|
БЕЖИТ НЕНАРИСОВАННАЯ КУРИЦА
Бежит ненарисованная курица
И с настоящим квохчет петушком.
Корова натурально не тушуется,
Хвостище поднимает над лужком.
И гусь идёт, я вижу, вперевалочку,
Потрогать можно. Только ущипнё-от!
Ягнята – друг за дружкой,
будто в салочки.
И мягко лошадь в ушко мне шепнёт…
Поймать душой живые впечатления
Ещё есть где. Но мало этих мест…
Уйдите из чьего-то телемнения
В прямую вам трансляцию с небес.
ЗОЛОТАЯ МОЯ
Снизу дно, сверху лёд,
А с боков берега.
Что же, Рыбка, вперёд!
На плавник и в бега!
По теченью кучней,
Ну, а против – одной.
Лишь бы к цели точней,
Да не пасть бы на дно!
Рыбка, нам не на дно!
Чуй фарватер – и вдоль.
Пусть плывёшь ты давно,
Часто рядом с бедой…
Золотая моя,
Ты не бойся, плыви.
Ведь задача твоя:
Догрести до ЛЮБВИ!!
АХ, ТЁТЯ ОСЕНЬ
Ах, тётя Осень, тётя Осень,
Зачем ты нас загнала в класс?
Тебя мы, тёть, всем классом просим:
Ещё листвой порадуй глаз!
Ах, тётка Водка, тётка Водка,
Зачем споила наших пап?
И так безжалостно и ловко
Вцепилась мёртвой хваткой лап!
А нам сказала Марь-Иванна:
На небе есть ещё Отец!
И если папка… смертью пьяных,
То мне как сыну – не конец.
Ах, дорогой Отец Небесный,
Игрушки все Тебе отдам –
Избавь от пьянки и от бесов,
Верни земного папу нам!
ЕСЛИ Б ЛЮДИ БЫЛИ
Если б люди были, как собаки,
Чтоб не помнить зло, прощать грехи…
Отношенья расцвели б, как маки,
Стали бы, как песни и стихи.
Если б люди были, как собаки,
Чтобы вместе с нами в горе выть
И с врагом за нас кидаться в драки –
Мы б тогда могли счастлииииивей быть!
Если б, как собаки, были люди,
Стали бы и проще, и добрей.
Взрослые, когда же это будет?
Я хочу, чтоб было поскорей!
ДЕВОЧКИ – ЁЛОЧКИ
Девочки-ёлочки,
Девушки-сосенки,
Мальчики-клёнчики
Ряжены осенькой.
В морюшке-небушке
Тучки без вёселек.
В валенках дедушки,
Внученьки босыньки.
Это Россия,
Отчизна родимая.
Ты мне, как я тебе –
Необходимая!
ДОБРОЕ СЕРДЦЕ
Доброе сердце весомее знаний.
Доброе сердце – знаменье любви.
Зов сострадания, нежности пламень,
Доброе сердце, давай улови.
Доброе сердце рискует собою;
Могут «спасибо» тебе не сказать.
Звуки печали, подобно гобою,
Пусть не вернут твои мысли назад.
Пусть не захватит усталость уныньем
Силы твои в непрощения плен!
Доброе сердце, ты радости вина
Смело толкай по проточностям вен.
Доброе сердце, истраться на милость,
Ты для того и находишься здесь!
Светом твоим всё вокруг изменилось.
Носишь собою ты добрую весть!
Светом твоим всё вокруг изменилось.
НОСИШЬ СОБОЮ ТЫ ДОБРУЮ ВЕСТЬ!
ДРУГУ ЮНОСТИ
Оставшись с чердаком наедине,
К друзьям цепляюсь краешком надежды.
Хотела б им дарить, как дарят мне,
Нормальную божественную нежность.
И я боюсь не ревности жены,
Не боли и крутой неразберихи,
А подозрений, что напряжены –
Ждут факта, чтобы в лужу носом – пихом.
Что ж, большинство не верят чистоте,
Которой мы одарены с тобою.
Пролистывая опыт и вспотев,
Ту чистоту банальностью покроют.
Прошу у Бога света дружбы той,
И даст тебе Он ею тьму прошарить.
Ты – парень и простой, и с красотой,
И верой отодвинул все кошмары.
Среди надежд прекрасных над душой,
Когда земной просохнет жизни речка,
Одна меня порадует ещё:
Что мы с тобой простимся не навечно…
МЫСЛИ ПАХНУТ
Осуждение пахнет особо.
Расползается вонью дух злобы.
От амбиций, от страха, гордыни
запах вовсе не розой и дыней.
Пахнут комплексы, глупости – всё!!
А от похоти просто несёт,
как от блуда - сильнейшим зловонием,
что является адской агонией.
И от слов неприличных и матов
разложенья идут ароматы,
А от себяжаления слёз
пахнет, как человечий навоз...
Сберегая твоё обоняние,
поверну я, читатель, внимание
к тем букетам из радостей-роз,
что плывут благовонием в нос;
где любви и блаженства стихия
исцеляет арОм-терапией!
Кто разить чем попало не хочет,
НАХОДИ новых мыслей Источник!!!
15 янв 2013
КОМУ Я ДОВЕРЮ ДОРОГУ
Кому я доверю дорогу?
Тому, кто научен вождению.
Я верю водительству Бога –
Иду за Его побуждением.
Я – следую за ПОБУЖДЕНИЕМ!
Как сблизиться с целью СКОРЕЕ?
Задачам – дождаться ОТВЕТЫ?
Доверюсь Тому, Кто мудрее,
Его обналичу советы.
ЕГО – исполняю советы!
Как мне оказаться в ПОБЕДЕ?
Как смерть и хулу не бояться?
УМУ – принимать с неба дебет,
И в Духе – покою предаться.
В мир Божий мне – просто отдаться!!
Да! Мастеру в руки ОТДАТЬСЯ,
ИСПОЛНИТЬ все Божьи советы
И – СЛЕДОВАТЬ за побуждением!
9.06.2014
*
Притянем не то, что желаем,
а то, что имеется В МЫСЛЯХ.
*
Важней того, что происходит,
ТВОЙ ВЗГЛЯД на то, что происходит.
*
ДЕЛА, СЛОВА и МЫСЛИ
сегодня
заказывают наше
завтра!
ДОРОГАЯ КНЯГИНЯ
Романс посвящён Екатерине Романовне Дашковой, к 270-летию со дня её рождения. Годы жизни: март 1743 – январь 1810.
К радости Вы появились для нас
Днём ясно-мартовски снежным!
Девочка в сердце осталась у Вас,
Девочка, ждущая нежность.
Духу Господь не давал ослабеть:
Сыпал Он в трудностях манну.
Девочку Вы сохранили в себе,
Девочку, ждущую маму…
Радостно с Вами родство осознать:
Вы всей душой – россиянка.
Нам Ваше имя, как разума знак,
Хоть не любили Вы якать.
Всех освежали Вы, словно весна,
Духом упругим, как мячик!
Чувства свои Вы решали стеснять,
Лишь бы другим было мягче.
Вы истребляли невежества тьму,
Делая знанье доступным,
Чуя, что многие Вас не поймут,
Что даже «друг» – не заступник.
Для переплавки в железных местах
В ссылке бывал Ваш характер,
Где распинали Вас вместо креста
Те, кто от Вас были в страхе…
Духу Господь не давал ослабеть:
Сыпал Он в трудностях манну.
Девочку Вы сохранили в себе,
Девочку, ждущую маму…
Припев:
Дорогая княгиня, будьте здравы и счастливы!
Принимайте признанье – Вы России примета.
В Вашем сердце скорбящем есть любовь настоящая,
Ею нас направляете Вы к свободе и свету.
Ею нас привлекаете Вы к свободе и свету!
Г.
В своей деревне Коротово княгиня жила зимой 1797 г.
РУКА ИЗ БОЛОТА
В каждой деревне гулялся свой праздник. Не каждый раз была драка, но частенько. И почти всегда какая-то заварушка да случалась. А в этот раз парни-мужики, прям, деревня на деревню!
И вышло, что… один друого убил. Испугался, конечно, да и спрятал его.
Нету сына домой. Родители – искать. Всей деревней искали не один день – нет нигде. Кто бы не знал, каково это! Не жив, так хоть было бы что схоронить. Тогда и его тело, и их душа – на месте бы.
Вот и холода уж наступили. И полоскали женщины бельё на речке. Вдруг, слышат, волк завыл. Да как-то и с пристрастием, будто зовёт. На одном месте стоит. И видно его. Жутковато – а то! – стало бабам. Однако, сердце бабье почуяло, а ум догадался.
Догадались они, кому сказать об этом волчьем вое. Не один пошёл несчастный отец, мужики с ним ещё, куда волк им показал. Походили там. Видят: из болота рука торчит. Так и нашли парня-то. Теперь уж они – родня вся – выли. Да зато и спокойнее стало не в пример.
После похорон заколол мужик телёнка; ногу с хорошим шматом сверху отнёс на то место, где волк стоял – в награду ему за наводку.
Этот случай поведал мне один человек про наши места Уломские, когда я объявила среди знакомых, что родом из Коротова, и что собираемся музей открывать в «Барском доме». Вдруг и откликается Мефодий Кузьмич Терехов. А я, говорит, был там в войну, в детдоме в Кисове.
Г.
Дорогие читатели, если вы имеете отношение к бывшему Уломскому району с центром в деревне Коротово – живёте ли, бывали ли зачем – то прошу написать о событиях, о временах, о людях, историю дома, предприятия, личности, свою биографию… для краеведческого сборника о нашем крае. Можно неотредактированное прислать, опишите, как можете. Благодарю. В. Басова.
СТРАСТЬ! СРОЧНО НУЖНА СТРАСТЬ!
Ей надоело это давно. Она сильно устала. Не столько от болезни, сколько от отверженности, от одиночества. Ведь по закону никому нельзя было к ней прикоснуться.Но та ответственность была на ней, так как болезни не видно снаружи.
Кровотечение не останавливалось уже 12 лет! Она обнищала; все накопления и доходы спущены на врачей. С каждым новым доктором вновь теплилась надежда. Но ничего не помогало.
Когда она стала слышать о НЁМ, об удивительных и множественных исцелениях, то в ней зашевелилось нечто отличное от надежды. Как будто поднимало голову, оживало что-то маленькое, но крепкое сильное и важное. Так это же вера! ВЕРА!!
Прошёл слух, что ОН будет в её городе. И тут забытая несвойственная смелость - ведь столько лет приходилось бояться - поднялась в ней. Вера вместе с надеждой, обнявшись, встали в сердце, одетые в огонь. Это СТРАСТЬ.
Она была решительна, как никогда. Внутренне оглянулась на жизнь, на дом, на своих. Попрощалась. По сути она шла... в общем, на смерть. Ведь она размечталась к НЕМУ именно ПРИКОСНУТЬСЯ. Чего было нельззяааааа! Ей грозило быть побитой камнями - страшно представить!
Но страсть отодвинула это на задний план. Она вышла из дома. Она шла на ЖИЗНЬ: "Если хотя к одежде Его прикоснусь, то ВЫЗДОРОВЕЮ"!
Она продиралась сквозь толпу, рискуя быть узнанной. Но всю голову занимал ОБРАЗ прикосновения и исцеления. Она УЖЕ была заблаговременно здоровой! И эта мечта проталкивала её между людей - к НЕМУ! К НЕМУ!
Всё! Произошло. Пришло. Заткнулось. Она ощутила.
И тут - ОН остановился. Вся процессия по инерции слегка протекла мимо них. Надо же: все теснили ЕГО, толкали, а ОН почувствовал её прикосновение к хитону. Близстоящие услышали обращение, а для неё прогремело: " Кто прикоснулся к Моей одежде?"
Чётко понимая, что речь идёт о ней, в страхе и трепете она открылась ЕМУ. Всё рассказала...
Толпу удивило даже не это славное излечение, а ЕГО поощрение: "Дщерь! вера твоя спасла тебя; иди в мире и будь здорова"...
"В мире"! ОН к полному здоровью прибавил ещё и мир - разрешил ей ничего не бояться и не винить себя. Оооо! Слава Тебе, Господи!
Постскриптум:
Не сдавайся! Не хорони мечту. Не давай проблеме победить тебя. Возгрей веру! Возожги страсть! Выскажись ЕМУ не в виде нужды, а в виде желания. Сбрось шкуру жертвы, надень доспехи победителя.
Дерзай, дщерь!
/ История пересказана с евангелия от Марка, 5 глава./
ДВА УЖАСА
1. КИЛОГРАММ ШОКОЛАДНОГО МАСЛА
Я сидела у окна за пустым столом. Просто сидела. Тётя Нина не выгоняла, но и не общалась особо. Мы с сестрёнкой часто забегали к ней на соседнюю улицу. У неё тоже были две дочки, примерно ровесницы нам.
Тётя Нина зашла в дом, повесила на обычном месте свой рабочий то ли халат, то ли плащ. И вышла по делам.
Я осталась ОДНА… Это сейчас я точно ведаю, что одни мы никогда не бываем. Разве что без людей.
Каким-то образом я знала, что в кармане того халата деньги. БУМАЖНЫЕ! Может, тётя достала их там, в коридорчике, посмотрела, и положила назад. А я заметила.
Скажите, откуда у маленького человека – лет шесть мне было – откуда такая мысль, что МОЖНО! взять чужое? Деньги! «Их будет много! И это будет МОЁ. Наконец-то я смогу купить, что захочу и сколько хочу.»
Я подошла к халату, вложила ручонку… в ЧУЖОЙ карман и достала скрученную вчетверо денежку – три рубля. Это была огромная сумма, поверьте. Для меня так вообще заоблачная собственность. Да ещё - так просто, без труда. Только поволноваться пришлось, чтоб кто-то не поймал…
А-а-а-а! Так ты всё же понимаешь, что это ПЛОХО! Дождалась, когда никого не будет, тайком, со страхом и сердцебиением…
Итак, с места преступления нужно было быстренько удалиться. По улице я шла с кулачком в кармане и радостным предвкушением. Но каким-то напряжённым. Ощущения полной победы не было. Это как в библии написано: «Некое страшное ожидание суда». Как у любого вора, видимо.
Захожу домой. Мама хозяйствовала на кухне. Сажусь на стул с миллионерским сознанием: всё могу. «Мама, – спрашиваю, – сколько стоит шоколадное масло?» Цена долетела из-за печки. «У-у, целый килограмм можно купить!»
«Где ты взяла деньги?» - мама появилась с этими словами в поле зрения. И вид её был не сильно добродушный. Не сильно.
Почему сразу - ВЗЯЛА? Разве не мог человек так просто поинтересоваться? Я тогда ещё не думала, что взрослые - догадливые; и не знают, а просто взяли и сообразили.
Всё стало уже неинтересно, страшно, позорно как-то. Мечта растаяла, как масло.
Мамин вопрос то ли прошипел, то ли прогремел в сопровождении приСТАЛЬного, режущего, исподлобного взгляда. «У тёти Нины», - это я озвучила свой приговор.
Исходя из маминой харизмы сейчас последует лекция с жуткими нотами, угрозы, может быть, крик и прочая неприятность. Но мама вдруг... как-то потухше ушла за печку. И оттуда – зияло молчание. Почему-то оно оказалось страшнее крика. Ноги от ужаса пришлось приподнять от пола. Кожа отделилась от мяса. Волосы тоже были как бы вне головы.
Наступило глубокое раскаяние. Если бы стояла ругань, то негде было бы просунуться покаянию…
Не помню, как я вернула деньги. Возможно, тётя Нина не успела и обнаружить, что трёшка куда-то уходила.
Любимого масла так и не удалось мне поесть вдоволь. Слава Богу!
Но событие это сильно проняло меня, каждую клетку организма. Особенно запомнился ужас и удивившее девочку-воришку мамино страшное запечное молчание…
2. НЕЖНОСТЬ
Девочка приходила в реальность после сна от приятного ощущения. Такое комфортное тепло… Немного жидковатое и быстро увеличивающееся в размерах. Освобождение от бремени, облегчение и… ТЕПЛО; чудесное! Тридцать шесть и шесть. Такой теплоты и консистенции она любила кашу: манную и пшённую.
Приятно. Но сознание почти сразу стало понимать, что тепло находится в неуместном месте. Оно заняло объём между попой и ножками и заползло под ножки и под попу.
Возможно, во сне всё казалось законным: вот она добежала до закутка у печки и распаренной – ну, той самой – уже почти касалась холодного белого обода горшка…
Я не помню, почему в проёме без дверей появилось взволнованное лицо молодого мужчины в кепке, лет тридцати. Может, я заплакала от…
Да, кстати, это случилось со мной. Мне было годика четыре. И мужчина этот был мой ПАПА. Так вот, Он остался за хозяйку и хозяина. Потому что мама уехала торговать на автолавке.
А я уже была сидя, сидя в тёплой каше. И она не казалась теперь приятной, как пару мгновений спросонок. Она была причиной моего… УЖАСА!
Четыре года. С высоты надменной взрослости взрослого кажется, что это ребёнок. Однако, он совершенно полноценный Человек со всем набором воли, самосознания, разума, чувств, эмоций…
И сейчас, в обкакавшейся девочке, из них преобладали страх, стыд и позор.
А молоденький папа, не глядя в глаза дочке, чтобы не смущать, ни слова не говоря – потому что не особенно понимал, что нужно сейчас говорить – быстренько всё убрал, что необходимо, сделал: обтёр, помыл, почистил, застирал… Ну, я не видела; знаю, что сделано. Застелил сухое. Девочка могла продолжать лежать и успокаиваться, размышляя.
Ни намёка пристыжения или попрёка, или нравоучения. Наоборот, помню какую-то торопливость и застенчивость – папа старался не усугубить и так сильное смущение ребёнка.
Думаю, что ни мама и никто другой об этом от него не узнали.
Мне навсегда запомнился данный случай именно как НЕЖНОСТЬ, перекрывшую ужас.
Главным ГЕРОЕМ истории был мой папа, который сам на себе вряд ли познал осторожность, деликатность, ласку. Потому что детство его выживало в тридцатые, когда за тобой присматривают сёстры, чуть старше тебя. А новорождённое отрочество попало на войну и послевоенные годы, где главной задачей родителей было – прокормить…
Вот.
СКОРАЯ ПОМОЩЬ
Вчера мне нужна была скорая помощь. Но мы не всегда сразу догадываемся, что самим не справиться. Или, догадавшись, не взываем о помощи.
На меня вчера навалилась печаль. В очередной раз, как плита на сердце, упала печаль о родном моём, милом моём человечке, с которым меня разлучили.
Когда тебя так придавило – в ушах стоит крик обвинений, тебя уволили со всех родственных позиций, от тебя почти отреклись и отняли возможность нормально общаться с родными – когда тебя ТАК придавило, то чтО ты можешь оттуда, из-под плиты?! Только плакать, стонать…
Приходит муж с работы, надеясь, что встретят его весело… Тут можно сделать большую паузу.
…Навалилось ещё вины, что ты разочаровала близкого человека, от которого думала получить поддержку и защиту. Стало ещё хуже. И от его погасшей радости тоже.
А он сидит и не знает, чем помочь. И объявил об этом: я ищу слова утешить, но не нахожу.
Я вспомнила, и не забывала, как утешают люди по плоти своей. Обвиняют тебя – как друзья Иова, помните? – или тех, через кого тебе пришло испытание. Ещё больше гнетут тебя.
Говорю мужу: нужна молитва. А он, помолчав: нет у меня молитвы.
Давление возросло до предела. «Ты что, забыл, как Господа зовут?!» – это уже крик.
Ты уже понимаешь, что помощи не дождёшься, что с тобой поступают по страху, а не по любви. Я убежала; да, куда тут особо бежать-то. Никто и не думал догонять меня и уговаривать.
И вот мы остались вдвоём: только я и Господь. Потихоньку приходит мир. Появилась возможность нормально размышлять.
И размышляю: почему не может близкий – тот, кто близко – оказать помощь? Даже знает, как, и не может.
Мне вспомнился случай. Это было на автовокзале. Мы ждали посадки на нкжной платформе. Недалеко два водителя возились со своим автобусом. То ли чинили, то ли меняли колесо. Автобус был на домкрате. Один водитель лежал под ним, другой был почти снаружи у колеса. Обоих я хорошо знала, много ездила.
Вдруг что-то случилось. Глухой звук, автобус осел, значит, слетел с домкрата. Мы видим, что того, кто работал снаружи, придавило. Похоже, ногу. Он корчился, но сделать ничего не мог. Который под автобусом… там вообще тишина.
Здесь, у здания автовокзала, были десятки людей в ожидании посадки. Ни один не шелохнулся. Смотрят в сторону происшествия – и ничего!
Мы с мамой – пожалуй, она первая – среагировали почти мгновенно. По согласию я бросаюсь в телефонную будку, рядом у стены, звонить в скорую. Мама, слышу, призывает: «Мушшыны, помогите, давайте поднимем автобус!» Картина перестала быть застывшей. Все бросились вытаскивать людей из-под.
В это время в трубке телефона, а значит, и в моём ухе слышен сытый и лишённый всякого сострадания голос. Сытый, потому что она ещё дожёвывала. Без сострадания, так как она не видит, что вижу я, да и пища – известно – усыпляет. Думаю, что на телефоне скорой помощи (как и на телефоне доверия) лучше работать людям бодрствующим, имеющим глубокое откровение, что туда звонят не только по пустякам. Не спеша – просто в такой ситуации каждая секунда кажется зловеще растянутой, ведь рядом человек мучается, да ещё у всех на глазах – жутко неторопливо на том конце трубки мне задают вопрос: «А почему звонят не из диспетчерской?» Преодолевая возмущение, я ей объясняю, что в диспетчерской, может, ещё и не знают, да и я не знаю, где диспетчерская…
Водителей этих я больше не видела. Тот, под автобусом, погиб сразу. Второму сильно повредило ногу и не только…
В этой истории мне больше всего запомнилась парализованная толпа – стоп-кадр. И равнодушный голос в телефоне скорой.
Я думаю, таким обездвиживателем работает страх. А страх в силах выгнвть только любовь! А любовь только у Бога! И только она создаёт в сердце сострадание и готовность мужественно помочь.
Поэтому, думаю, кто чаще общается с Богом, с теми Он и делится. Те и получают от Него силу, и смелость, и любовь. И это делается задолго до чрезвычайной ситуации.
Себе говорю. В основном, себе!
Я хочу быть готовой…
ТРИ ПОРОСЁНКА
Было утро.
Поэтому: бигуди, беготня… и, главное, стабильное желание выйти пораньше. Потому что, если оставить ровно 36 минут, то придётся постоянно бдить над скоростью, и ворваться в школу во время звонка с рабочей росой на лице и других местах. И с почти спокойной совестью разрешить себе две минуты на раздевание и взятие журнала…
В общем, пока всё двигалось обычно. Но вдруг… Нет, я не говорю, что раздался стук в дверь и входит…! Если и раздался стучок, то я или не слышала, или не помню. И вошёл человек – наверное, можно его назвать обычным, когда тебе уже под сорок, а человек этот всё время у тебя есть, и есть он как-то заметно выпукло, а зачастую болезненно выпукло. И по отношению, ставишь его примерно на один уровень с детьми. То есть родня очень родная.
Возможно, вы догадались, что это была – мама.
Хочу, хотя это и не логично, выложить пояснения к тому, что произошло дальше, и что меня так удивило. И запомнилось на всю жизнь! Есть предположение, что запомнится и вам.
Так вот, от маминой – и моей родной – деревни до той, где я жила с детьми, было 25 километров, с поворотом не в сторону районного центра, поэтому добираться было сложно. И надо сообразить и заранее просчитать, как это сделать. Так что ранним утром мама ко мне, как вы опять догадались, появлялась не каждый день. А теперь уверяю, что не бывало ни разу ни до, ни после.
Второе пояснение: набожность у мамы если и была, то столь неочевидна, что даже я ни разу не заметила. (Правда, в скобках придётся уточнить – только что, печатая эти строки, вспомнила – что однажды я уговорила маму съездить в церковь покреститься.) Хотя родственники у неё были староверы, но в советское время всякое их влияние пришлось запрятать поглубже, так что зарылось оно до невидности.
И третье: мама, как любой мирской человек – и по-честному упомянем, что и большинство называемых верующими – имела обыкновенную гордость, амбиции, мнительность, страх перед чужим мнением и прочее.
И вот этот неожиданный человек входит в жилище ельской учительницы – заброшенную школу – в такой рискованный час с тяжёлой сумкой, в которой: молочко, сметанка, творог, свежие пироги – то есть встать ей пришлось в заоблачную рань! А также – достаёт шоколадку «ТРИ ПОРОСЁНКА». Опять же, простите, лучше сразу расскажу про «поросят». Когда я тут же при маме начала лакомиться этой шоколадкой – правда, уже после того, как произошло то удивительное и чрезвычайное и совершенно из ряда вон выходящее событие – она мне показалась настолько вкусной, что ещё и это добавило удивления. Потом я искала такую же – насилу нашла – думала, что дело в «Трёх поросятах», но купленная находка не оказалась столь поразительно приятной.
А произошло вот что.
Как вы – уже в третий раз – поняли: мама моя сделала нечто совершенно нехарактерное для неё. Она проходит к столу у окна. Садится и отворачивается к свету улицы. Теперь я понимаю, что она не смотрела именно В окно на что-то, а собиралась с силами. И если не ошибаюсь, если мне не изменяет память, я услышала слово… ДОЧЕНЬКА !!!
Снова – просто очень необходимо – придётся пояснить. Маме не было восьми, когда началась война. Дедушке, отцу её, дали отсрочку на пару месяцев, потому что в июле родился пятый ребёнок. Деда вскоре забрали на фронт, откуда он уже не возвращался; в 45-м погиб в Польше. Бабушка умерла в тот же месяц, в то же число, только лет через тридцать-плюс. И от этой красивой женщины, на которую легла обязанность прокормить пятерых, ожидая всю войну чудесного своего Алексея, такого скромного и всё же популярного в тех местах человека, гармониста, честного труженика – от бабушки моей (и глядя на моих дядей и тётю с мамой, я уверена) вряд ли кто-то из детей услышал слова «доченька», «сыночек». Скорей, получали словесные пиночки. И не только.
Так вот, маме было не с кого это взять. Но для меня в данный изумительный момент у неё откуда-то ЭТО нашлось. Мама… начала просить прощения у меня за все грубые и плохие слова, какие она когда-либо говорила в мой адрес.
Страдала я сильно. Я сильно страдала от них! Но в те моменты она, конечно, не понимала, какую боль и какое унижение моей личности приносит своими словами. Я бы сравнила это с глухотой птиц перед размножением в их гуляношное время, время завлечения сударушки и превозможения остальных претендентов – когда шепчут тетерева и щёлкают соловьи, они почти ничего не слышат. Так и человек – хотя здесь происходит противоположное – когда, извиняюсь, орёт, или тихо-интеллигентно наезжает, на ближнего, не чувствует, что пронзает его, раздирает его сущность!
Но мама вдруг как-то поняла. Ощутила. Ей открылось. Дошло. Включилось сострадание, какое есть только у Бога в сердце, и только Он, думаю, может этим поделиться! Да. Но дальше нужно сделать – сделать!? – удивительно чудесные ещё две вещи. И вот это, мне кажется, происходит редко. Нужно ОСОЗНАТЬ необходимость попросить прощения. А теперь самое трудное – ПОПРОСИТЬ прощения.
И моя мама совершила этот подвиг! К тому же она оснастила его подобающе, она тщательно подготовилась к нему!
Когда я слушала её, я не помню опоры, не помню под собой основания. Наверное, была в улёте…
После этих «Трёх поросёнков» к сладостям, может, и питаю слабость я, но отношусь без интереса: замечено, нет слаще и вкуснее, чем те – от мамы!.
Вот.
НЕИМОВЕРНАЯ СИЛА
Она шла прогулошно, катя перед собой карету с принцессой. Душу наполняло любование зеленью природы, зелёностью коляски, и особенно, её содержимым – кудрявенькой брюнеточкой, дочечкой своей!
Это случилось внезапно. Она, казалось бы, не убирала внимания с дороги. Откуда он взялся? Огромный КАМАЗ. Он занял всю ширину. Некуда свернуть. Почему-то ни тротуаров, ни обочины. Ехал КАМАЗ, по-видимому, с обычной скоростью. Не видел её что ли: было полусумрачно-полудождливо. Или заснул?
Нет, конечно, она сейчас не думала обо всём этом. Она просто видела, как мед-лен-но, мме-е-дл-ле-ен-н-но-о-о двигался на них с дочкой большой-БОЛЬШОЙ…, всё собой заслонил. Не было ни мыслей, ни страха, ни бешеного боя сердца. Только решение. Одно только решение бетонной стеной. И сила на его выполнение. Её она почувствовала прежде применения.
Она… просто оставляет коляску, и – шагнула на КАМАЗ. Даже прежде, чем расставить руки и упереться в машину, а ногами в землю, как Илья Муромец, сильно-сильно, не сдвигаемо – она глазами и всем существом стала останавливать гиганта. Она точно знала, что не даст наехать ему на ребёнка!
Она точно знала, просто уверенно ЗНАЛА, без грамма отступления, что ребёнок ей дан для любви!! Для любви, а значит, и сохранения. И никакая стихия, никакой битюк, никакая штука на колёсах не смогут пересилить её силу, чтобы навредить ребёнку! И не ценой её смерти. А ценой ЖИЗНИ. Ей хоть как нужно выжить! Придётся выжить, чтобы выкормить, чтобы вырастить, довести до самостоятельного счастья милую-милую дочечку свою.
…Они с КАМАЗом сравнялись. Замедленно и неотступно соединились в моменте и точке контакта. И стали меряться силами. Силы были неравными… Заметно мощнее эта маленькая, собранная в духовно-мышечный комок, молоденькая – МАТЬ. Если б знал КАМАЗ, что дело не в размерах и «лошадях»…
Теперь уже можно поразмышлять и философски весомо сказать, что дело в характере и силе любви. И в материнском инстинкте.
...КАМАЗ остановился на считанных сантиметрах. В смысле, так короток был тормозной путь. Ей нельзя было иначе: сзади очень близко стояла коляска с сокровищем! И на этом крошечном отрезке движения и странном отсутствии времени ей пришлось – «пришлось», видите, толком слова не подобрать – саккумулировать и выплеснуть невероятное, сказочное, нечеловеческое усилие…
И скорей всего… не она и применяла силу-то. Или применила не свою. Похоже, глядя на её несгибаемую веру, Кто-то помог. Кто-то вмешался!!
А на её лбу капли то ли пота, то ли крови…
Это потом она оказалась слабой женщиной с почти тряпичными, сильно дрожащими ногами и колотящимся сердцем…
Она не видела реакции водителя. И не надо. Нужно было изо всех сил – ну, опять изо всех сил! – экономить силы, чтобы дойти до дома, не отвлекаясь ни на что. Иначе можно растаять, упасть, даже умереть. Но не затем она только что победила, чтоб не удержать это…
Ой, тяжко так! Сейчас тяжко, когда вспоминаешь.
А тогда просто – сделала! И всё тут.
PS: Попробуй только! Так бы и было!
У Любви – сила неимоверная.
От всех бед защитит она детей моих!
Вот так. И только так!
Декабрь 2011
Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:
©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.
|
