Рустем замолчал, ожидая, что скажет начальник, но он курил и, кажется, раздумывал над словами Рустема.

— Я ухожу на фронт. К партизанам. Думаю, что им я нужнее. Прошу Вас, успокойте как-нибудь моих родителей. Мне трудно было глядеть на них. Скажите — Рустем в армии. Не на фронте, а в армии, так лучше.

— А еще?

— Еще? — Рустем застенчиво произнес. — Не сердитесь, но если после клятвы вы откроете мою тайну и начнете розыски, я найду вас и отомщу.

— Верю. Верю, — рассмеялся начальник. — Мы с тобой друзья и у нас один общий враг — фашист. Правильно?

— Да. Сейчас я уйду. Как бы мне узнать фамилию и адрес ученого, с которым я мог бы посоветоваться?

— Подождите немного. Я вернусь.

Рустем прошелся по кабинету. Мягкий ковер прятал шаги.

«Кажется, все налаживается, — думал Рустем. — По крайней мере, дома будут спокойны. И потом, ведь можно писать им письма».

Он вздохнул, услышав в коридоре звуки. Вошел подполковник. Притворив дверь, спросил:

— Рустем, ты здесь?

— Да.

— Вот на этом листе адрес профессора Богданова. Ему можно рассказать все, не опасаясь.

— Спасибо.

Рустем свернул листок, спрятал в карман и протянул начальнику руку.

— Вы чувствуете, я жму руку?

— Чувствую, чувствую, — сказал начальник. — Встретимся мы еще или нет?

— Если будет нужно, да. До свидания.

Открылась дверь, и закрылась. Ничего будто не произошло — начальник сидел в кабинете одни, как вчера, позавчера, но впервые за все время работы он разговаривал сегодня с пустым креслом.

И странно, кресло отвечало ему человеческим голосом.

— Рустем, ты здесь? — спросил подполковник. Ответа не последовало.

Непредвиденный случай

Профессор Богданов — какой он? Наверно, с бородкой и в очках: ученые ведь всегда в очках. И ходит Богданов с тросточкой. Ворчун или добрый? Все равно. Рустем увидел, как старый ученый, открыв рот, глядит в пустоту, откуда раздается человеческий голос. Он улыбнулся, представив изумленное лицо профессора, и зашагал к научно-исследовательскому институту.

Тихий коридор. Лаборатории. Люди в белых халатах, в разноцветных очках, в резиновых перчатках. Длинные столы. А вот и кабинет, указанный начальником милиции. Но прежде чем войти туда, Рустем заглянул еще в одну комнату, сплошь заставленную колбочками и пробирками. В колбочках булькала и шипела бесцветная жидкость. Кто-то засыпал в кипящую жидкость белый порошок, и колбочка, выбросив из тонкого горлышка пар, успокаивалась, превращаясь из бесцветной в желтую и загораясь, как маленькое солнце. Редкие пузырьки поднимались со дна и бесшумно разрывались на поверхности.

— Вот это да-аа, — прошептал Рустем. Он ходил среди длинных столов, вдыхал резкие, возникающие вокруг запахи и раз даже дотронулся пальцем до пробирки, а потом старательно дул на ожог.

В глубине коридора за большой, обитой клеенкой дверью должен был находиться Богданов. Рустем без шороха, мягко проник за дверь и увидел лысого человека, без халата, но тоже колдовавшего над колбочками. Вот он стремительно подбежал к столу и принялся что-то писать, приговаривая.

— Можно? — спросил Рустем.

— Нет! — закричал сердито лысый человек.

И даже не посмотрел в сторону голоса. Еще немножко подумал над цифрами, взял трубку телефона и быстро-быстро шевеля губами, заговорил:

— Я тысячу раз просил. Да, да, тысячу, чтобы в кабинет никто не входил, когда я работаю. У меня идут опыты. Понятно? Как никто не входил? Глаза у вас на месте, батенька? Все. Поразмышляйте.

Рустем чуть не расхохотался. Конечно, это Богданов. Так вот какой он сердитый. Видно, поэтому и лысина у него большая. Выждав минуту, Рустем снова спросил:

— Можно?

— Черт возьми, наступит предел или нет! — взорвался

Ученый и двинулся было к двери, но его тут же остановил голос, словно перегородивший дорогу.

— Не расстраивайтесь, профессор. Во всем виноват я. Я вошел, не спрашивая разрешения. Есть важный разговор. Не трите глаза. Бесполезно... Меня вы не увидите.

— Кто вы? Что вы хотите от меня? Когда вы вошли?

Ученый взял со стола мелко исписанный лист бумаги и спрятал в карман.

— Я невидимка, — сказал Рустем. — Я пришел за советом. Ведь вы профессор Богданов?

— Зачем вам профессор Богданов?

— Мне нужен совет. Я уже сказал об этом.

— Я вас не вижу. Если вы стоите, то присядьте.

Они сели друг против друга. Кажется, ученый успокоился. Он сидел прямо, положив перед собой на стол руки.

— Говорите, я слушаю...

И Рустем стал рассказывать. Он старался ничего не упустить. Да, конечно, его помощь нужна фронту. Именно поэтому все и произошло. Но теперь его тревожит другое: вернется он в прежнее состояние или не вернется? Если да, то — когда?

Серые глаза ученого смотрели возбужденно, с каким-то влажным блеском. Недобрыми были глаза — так, по крайней мере, показалось Рустему.

— Может быть, я ошибся? Вы — Богданов?

— Не волнуйтесь. — По худощавому лицу пробежала улыбка. — Вы вошли именно в ту дверь. Я могу оказать вам кой-какую помощь. Но скажите мне, почему вы пришли в нашу лабораторию и кто вас послал?

— Никто, — соврал Рустем. — Я сам. Сам пришел и все.

Ученый начинал ему не нравиться: слишком колючими были его глаза, слишком осторожными вопросы. И Рустем решил тоже быть осторожным: разболтался?

— Сколько вам лет?

— Вам это ни к чему. — Рустем неслышным шагом подошел вплотную к лысому ученому и шепнул ему в самое ухо: — Мне необходимо видеть профессора Богданова.

— Это я. Какой еще Богданов вам нужен? И не сомневайтесь.

В дверь постучали. Ученый вытер лысину платком:

— Кто там? Я занят. За-ааа-нят!

Из-за двери мягко сказали:

— Матвей Кузьмич, Вас просит к себе профессор Богданов.

— Неужели не могли сказать, что я ушел по неотложному делу. Я за-ааа-нят!

Подойдя к двери, он запер ее на ключ и резко обернулся. Ключ спрятал в карман.

Рустем заметался. Рванувшись было вперед, отступил, переменил место — «теперь все ясно». Зайдя сбоку, громко сказал:

— Обманщик! Сколько раз я вас спрашивал, Богданов вы или нет. Зачем вы присвоили чужое имя? Я могу вам сейчас же отомстить. Но я не сделаю этого. Откройте дверь!

— Не надо кричать.

— Я не кричу. Я прошу открыть дверь.

— Я все объясню сейчас, беспокойный вы человек. Ведь не может все делать профессор Богданов. У него не сто рук и всего одна голова. Поэтому у него есть помощники. Один из них я. Профессор уже довольно стар и лишние волнения могут повредить сердцу. Через каждый час он пьет капли.

— Мне не надо приема. Откройте...

— Давайте говорить и мыслить разумно. — Теперь голос ученого стал мягким и уговаривающим. Он заговаривал Рустема как малого, набедокурившего ребенка. — Помощь я могу оказать вам сам, без профессора. Я отвечу на ваш любой вопрос. А если хотите, потом я о результатах доложу профессору.

— Тогда скажите: смогу ли я вернуться в прежнее состояние?

— По-моему, да.

— Когда?

— Надо сделать анализ.

— Какой?

— Я возьму у вас кровь. Несколько капель. Состав крови и расскажет мне обо всем. Может быть, если перелить часть вашей крови другому человеку, он...

— Тоже станет невидимкой.

— Возможно, я не утверждаю.

Только теперь Рустем понял цену своей крови. Кто же этот человек? Говорит, что помощник профессора, но ведь дело совершенно секретное и помощник не должен решать его один.

— Не спешите, Матвей Кузьмич. Вы забываете, что не видите меня. Как вы возьмете кровь?

«Помощник» достал из шкафчика инструменты и два стеклышка.

— Я все расскажу. Я научу вас, и вы сами все сделаете. Это очень легко.

— Я не согласен, — сказал Рустем. — Хватит. Дайте мне ключ.

— Неужели вы боитесь? А я-то думал: вот храбрый мальчишка, непременно герой.

— Я не боюсь.

— Тогда в чем же дело? Я должен взять у вас кровь, чтобы помочь вам же. Без этого нельзя.

Рустема осенило. Он даже покраснел — слава богу, румянец не был виден.

— Бесплатно кровь не отдам.

— Но разве вы мне отдаете? Ради себя же... Ради науки, ради страны...

— Я вам не верю. Мою кровь потом вы вольете себе и тоже станете невидимкой. Боюсь, вдвоем нам будет тесно... Бесплатно не отдам.

— О, это пустяки, мальчик. Не бойся. Мы скрепим наш договор не только кровью...

— Золотом?

— Если хочешь, называй так.

— Кто мне его даст?

— Я... Давай начнем.

— Откройте дверь. Я иду на фронт. Зо-ооо-лото!

— Мальчишка! Да разве ты что-нибудь понимаешь! Для тебя фронт — игрушка, а там смерть! Ты должен знать, что тебя ожидает. Вдруг враг увидит тебя? Ведь такое может случиться сразу. Вот инструмент, бери...

Матвей Кузьмич пошарил рукой в воздухе:

— Бери...

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: