Осип Устинович Смоленский.

Родился Осип Устинович Смоленский¹ в 1872 году² в небольшой деревне Хворостово Добручинской волости Гдовского уезда Псковской губернии, в семье беднейшего крестьянина. Настоящая, «дедовская» его фамилия, как свидетельствует он сам, была Павлов и причины ее изменения неизвестны.
Положение семьи, живущей «в курной деревенской лачужке» было тяжелым. Как вспоминает Смоленский «сам-седьмой, а за мной мелюзги было еще 6 человек детей». С десяти лет Осип, как «старший» сын, уже начинает помогать отцу по хозяйству. Когда мальчику едва исполнилось 11 лет крайняя нужда заставляет родителей отдать его в пастушки. Последующие пять лет заполняли досуг мальчика до отказа: летом Осип пас стада, а зимой либо ездил с отцом на рыбную ловлю (их деревня находилась неподалеку от Чудского озера), либо помогал ему на лесных промыслах.
О. У. Смоленский вспоминает: «…я не имел счастия попасть хотя-бы в сельскую школу… родитель мой умел почти по слогам читать и также писать… я от него и занялся азбуке…»
В тяжелые и горькие годы детства О. У. Смоленский «принялся за самообразование: зубрил книжонки, какие под руку попадут, также и письму занимался без велико правильного преподавателя» и попутно сильно увлекался игрой на гуслях и жалейке. Вспоминая о своем детстве и объясняя свое увлечение народными музыкальными инструментами, он много позже напишет В. В. Андрееву следующие слова: «огонь… горел во мне с 10-летнего (если не раньше) возрасту».
Однажды Осип увидел у старого бродячего музыканта-странника старинные гусли. Инструмент был совсем простой, семиструнный, но, тем не менее, запал в душу мальчика; «как-то раз по уходе его, - вспоминает Смоленский, - я соорудил и себе гусли – род коробочки чуть ли ни в четверть аршина квадрату кругом, высотой же с вершок и натянул три (простой проволоки) струнки, на остальные же две «струн» не хватило – то я умудрился и отчесал чуть ли не полхвоста у отцовской клячонки…» и начал «тренькать и веселить моих сверстников, ванек, гришек, матрешек»³.
Увлечение инструментом росло и очень скоро Осип научился мастерить гусли разных размеров. «Я принимал заказы, - вспоминает он, - Смотришь как какой-нибудь Данилка или Гришка несет 5 коп., «стянутых» у отца или матери, а за неимением «металла» брал я за свои труды и яйцами не менее пяти штук или селедку крупного «калибра»⁴.
Год от года Смоленский улучшал свои гусли, понимая, что при наличии небольшого количества струн исполнительские возможности инструмента не давали сколько-нибудь ощутимого эффекта даже при игре простых народных наигрышей и песен. По праздникам О. У. Смоленский веселил деревенскую молодежь и сельскую интеллигенцию. Слава о нем как игроке на гуслях быстро росла, и вместе с ней росло и совершенствовалось исполнительское мастерство музыканта.
В 1893 году Смоленский приехал на заработки в Петербург и начал трудиться в артели каменщиков. Работа была тяжелой и изнурительной, на несколько месяцев «гусли… приутихли… бывало до того руки отсадишь трамбовкою, что в часы свободные не до забавы». Год спустя после приезда в столицу, Смоленский становится кочегаром детской больницы принца Ольденбургского. После шестилетней тяжелой физической нагрузки мостовщика, по выражению Смоленского наступил период «попрохладнее». В течение девяти лет – служба у парового котла с ежедневной ноской и сжиганием до 70 пудов угля. И, тем не менее, Осип Устинович был счастлив, если можно было назвать счастьем его положение, «…то ли не чудо сотворилось со мной, жалким пастушком… перенестись из того колорита в теперешний».
Все свободное время Смоленский посвящает самообразованию и совершенствованию игры на гуслях. Он много читает, очень интересуется и следит за деятельностью В. В. Андреева. Позже, в письме к нему, он признается: «я живучи в то время у принца Ольденбургского в скромненькой кочегарочке с жадностью набрасывался на те строки, которые посвящались Вам. И я в то время брал свои закоптелые гусельцы… и в экстазе, то же не для кого невидимо, творил чудеса и такие шутки начинал выковыривать… думал я вот если бы бог послал мне такого человека, который показал меня этому самому г. Андрееву… и чтобы он сказал о моих гусельках и моей игре».
Вскоре Смоленский изготовил гусли с 10 струнами и несколько изменил свою манеру игры – не пальцами, а плектром, который он первое время делал из прутиков простой метлы. Причину изменения игры Осип Устинович объясняет так: «поступил я в больницу… жизнь потекла много ровнее… я принялся здесь за гусли поиграть все в той же деревенской манере, но когда случайно пришлось мне услыхать игру любителей… до сель не слышанную мною музыку, более всего мне бросилось не слышанный мною минорный тон… я скорбел, что мои гусли не имеют такова... наконец в 1898 г… я из трех нижних струн устроил минорный аккорд».
Игра самоучки-гусляра находит признание в кругу местной «аристократии», состоящей из кухарок, кучеров, горничных, пожарных и разных кумушек. Рос авторитет музыканта, равно как и его исполнительское мастерство. В 1895 году О. У. Смоленский решает сделать инструмент вдвое меньше прежних гуслей и октавой выше по звучанию. На новых гуслях он быстро учит играть местного водопроводчика Лавруху и уже вдвоем с ним продолжает выступать на местных любительских вечерах. Вскоре появляются еще одни гусли. Размеры их больше первых, и звучат они уже не октаву ниже. В качестве исполнителя на них Осип Устинович обучает сына соседа-сапожника. Так рождается первое трио на гуслях звончатых. В 1897 году трио выступает в балаганах, располагавшихся в то время на Преображенском плацу. Гусляры сопровождали выступление марионеток. В 1898 году выступление в балаганах повторилось, но уже на Семеновском плацу. Именно здесь один из случайных слушателей советует Смоленскому познакомиться с Андреевым. Вот как сам Смоленский вспоминает этот эпизод: «И когда в 1898 году 2-го февраля пришлось мне впервые участвовать на одном спектакле… мне еще тогда говорили, что вам обязательно нужно показать ваши гусли и игру г. Андрееву… что вы так не будете оставлены в первобытном состоянии с вашими гуслями». Однако, встреча с В. В. Андреевым состоялась несколько позже.
В 1899 году О.У. Смоленский выступает уже на настоящей сцене Петровского парка. А в 1900 году гусляры попадают в труппу Козлова в качестве аккомпаниаторов певцам и в течение двух лет выступают на сцене только что открывшегося Народного Дома, принимают участие в дивертисментах⁵.
Наконец, случай сводит гусляра с В. В. Андреевым. 10 декабря 1900 года О. У. Смоленский, захватив своего лучшего ученика Костю Дмитриева, впервые приехал к В. В. Андрееву. «У Василия Васильевича как раз была репетиция. Принял меня, - вспоминает Смоленский, - очень любезно, внимательно прослушал игру на гуслях и остался доволен ею»⁶.
На репетиции присутствовал Н. И. Привалов, который заинтересовался гуслями, сделанными Смоленским, и по просьбе В.В.Андреева впоследствии во многом помог в совершенствовании гуслей звончатых.
Вскоре О. У. Смоленский, следуя ценным советам и указаниям Привалова, сделал новые образцы гуслей, более низких по звучанию (альтовые и басовые), снабдив их канительными струнами и по собственной инициативе создал собственный хор гусляров, состоявших из шести исполнителей. В. В. Андреев по этому поводу свидетельствует: «Таким образом, инициатива совместной игры на гуслях принадлежит всецело крестьянину О. У. Смоленскому⁷.
Хор гусляров, при содействии режиссера А. Я. Алексеева, принимает участие в дивертисментах Народного дома.
В 1902 году Н. И. Привалов приглашает Смоленского вести преподавание гуслей в бесплатных классах Попечительства о народной трезвости, а В. В. Андреев предлагает учить игре на гуслях солдат Сводного Гвардейского батальона и принимать участие в совместных выступлениях с балалайками⁸.
В ноябре 1902 Смоленский оставляет службу кочегара и поступает в Великорусский оркестр В. В. Андреева. Начинается новая интересная жизнь: в качестве руководителя хора гусляров и жалеечников, солиста-исполнителя, мастера-изобретателя, преподавателя⁹.
Несмотря на то. Что О. У. Смоленский был самоучкой и по существу музыкально необразованным человеком, он официально занимал место преподавателя¹⁰.
Н. И. Привалов, организатор и директор бесплатных музыкально-хоровых классов для рабочих и крестьян в Петербурге с 1902 по 1917 год, отмечая музыкальную одаренность О. У. Смоленского: «Преподавателем игры на гуслях звончатых был бывший пастух Гдовского уезда Осип Устинович Смоленский - великий виртуоз-гусляр и весьма одаренный от природы музыкант¹¹.
Попытки О. У. Смоленского постичь музыкальную грамоту, к сожалению, окончились совсем неудачно. Поэтому поводу, в письме к В. В. Андрееву мы находим следующие горькие слов: «… осенью 1902 года В. Л. Насонов начал учить меня цифровой системе¹²... а Н. И. (Привалов) начал говорить, что это мертвое дело, цифровая система, лучше я Вас по нотам научу. После 3-х уроков со мной… говорит, что лучше надобно мне ознакомиться поближе с вашими приемами игры, а я напишу школу-самоучитель на гуслях и вы тогда сами научитесь и действительно школа вышла 1 ноября 1903 г. и у меня сила вышла»...
В 1906 году Смоленский создал хор жалеечников. Этот новый коллектив выступил впервые в Народном доме, впоследствии часто принимал участие в концертах, преимущественно благотворительных¹³.
Смоленский решает объединить гусли и жалейки и выступает единым ансамблем, именуемым Народный хор Гдовских гусляров¹⁴.
Программа хора гусляров выглядела всегда примерно так:

1. «Былина», русские народные песни.

2. Соло на жалейке О. У. Смоленского под аккомпанемент гусляров.

3. «Работящая Дуняха», русская шутливая песенка, под аккомпанемент гусляров исполнял крестьянин П. Волков.

4. Военные песни и русскую пляску исполнял 10-летний мальчик Павлуша Купчинников.

Программа исполнялась «к ряду в один выход», то есть в одном отделении. Все чаще Гдовские гусляры выступают самостоятельно в концертах. Нередко выступления совпадают с репетициями Великорусского оркестра. В таких случаях Смоленский, обращаясь в руководителю Великорусского оркестра, писал: «Думаю, что не обижу Вас моим отсутствием этих двух репетиций.
Дело сложилось так, что эти вечера выступаю с гуслярами «в концертах» излюбленного «ассамблея»». И надо сказать, что В. В. Андреев всегда поддерживал гусляра во всех его начинаниях.
В начале 1909 года, в Новом зале театрального клуба на Литейном, с участием народного хора гусляров О. У. Смоленского, состоялся первый концерт исполнительницы цыганских романсов и русских песен Н. В. Дулькевич. 3 мая 1909 года по инициативе В. В. Андреева хор Гдовских гусляров в роскошных костюмах с певцом-«баяном» выступил в Народном доме. Причем, по идее организаторов, гусляры в течение вечера выступали дважды: на сцене и в Таврическом саду. Окрыленный успехом, на следующий день Смоленский написал В. В. Андрееву письмо следующего содержания (дается в сокращении): «…вчера такой был холодище… я… являюсь виновником Вашего выезда на холод… вчерашнее посещение «садика» (Таврический сад) это истинная любовь Ваша к народному творчеству…
Дорогой В. В.! Трояновский Вам намекнул, что хорошо бы нас государю показать и мне думается что худова не будет от этого, т.к. наша стройная игра… безусловно ему понравится… государь пойдет на встречу… т.к. будет видеть новую область творчества Вами вызванную к жизни… мне боязно, как бы кто помимо Вас не показал хор гусляров… царю батюшке… Конесно хор гусляров солдатиков… государь видел… гусляры играют не так как мы своим составом… пусть он кормилец отпустит Вам несколько тысяч в год, дело покажет, что деньги не брошены»¹⁵.
1909 год в творческой судьбе О. У. Смоленского был удачным. Серия концертов, в том числе участие в Славянских концертах М. И. Долиной, вызвали немалый интерес к хору Гдовских гусляров. И, как свидетельствует письмо от 31 декабря 1909 года к В. В. Андрееву, Смоленский получал даже приглашения за границу: «Хотелось бы мне… попросить отеческого совета относительно предложений в заграничное турне, которыми я завален в настоящее время как редкостный народный ансамбль… соблазн велик… особенно при падении игры в Народном доме». В начале 1909 года в Славянских концертах, организованных солисткой «Его Императорского Величества» М. И. Долиной принимали участие «… великорусский оркестр Н. И. Привалова… народный хор гусляров крестьянина Смоленского»¹⁶.
Интерес представляет программа этих концертов:

1. Три соединенных хора с оркестром Гвардейского экипажа

2. Великорусский оркестр Н. И. Привалова.

3. М. И. Долина в сопровождении Великорусского оркестра и хора.

4. Пианист А. В. Вержбилович.

5. Солист русской оперы А. М. Боровик.

6. «Народный хор гусляров под управлением крестьянина Смоленского» исполнил две старинные народные русские песни на жалейках и гуслях: «Уж, ты сад, ты мой», «Из под дуба, из под вяза».

7. М. И. Долина с Великорусским оркестром и хором.

Перечисленные номера составляли первое отделение концерта, во втором отделении в основном были заняты те же артистические силы, но по объему оно было несколько меньше. Пресса в своих откликах на концерты, не обошла молчанием гусляров: «…из отдельных исполнителей… отметим… гусляров и жалейщиков г. Смоленского, представивших любопытный деревенский инструментальный ансамбль» («Новое время», 1910, № 11813).
Гусляры выступали не только на сцене, но и во время антракта в фойе. В период войны 1914 года О. У. Смоленский со своим ансамблем принимал участие в разного рода благотворительных, в том числе и патриотических концертах; «выступал, конечно, безвозмездно, - вспоминает он, - всего пришлось играть здесь 57 раз. Кроме этого в лазаретах для раненых выступал свыше 60 раз»
Деятельность О.У.Смоленского была «высочайше» отмечена. Вот что он пишет В. В. Андрееву по этому поводу:
«27-го сего марта Его Императорскому Величеству благоугодно было наградить меня Вашего скромного покорного слугу монаршей милостью Большой Золотой шейной медалью на Александровской ленте и чудными золотыми часами с государственным гербом за участие в патриотических концертах… не будь предыдущих Ваших представлений к Высочайшим наградам… я не мог бы конечно получить… этой милости (хотя играли мы все время безвозмездно)». И далее: «… принимая подарки… в русской рубахе и лаптях среди блестящих фраков и заслуженных императорских артистов, я сказал «блестящую речь» благодарности, а именно только и мог сказать «спасибо» и пошел ослепленный восторженными поздравлениями окружающих».
Уже на склоне своей исполнительской деятельности О. У. Смоленский по- прежнему оставался сторонником принятой тогда моды часто бывать на людях в исконно русском одеянии, образно говоря, «в сермяге, в посконных сарафанах и лаптях»; в отношении своих взглядов и убеждений придерживался славянофильских веяний и был приверженцем монархии.
Кроме участия в патриотических и разного рода благотворительных концертов, не дававших средств к существованию, Смоленский со своими гуслярами продолжает выступать и в других театрализованных мероприятиях. Об этом свидетельствует одно из многочисленных писем В. В. Андрееву, датированное 26 марта 1915 года:
«… немного опаздываю на репетицию. Дело в том, что в Народном доме, у А. Я. Алексеева в 8 ч. вечера идет «Разрыв-трава»…Гусляры играют «плясуньям» (в 1-м действии, во 2-ой картине) возможно, что пожелают пустить «Рябинушку» или «Дубинушку» в концерте Н. В. Плевицкой». Из письма становится ясно, что творческий союз О. У. Смоленского с известным режиссером А. Я. Алексеевым. который начался еще в 1902 году, продолжается. И, кроме того, гусляры принимают участие в концертах на самом высоком уровне с популярной в то время певицей Н. В. Плевицкой.
Летом 1915 года в Петербурге по инициативе В. В. Андреева Министерством просвещения были организованы музыкальные курсы для учителей, в основном из сельской местности, с целью ознакомления с русскими народными инструментами и дальнейшей их популяризации. В качестве обязательных для изучения инструментов были балалайка и домра. Однако Смоленский имел прямое отношение к курсам, о чем мы узнаем из писем его к В. В. Андрееву: «Дорогой Василий Васильевич!
…меня «забрало» сыграть с народным хором на Ваших курсах в Вашем присутствии, но если дело так пока не выходит, то немножко отложим это интересное выступление. Говорю интересное потому, что мне хотелось бы показать всю «картину» нашего ансамбля, как игру хоровую так же кое-что другое, скоморошье».
В. В. Андреев откликнулся на предложение О. У. Смоленского и организовал выступление: оно состоялось 2 августа). По поводу его О. У. Смоленский писал: «Дорогая Вашему сердцу аудитория выслушала нас с напряженным вниманием, прощая в душе дефекты самобытного народного творчества. Наша «лихая» игра заинтересовала… учителей и учительниц… после нашего демонстрирования пришлось указать приемы игры окружавшим нас… Способности многих, взявших гусельки, меня поразили. Просто говоря, на раз заиграли. После этого я каждый день ходил заниматься с желающими. А их было так много». В целях популяризации своего дела и непосредственного знакомства с возможностями народных инструментов, Андреев 11 августа 1915 года в помещении актового зала Ларинской гимназии, где проходили занятия музыкальных курсов учителей, дал концерт Великорусского оркестра, в котором принял участие Смоленский. Перед его началом В. В. Андреев обратился к слушателям кратким словом, в котором отразил сущность Великорусского оркестра и историю его создания, пояснил отличие русского народного оркестра от симфонического состава. В течение всего концерта, перед каждым исполняемым номером программы, давал пояснения. Живая демонстрация инструментов русского народа, великолепный исполнительский уровень, вызвали у слушателей восторг и чувство национальной гордости. По свидетельству очевидцев в тот памятный вечер оркестр действительно играл превосходно, имея такую благодатную слушательскую аудиторию. О. У. Смоленский на жалейке солировал русскую народную песню «Ты, рябинушка кудрявая», а «Как под яблонькой» играл на гуслях звончатых¹⁷.
Известно, что Смоленский обращался к Андрееву с просьбой «народить новых инструкторов сельских учителей» и считал, что они могут образцово поставить дело на периферии. Он писал: «налаживайте эти благодатные курсы… выработаете устав и для гусельного дела… надо хорошо подумать выработать программу… моя мечта осуществима».
В своих письмах Смоленский информирует Андреева о строе «яровчатых», особо заостряя отдельные технические моменты, связанные с пропорциональной постановкой порожка инструмента и точной проверкой силы натяжения струн «чтобы их зря не рвать» и сообщает репертуар, «пишу Вам песни наши»:

“Час да по часу день проходит”
“Не будите меня молоду”
“Мил уехал, скучно стало”
“Шел Ваня дорожкой”
“Черный ворон”
“Не томи меня, черненькая”
“Сад, мой сад”
“По улице мостовой”
“Сени новые”
“Кормилец ты мой, митрошенькой”
“Экой Ваня, разудалая голова”
“Хороша наша деревня”
“Воля, моя воля”
“Дунюшка, голубушка”
“Как на горе калина”
“Подружки”
“Под яблонькой”
“Возьму в карточки загадаю”
“В Таганроге случилося беда”
“Приди мил, во садочек”
“Как на улице шумят”
“Спи младенец”
“Светит месяц”
“Кругом осиротела”
“Гречаники”
“По Питерской”
“Сизенький голубочек”
“Во лузях”
“Вдоль по реченьке Дунаю”
“Полянка”

В. В. Андреев в 1913 году ввел гусли звончатые в свой оркестр, но все же не остановился на варианте Смоленского, а пошел по линии дальнейшей модернизации инструмента. У гуслей, введенных В. В. Андреевым, был выработан новый тип порожка для струн, сделана выемка на корпусе для левой руки. Кроме того, по просьбе Андреева, инструменту был придан красивый вид. Идея ключа для получения других тональностей принадлежит Д. И. Минаеву, а практическое воплощение звончатых гуслей, введенных в оркестр – С. И. Налимову, которого, кстати, считают только струнным мастером¹⁸. Приведем выдержки из статьи В. В. Андреева, в которой отражены история и мотивы интересующего нас вопроса:
«Так называемые «гусли звончаты» один из любимейших и древнейших видов народных гуслей, существовавших на Руси и известных с XI века… доставлены мне крестьянином Осипом Устиновичем Смоленским, отличным игроком-виртуозом на них. Совместную игру на гуслях я впервые услыхал именно от него в 1900 году; еще до знакомства со мной О. У. Смоленский выступал с двумя своими учениками в Попечительстве о народной трезвости с 1899 года.
Когда Смоленский явился ко мне в первый раз с двумя своими товарищами- учениками в 1900 году, у него были самим построенные три разновидности гуслей: малые, средние и большие. Позднее он присоединил в этому составу по совету Н. И. Привалова еще гусли с более низким строем, организовав по собственной инициативе хор народных гусляров. Таким образом, инициатива совместной игры принадлежит… О. У. Смоленскому.
Смоленский обратился ко мне с просьбой содействовать усовершенствованию его музыкального ансамбля и самого исполнения. Занятый именно в этот период моего первого знакомства со Смоленским и усовершенствованием, и введением в мой оркестр, других гуслей в виде стола на ножках, «гуслей с клавишами», обладающих громадными техническими преимуществами оркестрового инструмента, я познакомил Смоленского с моим учеником и сотрудником Н. И. Приваловым и поручил ему, как своему помощнику, наиболее интересующемуся народным искусством, содействовать идее Смоленского. Н. И. Привалов заказал инструментальному мастеру Норману по гуслям Смоленского и по его указаниям построить более правильное размерами семейство гуслей, не изменяя их древнейшей формы XI века, т.е. удлиненного треугольника, оставив строй и количество струн так же без изменения, не прибегая при этом к каким-либо усовершенствованиям ни в звуковом отношении, ни в смысле их внешности, т. е. усовершенствования их типа.
Организованный Смоленским хор народных гусляров с новыми гуслями работы Норманна пользовался выдающимся успехом в Попечительстве о народной трезвости, где его хор был приглашен при содействии Н. И. Привалова и стал очень популярен, представляя собой крайне интересную чисто народную музыкальную организацию совместной игры на гуслях, что в моих глазах представляет особую ценность, так как инициатива совместного исполнения на различной величине инструментах исходит непосредственно из народа.
По примеру Смоленского появились и другие хоры гусляров, организованные по образцу хора Смоленского.
Этот древнейший вид гуслей во мне всегда возбуждал глубокий интерес. Ввести же эти гусли в свой оркестр в таком виде, как ими пользовался Смоленский, меня удерживала их примитивность, несмотря на то, что эти гусли обладают исключительной характерностью звука, необыкновенно ясной звонкостью тона и силой, отчего наш народ, со свойственной ему меткостью так удачно окрестил их под названием «Гусли звончаты». Позднейшая форма таких же гуслей, но с открылком XVIII века послужила мне образцом для усовершенствования и введения этих гуслей в Великорусский оркестр в 1913 году.
…мне лично посчастливилось найти точно такие же гусли и слышать их исполнение… от крестьянина Григория Свистунова из деревни Ильина Вышеневолоцкого уезда Тверской губернии в 1898 году, …гусли эти перешли к нему от деда и потому подлинность их древнерусского происхождения – вне сомнения.
Я основательно ознакомился с техникой игры на «гуслях звончатых» от О. У. Смоленского, которого пригласил еще в 1902 году в качестве преподавателя в полковых частях войск гвардии, чтобы поддержать его интересное самобытное дело и дать возможность этим гуслям развиваться и проникать в народ через посредство нижних чинов, по отбытию службы возвращающихся в деревню.
…гусли…форма… на которых играл О. У. Смоленский со своим хором, заказанных Н. И. Приваловым, неудобна для играющего, так как левая рука его постоянно остается на весу, ничем не поддерживаемая, а потому открылок в гуслях того же типа позднейшего периода, т.е. XVIII столетия… Трофима Ананьева и Григория Свистунова, имеют большое преимущество как в смысле удобства игры, так даже и в смысле красоты формы самого инструмента. На основании этих соображений я приделал к гуслям открылки… строй сохранен мной народный, т.е. диатонический, показанный О. У. Смоленским, но по просьбе игрока О. У. Смоленского приставлено две струны т.е. вместо 13 металлических струн – 15.
…они, благодаря новому приспособлению для механической перемены строя, становятся вполне оркестровым инструментом… Повороты ключа (валика) числом пять, дают возможность, не перестраивая отдельных струн инструмента, получить шесть различных тональностей… ключ вращается под струнами вполне свободно и повышенные им струны звучат прекрасно, давая абсолютно верные полутоны» («Вешние воды», № 7, 1915).
Заканчивая разговор об О. У. Смоленском, его месте в истории национального развития русских музыкальных инструментов, приводим письма гусляра к его коллегам, помогающие понять их взаимоотношения и обстановку того времени. Письма О. У. Смоленского даются, по возможности, в хронологическом порядке.

Письмо 1 (без даты) В. В. Андрееву: «…прошу Вас не отказать мне и приехать на торжество наше скромное… Вам конечно известна моя некомпетентность в литературной музыке и я ничего не понимаю в этот новом ансамбле. Просто сижу и играю как в чаду каком… много труда и души вкладывает Н. И. (Привалов) в это дело». Очевидно, речь идет о новом ансамбле, созданном Н. И. Приваловым в Попечительстве о народной трезвости, где играл Смоленский.

Письмо 2 (от 2 февраля 1909 года) В. В. Андрееву: «… очень необыкновенный факт явится в распадении такой дружбы многолетней и таких добрых сердец как Ваше и Н. И. Привалова… дело то уж больно для меня серьезное и близко моему сердцу с обеих сторон… Помните на 2-м Славянском концерте М. И. Долиной Вы мне сказали о маленькой неудаче в исполнении Великорусского оркестра Н. И…. ничего обидного и несправедливого высказано не было… по адресу многострадального труженика… Н. И. Привалова… нашлись люди… желают внести яблоко раздора… в течение семилетнего моего пребывания у Вас на службе… Вы меня уговаривали не забывать заслуг Н. И. в моем гусельном деле». В известных публикациях обходят вопрос об имевших место разногласиях между Андреевым и Приваловым. Начиная с 1909 года они приняли ощутимый характер и в дальнейшем усилились еще больше.

Письмо 3 (без даты) В. В. Андрееву: «Н. И. Привалов, у которого я пока служу (держусь на волоске) в классах Народного дома… предложил пойти мне навстречу патриотизму… выступить большим хором гусляров, моим и Голосовым (хор Голосова я полагаю создан Н. И. по моему образцу в пику мне) совместно на Долинских концертах под управлением Н. И. Привалова… мое положение… незавидное, т.к. совместная игра парализует наше самобытное исполнение… мы мешаем друг другу и каждый хор в отдельности сыграл бы гораздо лучше. А совместная игра меня коробит… Но думаю, все недочеты сгладятся благой целью бесплатных выступлений у Долиной в пользу войны… завишу… от Н. И…, у которого имею подспорье к Вашему жалованию, служа в классах Народного дома (300 руб. в год)… если не мог собрать балалаечников… не гнушаясь стать во главе нашего гуслярского воза… не вышло бы похоже на басню лебедь, щука и рак».

Письмо 4 (без даты) В. В. Андрееву: «…он сам себе причиняет страдания, уклоняясь в сторону от предначертаний судьбы идти рука об руку с Вами… Вы в своем деле Дуб могучий… Очень жаль и Н. И., ибо и ему не легко переживать заваренную им кашу… От души желаю, чтобы этот вывалившийся алмаз из Вашего драгоценного ожерелья (оркестра) не повлиял на Ваше здоровье, а лучше бы всего, если бы это кончилось миром, чтобы Вы остались друзьями, хотя и разойдясь в деле».

Письмо 5 (без даты) В. В. Андрееву: «Позвольте поблагодарить Вас за рекомендацию крестьянского хора гусляров на чудный этнографический бал в Дворянском Собрании… Вы им говорили обо мне, за что большое Вам спасибо. На концерте вечером Н. И. Привалов (мимоходом) бросил мне фразу «Конкуренция!» Это я-то конкуренция? Да разве там места не хватало, ведь нам был отведен скромный уголок в русском отделе, где мы отлично были на месте. Не знаю пришлось ли Вам слушать г-жу Дулькевич под аккомпанемент нового хора гусляров, организованного Н. И. Приваловым? Я слушал и должен признаться, что слышал одни прелестнейшие гусли В. В. Андреева во исполнении неподражаемых феноменов гусляров гг. Данилова и Гартмана. А где же игра этих бедняг, сидящих… с гуслями звончатыми? Да этой самой игры то и не было у них!.. Ведь г-жа Дулькевич с ранней осени… затратила громадные деньги на это дело, платя г-ну Н. И. Привалову и составу хора жалование… состав весь из хороших музыкантов балалаечников и домрачеев и если при умелом руководителе… из этого материала можно было бы создать чудный лихой хор гусляров. Поверьте, дорогой В. В., что большую ошибку сделал Н. И., оттеснив меня от Дулькевич… Вы только посмотрите как у них поставлены порожки на гуслях… но, обидно, что можно бы скорее сделать хороший хор с моего готового хора, где чистота игры и уверенность годами выработалась, и только бы чуть выправить грамматические ошибочки, т.е. теории».

Письмо 6 (без даты) В. Т. Насонову: «… хочу побеседовать с Вами о интересном выступлении Н. И. Привалова в роли В. В. Андреева… Н. И. возможно и не замечает в пылу патриотического разгара, что хлопоча выступить во главе соединенных гвардейских балалаечных оркестров, причинит сердечные страдания старейшему патриарху… Василию Васильевичу Андрееву… как тот, так и другой не должны вредить друг другу… у нас в Попечительстве трезвости имеются широко поставленные народные бесплатные классы, через которые за 12 лет прошло балалаечников-любителей более 5 тысяч человек, то я полагаю, что не малый интерес представило бы выступление грандиознейшего народного Великорусского оркестра бесплатных классов Попечительства трезвости под управлением директора классов Н. И. Привалова».

Письмо 7 (от 23 мая 1915 года) В. В. Андрееву: «Я думаю только Вы понимаете меня горемыку-самородка… окружающие Вас смотрят на меня свысока как бы на какого «дурачка»… с «пастушечьей скамьи» с трудом и лишениями достигнувшего… положения… «перестаньте быть маленьким!» - звучат у меня Ваши мудрые слова». В одном из последующих писем Смоленский жалуется, объясняя, что «маленьким» остался потому, что семейная жизнь («сам седьмой») мешала заняться «делом любимым» и далее: «…отлично понимаю, что я не приятен, служа в двух враждующих лагерях, ни тому, ни другому, но что же поделаешь, если иначе очень трудно жить. Имею счастье, что Вы все же в меня верите». Из писем О. У. Смоленского, можно сделать вывод, что он иногда делал необдуманные шаги и причинял беспокойство В. В. Андрееву, но всегда безусловно его почитал. Так, в одном из писем читаем: «…услыхал о инциденте вышедшем у Вас с г. Насон(овым) благодаря меня олуха», либо: «радуюсь и за себя, что я тоже маленький вставочек в Ваше чудное русское жемчужное ожерелье, за что вечно признательный и благодарный Вам». О. У. Смоленский часто подписывался «пахарь» или «пахарь простой мысли». Авторитет В. В. Андреева был для него вне каких-либо сомнений. Вспомним, что Смоленскому в совершенствовании звончатых гуслей помогал Привалов, но в то же время Привалов работал над улучшением конструкции инструмента в широком плане, не ограничиваясь только одной разновидностью. Свое «кредо» Н. И. Привалов выражает в разработке «Вновь введенные в Великорусский оркестр гусли с механизмом»: «При введении нового инструмента в состав Великорусского оркестра каждый раз возникает множество вопросов, по поводу его происхождения и национальной самобытности. Гусли существовали в обращении русского народа с первых времен его появления. Они были трех разных основных типов, варьировавшихся во множестве разновидностей: 1) древнейшая форма с приемом игры бряцанием по струнам кистью правой руки, в то время как пальцами левой руки заглушаются те струны, которые не должны звучать в аккорде. 2) формы, появившиеся на Руси с XIII – XIV веков, где струны кишечные перебираются при игре пальцами обеих рук. 3) позднейшая форма, появившаяся в России с XVIII столетия – инструмент большой величины, стоящий на поя (…) с металлическими струнами и с таким же приемом игры, т.е. как на арфе. Взяв последний вид гуслей, я перевел на него способ игры посредством бряцания, т.е. как на древнейшем из приведенных выше. Практически этот инструмент представляет собой крайне доступное для распространения в массах музыкальное орудие, на котором каждый, даже не учившийся музыке, может извлекать множество аккордов. Конечно, дальнейшее развитие техники зависит от индивидуальных способностей исполнителя. Между тем, звуки этих гуслей чрезвычайно эффектны и в общий ансамбль Великорусского оркестра вносят новый колорит»¹⁹.
О последних годах жизни Смоленского известно очень мало. Большую часть времени он проводил в своей деревне, на берегу Чудского озера.
Умер Осип Устинович Смоленский в 1920 году²⁰.

¹Сохранились неопубликованные письма О. У. Смоленского к В. В. Андрееву, которого гусляр почитал и боготворил всю свою жизнь, считая своим учителем. Официально это эпистолярное наследие состоит из 42 писем (на 96 листах), однако, можно предположить, что оно было намного больше. В одном из писем Смоленского в Андрееву мы находим такие слова: «ведь за целых 15 лет я столько вам написал, что моими строчками можно будет обмотать всю Германию» (Все цитаты из писем О. У. Смоленского, приводимые в главе, принадлежат одному фонду, описи и единице хранения ЦГАЛИ СССР, ф. 695, оп. 1, д. 738.)

²Дата рождения условна и выведена на основании сопоставления материалов писем.

³Материал был опубликован в журнале «Вешние воды» №7 от 1915 года статье «Возрождение русских народных музыкальных инструментов» (беседа со Смоленским О.У.) и в письме к В. В. Андрееву. В этом же номере журнала В. В. Андреев в опубликованной им статье «Гусли «звончатые», введенные в Великорусский оркестр в 1913 году, свидетельствует следующее: «Смоленский получил эти гусли от крестьянина Гдовского уезда Спицынской волости деревни Дрататино Алексея Михайловича Андреева. Эти гусли Андреев получил от своего деда». Интересно, что эти данные нигде больше не упоминаются и источник их получения не известен.

⁴Журнал «Вешние воды», 1915, №7.

⁵Дивертисмент как форма возник в оперно-балетном театре в конце XVIII века. Это отдельные номера, исполняемые ведущими артистами в дополнение к спектаклю. В дивертисментных программах открытых сцен и народных гуляний в то время принимали участие самые разнообразные артисты и ансамбли, и часто появлялись новые интересные номера и жанры.

⁶Журнал «Вешние воды», 1915, № 8-9.

⁷Журнал «Вешние воды», 1915, №7.

⁸Очень скоро гусли были введены и в других воинских частях Петербургского гарнизона. В письме от 9 декабря 1902 года в Андрееву О. У. Смоленский пишет: «5 декабря Иван Иванович Сигалов передал мне радостную весть о введении гуслей в Егерском полку. Вы неустанно работаете, стараясь во что бы то ни стало, воскресить и эту давно уснувшую искони русскую музыку».

⁹Со своими детьми Смоленский занимался музыкой сам. Так, в одном из писем он говорит о своей дочери и просит совета В. В. Андреева в отношении ее дальнейшей учебы; в другом, от 6 мая 1915 года, сообщает о своих двух сыновьях, с которыми занимается сам: «Мой Миша играет на балалайке, по крайней мере, вещиц 10 и… многие советуют выпускать его с балалайкой хотя бы в лазаретах, т.к. это редкость и мило видеть 4-летнего «игрока» на балалайке, но я не решусь пускать его в свет, не показав Вам. Здорово играет и старший сынок, но это не удивительно потому, что ему уже 8 лет».

Программа четырехлетнего Миши Смоленского.

1. Во саду ли, в огороде

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: