Ю.В.Дубровская, ст. преп. кафедры управления финансами

УДК 330.16

ИНСТИТУЦИОНАЛЬНОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ ГАРМОНИЗАЦИИ ИНТЕРЕСОВ В СИСТЕМЕ ИЕРАРХИЧЕСКИХ ВЗАИМОСВЯЗЕЙ ЭКОНОМИКИ

Ю.К.Перский, д. экон. наук, проф. кафедры экономической теории и отраслевых рынков

ГОУВПО «Пермский государственный университет», 614990, г. Пермь, ул. Букирева, 15

Электронный адрес: ukp@pstu.ru

Ю.В.Дубровская, ст. преп. кафедры управления финансами

ГОУВПО «Пермский государственный технический университет», 614990, Комсомольский пр., 29

Электронный адрес: uliadubrov@mail.ru

Используется иерархический подход к обоснованию концепции гармонизации интересов экономических субъектов в системе иерархических взаимосвязей экономики. На основе эконометрического моделирования выдвигается гипотеза о решающем влиянии институтов местного самоуправленияна гармонизацию интересов субъектов экономики. Предлагается модель нивелирования институциональной неэффективности системы местного самоуправления.

-----------------------------------------------------------------------------------------------

Ключевые слова: гармонизация интересов; система иерархических взаимосвязей экономики; местное самоуправление; институциональная неэффективность; межуровневое взаимодействие. (Ю.Дубровская)

1. Лидерство-услужение в системе иерархических взаимосвязей как определяющий фактор самоорганизации всей экономической системы. 2.Второстепенные центры иерархии, как самостоятельные лидеры инновационного развития экономики. (В.Б.Абатуров)

Одной из наиболее значимых задач современной государственной экономической политики является определение эффективных направлений интеграции и гармонизации интересов субъектов различных уровней экономической системы, являющихся залогом устойчивого развития всего общества.

Как известно, объективно обусловленная структура экономических отношений включает их разноуровневые системы и подсистемы, характеризуемые множеством потребностей субъектов-носителей интересов, при этом происходит непрерывный процесс изменения интересов, их взаимопроникновения. Иерархии субъектов и объектов управления соответствует иерархия интересов и целей, причем «качество работы всей экономической системы обеспечивается обратной связью, т.е. реакцией на вмешательство, информация о которой направляется снизу вверх» [14, с. 55]. Между функциональными уровнями экономики действуют мощные разнонаправленные восходящие, нисходящие и «наклонные» связи, без которых не возможно ни объяснить поведение экономики в целом, ни разработать адекватную экономическую политику [8, c. 183].

Общепризнано, что обратную реакцию, связь между государством и индивидом может обеспечить гражданское общество [15, 30, 22], представляющее из себя совокупность отношений и институтов, функционирующих независимо от политической власти и способных на нее воздействовать. Различные формальные и неформальные общественные ассоциации (объединения), входящие в состав гражданского общества, способствуют развитию публичной сферы. Данные сообщества позволяют гражданам реализовывать свои интересы и инициативы путем воздействия на органы публичной власти. В условиях современной, инновационной экономики роль общественных институтов, регулирующих процессы взаимодействия субъектов управления экономикой различных иерархических уровней, значительно возрастает.

В рассмотренном контексте состояние экономической системы, в которой созданы условия для комплексного развития всех уровней иерархии на основе сочетания интересов субъектов данных уровней будем понимать (по Г.Б. Клейнеру [10]) как гармоничную экономику.

Решение вопросов качества и эффективности функционирования институтов, способных обеспечить гармонизацию интересов субъектов основных уровней экономической иерархии, становится первоочередной задачей. Речь, прежде всего, идет об определении критериев эффективности институциональной структуры.Концепция эффективности расплывчата, когда связана с выбором института или институциональной структуры [13, c. 297]. Поэтому ответ на вопрос, что значит наилучшая или «наиболее эффективная» институциональная структура, по сути, остается без ответа.

Так, например, Г.Б. Клейнер предлагает рассматривать в качестве критерия эффективности институциональной системы её целостность, понимаемую, во-первых, как полнота состава и теснота внутренних взаимосвязей элементов институциональной системы, обеспечивающей устойчивое социально-экономическое развитие страны; во-вторых, как соответствие её общему вектору институциональной эволюции, характерной для данной страны [8, c. 240].

Ряд исследователей в качестве критерия эффективности в отношении тех или других экономических регуляторов (институтов) признает величину трансакционных издержек: «институты могут обеспечивать стабильность ценой высоких трансакционных издержек, т.е. быть неэффективными» [2]. Однако, минимизацию трансакционных издержек трудно признать универсальным критерием эффективности институтов – это «только одно из средств достижения социально-экономических целей» [13, c. 304].

Действительно, тщательный анализ различных исследований по проблематике обоснования критериев эффективности институтов выявил, что большинство исследователей в качестве конечного критерия эффективности институциональной среды выделяют показатель благосостояния общества: если институциональная среда порождает преимущественно такие правила, совокупные выгоды от следования которым превышают издержки, то будут создаваться адекватные стимулы у экономических агентов, что обусловит устойчивый рост благосостояния общества [11, c. 27].

В работе В.Л. Тамбовцева, Л.А. Валитовой [24] выделены три условия становления эффективной институциональной среды: 1) четко определенные (специфицированные) и надежно защищенные права собственности; 2) действенные механизмы защиты контрактных прав; 3) правила и механизмы, обеспечивающие подотчетность исполнительной власти обществу, препятствующие рентоориентированного поведения чиновников.

В целом, разделяя вышеизложенные суждения большинства исследователей по вопросу оценки эффективности институциональной структуры и «социальной желательности» (в терминах Г.П. Литвинцевой), полагаем, что любые институты, любые институциональные инновации желательны, если это ведет к повышению благосостояния всего общества в целом.

В этой связи важно отметить, что дискуссия о мере воздействия институциональных изменений на социально-экономическое развитие уже более полувека идет в ключе полемики о природе неэффективности институтов [11, c. 27]. Например, согласно выдвинутой в пятидесятые годы ХХ века А. Алчияном эволюционной гипотезе [32, c. 211-222], конкуренция между институтами должна привести к устранению «слабых» институтов и способствовать выживанию тех, которые обеспечивают наибольшую эффективность при координации действий экономических субъектов. В этой связи следует отметить, что отличительной чертой первых работ [31, 33, 34], объясняющих возникновение институциональных изменений, является убежденность в том, что вновь возникающие институты обеспечивают большую экономическую эффективность, так как в процессе институциональной конкуренции выживают наиболее эффективные институты, а менее эффективные – отмирают.

По Ф. Хайеку [28], институциональные изменения осуществляются в процессе социокультурной революции, выступающей как продолжение эволюции биологической. В результате рынок институтов производит отбор самых эффективных институтов (общих правил поведения) и в институциональной конкуренции побеждают те институты, которые обеспечивают более высокий жизненный уровень большему числу людей.

Факт устойчивости и жизнеспособности неэффективных институтов подтверждается в работах Д. Норта [16, 17], а также ряда других исследователей [2, 23, 24], где на примерах слабо развитых стран анализируются причины воспроизводства неэффективных институтов. Действительно, эволюционные процессы не всегда ведут к оптимальным (социально целесообразным) результатам, а конкуренция между институтами не может рассматриваться как необходимое и достаточное условие эффективного функционирования экономики. Таким образом, реальная причина такого сложившегося неэффективного равновесия заключается в том, что оно выгодно для тех социальных групп (групп специальных интересов), от чьих позиций зависит как введение новых формальных правил, так и формализация бытующих неформальных практик [25, c. 52].

Согласно институционально-эволюционной экономической теории неэффективное состояние института определяется посредством выявления функциональных нарушений института. Так, по мнению О.С. Сухарева, основополагающим признаком неэффективности института является нарушение, расстройство функций экономического института, представляющее из себя «институциональную дисфункцию» [23, c. 486].

Придерживаясь вышеизложенного, отметим, во-первых, что содержание понятия институциональной неэффективности применительно к рассматриваемой в настоящей статье проблеме гармонизации интересов находит выражение в возникновении функциональных деформаций в действии тех институтов, которые призваны обеспечивать обратные связи между государством в лице органов власти и населением в виде предприятий и домохозяйств. Во-вторых, эти деформации происходят именно в процессе гармонизации их интересов в единую систему экономических интересов и обеспечении на данной основе устойчивого развития общества и экономики, являющегося залогом повышения уровня благосостояния населения.

С нашей точки зрения, для определения стратегии принятия действенных мер в отношении гармонизации интересов экономических субъектов необходимо, в первую очередь, доказать зависимость процесса гармонизации от качества институциональной среды экономики в целом. Далее на этой основе важно установить причины неэффективности институтов, оказывающих решающее воздействие на процесс взаимодействия субъектов экономики как иерархической системы с её сложными межуровневыми взаимосвязями. Наиболее эффективное решение здесь может быть получено на основе экономико-математического моделирования институциональных показателей гармонизации интересов.В связи с этим возникает самостоятельная задача спецификации уравнений эконометрических моделей по широкому и узкому контуру.

Спецификация эконометрических уравнений по широкому контуру исследования строится на предположении о том, что низкое качество институциональной среды в целом препятствует гармонизации интересов экономических субъектов различных иерархических уровней, что находит отражение в конечном итоге, в низком уровне благосостояния всего общества.

В настоящем исследовании при установлении связей процесса гармонизации интересов с институциональными факторами мы придерживаемся метода межстрановых сопоставлений, используя в качестве индикатора эффективности институциональной среды композитный индекс экономической свободы – Economic Freedom of the World (далее по тексту – EFD). Данный индекс и его отдельные компоненты ежегодно публикуется канадским институтом Фрезера (Fraser Institute) на основе 42-х показателей развития стран [36]. Следует отметить, что качество институциональной среды, в отличие от обычных экономических переменных, не имеет прямых измерителей, и лишь косвенно отражается рядом индикаторов, в числе которых, кроме вышеуказанного индекса экономической свободы (EFW), можно назвать индекс политической коррупции (публикуется Transparency International); индексы уровня страновых рисков (публикуются The Political Risk Services Group); индекс свободы экономики (публикуется Heritage Foundation).

В качестве объясняемой переменной, характеризующей уровень гармонизации интересов различных субъектов экономической иерархии, в данном случае был выбран индекс человеческого (общественного) развития Нuman Development Index (далее по тексту – HDI), представляющий среднее арифметическое индекса средней продолжительности жизни, индекса образования и индекса валового внутреннего продукта (далее по тексту – ВВП) на душу населения [39]. Выбор HDI в качестве показателя уровня гармонизации интересов экономических субъектов можно объяснить тем, что конечной целью деятельности, наивысшим интересом экономических субъектов различных иерархических уровней является благосостояние человека. Вместе с тем, «гармония характеризует наличие единства целей всех элементов системы и однонаправленность их действий» [5, c. 485]. Данные соображения, а также необходимость перехода к использованию антропоцентрического (человекоориентированного) подхода к стратегическому развитию территорий различных уровней, вызванная изменением роли и места человека в социально-экономической и социокультурной жизни людей в результате превращения его из экономического ресурса в императив экономики [4, c. 28], являются, как нам представляется, убедительным обоснованием использования HDI в качестве характеристики уровня гармонизации интересов экономических субъектов различных уровней иерархии.

Для оценки факторной роли институциональной неэффективности в процессе гармонизации интересов нами была проанализирована зависимость индекса человеческого развития (HDI) от композитного индикатора качества институциональной среды (EFD. Выборка включила в себя 174 наблюдения по 87 странам, временной период 2000, 2007 годы. В результате построения эконометрической модели на основе показателей 2007 года была получена значимая функциональная зависимость:

HDI = 0,15*EFD – 0,24 (1)

качество модели (R – квадрат) – 60 %

С использованием t-критерия Стьюдента выполнена оценка статистической значимости коэффициентов регрессии, потвердившая их значимость.

Построенная модель (1) демонстрирует наличие прямой связи между уровнем сбалансированности интересов экономических субъектов, выраженном индексом человеческого развития, и качеством институциональной среды. Расчет коэффициента эластичности показал, что улучшение индекса EFD на 1 пункт приводит к улучшению благосостояния общества на 1,308, что свидетельствует о достаточно тесной зависимости рассматриваемых показателей (коэффициент корреляции r = 0,774).

Таким образом, низкое качество институциональной среды в целом препятствует гармонизации интересов экономических субъектов различных иерархических уровней, что выражается, в конечном итоге, в низком благосостоянии всего общества. Индикатор качества институциональной среды России составляет 6,5 (среднее значение по анализируемым странам – 6,8), что соответствует аналогичному показателю таких стран как Нигерия (6,3), Турция (6,4), Мадагаскар (6,3). Слабыми местами в институциональном режиме российской экономики являются неразвитость демократических институтов, высокий уровень риска и неопределенности в надежности прав собственности, коррумпированность экономики, отсутствие адекватного регулирования финансовых институтов.

Придерживаясь вышеизложенного отметим, что качественное развитие любой экономики может иметь место лишь в условиях существования гражданского общества интеллектуально развитых людей.Поэтому дальнейшее эконометрическое моделирование спецификации уравнений регрессии по широкому контуру исследования было осуществлено с использованием в качестве независимого фактора, объясняемого HDI, одной из компонент EFD. Она характеризует наличие гражданского общества и обеспечение правовой стабильности – Legal Structure and Security of Property Rights (далее по тексту – LS&SPR). LS&SPR как и EFD является композитной компонентой и включает такие показатели как уровень правопорядка, демократической подотчетности, защиты прав собственности, судебной независимости, правовой коррупции. В результате построения эконометрической модели на основе показателей 2007 года была получена значимая функциональная зависимость, характеризуемая значимым t-распределением Стьюдента:

HDI = 0,29 + 0,08* LS&SPR (2)

качество модели (R – квадрат) – 67 %

Данная модель демонстрирует наличие прямой связи между уровнем сбалансированности интересов экономических субъектов, выраженном индексом человеческого развития, и качеством институтов, составляющих основу гражданского общества. Изображение статистической зависимости HDI от LS&SPR представлено на поле корреляции (рис. 1.)

Рис. 1. Поле корреляции статистической зависимости HDI от LS&SPR

(показатели 2007 года)

Результаты моделирования HDI подтвердили высокую значимость развития гражданского общества – уровень развития демократических институтов оказывает более сильное влияние на индекс человеческого развития, чем композитный индекс качества институтов: пока в стране не будет обеспечена правовая стабильность с помощью независимых судов, нельзя рассчитывать на гармонизацию интересов экономических субъектов различных иерархических уровней, и, соответственно, перехода к экономике, ориентированной на антропоцентрическое развитие.

Положительная корреляция (коэффициент корреляции r = 0,816) переменных уравнения парной линейной регрессии (2) свидетельствует о настоятельной необходимости развития демократических институтов. Потребность в институциональных изменениях, основанных на необходимости становления гражданского общества, приобретает наиболее выраженный характер в тех странах, в которых композитный индикатор гражданского общества и обеспечения правовой стабильности имеет предельно низкие значения. Данный вывод распространяется и на экономику России, так как индекс LS&SPR находится пока нанизком уровне (5,8) что соответствует аналогичному показателю таких стран как Малави (5,5), Египет (5,9), Уругвай (5,6).

Следует отметить, что в процессе моделирования HDI на основе показателей 2007 года, мы проанализировали статистику 2000 года, в результате чего не было установлено значительных расхождений с выводами, сделанными на основе анализа данных для 2007 года. В каждом случае было выявлено наличие прямой связи между уровнем сбалансированности интересов экономических субъектов, выраженном индексом человеческого развития, и качеством сложившейся институциональной среды.

Основываясь на полученных результатах, далее мы использовали спецификацию эконометрической модели по узкому контуру. Такая модель строится на нашем предположении о том, что процесс формирования гражданского общества, оказывающего решающее влияние на гармонизацию интересов на основе межуровневого взаимодействия экономических субъектов, может быть эффективно активизирован на муниципальном уровне экономической иерархии. Данное предположение основано на том, что именно муниципальный уровень, являющийся промежуточным между уровнем, представляющим государственную власть и уровнем, представляющим население в виде предприятий и домохозяйств, имеет устойчивые взаимосвязи одновременно и с теми, и с другими [21, с. 148-150].

Следует отметить, что применительно к исследуемой в настоящей работе проблеме гармонизации интересов, муниципальное образование представляет значительный интерес не только какхозяйственный комплекс, органы управления которого выполняют экономические функции по жизнеобеспечению территории и оказывают жителям ряд важнейших общественных услуг, но прежде всего, как относительно автономная территория проживания людей со сходными характеристиками и общими интересами (муниципальное сообщество), в рамках которой осуществляется местное самоуправление.Важнейшей функцией местного самоуправления является предоставление населению реальной возможности непосредственного участия в управлении функционированием и развитием муниципального образования через представительные органы власти, состоящиеиз депутатов, избираемых на муниципальных выборах и представляющих интересы своих избирателей, а также на основе установленных законом таких форм прямого волеизъявления, как местный референдум, муниципальные выборы, сход граждан, правотворческая инициатива граждан, территориальное общественное самоуправление, публичные слушания и другие формы прямого волеизъявления.

Все вышеизложенное обуславливает двойственную природу муниципального уровня экономики, выражающуюся в том, что, с одной стороны, субъекты уровня «участвуют в осуществлении воли государства, а с другой – наиболее полно учитывает интересы населения» [6, с. 12]. По сути, являясь наиболее приближенным к населению уровнем публичной власти, местное самоуправление обладает уникальной возможностью реализовывать государственную политику в интересах конкретного муниципального сообщества в соответствии с институциональными особенностями муниципального образования.

Таким образом, можно прийти к выводу о том, что институциональная среда муниципального уровня экономической иерархии содержит значительный потенциал межуровневого взаимодействия экономических субъектов, реализация которого способна активизировать процесс гармонизации интересов экономических субъектов различных иерархических уровней.

Для определения направлений реализации потенциала межуровневого взаимодействия экономических субъектов в системе иерархических взаимосвязей экономики, институты местного самоуправления были классифицированы нами по признаку направлений межуровневого взаимодействия её субъектов (табл. 1).

Таблица 1

Классификация институтов системы местного самоуправления по признаку направлений межуровневого взаимодействия её субъектов

На основе определенных в таблице 1 институтов, регулирующих функционирование системы местного самоуправления, нами было осуществлено эмпирическое подтверждение вышеизложенной гипотезы о решающем влияниисформировавшейся институциональной структуры местного самоуправления на интенсивность межуровневого взаимодействия, способного обеспечить гармонизацию интересов субъектов различных иерархических уровней. В связи с этим возникла необходимость в факторном анализе институциональной неэффективности системы местного самоуправления с использованием методов корреляционного и регрессионного анализа модели линейной регрессии пространственной выборки стран. Выборка включила в себя 70 наблюдений по 35 странам, временной период 2000, 2007 годы.

В качестве зависимого (объясняемого) признака был выбран использованный в исследовании индекс гражданского общества и обеспечения правовой стабильности LS&SPR, который оказывает значительное влияние на процесс гармонизации интересов.Моделирование LS&SPR строилось на предположении о том, что процесс формирования гражданского общества может быть активизирован на муниципальном уровне экономической иерархии в результате становления качественных институтов местного самоуправления и имеющих по отношению к нему эндогенный/экзогенный характер.

Для оценки факторной роли институциональной неэффективности системы местного самоуправления нами была последовательно проанализирована зависимость индекса LS&SPR от качества институтов, определяющих условия функционирования системы местного самоуправления.

Для анализа экзогенного влияния институциональной неэффективности нижестоящих, по отношению к муниципальному, иерархических уровней на функционирование и развитие системы местного самоуправления нами была построена двухфакторная эконометрическая модель, где в качестве аргументов были использованы составляющие показателя человеческого (социального) капитала местного самоуправления. Здесь имеются ввиду жители муниципального образования, ориентированные на созидание и поддержку функционирования институтов местного самоуправления (т.е. реализующие право на решение вопросов местного значения): уровень межличностного доверия Trust interpersonal (далее по тексту – TInt) и уровень институционального доверия Trust to institutes (далее по тексту - TIns) [40]. Выбор данных показателей связан с количественным выражением человеческого (социального) капитала, под которым, как правило, понимают уровень доверия к людям (межличностное доверие) и к институтам и организациям (институциональное доверие). Именно уровень социального капитала определяет «способность граждан к автономному и эффективному взаимодействию» [19, c. 65].

В результате построения эконометрической модели на основе показателей 2005-2007 года была получена значимая функциональная зависимость, демонстрирующая наличие прямой связи между уровнем развития гражданского общества и уровнем человеческого капитала общества:

LS&SPR = 4,22 + 0,044*TInt + 0,024*TInst (3)

качество модели (R – квадрат) – 65 %

Проверка значимости уравнения множественной регрессии (3) с использованием F-критерия Фишера показала, что коэффициент детерминации статистически значим и уравнение регрессии статистически надежно: FT(29,87) > Fкрит (3,32).

Полученная модель (3) показывает, что наиболее существенным влиянием на зависимую переменную обладает показатель межличностного доверия. Это объясняется тем, что без доверия к лично незнакомым людям невозможна кооперация с ними в рамках ассоциаций, общественных объединений, являющихся основой гражданского общества.

Межличностное доверие исключительно важно не только для создания общественных структур, на которых строится демократия, а также для создания сложной системы социальных взаимосвязей, обеспечивающих расцвет предпринимательства [7, с. 119].

Положительная корреляция (коэффициент множественной корреляции r = 0,807) переменных уравнения множественной регрессии (4) свидетельствует о настоятельной необходимости формированиясоциального капитала местного самоуправления. Вместе с тем, следует отметить, что «формирование общественного сознания и коррекция индивидуального менталитета» (в терминах Г.Б.Клейнера), направленная на актуализацию в сознании населения необходимости развития местного самоуправления на основе повышения уровня межличностного и институционального доверия населения, не могут быть осуществлены органами местного самоуправления без поддержки субъектов вышестоящих уровней экономики. В этой связи нами был проведен анализэкзогенного влияния институциональной неэффективности вышестоящих, по отношению к муниципальному, иерархических уровней на функционирование и развитие системы местного самоуправления.

Для оценки факторной роли указанной институциональной неэффективности мы проанализировали зависимость индекса развития гражданского общества и обеспечения правовой стабильности (LS&SPR) от показателя совокупных социальных расходов консолидированного бюджета (расходы в сфере образования, здравоохранения), рассчитанного в процентах от ВВП страны - Social charges of the state (далее по тексту – SС) [39]. Следует отметить, что непосредственное предоставление комплекса социальных услуг, обеспечивающих условия жизнедеятельности человека и его воспроизводства, относится к вопросам местного значения. При этом, наибольший удельный вес в расходах муниципальных бюджетов составляют расходы на образование и здравоохранение (до 60 % расходов муниципальных бюджетов [3]) . Вместе с тем, качество предоставляемых муниципальных услуг в указанных сферах, напрямую зависящее от их ресурсного обеспечения, регулируемого законодательными органами государственной власти, оказывает значительное влияние на уровень доверия муниципального сообщества к органам местного самоуправления и, соответственно, на его активизацию, что является залогом развития местного самоуправления.

В этой связи следует отметить, что по данным доклада Института современного развития [3], доля доходов местных бюджетов относительно других уровней бюджетной системы опустилась в 2005 г. до самого низкого уровня за последние 10 лет. И данная негативная тенденция сохраняется. Так, на фоне государственной финансовой политики, проводимой федеральными и региональными органами власти в последние годы, за 1-й квартал 2009 года по сравнению с аналогичным периодом 2008 года консолидированные расходы бюджетов муниципальных образований в России выросли более чем на 11%, тогда как консолидированные доходы – лишь на 1,3% [26].

Вместе с тем, опыт развитых стран показывает, что для обеспечения необходимой финансовой устойчивости и самостоятельности органов местного самоуправления, позволяющей им качественно решать вопросы местного значения, доля доходов местных бюджетов в консолидированном бюджете страны должна составлять не менее 20 %, а доля доходов муниципальных образований, формируемых за счет собственных источников, в их общих доходах – не менее 75 % [1]. В настоящее время в России по первому показателю наблюдается отставание примерно в 1,4 – 1,9 раза, по второму – до 15 раз (в сельских поселениях) [1]. В результате, неустойчивое финансовое положение органов местного самоуправления тормозит институционализацию местного самоуправления как «независимого от государства правового и экономического института, призванного защищать права граждан, в том числе и в социальной сфере» [27].

Основываясь на вышеизложенном мы считаем использование индекса SС в качестве характеристики институтов поддержки системы местного самоуправления, оказывающих экзогенное воздействие на её функционирование и развитие в нашем исследовании, вполне обоснованным.

В результате построения эконометрической модели (4) была получена значимая функциональная зависимость, при этом показатели социальных расходов по различным странам варьировались в периоде 2004-2007 гг.:

LS&SPR = 2,34 + 0,47*SC (4)

качество модели (R – квадрат) – 63 %

Полученная модель (4) демонстрирует наличие прямой связи между уровнем развития гражданского общества, и показателем совокупных социальных расходов консолидированного бюджета. Расчет коэффициента эластичности показал, что улучшение индекса SCна 1 пункт приводит к улучшению благосостояния общества на 0,664, что свидетельствует о достаточно тесной зависимости рассматриваемых показателей (коэффициент корреляции r = 0,792).

Изображение статистической зависимости LS&SPR от SС представлено на поле корреляции (рис. 2).

Рис. 2. Поле корреляции статистической зависимости LS&SPR от SC

Согласно рис. 2. низкий уровень бюджетных расходов на образование и здравоохранение и, соответственно, качество предоставляемых муниципальных услуг тормозит институционализацию местного самоуправления, определенным образом дискредитируя местную власть в глазах населения. Отметим, что показатель совокупных социальных расходов консолидированного бюджета России (7,3) ниже аналогичного показателя таких стран как Южная Африка (8,9), Марокко (8,4), Украина (10,1), Бразилия (9,2).

Для анализа влияния институциональной неэффективности эндогенного типа на функционирование и развитие системы местного самоуправления нами была построена двухфакторная эконометрическая модель, где в качестве аргументов были использованы показатели уровня информационной свободы в обществе: индекс свободы прессы (Freedom of the Press World Ranking) [37], далее по тексту – FP) и индекс включенности в интернет сети (Internet users) [35], далее по тексту - IU). Композитный индекс свободы прессы учитывает параметры гражданской свободы и фиксирует степень независимости средств массовой информации, свободы слова и общественных собраний; индекс включенности в интернет сети рассчитывается по показателю «количество пользователей Интернета в расчете на 100 человек». Таким образом, в совокупности, выбранные для анализа аргументы FP и IU представляют собой индикатор информационной свободы в обществе, отражающий уровень возможности получения населением достоверной информации и свободы выражения своего мнения.

Процесс формирования качественных институтов информатизации и взаимодействия на местном уровне приобретает о

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: