 года

Конец 1794 и первые месяцы 1795 года прошли в единичных попытках террористов взять верх, но противное течение становилось все сильнее. 2 декабря принято было предложение Карно об амнистии Вандее. 8-го заняли свои места 73 жирондиста, изгнанные из конвента, и постановлено заключение Билло-Варенна, Колло Эрбуа и Барера. 19 февраля уничтожили революционные комитеты, органы господства якобинцев, а 8 марта возвратили права тем жирондистам, которые объявлены были вне закона. Остатки партии с триумфом воротились в Париж. Дальше этого не пошли: хотя преследование религии прекратилось, но антиклерикальное направление осталось. Серьезную опасность представляла материальная нужда. Правильную заработную плату, которую народ получал, выручку от торговли и промышленности — все, что оплачивали «богатые», которых с таким неистовством уничтожало правление террора, нельзя было заменить надолго конфискациями, вспомоществованиями лентяям, платой палачам. Так называемый максимум, введенная в сентябре 1793 года такса — обязательная цена на предметы первой необходимости — была уничтожена в декабре 1794 года, и теперь все недовольные кричали: «Хлеба и конституцию 1793 года». При этих криках ворвалась еще раз в зал конвента 12 жерминаля — 1 апреля 1795 года — шумная толпа, преимущественно из предместий Сент-Антуан и Сен-Марсо — всегдашних очагов недовольства. Но подоспели батальоны секций, в которых участвовали теперь владевшие имуществом классы, и возмущение не удалось. Положение «горы» только ухудшилось; ясно было, что им не удастся более криком и шумом трибун прикрыть свою малочисленность. Конвент принялся теперь за работу, для которой он был созван; назначили новую комиссию для составления конституции.

1 прериаля — 20 мая 1795 года — возобновилась опасность нового господства якобинцев. Толпа завладела залом, и к вечеру бунтовщики и их друзья монтаньяры считали себя победителями. На другой день восстание приняло угрожающие размеры: мятежники образовали свой конвент в городской ратуше. Дошло до уличных схваток: пришлось употребить в дело войско, и несколько тысяч человек, под командой генерала Мену, скоро подавили восстание. Предместья обезоружили, сослали трех главных террористов, которых захватили: Билло-Варенна, Барера, Кол-ло д'Эрбуа, и дело реакции пошло быстрее. Необходимо было окончательно вырвать власть из рук массы. Это было теперь не трудно. Прекратили плату, выдававшуюся пролетариям за посещение собрания сессий, у сессии отняли пушки, рабочих и нуждающихся удалили из национальной гвардии. Зато крепко держались республиканской формы правления и постановили — предложение королевства наказывать изгнанием. Около этого времени (8 июня) умер несчастный ребенок, которого, на языке якобинцев, называли молодым Капетом, Людовик XVII, на десятом году. Ненадолго воспользовался он, несчастная жертва варварства, не знавшего человеческих побуждений, переменой к лучшему, происшедшей от переворота термидора. Смерть эта не имела значения для общего положения дел. Французская республика входила в систему европейских держав и только что заключила с некоторыми из своих противников мирные договоры на очень выгодных для нее условиях.

Луи Шарль Капет. Гравюра XVIII в.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: