Жар-птица из-за горизонта.

Эфир от 26.06.2012

Люди-лихорадки

Ежедневно мы сталкиваемся с сотнями, а то и тысячами людей. Мы встречаемся с кем-то глазами, в толкотне касаемся друг друга, сами того не замечая, вступаем порой даже в диалог, но забываем обо всех этих происшествиях уже через мгновение после их окончания.

Вот ты идёшь по мокрой после дождя улице и чувствуешь, как тело пробирает озноб, а на лбу выступают капельки холодного пота. Температура тела стремительно растёт, и ты чувствуешь себя очень-очень уставшим. Как правило, одну ноздрю неприятно закладывает, словно в носу у тебя застревает толстая пробка. В горле першит, будто маленький котёнок точит коготки о его стенки. И, только придя домой, ты понимаешь, что у тебя лихорадка. Ты достаешь из аптечки мазь, в состав которой непременно входит мята, натираешь ей горло, виски, закапываешь в нос капли, принимаешь пару жаропонижающих таблеток, обвязываешься шарфом и ложишься в постель. Наутро, оценив своё самочувствие, ты либо меняешь свой курс лечения, либо оставляешь его прежним. За горячим чаем с малиной и таблетками после еды проходит несколько дней, и ты чувствуешь себя здоровым, как бык. Во время болезни ты смотришь фильмы, читаешь журналы и книги, слушаешь музыку и делаешь еще кучу разных дел, впечатления от которых останутся в памяти на долгие годы, в отличие от того факта, что когда ты знакомился, к примеру, с картиной Теда Демме «Кокаин», ртуть на градуснике, вынутом у тебя из подмышки, достигала отметки «38,8».

А теперь выйди на улицу еще раз. Пройди вдоль витрин магазинов и забегаловок, где сотни людей беззаботно попивают из бумажных стаканов газированную воду и заглушают её прекрасный вкус мясной котлетой, зажатой между двумя хлебными булочками. Предположим, что ты торопишься на встречу. Где-то неподалёку, минутах в двадцати, тебя ждёт, к примеру, одноклассник, с которым ты не виделся уже несколько лет. Опоздание в таком случае будет считаться дурным тоном, а тебе очень не хочется попадать в подобную неловкую ситуацию. Придётся ведь выдумывать уважительную причину своему опозданию, нагло врать в глаза человеку, с которым не виделся и не слышался уже очень долго, а это далеко не та нота, с которой нужно возобновлять общение со старыми знакомыми. Ты достаешь сигарету и шаришь по карманам, но не можешь найти зажигалку. Ты спрашиваешь у первого встречного курильщика, сколько сейчас времени, а потом просишь прикурить. Он неохотно тянется к карману и достаёт небольшую зелёную зажигалку. Ты, держа сигарету во рту, наклоняешься к ней, а он, этот самый незнакомец, неожиданно протягивает её тебе. Твои брови ползут на лоб от небольшого удивления, и ты думаешь: «Как неловко получилось, я-то думал, он сам мне прикурит». У незнакомца в голове рождается мысль: «Неловкий какой-то» или «Сам что ли прикурить не может, ишь, какой король». По правде говоря, ни ты, ни он об этом случае даже не вспомните. Вы становитесь друг для друга мимолётными, как лихорадка. Тем, что нежданно-негаданно приходит к каждому человеку.

Честно признаюсь, в глубине души я расстраиваюсь, когда мне попадаются люди-лихорадки. Вот я, немного приболевший, иду в ближайшую аптеку, чтобы купить таблеток от простуды, размышляю о людях-лихорадках и курю сигарету. Ко мне подходит молодой парень и говорит:

- Извини, у тебя не будет прикурить?

Эфир от 28.06.2012.

Черви и вороны.

Я стою посреди дороги, и яростный ветер срывает с меня рубашку, мокрую и липкую. Я прерывисто дышу, и периодически напряженные глубокие вдохи превращаются в оглушающий кашель. Глухая боль в груди сгибает меня пополам. Ветер задувает за шиворот, от чего по моей коже пробегает армия вооруженных холодком мурашек. Мимо проносятся автомобили, и благодаря ослепительным огням их фар, от которых поднимаются небольшие световые ареолы, я понимаю, что на глазах моих выступают слёзы. Деревья нависают над моей головой и что-то говорят заговорщицким шёпотом таким, будто пытаются донести до меня секретную информацию особой важности. Я устремляю взгляд в асфальт, по которому, выстроившись в ряд, друг за другом бегут маленькие чёрные точечки. Муравьи. Маленький отголосок лета, донимающий дачников и безразличный горожанам.

Может, сейчас я окружен птицами и червями. Конечно же, чёрные пернатые существа, обладатели пустых безразличных глаз, кружатся высоко в небе, а маленькие розовые – роются глубоко в земле, сырой от непрекращающихся дождей. Они, ползают в гнилой, пропитанной токсинами и химикатами земле, скребутся со звуком, недоступным человеческим ушам. Их маленькие тела, принимающие любое положение, извивающиеся, кривые и липкие, скользят по коричневой грязи, с детства застревающей под ногтями. Как ты думаешь, они смеются, когда делают то, что должны? Может, ты скажешь: «Вряд ли». Ты, как и я, никогда не заглядывал им в глаза.

Я делаю еще несколько глубоких вдохов, и, откашлявшись подобно туберкулезнику, делаю несколько шагов по дорожке, вымощенный небольшими, побитыми и проросшими травой, плитами. Музыка давно затихла, потому что заряд батареи в плеере иссяк, но я все равно не вынимаю наушников-вкладышей из ушей. Машины проносятся с таким визгом, что мои уши могут попросту не выдержать, начать кровоточить, отмереть и отвалиться. Может произойти то, чего с высоты птичьего полета ждут гнусные падальщики. Моя мёртвая плоть может на короткое, как жизнь бабочки, мгновение оказаться на земле, после чего их жёлтые, ржавые клювы безжалостно сомкнутся на ней.

Когда наступит рассвет, от этого ночного кошмара останутся лишь воспоминания, уютно расположившиеся на кончиках моих волос.

Эфир от 29.06.2012.

Жар-птица из-за горизонта.

Прими освежающий душ. Выпей чего-нибудь, чтобы промочить горло, и перекуси чем-нибудь лёгким. Выключи свет и сядь поудобнее. Приоткрой окно, чтобы легкий вечерний ветер мог аккуратно касаться твоей кожи и трепать влажные после душа волосы. На пару мгновений плотно закрой глаза. Словом, избавься от всех внешних раздражителей. И представь себе.

Обычный летний вечер. Ты, одетая в легкое платье, например, голубого цвета, стоишь на песчаном морском берегу. На твои нагие лодочки опускаются холодные капли морской воды, некогда бывшие стремительной, огромной волной. От каждого такого прикосновения по твоему телу пробегают мурашки, и ты непроизвольно мотаешь головой, прогоняя их прочь. В руках ты держишь бумажный стакан, в котором сладкий клубничный коктейль нежно омывает кусочки льда, а взгляд твой устремлен туда, где, как кажется на первый взгляд, вода и земля становятся одним целым, подобно влюблённым, придающимся плотским утехам на гладких шёлковых простынях.

Солнце медленно опускается за горизонт. В это время на него можно смотреть, не щурясь и не боясь, что глаза твои будут выжжены его беспощадными и острыми лучами. Оно невольно окрашивает небо яркими, огненными красками, и тебе кажется, что вот-вот там, вдалеке, вспыхнет пожар, который никто никогда не сможет потушить. Ты, обдуваемая прохладным, освежающим морским бризом, не можешь отвести взгляд от серой тонкой линии, визуальной границе между небом и землей. Может, именно в этот момент тебе захочется на мгновение оторваться от земли, и взлететь высоко-высоко, кружится возле берега, подобно белоснежным чайкам.

Огромная, круглая жар-птица не сводит с тебя свой жгучий взор, и ты тоже не можешь оторвать от неё глаз. Она медленно плывет за горизонт, прячась за стаями белых облаков и придавая им розоватый оттенок, каким обладает клубничный молочный коктейль, плещущийся в твоём бумажном, холодном стакане. Жар-птица оставляет на воде множество играющих искорок, которые, поблескивая, немного тебя ослепляют. Они в скором времени исчезнут, так же, как и ты.

Солёная вода снова касается твоих ног, и ты делаешь несколько шагов вперед. Вот ты уже стоишь по колено в воде, и достаточно протянуть руку, чтобы поймать жар-птицу. Ты тянешься к ней, медленно и аккуратно, чтобы не обжечься, но она лишь издевательски огибает твою ладонь и проскальзывает между пальцев. Ты сжимаешь кулак в надежде уцепиться за неё, и тебе кажется, что в твоей ладони ютится что-то маленькое, тёплое и живое. Твоё лицо искажается в довольной улыбке такой, какой обычно обладают победители. Твои пальцы крепко сомкнуты, чтобы пойманное тепло не могло сбежать. Другой рукой ты водишь по гладкой, кристальной поверхности воды, разгоняя маленькие ослепляющие искорки. С каждым твоим прикосновение, аккуратным и нежным либо грубым и резким, они распадаются на миллиарды новых искорок. Ты снова улыбаешься, ведь частичка неуловимого тепла жар-птицы трепещет у тебя в кулаке.

Твои пальцы медленно раскрываются, словно бутон какого-нибудь цветка. На твоей ладони нет ничего, кроме лёгкого морского воздуха.

Эфир от 04.07.2012.

Немного соли в воде.

Ты медленно поднимаешь веки, сдавленные тяжелым прессом накопившейся усталости. Солнечные лучи, мягкие и нежные, заботливо ласкают твою блестящую кожу, невольно сбежавшую из плена белоснежного мягкого покрывала. Ты аккуратно вдыхаешь свежий летний воздух, сочетающий в себе аромат влажной травы и тепло раскалённого асфальта. Ткани твоих лёгких, вдоль и поперёк пронизанные кровеносными сосудами, растягиваются, освобождая место кислороду. Так происходит твой первый осознанный глоток сегодняшнего дня.

Улыбкой, непринужденной и едва заметной, ты приветствуешь своё отражение в зеркале. Изображение, сфокусированное на тонкой линзе, твоей сетчатке, молниеносно передаётся в твой воспаленный городской суетой мозг. Оно темнеет и покрывается маленькими чёрными точками, похожими на роющихся в земле муравьёв. Прохладная вода стекает по твоим щекам, разлагаясь на мельчайшие капли, которые, отрываясь от твоей нежной кожи, разбиваются о белые стенки раковины. Кстати говоря, люминесцентный свет, отражающийся от их округлённой поверхности, оставляет у тебя на лице небольшую точку, похожую на индийский знак.

От горлышка электрического чайника поднимаются клубы пара. Соединяясь друг с другом, они представляют собой изящный рисунок какого-то неизвестного художника. Серая краска всеми своими оттенками раскрашивает летний воздух. Огромные волдыри возникают на поверхности воды, кипящей в чайнике. Они, достигая определенной температуры, резко лопаются, напоминая взрывы петард и атомных бомб. Сквозь пар пробиваются мягкие лучи солнца, добавляя в серую краску немного золотистого оттенка. Это неизвестный художник, которому принадлежит эта прекрасная картина, наносит дополнительный слой красок, играет светом и тенями. Он вдыхает в мёртвое полотно, исписанное одновременно мрачными и яркими красками, небольшую частичку жизни.

За окном шумят дети, роющиеся в золотистом песке или бегающие друг за другом по зелёной и щекотной траве. Кто-то из детей играется с мячиком. Выстроившись в широкий круг, они перекидывают друг другу круглый жёлтый мяч, похожий на солнце. Тот, кому не удалось отбить от себя мячик, садится в центр круга. Этот игрок, затаив дыхание, ждёт, пока кто-то из игроков направит маленькое желтое солнце прямиком на него. Если мяч попадёт прямиком в запертого в искусственной тюрьме малыша, то он сможет вернуться к игре. Сейчас в кругу сидят два мальчика, один из которых отчаянно пытается поймать игрушечный жёлтый шарик, выручив таким образом и себя и своего товарища. К ним присоединяется девочка в розовом платье, беспощадно задирающимся на ветру. В её волосах сверкает белоснежный бант, а на блестящем от пота лбу крупными желтыми точками, друг за дружкой располагаются сплётённые друг с другом одуванчики. Она опускается на корточки рядом с одним из мальчиков, и её щечки, румяные то ли от солнца, то ли от детского задора, недовольно надуваются. Эта игра называется «Горячая картошка».

Интересно, часто ли вода в твоих глазах разбавляется солью, когда сквозь детище песка и пламени ты смотришь за детьми, беззаботно играющимися друг с другом?

Эфир от 09.10.2012.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: