КОНСТИТУЦИОНАЛЬНЫЕ РАЗЛИЧИЯ

Одинаковые депривационные обстоятельства воздействуют различно на различных индивидов в соответствии с их конституциональным устройством.

Классические исследовательские работы, как мы об этом уже ранее упоминали, стремились преднамеренно к отображению общих последствий депривации, которые возникают при определенных внешних условиях в определенном возрасте.

Различия между отдельными лицами расценивались как нежелательные осложнения, препятствующие нашему стремлению найти общие закономерности. По если мы не признаем наличия индивидуальных конституциональных различий между детьми, то мы не сможем понять ни различных последствий многих депривационных обстоятельств, ни влияния многих исправительных методов, которые в некоторых случаях оказываются успешными, а в других совершенно себя не оправдывают.

В последние несколько лет интерес к данному забытому вопросу восстановился. Изучение сосредотачивается, понятно, на самом раннем возрасте, когда врожденные свойства конституции еще не прикрыты более поздним опытом. Результаты не позволяют пока делать далеко идущих обобщении. Однако, по всей видимости, удалось распознать один фактор, который является сравнительно постоянным и отличается бесспорным влиянием на дальнейшее развитие. Им является уровень активности.

Б, Берне (1965) наблюдал, например, у новорожденных в первые 5 дней жизни реакции на раздражители (высокий и громкий тон, маленький холодный диск, приложенный к бедру). Различия были явными. Одни новорожденные отвечали резкими движениями и общим возбуждением на все раздражители, реакция других была незначительной, а у некоторых лишь весьма слабой.

Широкие лонгитюдинальные исследования А Томаса, С. Чесси Г. Берча дают свидетельства того, что определенные «темпераментные» характеристики (например, уровень активности, регулярность или нерегулярность биоритма, приспосабливаемость к изменениям, интенсивность реакции, качества эмоциональной настройки и т. п.) сохраняются в основном до более позднего возраста, хотя и проявляются в каждый период несколько иным образом и в иных формах. Данные конституциональные различия определяют также легкую или трудную «воспитуемость» ребенка и то, как он будет реагировать на различные изменения воспитательной среды.

]Индивидуальность ребенка не исчерпывается, конечно, лишь различным уровнем активности. Значительные различия имеются, очевидно, и в чувствительности к отдельным сенсорным модальностям. Некоторые дети явно более восприимчивы к раздражителям тактильным, кинестетическим, тепловым, другие больше реагируют на слуховые или зрительные раздражители. Различия в данном направлении могут являться иногда поразительно большими. Они представляют, наверное, также основу различия между «ласкающимися» и «неласкающимися» детьми в наблюдениях Т. Р. Шеффера и Р, Е. Эмерсон (1964). В группе нормально развитых 37 детей, которые находились под пристальным наблюдением с первых недель жизни вплоть до 18 месяцев, они дифференцировали 19 «ласкающихся» детей, 9 детей переходного типа и 9 определенно «неласкающихся» детей. Данные дети не протестовали против каждого физического прикосновения (при еде, при уходе и т. п.), но постоянно сопротивлялись прошв интимного контакта при ласкании. Это сопротивление нисколько не изменялось даже тогда, когда они были утомленными, больными, когда они страдали какими-либо болями или когда они чего-нибудь боялись. Общее число принимаемых телесных раздражителей по сравнению с «ласкающимися» детьми у них сильно понижено Специфическая направленность к материнскому лицу формируется у них также несколько позже и в более слабой степени. Что касается пола детей, места, занимаемого в очередности братьев и сестер, а также способа материнскою обращения, то между группами не было значимого расхождения. Матери, конечно, тоже отличаются в смысле потребности тесного телесного контакта с ребенком, так что между матерями и детьми могут в данном смысле возникать как совпадающие, так и несовпадающие тенденции, которые затем оказывают воздействие на основы формирования взаимосвязей.

Г. Р. Шеффер (1963) отметил значительные индивидуальные различия в реакциях детей после достижения возраста 7 месяцев на случаи недлительной разлуки с материнским лицом и на присутствие чужого человека. Безусловно имеются дети, у которых сильная или слабая направленность к родителям сравнительно независима от поведения родителей. Такой же независимой от их поведения может быть в боязнь чужих людей. Мы вполне можем представить себе «нельнущего» ребенка на руках матери, у которой имеется сильная потребность к интимному контакту с ребенком и которая вынуждает его проявлять расположение и любовь. Наоборот, иногда можно видеть ребенка с сильным специфическим отношением, которое его «нельнущая» мать воспринимает как нечто ее затрудняющее и ограничивающее. В обоих случаях без вины той или иной стороны создаются депривационные условия, остающиеся затем нередко скрытыми под наносом различных собственных разъяснений, которыми родители ошибочно обосновывают свои действия в отношении ребенка.

Наши исследования, при которых мы первоначально вели поиск единой картины «учрежденческого» ребенка, привели нас после многих лет работы с детьми во многих детских учреждениях к убеждению, что эти дети также не составляют бесцветную шаблонную усредненность, но что они характеризуются значительными индивидуальными различиями в смысле общей активности, интеллекта, темперамента, черт характера и общественных свойств. Хотя многие из них растут с малых лет в одинаковой среде, их развитие идет столь различно, что их приходится направлять в различные специализированные учреждения — для «нормальных» детей, для детей с умственным отставанием или с нарушенным воспитанием. Их социальное поведение, рабочие интересы, способность к учению, общая подвижность и интенсивность сосредоточенности — все это значимо различается. Подобие является скорее внешним, заключаясь в навыках, в недостаточных знаниях. Если в данной связи говорить о «типах»*, то это лишь первые шаги на пути к неоспоримому факту, который заключается в индивидуальных личностях пораженных детей.

___________

* В действительности понятие «типа» связано с многими трудностями, так как переходов между типами больше, как правило, чем «чистых случаев», так что возникает вопрос: обоснована ли вообще подобная несовершенная классификация?

С 1954 по 1969 год мы регулярно исследовали с четырехмесячными перерывами всех детей в одном детском доме для ползунков в Средне- чешской области. Состав работников был здесь сравнительно стабильным, а уровень воспитательной заботы был выше среднего. Учреждение являлось небольшим (24 койки), причем общая атмосфера была здесь скорее домашней. За каждым ребенком можно было сравнительно хорошо вести наблюдения. Сестры знали всех детей, так что мы могли собственные наблюдения дополнять их сообщениями, а их данные проверять собственным наблюдением. При исследовании нами во всех случаях производилась оценка физического развития, Состояния здоровья ребенка, психического развития по отдельным компонентам по методике Гезелла, далее оценка развития отношений ребенка с воспитателями и с другими детьми, трудностей и необычностей в поведении, а также некоторых других показателей. После третьего года жизни когда дети переходили в адоптивные семьи или возвращались в собственные семьи, а другие продолжали свой путь в детских учреждениях, обследования стали менее регулярными. В школьном возрасте у нас имелась, однако, возможность регулярно запрашивать о них. Всего под таким наблюдением находилось 160 детей — 84 мальчика и 76 девочек.

Прежде всего, обратим внимание на 101 ребенка, который сюда перешел из учреждений для грудных детей; у этих детей до 3 лет была практически тождественная среда развития.

Если просмотреть их отдельные истории развития, то картина получится донельзя пестрой. Ее решительно невозможно свести к какому-либо единому «синдрому», но даже здесь заметно очерчивание определенных типов поведения (в частности, социального), как это уже нами ранее приводилось.

а) Активность. Является очевидным, что шаблонная среда учреждений, о которой мы предполагаем, что она обеднена в стимульном отношении, не оказывает «уравновешивающего» действия. Наоборот, часто приходится отмечать обе крайности — детей заторможенных и детей беспокойных. Более подробное наблюдение приводит затем к дальнейшему различению. Здесь имеется группа из 8 детей, реактивность которых, несомненно, полностью понижена. Они остаются пассивными не только к людям, но и к игрушкам. Данный тип поведения можно наблюдать, прежде всего, у детей, которые в детский дом для ползунков поступили уже как дети с запаздывающим развитием.

Между приведенными крайностями имеется группа детей (30), у которых в смысле уровня активности нет ничего необычного.

б) Социальное поведение детей (в отношении других детей, воспитательниц, посетителей и проводящего исследование психолога). В этом аспекте также нельзя прийти к единой картине и нельзя довольствоваться простой классификацией. В младшем ползунковом возрасте (между 12—21 мес.) в целом поведение данной группы представляется нам следующим образом:

______________

30 Поведение уравновешенное, без необычностей.

20 Преобладает пассивность, заторможенность, в социальном смысле без спонтанной активности и без выраженного отклика.

14 Выраженная социальная активность (даже чрезмерная), однако ненаправленная, рассеянная. Ко всем людям одинаковая дружелюбность, активно вступает в контакт, но не протестует при его прекращении. Социальные связи поверхностны, С интересом следит за всем социальным, происходящим около него.

11 Социально провоцирующее поведение. Стремится привлечь к себе внимание провоцирующими действиями К детям отношение отрицательное, агрессивное — со взрослыми вступает в контакт лишь будучи с ними один, без детского коллектива.

10 Бросающееся в глаза раздражительное, злобное, упрямое поведение — ребенок, однако, без собственной инициативы и без направленной активности. 8 В детском обществе поведение уравновешенное, но в незнакомых ситуациях — заметная заторможенность, неуверенность.

4 Другие типы поведения.

4 Без включения.

_____

101
____________________

в) Взаимодействие между воспитателем и ребенком. В детском доме для ползунков продолжается то, что Й. Кох (1961) обнаружил уже в учреждениях для грудных детей. Определенное поведение ребенка вызывает определенный отклик в среде, в данном случае у сестры и в коллективе остальных детей, которые разделяют с ним жизненную среду. Начиная с грудного возраста и, особенно с ползункового возраста, когда ребенок уже активно входит в мир предметов (ползает и начинает ходить) и в мир социального (начинает говорить), его проявления сопровождаются определенными подкрепляющими социальными стимулами. Специфическая ситуация детского дома создает специфические условия для данного подкрепления.

Как выглядят в этом процессе социального обучения дети отдельных приведенных типов во взаимодействии с воспитательницами?

Дети гипоактивные, социально пассивные, заторможенные, с регрессивными формами поведения нуждаются в повышенном уходе, у них отмечается лишь незначительный прогресс в развитии, они не способны предоставить воспитателям достаточного удовлетворения и остаются и дальше запущенными.

Дети с преобладающими вещественными интересами бывают в коллективе незаметными, они не вызывают диссонанса. Сестрам они кажутся приятными детьми. Они развлекаются самостоятельно. Вследствие этого им угрожает опасность, что они и в дальнейшем будут получать меньше социальных и больше вещественных стимулов. Их социальная пассивность будет углубляться.

Дети социально гиперактивные, типа рассеянных, ненаправленных социальных интересов, мешают сестре работать своим стремлением к контакту. Однако, так как это стремление не является прицельным и не направлено лишь на одну сестру, оно ее лично не затрагивает Ребенок привлекает к себе внимание без принуждения — кривлянием, посматриванием или даже ласковым прижиманием. Установлению более глубокого контакта препятствует то, что ребенок «ходит ласкаться» к любому человеку. Таких детей все переносят, но никто их по настоящему не любит.

Дети с провоцирующим социальным поведением для сестер наименее приятны. Они расстраивают их работу с группой, добиваются их личного внимания насильственным способом, посредством агрессии или особым «мстительным», «ехидным» образом. Медицинские сестры их иногда характеризуют поэтому как «чрезвычайно эгоистичных» или «чрезвычайно ревнивых» детей. Естественно, что на долю таких детей приходятся лишь отрицательные стимулы (порицания, наказания). В данных условиях ребенку трудно приобрести корректирующий опыт, так что он все больше прибегает к новым провокациям.

Дети с приблизительно нормальным уровнем активности, с соответственной социальной установкой, с уравновешенными социальными и вещественными интересами, которые в данных условиях сумели себя достаточно обеспечить стимулами и достигнуть специфической социальной направленности (хотя и не сильной) к определенному числу членов воспитывающего персонала, кажутся сестрам приятными детьми, предоставляя им также наибольшее воспитательное удовлетворение. Между этими детьми имеются и так наз. «любимчики», на которых больше всего сосредоточиваются интерес и симпатии всех воспитателей или минимально одной из сестер. Эти благополучные дети живут в благоприятной ситуации «multiple mothering».

ПАТОЛОГИЧЕСКИЕ РАЗЛИЧИЯ

Одни и те же депривационные условия воздействуют различно на «нормальных» детей и на детей, пораженных каким-либо соматическим или умственным дефектом.

Вероятным является, что в некоторых крайних случаях органическое повреждение может понизить восприимчивость ребенка в отношении депривации. С определенными оговорками это можно предположить у детей с серьезным поражением мозга, сопровождающимся тяжелым слабоумием, идиотией или идиоимбецильностыо.

Обратные случаи, когда в результате дефекта ребенок становится повышенно восприимчивым в отношении депривационных влияний, являются, следовательно, и более серьезными. Если дефекты органов чувств, двигательные или психические дефекты препятствуют ребенку при стремлении достичь обычным путем удовлетворения основных психических потребностей в среде, которая в остальном является соответствующей, ребенок вынужден либо полностью отказаться от таких усилий, либо довольствоваться хотя бы частичным удовлетворением, либо же искать иной, замещающий путь удовлетворения. Угроза здесь заключается в самом характере дефекта, причем ребенок сам ее вносит в свою жизненную среду. Кроме того, здесь присоединяется то обстоятельство, что данная среда редко бывает совершенно «нормальной» и что она часто сама по себе содержит целый ряд депривационных элементов. Мы здесь снова опустим много других факторов, влияющих на развитие этих детей, и сосредоточимся исключительно на той доле участия, которую в формировании личности дефектного ребенка может принимать психическая депривация.

А. Сенсорные нарушения

а) Экстремные случаи ограничения сенсорных раздражителей в естественных условиях представляют дети, являющиеся одновременно и слепыми и глухими. Успешные случаи корректирующего воспитания таких детей были в своем большинстве хорошо описаны, так что они могут служить даже в качестве исследовательского материала также с точки зрения психической депривации.

Примечательным является известный случай Елены Келлер, ребенка с чрезвычайно высоким интеллектом, оставленного, однако, без воспитания и руководства, а это значило — без контакта с окружающим миром. Девочка вела себя совершенно «дико и неукротимо», разряжая свое напряжение в резких аффектах, так что она являлась крайне трудным ребенком. Именно трудности ее поведения стали причиной того, что она попала, наконец, в учреждение для слепых в Бостоне, где затем начался ее путь фантастического восхождения. По мере понимания сигналов, поступающих из окружающего мира, и при систематическом развитии общения с другими людьми, она за удивительно короткий срок социализировалась, причем у нее сформировались условия для использования и развития ее умственных способностей.

__________

Мировую известность приобрел случай слепоглухой девушки Ольги Ивановны Скороходовой, которую успешно воспитывали в специальном учреждении для слепых и глухих в Харькове и которая позднее стала научной сотрудницей Института дефектологии при Академии педагогических наук в Москве. Свой опыт она описала в книге «Как я воспринимаю и представляю себе окружающий мир». Харьковский институт прославился с тех пор целым рядом успехов в деле реабилитации слепоглухих детей с применением специальных методик и специальных вибрационных приборов (см. работы И. А. Соколянского и замечательные результаты А. И. Мещерякова в Загорском детдоме, начиная с 1971 года).
_________

б) Хотя существует достаточно много прежних и новых исследовательских работ о развитии слепого ребенка, однако до недавнего времени лишь весьма мало внимания уделялось принципиальному вопросу: каково значение отсутствия сенсорных раздражителей определенного вида для умственного развития? Только открытие серьезных умственных расстройств при экспериментальной сенсорной депривации возбудило интерес к данному вопросу, осветив с новой точки зрения некоторые прежние наблюдения, как например факт сравнительно частой временной растерянности некоторых больных после операции но поводу катаракты. Когда усовершенствование операционной техники предоставило возможность сократить период, в течение которого следует оставлять повязки на обоих глазах, на время одного дня, то проявление «послеоперационного психоза» снизилось с 7% на менее чем 1% (Зискинд, 1958). У детей с врожденной или рано приобретенной слепотой хотя и не возникают подобные драматические проявления, но зато у них очень глубоко поражается все психическое развитие. Слепой ребенок страдает не только от лишения зрительных раздражителей, но и от значительного обеднения вообще всех сенсорных раздражителей. Результаты в основном сходны с результатами у депривированных зрячих детей (например, детей из учреждений), причем они проявляются — в случае, если не было предпринято специальных педагогические мероприятий — в виде общего запаздывания развития или частичного запаздывания (в частности, моторики и речи), в виде некоторых двигательных особенностей, а также особенностей поведения и возрастания периода зависимости сверх обычной меры у нормальных детей. Помимо собственной сенсорной депривации здесь при возникновении психических нарушений взаимодействует иногда и запущенность воспитания, а также, по-видимому, чаще и серьезнее эмоциональные депривации, возникающие в семье как следствие отрицательной позиции родителей (Б. Лoвенфелд, 1952). В других случаях личность слепого ребенка формируется под влиянием самых различных конфликтных ситуаций в семье и в обществе.

______________

Недостаток зрительного контакта с окружающим миром проявляется непосредственно почти у всех слепых детей задержкой развития моторики, ее шаблонностью и бедностью выражения. Помимо многочисленных двигательных стереотипий (сходных с теми, которые можно наблюдать у зрячих детей из учреждений с недостаточной стимуляцией или у хронически больных детей, прикованных к постели) внимание привлекало, в особенности, ковыряние пальцами в глазах, которое в 1947 году очень подробно было описано глазным врачом А. Франческетти как «окулодигитальный феномен». Клаус Мюллер (1959), проводивший систематические наблюдения за 340 слепыми детьми и подростками, во всех случаях в течение целой недели устанавливал подобные особенности весьма часто (у 34% всех детей), однако больше всего в дошкольном возрасте (около 60% детей). Окулодигитальное явление устанавливалось им чаще всего в сочетании с другими стереотипиями и автоэротическими проявлениями. Никакой связи с причиной слепоты ему установить не удалось, однако подтвердилась прямая связь с недостаточной воспитательной стимуляцией.
____________

Интересную параллель к стереотипиям слепых можно найти и в явлении так наз. spasmus nutans (незначительное потряхивание головой и ее повороты главным образом совместно с нистагмом). Это явление было описано, с одной стороны, как последствие недостаточного освещения (Раудниц), а с другой стороны, как признак госпитализма (Финкельштейн), что, таким образом, снова указывает на совместную причину, заключающуюся в психической депривации (сенсорной, эмоциональной).

С точки зрения психической депривации нам представляется важным также опыт с детьми, у которых сохранились лишь незначительные остатки зрения и которые практически являются слепыми. При помощи новейшей оптической техники данные остатки можно, однако, усилить так, что дети в настоящем смысле слова видят «до самого неба» и могут обучаться по зрительному методу. Данные дети были ранее явно депривированы вследствие недостаточного поступления зрительных раздражителей, повышенная же тенденция в области «дистрофических» потребностей проявлялась затем типичным, чрезвычайно заметным, прямо гектическим стремлением использовать вновь приобретенное зрение. Они уже не хотели учиться письму по Брайлю, их рисунки пестрели красками, и они вели себя часто как «одержимые зрением» (Стрнадова, Матейчек, 1970).

в) Развитие глухого ребенка находится также под влиянием многих факторов, начиная с позиций родите пей и кончая фрустрациями из-за невозможности добиться понимания, причем сам недостаток звуковых раздражителей оказывает, безусловно, наиболее глубокое воздействие Он ставит ребенка в положение релятивной сенсорной изоляции, обедняя его мир также эмоционально (ему незнакомы ласковый голос и пение матери, богатство и оттенки тонов, звуки смеха и плача и т. д.). Поэтому эмоциональное развитие глухих детей бывает также почти всегда запоздалым и недостаточно дифференцированным. Менделсон, Сигер и Соломон (1960) вели наблюдения за непосредственным влиянием сенсорной депривации на формирование представлений в жизни глухих детей и производили анализ сновидений глухих студентов высших учебных заведений. Авторы установили весьма частые, удивительно живые цветные и трехмерные сновидения, напоминающие живую визуальную образность и галлюцинаторные переживания испытуемых лиц при экспериментальной сенсорной депривации Они предполагают, что данное несходство сновидений у глухих лиц с тусклыми сновидениями у слышащих людей обусловлено недостатком сенсорных раздражителей, которые вообще подавляют процесс сновидений и вызывают быстрое исчезновение образов из памяти. Так как данные свойства сновидений глухих лиц оказались наиболее выраженными при врожденной глухоте, менее выраженными при приобретенной глухоте до 5 лет и наименее заметными у людей, оглохших позднее, то здесь снова было продемонстрировано значение сенсорного снабжения индивида в ранние годы жизни. Ребенок с врожденной глухотой подвергается значительным лишениям из-за отсутствия контакта с его социальным окружением, а также из-за неполного удовлетворения его основных социальных потребностей вообще. Другими депривационными факторами являются иногда отрицательные позиции, занимаемые родителями, или их равнодушие, а нередко и сама ситуация содержания в детском учреждении, несомненно выгодная и даже необходимая с дидактической точки зрения, однако эмоционально, естественно более бедная, чем семейная ситуация. Путь, которым глухому ребенку может достаться необходимая степень внутренней уверенности, является, следовательно, путем ограничения, ригидного задерживания определенных форм мышления и действий, обеднения и примитивизации потребностей и мотивов. Левин (1951), изучавшая личность глухих детей с применением пробы Роршаха, усматривает ядро их личности в выраженной ригидности, констрикции и несовершенном понятийном и эмоциональном развитии.

Бесспорно бросается в глаза, что несмотря на существенное расхождение в своих жизненных ситуациях, глухие дети и слышащие дети из учреждений обнаруживают некоторые виды сходства, которые — как мы предполагаем — вытекают именно из совместного воздействия психической депривации: у обеих групп детей явно отстающее развитие понятийного мышления (отсутствие отвлеченной позиции Голдфарб подчеркивает у детей из учреждений, а Левин у глухих детей), запаздывающее эмоциональное развитие (примитивные и недифференцированные эмоциональные реакции), склонность «к нереальной и социально некомформной фантазии, недостаточный рациональный контроль, частое импульсивное и агрессивное поведение.

г) Нарушения речи и процесса передачи сообщений вообще, при условии сохранных в остальном способностей интеллекта, приводят, скорее. к конфликтным ситуациям, чем к депривации в настоящем смысле слова. Однако более серьезные состояния также представляют значительное препятствие общению ребенка с окружающей средой, приводя в большей или меньшей степени к его изоляции. Согласно нашему опыту, например, серьезный дефект развития речи в раннем возрасте при наличии хорошего в остальном нонвербального интеллекта (обозначаемый различно как афазия развития или идиопатическая ретардация речи) в более позднем возрасте нередко стабилизуется, превращая ребенка в общем посредственную личность с низким уровнем способностей к отвлечению, а также с запаздывающим эмоциональным развитием и развитием характера.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: