Начались прилеты по Логвиново. Прилетел беспилотник. Мы ждём боя.

Зима. Февраль 2015.

Только вернулись из останков Аэропорта. Уставшие, грязные, но ЖИВЫЕ на нашу базу. Все живы! Нет у нас и 300-х. Ура! Сегодня напишем своим долгожданные смски, а кто-то и увидит родных. Нас рады видеть живыми дети наших боевых товарищей, обнимают нас своими улыбками.

Снял разгрузку, пошёл на кухню пить кофе. Первый глоток и слышу: боевая! «Батя, мы куда?».
«Парни, мы - родину укрывать тишиной. Знаю, что вы из Ада (аэропорта), но вы нужны сегодня там…».
Где это - Там? Молча, с матом про себя, собрались. Погрузились в УРАЛы и поехали МОЛЧА. Кто был в дороге на боевые, тот поймёт, почему МОЛЧА я написал большими буквами.

Ехали часа три. Утро. Углегорск.Так вот оно это Там. Частный сектор, надписи на воротах домов «Здесь живут люди». ТАМ ЛЮДИ НЕ МОГУТ ЖИТЬ – там война. Люди писали для мародеров…

Построение. Нужно 12 добровольцев - в разведку. Вышли почти все. Отобрали группу, поехали под прикрытием «коробочек».

Степь Донецкая в феврале нам показалась красивой. Ехали и думали каждый о своём… Кто курил, кто смотрел в степь…
Выстрел по нам снайпера привёл всех в чувства - война. Упали на пол, прислушались - тихо. Одиночка снайпер молчит. Тронулись. Ещё едем, все уже готовы... Дорога показалась нам долгой. Выгружаемся. Свист, прилеты.. Глухота… Контузии. «Глаза» противника чётко сработали (шоб вам повылазило!) Ух, гады! Он - враг, мы - на войне.

Мы тоже приехали не на пикник. Подошел гражданский, дедушка лет 60-ти. «Вы кто?».
«Мы те, кто там, и нас там нет», - пошутил я. Тогда я еще не знал, что так и будем с этим потом жить, после этого боя... Дед стоял и смотрел на нас, как смотрели на бойцов Брестской крепости в далёком 1941. Мы на Деда смотрели ... И только Там, глядя на него, мы поняли, что такое Твой Дом. Он один не уехал из посёлка. «Дед, мы где?».
«Вы, сынки у меня на родине - поселок Логвиново». Улыбнулись - чудаковатое название.

Разведка. Болгар сбегал в штабик, предупредил, что разведка выходит... Выбрали нас десять в разведку. Остальные остались прикрывать. Выдвигаемся на 12 часов. В штабе сказали, что проходы свободны, мин нет... Уходим в разведку. Шаг в шаг идём в пустоту войны. Через 1200 метров от Логвиново нарываемся на танк противника. Залп танка оглушил нас… Он был в секрете, от нас метров 200! Команда: «По цепи отходим». Танк не успел развернуть свою башню на нас. Начинаем выход. Прилёт Ураганов – замираем, вжавшись в землю.

«Гула, ты чё замер?». Смотрю, торчит перед ним капсула. Газик прикрывает нас. Меняемся с ним - я на прикрытии. Ушли. Заходим в Логвиново. Парни на нас смотрят, как на мертвецов.

«Ну как так, парни..? Нам же в штабе сказали, что нет врага на расстоянии 5 км». Все, кто в разведке, знают, что штабные - это война на карте.
Мокрые, но живые. Это главное. Курили. Снова курили. Опять курили.
Пришел Румын: «Парни, а где Медведь, пулеметчик?».
«Да тут он». Проходит минут 30... Нет Медведя, он ушёл первый. Понимаем, что он остался там. Жив? В плен взяли? Убили его? Нас ждут?

Болгар с Румыном: «Парни, мы выходим за Медведем. Добровольцы есть?».
«Нет, идём те, кто был с Медведем», - говорит Давид. «Много», - сказал Румын. Идём пятеркой!

Опять след в след, но по-другому идём - с надеждой, что он жив. Подходим, танка нет. Болгар шепотом кричит: «Медведь, брат!». Тишина! «Медведь!». Снова тихо. Слышно, как капли пота падают на снег… А ОН нас не слышит. ОН молчит. Мат.
Картина увиденного нас поразила. Медведь обложил себя гранатами, разложил ленты пулеметные и ждал боя. Один. Совсем один. Один с пулеметом против танка, против всех. Один забытый на войне разведчик. «Я не слышал команды «отходим»... Не слышал, братья», - говорит нам Медведь.

Уходим, забрав нашего Мишутку)))! Ленты пулеметные на ходу забираем у него, не отдаёт. «Я ещё с разведки не вернулся, вернёмся – отдам», - кричит нам Медведь.

Заходим в Логвиново и падаем от радости – жив! Все смотрят в глаза Медведя. Там - боль, мама, дети, семья, но только не страх. Как так? Пять минут назад он видел смерть, а думает о родных. Курит и молчит. Не трогаем его, ждем, когда он мыслями вернётся к нам.

Прошло время, смотрю, подходит к нам Медведь и говорит: «Спасибо, брат».

Потом приходит к нам штабное тело и говорит: «Вы, придурки, разведка… (мат) Там, куда вы два раза ходили,- минное поле...». Маты уже от нас. Оказалось, что не все в штабе знали, что там заминировано.

Начались прилеты по Логвиново. Прилетел беспилотник. Мы ждём боя.

Свист ГРАДов, казалось, продолжался вечно. Воронки. Все затихло так же быстро, как и началось. Рядом стояли КУЛАКИ (танки). Аж два! Танкисты быстро приготовили чай и кричат: «Эй, вы, разведка! Айда по Чайковскому, пока тихо!».

Они стояли в Логвиново сутки и уже стали Логвиновцами. Не успели допить чай, как выстрел танка оглушил нас. Что? Кто? Где? «Это наши работают», - кричит нам танкист. Допиваем чаёк и ждем боя.

Вижу, идёт, хромает дед, но не наш - Логвиновский. Болгар с Румыном, как старшие, идут к деду. На дороге перед Логвиново его машину накрыли грады. Горит машина с его женой!!! У Жены от испуга ноги отказали… А дед не растерялся, и снегом тушил машину. Герой дед! Не бросил жену, вытянул ее и положил на обочину. Сам он ее не дотянет. До Логвиново метров 600! Машина сгорела… Снова Грады по нам прилетели.

«Стой, дед! Сейчас пойдем за твоей женой». Ушли, забрали ее на санках, взятых у нашего деда .
Болгар передает в штаб по рации: «У нас гражданские. Три человека. Один 300-й. Ждем «коробочки» - вывозить».
Ответ из штаба: «Коробочки» вышли сопроводить гражданских».

Сидим, курим. Я чуть ниже на земле (с пулеметом тяжко ходить) и дед на ступеньках. Курим. Спрашиваю, как жена. Он говорит: «Ваша медсестра молодец!». «Какая медсестра? Дед, ты че? Это ж Рысь, разведчик!». Опускаю глаза и вижу, что из-под туфель у деда кровь идет. «Дед, ты ранен...». «Да зацепили меня». Раненный деда думал только о своей жене, а не о себе. Пытался тушить машину с женой внутри, потом вытащил ее… Ждал, пока ее перевяжут, и только тогда понял, что ранен. МУЖИК! Вот теперь я знаю что такое ЛЮБИТЬ ! Жаль, не до того было. Не спросили, откуда он.

Перевязали и его. Один из наших (не помню, кто) спустился в подвал. Слышим: «Кто вы? Что вы здесь с ребенком делаете?». Оказалось, это дочь с внуком и бабушка нашего Логвиновского деда в подвале сидят. День рождения - 8 лет внуку в этот день было, празднуют под ГРАДами. Думали, в подвале переждут войну дома.

Кричим Румыну: «Еще гражданские!». Ждем «коробочку». Смотрим на 8–летнего мальчишку, и каждый думает о своих детях. Кто-то украдкой утер слезу.
Малыш дрожал от страха в свой день рождения, и эта дрожь проходила через наши сердца.
«Рысь» обняла его и подарила подарок мальчишке. Он улыбнулся. И мы все улыбнулись, правда, со слезами на глазах. Он этого не видел. Никто не прятал своих чувств в тот момент…

Пришла «коробочка», и опять прилетели ГРАДы. Я был возле «коробочки», ждал гражданских. Разрыв ГРАДа где-то рядом. Тишина.
«У нас 300-й».
«Кто?».
«Румына ранило».
«Черт! Только что там были все гражданские», - подумал я. Всех накрыло? НЕТ! Румын и Болгарин успели прикрыть гражданских. Румына ранило в голову. Болгарин кричит Румын брат вставай пошли... Командует Болгарин: «Трехсотых и гражданских на МОТОЛЫГУ (МТ-ЛБ). Пулеметчики - на броню, прикрывать!».

Загрузили всех. Сами с Медведем - на броню. Болгарин и раненный Румын с парнями остались. Мне достался левый борт МОТОЛЫГИ, а Медведю – правый. Мне показалось, что я лечу на самолете, а не еду на броне.

Брат-механик МОТОЛЫГИ Мехвод-Красный ! СПАСИБО ТЕБЕ ЗА СКОРОСТЬ НАШЕЙ ЖИЗНИ. Напомню вам, работал снайпер. Ножки моего пулемета застряли в решетке Мотолыги, и я начал сваливаться с борта... Но у меня есть брат-Медведь! Он увидел, что я сползаю под гусеницы. И, опа! Меня держит брат-Медведь. Говорит: «ДЕРЖУ, брат!». Спасибо, Медведь, тебе, что заметил!

Потом он укрывал мне голову моим капюшоном, как мама в детстве. Нас и от ветра сносило с брони. Дошли до Углегорска передали гражданских.Сидим, ждем наших. Не помню, сколько ждали, но наши, что остались в Логвиново на КУЛАКЕ (танк), вернулись.

«Ну чё, - говорит Болгар, - снова все мы вместе! Разведка!», - обнялись. Покурили - на перекрестке войны. Румына забрала наша Любаша (Надым) Она всегда с нами .

Все сняли автоматы с предохранителей. Мы - в штаб, к крысам! Спросить про минные поля, про танк, про гражданских. Болгар – умница! Остановил расстрел ... остатков нашего БКа. Сам пошел.

Что там было, я не буду описывать - ненормативная лексика. Батя, как узнал, туда же - в штаб... Что можно писать из того, что было. Батя в штабе сказал всем телам штабным, что завтра уходит с нами в Логвиново. На завтра у нас усиленная разведка!

Тогда мы еще не знали, что Там у кого-то из нас будет последний бой в вечность…

Мы все еще были живы. Двенадцать разведчиков, которые вернулись из разведки в Логвиново, почти не спали в ту ночь. Но и остальным спать долго не пришлось. Команда Бати (Немца): «Боевая!» нас всех подняла в два часа ночи. Спали мы все в обнимку с автоматами и пулеметами. Быстро выходим и строимся.

Батя сдержал данное в штабе КРЫСАМ слово - ОН с нами! Идем на другую сторону Углегорска пешим ходом, там нас ждут УРАЛы и Кулак - прикрытие наше. Дошли. Отбой. Нет проводника. Возвращаемся. И так два раза туда- сюда. Все на взводе, злые на штабные тела (их недоработка). В 4 или в 5 утра грузимся. Ждем.
Крик Надым (наш санинструктор Люба): «Ау! Кто здесь О...?». Любаша принесла мне рацию. Румын дал. Он ранен. Идем без Румына.

Только тронулись, у Кулака загорелся движок! Стоп колона! Как всегда, Разведка идет сама, без прикрытия. Нам не привыкать! Прорвемся!

Уралы шли долго. Но мы – те, кто был вчера в разведке, знали, сколько и как это долго…
Проснулся НАШ враг - одиночка снайпер. Мы опять на полу Урала. Поздоровался гад с нами. Ну ни чё! Мы потом поздороваемся с тобой и сразу попрощаемся. Это война. И не просто война, а гражданская. Страшная! Гражданская война - это навсегда. На многие, увы, поколения..!

Логвиново. Выгружаемся. И привет ГРАДы! С нами в разведку вышли МГБэровцы. И четвертый Урал с БКа.
Прилет градов ВЫВЕЛ из строя резко всех МГБэровцев. Всех! Батя Немец: «В Уралы их! И домой, МГБровцы». Так нас осталось 65 человек. В первые же минуты боя…

Только утихли Грады – и опять старый знакомый БЕСПИЛОТНИК. Мы ему - привет из стволов. Не понравилось - обиделся сука, ушёл.

Бежит водила с Урала БК. «Где мои?».
«Ушли!», - говорим. Он:
«Как ушли? У меня нет патронов! Аж три осталось!!!».

У него карабин. Смотрит на меня и говорит: «Разведка, дай из ленты штук десять».
И тут разрывы. Опять начали нас укрывать ГРАДы своим смертельным жалом войны. Убёг водила.

Иду, смотрю - Гуле все пофиг! Он чай пьет! «Гула, ты че...?!».
«Каждую крысу бояться - чай не попьешь!». Я охренел от такого ответа…
Иду к БК, беру цинк патронов. Иду в подвал искать водилу. Сидит он. «Пошли со мной». В общем загрузили мы с Гулой водилу боекомплектом. Забегая наперед, скажу, что водила воевал с нами все эти дни, был ранен, но остался живой! Привет тебе, водила, от разведки!

Бой идет.В Логвиново начали падать дома. Там-то всего их было штук 30… Пошли проверили дом нашего Логвиновского деда. Стоит дом! Улыбнулись. Это теперь и наш дом. И наша Родина теперь здесь. В этом доме ВСЯ НАША РОДИНА!
Танкисты наши здесь! «Привет, разведка!», - обнялись с теми, кто вчера тут был. Уже родные. Разбились на группы. Батя (Немец) ушел с одной из групп на 12 часов. Вторая группа Хантера - на десять. А третья группа Болгарина вышла на окраину Логвиново. Там стоял отдельно от поселка один дом. Это стал НАШ ДОМ Павлова. Задача - найти снайпера и вести наблюдение.

Стал я в проеме окна, поставил пулемет. И жду. Подходит здоровый парень с РПГ, в броннике. Чё-то я его не знаю.
«Ты кто?».
«Я - Сват. Это у меня первый бой».
«Страшно?», - спрашиваю.
«Страшно, - говорит, - струсить!».
Думаю: «Ого! НАШ парень».

Болгарин командует: «О... и Давид, на поиски снайпера!» .Ушли с Давидом искать. Не нашли. Вернулись.
Сели отдохнуть в сарай, а там Газик сидит. Тоже устал. Говорит Газик: «ДОЖИТЬ БЫ. А?». «Доживем!». Сколько мы там были, не помню в нашем доме Павлова…
Команда Болгара из радио перехвата: «Накрыть этот дом!». Уходим вовремя. Все живы. Начали прилетать КАСЕТНЫЕ. Это, я вам скажу, еще те ЩИ С МАСЛОМ.
Приказ Немца: «О.., с пулеметом на трассу! Прикрывать! Вдруг коробочки пойдут».
«Ну что, Павлик Морозов, давай на амбразуру», - думаю про себя. Интересно, сколько минут я повоюю с коробочкой? Но был приказ - бегу. Павлик-бегун. Слышу, работает коробочка. Вспомнил Маму и т.д. Думаю, ну всё! Кто кого? «Ты меня, сволочь, не возьмешь!», - из кино вспомнил фразу.

Пока добежал, весь мокрый. И тут картина - Чудо с генератором дизельным стоит. В гражданском. Смотрит на меня и улыбается, гад. Кричу: «Дед, заткни генератор свой! Не слышу коробочку!».
Он мне в ответ: «Света не будет!». «Ах ты, старый хрыч! Тебе свет нужен?!». Ну и не выдержал…«Ах ты, муж Крупской ( Серый небольшого роста с лысиной на голове. Серый - Этот Человек совершит здесь свой подвиг) !!! Дал очередь у Деда над головой с матом… В общем, РАССТРЕЛ и всё тут.
Бегут танкисты. «Брат, это наш мехвод танка - Серый!». «Ё-маё! Чуть грех на душу не взял…». А Он стоит, улыбается мне. «Прости, брат!», - говорю. А брату, Серому - нерастрелянному, лет 60!
Думаю, как хорошо, что я в балаклаве. Не узнает меня, если выживем и встретимся на гражданке, мой почти расстрелянный Серый, танкист с генератором. Пожали руки друг другу, и разошлись воевать.

Это Саныч танкист которого я расстреливал в Логвиново)

Запомните этого танкиста и мой «расстрел» этого танкиста! Мы с ним еще увидимся…

От Логвиново все меньше и меньше оставалось жизни… Были первые раненые. Но все ещё Живы.
Логвиново умирало вместе с нами.

Лежу я с пулеметом и жду коробочки. Ржу сам с себя из-за встречи с танкистом.
Война идет. Разрывы… А у меня смех. Если вы думаете, что настала тишина, - нет! Укрывали нас всем, чем могли - и ГРАДами, и УРАГАНами.
Логвиново начинало гореть в АДу пламени Чертей.

Наша разведчица Рысь стала санинструктором. Много контуженных. Кто с царапиной - сам справлялся. Пули, осколки и мы… Это все наши близкие на тот момент нам звуки.

«А… Просвистел, гад», - значит, не мой осколок. Или пуля не моя.
Кто был в бою, знает, о чем я пишу.
АДский звук рядом идущей с нами смерти. Запомним его на всю жизнь. Если выйдем из этого боя…
Наша задача № 1 - не пропустить! Задача № 2- Выжить! Задача №3 - остаться Человеком.
Третья задача самая невероятная, казалось бы, на войне. Но главная. Отвлекся. Опять взрывы. Взрывы сплошняком — АД!

Тут наши родные танкисты - бой в самом разгаре.
«Ау, разведка! Прикрой нас - БК менять будем».
Бегу к Болгару. Так и так. Там эти. БК менять будут - прикрыть нужно. Идем. Я, Болгар, Давид, Гула и Сергеич. Прикроем танкистов. Я на трассу лег. Сергеич метров 100 от меня. Болгар и Давид ушли метров на 500. Гула метров 300 от нас. «Все, - кричим Кулакам, - готовы!».
«Глаза» заметили Болгара и Давида - и пошли по ним прилеты! Но все прошло как по маслу. Все живы. Танкисты с нами. Ура! И тут один Кулак накрылся – поломка. Уходит в Углегорск. Остались мы и один Кулак. Вот тебе мама и Аванс...
Уходим в глубь Логвиново. Тут и началось - шквал УРАГАНов... Батя дал команду: «Все в укрытия!».

Смотрю, стоит наш Дядя Вася (Терминатор) в полный рост с ШАЙТАН ТРУБОЙ (ПТРД 1943 года) и с руки стреляет из него...

Славянк, огонь ополченцев из ПТРД

Кричу: «Ты че???».
«Я ни чё. Я воюю». Кто знает Терминатора, тот знает, что как бы нас не бомбили, он впереди. Наш добрый дядя Вася. Парни все-таки его забрали в укрытие. Сидим, пережидаем АД. Кто БК пополняет. Кто молча сидит. У каждого своя война. Кто-то сказал: «На прикрытие пулеметчика». Я оказался ближе всех. Выхожу, а тут - БАЛ САТАНЫ. Море огня и смерти. Лег с пулеметом и жду боя.... Не долго я прождал свой… осколок в спину... Пронзала АДская боль. Левая часть… Спина горит.

Позвоночник не мой. Пишу не для жалости! НАС не нужно жалеть! Пишу нашим диванным войскам. Это вам не монитором в голову и картой памяти ПК ногу отрывает. Встал с пулеметом и дал очередь, пока не обвисла левая рука и нога - я левша. Поставил так нежно пулемет, и смотрю, мой Дядя Вася сзади стоит. «Вася, меня зацепило... Брат, меняйте меня», - Попрыгал на одной ноге к нашим. «Парни, ранен я». Батя-Немец снял с меня разгрузку и верх одежды. Я кричу: «Батя, термобелье не тронь. Это мне моё - Ейские друзья подарили. НЕ тронь». Тут мат… Батя… В общем порезал Батя термобелье.

Болгар кричит: «Глянь, у него осколочное». Болгар нож в руки - ща достану. Боль… Боль… «Нет у него осколка.Чирком прошел». (увы он там !) Кричу: «Позвоночник болит». Все парни, кто был рядом, свой АНТИШОК мне отдали. Батя перевязал меня и приказал Болгару перевести меня в другое место.
Как мы пытались идти под пулями и осколками (у меня левая нога не работала), знаю только я и Болгар. Дорога жизни для двоих. Был третий, но кто, я не помню. Прости, Брат.
Идти до укрытия метров сто. Пока дошли, смотрю - из носков кровь идет. А тут меня встретила наша Рысь... «Ёпт… Ты?».
Начали менять бинты. Все в крови. Рысь все сделала, опять смотрю - кровь. Сколько был там с ней, Она меня поддерживала. Шутила. Спасибо, Рысь!

Тут Камаз с минерами к нам пришел. Самоубийцы. Мины ставить им в штабе сказали.
Пока лежал, еще одного 300-го привели, танкиста. Мы с ним были первые 300-е в Логвиново.
Болгар пришел. На одеяло меня с ребятами положили и в КАМАЗ. Танкист сам дошел. Укладывают они меня, а я гранату под живот шмыгнул, кольцо на большой палец надел и лежу.
Болгар мне: «Держись, брат!».
Я ему: «Вы держитесь! Жить мне пообещайте все, кто здесь остался».

Болгар только мне и улыбнулсь. КАМАЗ тронулся. Тронулся, а СТЕПЬ в огне. Саперы держат меня за правую руку и каждую минут спрашивают: «Ты как, разведка? Держись!».
Я им: «Парни, если что, выдергивайте мою правую руку - там граната, в плен не сдамся».
Ответ привел меня в чувства: «Слышь ты, Разведка, мы – Саперы! У нас тут столько мин! К Богу на КАМАЗе приедем, если что…».

Начал терять сознание. Очнулся в Угегорске. Осмотрели меня и отправили в Горловку. Садят двух автоматчиков в скорую, и снова у меня третья за сегодняшний день Дорога жизни.

А парни в Логвиново в это время уходят на небо… Честно уходят. Смело уходят. Но я пока не знаю, кто… Для меня они пока все живы...

Тот самый осколок

…Садят двух автоматчиков в скорую, и снова у меня третья за сегодняшний день Дорога жизни.

А парни в Логвиново в это время уходят на небо… Честно уходят. Смело уходят. Но я пока не знаю, кто… Для меня они пока все живы...
Пока не буду рассказывать вам о госпитале. У Них в Логвиново бой идет. Пишу со слов выживших. Становилось все больше раненных разведчиков. Не заметили, как ночь наступила. Прилетели БЕСПИЛОТНИКИ. Уже два глаза Дьявола.
Прошла ночь почти тихо. Устали, видать, черти нас хоронить. На утро ТИШИНА.

«ВСЕ, парни, бой закончился», - сказал Твист.
Наши танкисты (один танк остался), как всегда, по Чайковскому прошлись с разведкой.
Выглянуло Солнышко. Как тут умирать можно? Красиво как жить! Но, увы, у войны были свои планы на мир и нашу жизнь.
Услышали, как завелись танки и коробочки противника. «Боевая!», - кричит Батя. Ну вот, снова гость - Беспилотник к нам пришел в небе. Сбили его наши. Это была разведка перед прорывом.

Напомню, Разведчиков вчера было 65, на утро сегодня много раненых.
Кто мог держать оружие, все в бой пошли. Раненных не успели вывезти. Пошла атака. Вернее, они пытались прорваться в Артемовск. Пытались… Это война.

Танкиста помните, Серого? Я писал (прим. - в прошлой части) про его «расстрел».

Один танк вышел в свой последний бой с танками противника. Один против трех! Против трех первых, что шли на прорыв. Подбили два. Третий зацепили, но и он попал по ним. Ранен весь экипаж. На подмогу подбитым танкам противника пришли коробочки. И что, вы думаете? НАШИ подбитые раненные танкисты пошли на таран! Этот бой они выиграли. Выползали из горящего танка и ползли сами в никуда… Кругом все горит. Пошла пехота на прорыв. Танки, коробочки, машины с командирским составом.

Танки подошли и в упор расстреливали Логвиново. АД. В наше БКа попали. У ребят заканчиваются патроны. РПГ нет. Терминатор:«Танкисту оторвало руку». Перевязали. Дали Антишок. В подвал отправили - это был наш медсанбат.

Говорит: «Парни, бросьте меня и уходите!». Может, кто-то и ушел бы, но не разведка. Наш Дядя Вася Терминатор так громко закричал, что, я думаю, и противник слышал: «МЫ своих не бросаем!».
А танкист ему в ответ: «Я же не ваш. Я танкист».
Терминатор: «НАШ ТЫ, БРАТ!». БРАТ! В Логвиново упали все дома! Всё горит. Дым, гарь, смерть.

Противник включил ГЛУШИЛКИ. Связи у нас нет со штабом уже сутки. Бой. Рев - АДА ! К этому времени все уже ранены. ВСЕ. Кто контужен, кто тяжело ранен. Тяжело ранен Гула. Погибли наши Братья. Ушли на небо Давид, Пума, Гера. Простите нас, парни. Вечная память…

Воспоминания Надым:

 

· «Нет связи с ребятами. Штаб ждал сутки, что откликнется Разведка. К трем часам нам сказали, что ВСЯ разведка погибла. Что было со мной! Истерика! Там мои ребята ... Плакала долго. С передовой привозят раненных. С разных подразделений. Еду, перевожу их в госпиталь… В кабине сильно пахло жареным мясом и еще чем-то... «Танкистов везла...", - объяснила санинструктор...

· "Все просили открыть окно, стеснялись, что от них плохо пахнет... Шестые сутки вывожу... Ты у меня сорок четвертый...". Горевшими телами танкистов пахло…

Да, на войне плохо пахнет… НО ТАМ все ЧЕСТНЕЙ! Если вам плохо будет где- то пахнуть, вспомните рассказ Надым.
А в Логвиново продолжался БОЙ Похороненных ШТАБОМ Разведчиков. Твист - . когда нибудь по этому эпизоду напишут пособие по выживанию. о том как остаться в живых, даже если это не предусмотрено в планах штаба !!! Логвиново больше нет – все сгорело.
Капа наш был тогда в Донецке. Он в госпитале лечился после ранения, полученного в Углегорске.

Когда ему сказали, что вся родная ему разведка погибла, он сорвался из госпиталя и раненный к нам, в Логвиново. Прорвался Капа к нам! Был тяжело ранен в том бою. Мужик! Разведчик! Человек!
Из Углегорска выдвинулась разведка Кадета - забрать всех нас, мертвых… Семь полков шли на прорыв. СЕМЬ! А нас 65 человек было - навсегда живых разведчиков. Я в госпитале и еще ничего не знаю...

Спеназ ГРУ ДНР. Логвиново. http://www.youtube.com/watch?v=ucdq39YQG74

Прошло столько времени после того боя, но каждый, кто остался жив, оставил там часть себя навсегда. ТАМ, в Логвиново…

Закончил писать эту часть - звонок мне: "Брат, а помнишь..? А там как нас..? А как мы..?".
Я долго слушал на той стороне "Эфира памяти" Брата. Когда он закончил свой монолог Войны, я понял, что Мы оставили Там больше, чем часть себя. Пишу со слов выживших.

Твист:

· "Стрелковый бой начался быстро и неожиданно. Засвистело над головой. Разобрались по малым группам. По два автоматчика + пулеметчик. Слышны голоса противника. Близко. Подошли. Обещают СМЕРТЬ, но мы, как всегда, в глубину слов заходим. Ответ наш: "Мы обещаем изменить всем желающим ориентацию". И точку ставим в ответе - очередью из ПК и выстреломи из подствольников.

· Ну, просим -дядя Вася Терминатор исполняет свой "коронный выход" с цыганочкой. Подняв ПТРД над головой, он стреляет наугад над забором. Крики ужаса, проклятия и замолчавший КПВТ противника. Атака захлебнулась и откатилась. Собираем пустые магазины и радуемся, что никого из наших на этот раз не зацепило. Мы тогда еще не знали, что эта атака — просто разведка боем. И что нас ждет еще пара "чудных дней" в обществе Градов, Смерчей и Ураганов. Ну и само собой разумеется - наших преданных фанатов, Чертей войны".

Мы пока еще живы... Небо красивое. Мирное. Но скоро оно позовет нас к себе. Спасибо, Твист, за память!

Но пока они живы и ведут там свой последний бой. Прикрывая собой нас, раненных. Все, кто был в подвале - медсамбате нашем - разложили возле себя гранаты. Геройствовали по-маленьку все.

Рысь невозможно было загнать в подвал. Раздобыла трофейный АКСУ - и давай шмалять через забор.
Сергеича оторвать от пулемета — вообще нереально.
Прут БМПэшки и пехота на подкрадухах, а этот Викинг выскочил с ПКМ на перевес на крышу и ведет свой неравный бой.
Ганс надыбал безхозные "мухи", и пока окончательно не оглох, вел свой бой.
Очень тихий и не разговорчивый Кайман подхватил РПГ-7 и подбил танк.

Это война... Танк не ожидал такого поворота событий. Обиделся, заехал за ближайшую хату, проелозил там чуток, да и затих. АД - всё, что тут можно сказать.
Кто был мальчишкой, становился в этом бою мужчиной, если выжил. Из всех разведчиков Рысь одна была среди нас девченкой. Смотрели на нее, как на сестру, понимая, что она - мама. Мама на войне. Это страшно. У каждого есть МАМА. А тут - смерть, и она с нами. Мамы наших детей! Вы все в тот момент были в девчонке. Каждый видел свою жену, маму, сестру в Рыси. Прикрывали ее, как могли. Твист вообще стал тенью Рыси.

А бой идет - крики, стоны, смерть... Жар дьявола усиливался. АД не на небе или под земдей - он был тогда в Логвиново.
Звонок мне от Гулы и снова: "Брат, а помнишь..?"

Воспоминания Гулы:

· "С вечера я с Болгаром сходили к ,,Уралу" с БК. Там всё в металлолом! Нашли птуры - все покоцанные, "шмели" в дырах. Ни к чему прикоснуться нельзя. Взяли станину с оптикой. Оттащили в дом. До утра было почти тихо. Отстоял с 4 до 6, потом меня сменил... Позывной, братишка, извини, не помню. У него ещё СВДэшка без прицела была. Холодно. Февраль. К восьми началось - светопредставление. Зажигалки показали напровление. Я Сергеича с ПК цепанул - и айда за светлячками. На углу Вася без шайтана. Кричу: "Тащи! Мы прикроем с улицы". Выскочили к земляному брустверу у дороги, упали в разные стороны, работали на погашение УТЁСА на нашем бункере. Надо было срочно отвлечь и дать время нашим ответить.

· Мы открыли огонь и приняли аплодисменты. Взрыв! Танк - не снайпер. Я ещё живой. Кричу: "Всё отняло, СЕРГЕИЧ!". Живой. Ожил. Появилась возможность уйти с линии огня. Зову пацанов. Перевернулся на спину, вытянул руку, кричу: "Забирайте! Сам не смогу!". Прибежал КУЗЯ, схватил за руку и тут на тебе - подруга снайперша! Поцелуй 7,62 в булку! Добивала, тварь! "КУЗЯ, брат, тащи!". Заволок во двор, а там суета. Пацаны занесли в дом, первая помощь - антишок, бинты. Бой идет. Мы уже не все живы... Сняли белые маскхалаты. Наша кровь, выступающая на них, становилась целеуказателем для снайпера".

Руины Логвиново накрыла ночь. Мы пережили ещё один кошмарный день боя... Царствие небесное и вечная память тем, кто не смог сегодня утром открыть глаза. На той стороне тоже лилась кровь, и мальчишки не успели стать мужчинами. Я с ранеными и с могилами не воюю...

Логвиново

Для нас главная задача - остаться Человеком. Задача самая невероятная, казалось бы, на войне. Но главная. Для всех ЖИВЫХ и ПАВШИХ уйти, если что, ЧЕЛОВЕКОМ.
Нет плохих наций - есть больные люди.

Парни мои, разведчики, это о вас: "Где трудно дышится, где горе слышится, будь первый там!".
"Больно", - сказало сердце... "Забудешь", - успокоило время... "Нет", - сказал я.
На моем теле есть отметины, которые напоминают мне о том, что
я НЕ просто Там был... Напоминают о том, что всегда может быть хуже, больнее, страшнее. Напоминают о событиях, о которых я, быть может, хотел бы забыть, но понимаю, что это нельзя забывать. Да я и не могу - шрамы не дают. В жизни лучшее, что я слышал, БЫЛА - тишина..

Дорога в госпиталь… Садят двух автоматчиков в скорую, и снова у меня третья за сегодняшний день Дорога жизни.
А парни в Логвиново в это время уходят на небо…

Забыл Вам рассказать о том, как меня в Углегорском медпункте врачи разминировали.

Пришел Болгар. На одеяло меня с ребятами положили - и в КАМАЗ.
Укладывают они меня, а я гранату под живот шмыгнул, кольцо на большой палец надел и лежу. КАМАЗ тронулся. Саперы держат меня за правую руку и каждую минут спрашивают: «Ты как, разведка? Держись!».
Я им: «Парни, если что, выдергивайте мою правую руку - там граната, в плен не сдамся».
Ответ привел меня в чувства: «Слышь ты, Разведка, мы – Саперы! У нас тут столько мин! К Богу на КАМАЗе приедем, если что…».

Так вот мои Саперы забыли сказать врачам, что у меня граната. А я к тому времени потерял сознание. Очнулся от того, что положили на операционный стол. Холодно - всю форму порезал Немец. Снова теряю сознание. Очнулся. На моей голове чья-то рука, а повернуться не могу, чтоб посмотреть, кто это. Позвоночник не дает. Увидел край руки в морщинах жизни. Бабуля моя? Гладит, как моя бабушка меня в детстве, и что-то говорит. Не разобрал я тогда, что говорила эта женщина. Пришел в себя и только успел сказать:"ГРАНАТА. Рука. КОЛЬЦО".
Что было дальше, не знаю. Когда пришел в себя, было много людей вокруг. Смотрели как-то не так на меня. Павлик Морозов. Все уже были наслышаны о Логвонском АДе. Услышал голос той женщины пожилой: "Я думала, что такое только в кино... И не думала, что такое на яву увижу".
Как она мне напомнила мне моего любимого мной человека тогда .. Это - МАМУ моей МАМЫ ! Лежит на носилках ..такое маленькое раненное само себя заминированное минное поле - тело . Рука правая затекла... кольцо не могут снять . . Разминировали они меня - и в скорую с двумя автоматчиками. Вся дорога простреливалась.

У меня третья за сегодняшний день Дорога жизни...
Сколько ехали, не помню - то приходил в себя, то терял сознание. Очнулся от боли. Меня привезли в больницу Горловки. Положили на операционный стол. Начали резать. "Нет осколка", - говорят. "На рентген его", - говорит ДОК.

Снова боль. Перекладывают на носилки. Делают рентген. Снова на стол меня. "НЕТ, - говорит, - осколка не на снимке, не тут".
И тут... Один ВЕТЕРИНАР, наверное, там был. "Режем его дальше!". Режут они меня супостаты дальше.
Кричу им: "ВЫ супостаты!. Говорю вам - позвоночник болит!".
Ух ты! Дошло. Везут опять на рентген. Женщина, которая меня туда-сюда на рентген катала, видела мою боль. Лежу. "Не дышите". А я уже и так почти не дышу... АДская боль.

Какое громкое УРА она закричала! НАШЛА! Я шепотом: "У..р...а...". Сам себя еле слышу.
Прошел осколок до почки, развернулся к позвоночнику и остановился в 6 мм от него. Снова на стол к супостатам (с любовью). Посмотрели они на снимок... Ого! "Как твой позывной?", - спрашивают. Отвечаю: "О..!".
"Нет, голубчик! ФАРТОВЫЙ у тебя позывной теперь! Меняй свой!".

Подняли меня на 4 этаж. Трое гражданских и я в палате. Один среди них был когда-то, до его ранения, мой враг. Теряю опять сознание. Очнулся ночью. ОН не спит... Спросил у тех двоих, почему этого не охраняют? "Так его только как 5 дней не охраняют. Наши разобрались, вроде, срочник".

Утро. Встать я один не смог - подняли гражданские. Попросил двоих выйти. "Нам нужно поговорить".
... Долго говорили, честно, не боясь. Руки я ему так и не подал. Не смог.
Намотал я на правую рабочую руку шнурок. Разведка знает, что это значит, а он видел, что на руке у меня. Война, будь ты, сука, проклята..!
Написал этот стих наш боец позывной Терминатор (Дядя Вася)

Мой одураченный народ,
Под свист американской плети
Ты, как на воле сатаны,
Забыл о совести и чести.

И память светлую дедов,
Простого русского солдата
За горсть паршивых медяков
Ты предал и восстал на брата.

Под стяг коричневой чумы
Со всех щелей сбегались бесы,
Чтоб утопить Донбасс в крови,
Стереть с лица земли на свете.

Сжигала хунта города,
Взрывала школы и больницы,
И даже храмов купола
Не пощадили кровопийцы.

Мой гордый и свободный край,
Ты не сломался, не склонился,
Донбасс, ты русским был всегда
И счастлив я, что здесь родился.

Мы свято чтим завет отцов,
Плечом к плечу и брат за брата
Мы знаем, что такое честь
И совесть русского солдата.

Вы думаете, он был со Львова? Нет! Он просто солдат. И я солдат. Мы смогли там, два раненых солдата из разных окопов войны, понять ЖИЗНЬ ВОЙНЫ и СМЕРТЬ МИРА. Были бы в бою - там другое дело. Он и Я. Ты или Он.

Не судите меня строго. Вы не были на моем месте. И, слава Богу, что не были...
Ад и Рай устроены одинаково. Разница - внутри нас. Все матери плачут одинаково.
Чтобы узнать цену секунды, спроси того, кто потерял близкого человека!

Слышу голос Надым, нашего санинструктора: "О..! Ты где?".
Я кричать не могу. Только руку поднял. Нашла. "Живой! Родной!". А я ответить не могу - БОЛЬ. В Логвиново тоже - БОЛЬ

«Приказ всех вас (наших раненных) забрать в Донецкий Первый Военный Госпиталь».

Надым пошла мои медицинские документы забирать, а я попрощался с гражданскими.
Курю, жду Надым на улице. Солнышко вышло. Красиво жить без войны… Но, увы, Горловка жила с войной. И увы сейчас там АД !Слышу где-то рядом прелеты. Вот, черти, проснулись! Подумал о тех, кто Там. Как, что и увы, кто..?!
Люба привела еще одного раненого. Парень молодой, осколок в лицо... Лицо его было забинтовано.

Спрашиваю Любу: «Почему врачи не достали мне осколок?».
Ответ: «Он глубоко, нет аппаратуры здесь в этой больнице».
Обняла и тихо на ухо: «Все будет хорошо, Фартовый!».
А думаю: «Супостаты доложили уже)))». Спасибо Вам за все врачи Горловки !
Люба мне: «Тебя положим на носилках - ты в спину ранен, а этого парня - в кабину с водителем».
Смотрю на молодого парня - а он еле стоит! Нашпиговали его сильно уколами.
«Люба, я в кабину, а он пусть на носилках едет». Дорога долгая по дороге войны. Ехать не по трассе. На том и порешили.

Ехал я трудно, но молча. Сидел. Приехали в Макеевку. Прошу остановить на пять минут возле «Дома Пера». Там друзья мои, должны выполнить задачу номер один - моим родным сообщить, что я уехал срочно заграницу по делам фирмы. (Для всех я работаю, как и работал до войны). Жена и дети младшие - в Р..и. Но в Донецке старшая дочка, Ася, (она живёт отдельно от меня) тоже уверена что я гражданский, к войне не имею никакого отношения. Задача поставлена. Задача выполнена моими друзьями. Только Асе они сказали… правду.

Нам очень часто говорят,
Что на войне мы губим души.
Что переживший этот ад
Уже не многим в мире нужен.

Что мы моральные уроды,
Что в глубине лишь темнота.
Зверьё, глотнувшее свободы
Не будет в стае никогда.

Есть в этом доля горькой правды.
Внутри у нас прошёл излом.
В одном живут два духа равных
И делят разум словно дом.

Один из них как зверь в неволе,
Прошедший ад войны в песках.
Заложник памяти и боли.
Его не покидает страх.

Он не способен спать ночами,
Всегда, везде он напряжён.
Он полон воинской печали
И в мыслях вечно окружён.

Повсюду видит только злое
Готов всегда рвануться в бой.
Его судьба из ран и боли,
Он кровоточит, но живой.

Второй напротив - полон света.
Устав от бесконечных битв,
Смеётся, радуется лету,
И счастлив, что он не убит.

С него войны уже довольно,
Ему нужны любовь, семья.
Ему практически не больно.
С ним рядом старые друзья.

Он хочет также быть любимым,
Как все - гулять, дарить цветы.
Он молод, хочет быть счастливым.
Не отступает от мечты.

Быть может кто-то отвернётся,
Кому-то просто не понять.
А кто-то даже посмеётся,
Не каждый сможет нас принять.

Но тот, кто принял - осознает,
Вернее нас на свете нет.
Надёжней друга не бывает,
На ком война оставит след.

Едем в Донецк. Первый Военный Госпиталь. Зашёл сам. Парня на третий этаж положили, меня -на второй. Палата №8. Парни там боевые лежали.
Макс ранен в бою, в разведке. Было их три друга. И три друга нарвались на «секрет» противника. Все три ранены. Окружают - в плен их взять хотят. Прощались друг с другом друзья, хотели подорвать себя. Слава Богу, не далеко ушли - наши пришли на помощь парням. Всех вытащили. Друзья выписались, а он нет - тяжелое у него ранение. Макс - ВЫЗДОРАВЛИВАЙ !

 

---

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:

©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.