Сделай Сам Свою Работу на 5

Часть вторая. Узники Земли выходят.





 

В.: Мы говорили о словах и образах, держащих человека в плену, которые являются логическим продуктом гигантской машины уничтожения. Следующий шаг — определить местонахождение различных деталей этой машины и, для начала, ее происхождение. Как вы это видите?

О.: Образ и слово — это инструменты диктата, используемые прессой, журналами вроде «Тайм», «Лайф», «Ньюсуик» и их британскими аналогами. Разумеется, инструмент можно использовать, и не зная о его происхождении, однако для того, чтобы понять его механизм, нам надо для начала изучить сам инструмент, то есть действительную природу слова и образа.

Те, кто использует слово и образ как инструменты диктата, тормозят исследования в этом направлении. Поэтому мы не знаем, что есть слово или образ. Изучение иероглифического письма показывает: слово — это образ… Написанное слово есть образ. Однако между иероглифическим и слоговым письмом существует значительная разница. Если я покажу табличку со словом «РОЗА», вам придется про себя повторить слово «РОЗА». Но если я покажу изображение самой розы, вам ничего не придется произносить, вы определите знак молча. Слоговый язык заставляет говорить, пользуясь речевыми шаблонами. Иероглифическое письмо этого не требует.



Желающим выяснить связь между словом и образом необходимо изучить упрощенную иероглифическую письменность. Занятия помогут сломать автоматическую вербальную реакцию на сами слова. Ведь именно автоматическая реакция позволяет диктаторам использовать слово для контроля над мыслями масс.

В.: Какова роль власти — в любых ее проявлениях — в механизме разрушения?

О.: Использование власти ради власти и есть механизм разрушения. Может показаться, что в истории примеров тому немало, и отчасти так оно и есть. Разница в уровне власти.

Старомодная власть, когда генералиссимус у себя в кабинете может застрелить провинциального губернатора, своими же целями себя и ограничивает, но она хотя бы наделена инстинктом самосохранения. Сравнивать ее с безумием современного диктата — все равно что сравнивать бородавку с раковой опухолью. Умеренности или проявления инстинкта самосохранения от диктата можно ожидать с тем же успехом, что и от вируса бешенства, который умирает вместе с носителем. Сейчас перед нами — власть, используемая исключительно в разрушительных целях. Современные диктаторы нацелены на истребление, знают они о том или нет.



В.: А как насчет денег, собственности?

О.: Укоренившееся в сознании масс желание власти и/или денег — это, наверное, самый сильный фактор, стоящий на пути человека к свободе. Новые открытия подавляются, потому что они представляют угрозу таким кровным интересам.

Официальная медицина не поощряет исследования Райха, которые затрагивают использование оргоновой энергии. Она же не дает развиваться дианетике и сайентологии. Она же не дает принимать ударные дозы витамина Е в целях профилактики сердечных заболеваний или витамина А для лечения простуды. (Я сам применял это простейшее средство тридцать лет — работает! Все, кому я советовал данный способ, подтверждают: такое лекарство либо прекращает болезнь, либо облегчает ее течение. Как только в горле начнет першить, примите 500,000 единиц витамина А. Только витамина А, витамин С бесполезен в борьбе с простудой. Я даже думал запатентовать метод, но меня предупредили, что ничего не выйдет: Американская ассоциация медиков выступает против самолечения — против действенного самолечения!) Официальная медицина запрещает использование апоморфина в лечении алкоголизма, наркомании или просто нарушений метаболизма. Официальная медицина кровно заинтересована в существовании болезней и пытается утаить любое открытие, могущее их искоренить.



Всевозможные жилищные организации кровно заинтересованы в дефиците жилья. Они подрывают всякие попытки обеспечить людей качественным дешевым жильем. Пример: действия против домов Ластрона. Некто Ластрон придумал сборные дома из эмалированной стали с изоляционной прослойкой. Такие дома не боялись термитов, времени и коррозии. Прошла бы тысяча лет, а они бы стояли. Ластрон собирался продавать свои дома по пять тысяч долларов за единицу, но изготовил всего лишь несколько сотен домов. Коалиция жилищных организаций перекрыла поставки необходимых материалов и Ластрон обанкротился.

Еще пример — автомобиль Такера. Такер сконструировал автомобиль, настолько превосходящий любой другой, присутствующий на рынке, что крупным автомобилестроительным компаниям пришлось бы сменить образ деятельности. Поскольку их автомобили уже продавались, дешевле было заткнуть Такера… не давать ему материалов! Такер потерял двадцать миллионов долларов и чуть не угодил за решетку, а его автомобиль так и не попал на рынок.

Еще пример: компания «Дюпон» и прочие производители синтетических волокон и тканей не допускают развития производства натурального волокна из рами, китайской крапивы.

А где веловертолеты, на которых мы уже сегодня могли бы летать?

Где дома из алюминия?

Полиция кровно заинтересована в разгуле преступности, отдел по борьбе с наркотиками — в процветании наркобизнеса. Политики заинтересованы в существовании наций, военные — в войнах. Кровный интерес, действуя в частном порядке, через важнейшие или официальные каналы, тормозит и блокирует любые открытия, угрожающие сфере его монополии. Холодная война — лишь повод, которым как США, так и Советский Союз пользуются, желая скрыть и монополизировать исследования, ограничив официальный поток информации. Все важные исследования сегодня строго засекречены, пока кто-нибудь не проболтается. Возьмем, к примеру, инфразвук. Вот отрывок из статьи Фрэнка Дорси «Секрет Иисуса Навина», напечатанной в «Санди таймс» 6 апреля 1967 года:

«Мир не испытывает недостатка в смертельном оружии, однако группа ученых в Марселе ведет разработки излучателя, который станет принципиально новым средством убийства. Проект стартовал три года назад, когда лаборатория электроакустических исследований переехала в новое здание — сотрудники стали жаловаться на головные боли и тошноту. Начались поиски причины. Ею посчитали электромагнитные волны и устранили их. Точно так же поступили с ультразвуковыми колебаниями. Не помогло. Тогда один из лаборантов применил старый прибор для обнаружения инфразвуковых колебаний — то есть колебаний с частотой меньше десяти в секунду, то есть менее десяти герц (человеческое ухо регистрирует колебания в частотном диапазоне от шестнадцати до двадцати тысяч герц), — применявшийся во время Первой мировой войны для удаленного обнаружения артиллерии и железнодорожных составов. Источник неприятностей быстро нашелся — гигантский вентилятор на фабрике поблизости. Частоту вращения вентиляторных лопастей изменили, и команда ученых под руководством профессора Владимира Гавро решила заняться изучением свойств инфразвука».

Как известно, звук — это последовательность волн, попеременное сжатие и расширение воздуха. Быстрые колебания, даже очень высокой мощности, либо проходят сквозь твердые предметы, либо отражаются от них, причиняя относительно небольшой ущерб. Однако медленные колебания — ниже уровня слышимости — создают в твердом теле подобие маятниковой активности, которая быстро становится невыносимой. Для исследования феномена ученые соорудили гигантский свисток, подсоединенный к баллону со сжатым воздухом. Открыли вентиль, и…

Профессор Гавро рассказывает:

«К счастью, вентиль быстро перекрыли. Потом еще несколько часов нам всем было плохо. Внутренние органы — да и все тело — вибрировали. Сотрудники соседних лабораторий испытали то же воздействие и сильно на нас разозлились».

Первый сигнал был слышен в диапазоне колебаний свыше ста девяносто герц, а акустическая мощность составила сто ватт (мощность судейского свистка — один ватт). Ученые стали работать над понижением частоты, однако при этом внимательно следили, чтобы мощность не увеличивалась. Затем соорудили свисток диаметром пять футов: он испускал низкий, но слышимый звук с частотой тридцать семь герц. При включении прибора на полную мощность — примерно две тысячи ватт — здание рухнет, как рухнули стены Иерихона при звуках труб Иисуса Навина. При заданном же давлении воздуха он вызвал лишь трещины в потолке.

Ученые выяснили, что наиболее опасная для человека частота — семь герц. При этой частоте на самой малой мощности человек слышит смутное звучание и испытывает общий дискомфорт. При частоте три с половиной герц ничего не слышно, но имеют место любопытные побочные эффекты: окружающие звуки, вроде шипения поступающего в трубу воздуха, приобретают пульсирующий характер — три с половиной пульса в секунду. Создается эффект ритмичного завывания. Ученые от экспериментов пострадали, а некоторые скрытые повреждения останутся у них на всю жизнь.

«Инфразвук воздействует не только на органы слуха, — отмечает профессор Гавро, — но и на внутренние органы в целом. Создается некое подобие резонанса, возникает своеобразное внутреннее трение, которое переходит в болезненную чувствительность — настолько сильную, что потом еще несколько часов кажется, будто любой низкий звук эхом отдается во всем теле».

В процессе создания оружия ученые решили вернуться к форме полицейского свистка. Предполагается, что прибор диаметром восемнадцать футов установят на грузовик, а воздух станут подавать посредством вентилятора, лопасти которого вращает небольшой самолетный двигатель. Подобное оружие будет иметь акустическую мощность десять тысяч ватт, и перед ним ничто не устоит. Прибор смертелен для человека на расстоянии в пять миль. Но есть загвоздка: оружие опасно как для врагов, так и для самих операторов. Ученые предпринимают попытки сфокусировать звук. Испробованы разнообразные глушители, однако разумнее всего оказалось создание встречной звуковой волны на определенной частоте, которая защищает оператора, гася частоту идущего в его сторону звука.

Есть, конечно, и более простые способы защиты. Например, активировать оружие с безопасного расстояния.

Это краткое изложение опубликованной в «Санди таймс» статьи об опытах с инфразвуком, проведенных профессором Владимиром Гавро.

Более подробная статья появилась в американском еженедельнике «Нэшнл Инквайрер» (том 42, № 27 от 10 марта 1968 года). Профессор Гавро запатентовал свое изобретение; теперь Патентное ведомство Франции за два франка продаст любому и схемы, и полное описание прибора. Несомненно, совершенно секретные проекты исследуют военный потенциал инфразвука. Поскольку сублетальный инфразвук парализует умственную деятельность (как выразился сам профессор Гавро: «Я не мог сложить два и два»)… Что ж, попробуйте сложить два и два: ясное дело, инфразвук — идеальное оружие борьбы с диссидентствующими элементами общества.

Остается надеяться, что увлеченные натуры приобретут схемы и проведут свои эксперименты. Все необходимые для сборки устройства материалы доступны и недороги. Возможно, инфразвук в определенном диапазоне имеет терапевтические свойства, а диапазон, близкий к инфразвуковому, может быть успешно задействован в поп-музыке.

Еще один ученый, открыто заявивший о своем открытии — Вильгельм Райх, — окончил свои дни в федеральной тюрьме. Вам наверняка известно о его экспериментах, открытиях и теориях, поэтому не стану вдаваться в подробности. Книги Райха до сих пор можно купить, несмотря на книгосожжение, которым, по примеру своих фашистских прототипов, занимаются эти свиньи, сторонники закона о контроле над производством пищевых продуктов и медикаментов.

Я бы обратил внимание на эксперименты Райха с СОИ — смертельным оргоновым излучением. СОИ возникает при помещении любого радиоактивного вещества в оргоновый накопитель. В опытах Райх использовал очень небольшие количества таких веществ, и тем не менее эффект описывался как «удар по голове кузнечным молотом». Один испытуемый едва не погиб. Даже самое слабое излучение вызывает сумятицу чувств, депрессию, страх, тревогу. Как и в случае с инфразвуком, сила излучения колеблется от едва заметной до смертельной.

Эксперименты с СОИ полностью описаны в сборнике Вильгельма Райха «Избранные сочинения», в главе «Физика оргона». Любой, у кого имеются часы с радиевым циферблатом, может повторить опыт. Похоже, при регулярном облучении небольшими дозами СОИ у испытуемых вырабатывается иммунитет. Фактически эксперименты проводились для обнаружения способа иммунизации против радиоактивного излучения. Но, как известно, книги и рукописи Райха были сожжены, эксперименты объявлены вне закона, а самого ученого посадили в тюрьму. Лишнее доказательство того, что официальные власти проводят сверхсекретные опыты с СОИ. Любые методы, позволяющие выявить возможность иммунизации против лучевой болезни, определенно заслуживают самого широкого и открытого исследования.

Рон Хаббард, основатель дианетики и сайентологии, также подвергся гонениям, и сейчас вообще отказывается публиковать результаты своих исследований. Существуют некоторые указания на то, что достижения дианетики используются в ЦРУ и других государственных службах. Понятно, почему Хаббард изменил линию поведения.

Именно благодаря его заслугам общество стало тайным оружием, которым не брезгают воспользоваться ни США, ни СССР в жутком фарсе под названием «холодная война». Обычный гипноз не может заставить человека поступиться моральными принципами. Наркоболевой гипноз может. Субъект накачивают наркотиком до бессознательного состояния и избивают, не оставляя следов (телефонным справочником, плотной подушкой), и делают ему внушения. Субъект ничего не заподозрит, подчинится и выполнит любое действие, как бы оно ни разнилось с его моральными принципами. Даже с собой покончит.

Официальные власти утаили открытия Райха и Хаббарда, а сами взялись проводить секретные опыты в том же направлении.

Недавно в журнале «Эсквайр» появилась статья бывшего агента ЦРУ, в которой упоминается такой случай: человек нес в газетную редакцию фотографии из залива Кочинос [11]. Его выследил агент ЦРУ и позвонил по «особому номеру» в Вашингтон. До редакции человек не добрался — его переехал фургон из прачечной… Не так уж и легко переехать кого-то посреди города, ведь когда переходишь улицу, то смотришь по сторонам. Я бы предположил, что человека столкнули под колеса фургона лазерным лучом. Лазером выводят спутники на орбиту, так почему нельзя столкнуть человека с тротуара? Не в лучшие руки попало открытие.

Девять лет назад в Амстердаме один голландский химик сообщил мне о новом синтетическом наркотике, гораздо сильнее ЛСД, который ученые даже не решаются испробовать на человеке, опасаясь повреждения головного мозга. Говорят, что наркотиком завладели «официальные учреждения» Америки. Возможно, это тот самый «несмертельный нервный газ», что применили во Вьетнаме. Недавно человек, принимающий участие в исследованиях лазера на флоте США, сказал мне, что мысль можно передавать на расстояние. Несколько лет назад в Норвегии обнаружили, что электромагнитные поля активируют спектр речевых сигналов в головном мозге. Голоса в голове! «Черный ящик», генератор положительных ионов, который позволяет человеку работать продуктивно, не испытывая никакой усталости, используется армией США. Десять лет его существование держали в секрете. Вы его в свободной продаже видели?

Важные исследования, могущие освободить человеческий дух, захвачены мелкими умишками во имя так называемой национальной безопасности. На кой она? Холодная война — это ключевой фактор, поддерживающий истеблишмент на Западе и в России. По всем признакам это — сделка, заключенная из-под полы. Сверхсекретные разработки не потому сверхсекретные, что о них могут прознать русские. Русские о них уже знают и, наверное, даже обогнали Запад. Сверхсекретные разработки потому и сверхсекретные, что власти скрывают от молодежи мира их истинное предназначение.

В.: В «Голом завтраке» вы упоминаете странное животное — лемура. Что оно символизирует?

О.: Когда-то наверняка проводилось множество экспериментов над гуманоидами: некоторые получались слишком большими, другие — слишком маленькими, третьи не могли ужиться друг с другом… Вполне возможно, что лемур — результат одного из таких опытов. Пятьсот миллионов лет назад на Земле обитали лемуроподобные существа, вымершие потому, как не обладали достаточной агрессивностью. Занятную теорию выдвинул Роберт Ардри в очень интересной книге «Африканское происхождение»: человек возник на равнинах Африки и выжил благодаря инстинкту убийцы. Автор называет человека «агрессивной южной обезьяной» и говорит: «Не в Азии и не в невинности явились на свет наши предки. Домом их стали исполненные опасности холмы африканской саванны».

В.: Верители вы прогнозам, которые утверждают, что будущее станет лучше, если развивать автоматизацию и технологии вообще?

О.: Решительно нет. Все зависит от того, кто технологии развивает, ведь технологии — инструмент нейтральный. С теми, кто сегодня у власти, я пока ничего обнадеживающего в этом плане не вижу. Чем сильнее развиты технологии, тем больше угрозы они представляют.

В.: Можно ли избежать «Нова заговора»?

О.: Думаю, в настоящее время все очень даже сбалансировано.

В.: В своих книгах вы делите людей на разные категории: сторонники фактического подхода, сторонники размытого подхода, дивизионисты и проч. Что они собой представляют?

О.: Это все было в «Голом завтраке», вышло довольно размыто и приблизительно, но все же попытка объяснения имела место. Сейчас я бы не стал пользоваться этими категориями.

В.: Как сегодня происходит истребление сопротивленцев в печах Нова?

О.: У машины много способов работы с неугодными. С такими, как, например, Вильгельм Райх. По характеру он не был приспособлен к самозащите; не имел чувства юмора и вообще не понимал, против кого или против чего действует. Для начала его объявили параноиком, потом заставили совершать ошибки, игнорировать федеральные запреты и повестки в суд. В конце концов его отправили за решетку, где он и умер. Есть множество других примеров… Законы о наркотиках — повод для расширения власти и штата полиции, для установления полицейского государства посредством управляемой прессы. Законы о наркотиках — способ очернить неугодных полицейскому государству. Заголовок на первой странице: такой-то уличен в наркотических делах. Определенные материалы — мастика, мыло, кулинарные приправы — направляют в лабораторию судмедэкспертизы. Проходит две недели, и на последней странице газеты появляется коротенькое сообщение: никаких обвинений такому-то не предъявлено. А между тем бедняга уже потерял работу, его в семи аэропортах раздевали и проверяли, и каждый досмотр широко освещался в прессе. Никогда еще принцип Маккарти «виновен в силу косвенных улик» не применялся столь грязно, как в нынешней британской прессе.

Вот типичная выдержка из газетной статьи: «Таможня обыскала еще две поп-группы. На таможне аэропорта города Сидней тщательной проверке подверглись багаж и машина двух британских поп-групп. У Эрика Бёрдона [12]изъяли книгу Кеннета Энгера [13]«История эротизма» и антологию «Олимпия», содержащую рассказы Генри Миллера и других авторов».

Существует множество способов, посредством которых пресса может лишить покоя и вывести из строя неугодного машине.

В.: В чем, по-вашему, причина стремления к интеллектуальному единообразию, которое ожесточенно внедряют в обществах, где правят деньги?

О.: Интеллектуальное единообразие становится более и более необходимым по мере того, как раскрываются недостатки и противоречия существующей общественной организации. Сегодня любое открыто выраженное разумное мнение считается нарушением закона. Только попробуйте обмолвиться о наркотиках — вас немедленно обвинят в пропаганде наркомании. Вы преступник. Посмейте в открытую предположить, будто в обществе что-то коренным образом не так, и вас сейчас же запишут в анархисты. Власти не могут позволить вольнодумства, поскольку противоречия слишком очевидны. Присутствует ли подобное в других обществах? Да, конечно же. В Советском Союзе и в Китае в определенной степени наблюдается то же самое. Вопрос только в направленности кровных интересов. Отхождения от них власти не терпят.

В.: Машина, создание которой нам обещают в будущем, спасет человечество. Как вы смотрите на такое вот спасение?

О.: Начнем с того, что я вообще не представляю, как такое может быть. Кто-то должен управлять машиной, и все зависит от намерений и ума оператора. Винер [14]предупреждал: машина думает в тысячи раз быстрее людей и запросто может ввергнуть хозяев в хаос еще до того, как они раскроют ее планы. Скармливаешь ей команду: «Победить во вьетнамской войне любой ценой», она и принимается задело, только никто не знает, чем это завершится. Не представляю, как машины, механизмы, компьютеры, находящиеся в руках власть имущих, могут спасти планету.

В.: Много говорится о том, что цензура необходима для нашей же безопасности, мол, не всем и не все можно показывать. Что вы об этом думаете?

О.: Цензуру — в любой форме — следует уничтожить. Ни разу не слышал, чтобы так называемые грязные книги спровоцировали кого-то на преступление серьезнее мастурбации. Однако есть такой тип письма, который действительно провоцирует людей на совершение преступлений, и это — мировая пресса. Восемнадцатилетний Роберт Бенджамин Смит из города Меса в Калифорнии 12 ноября на территории местного колледжа убил четырех женщин и юную девушку. Обвиняемый заявил о своей невиновности, якобы он безумен. В. полиции Смит рассказал сержанту Рэю Гомезу, что «убийство он задумал, узнав из новостей о бойне в Чикаго и в Остине, штат Техас».

Ознакомьтесь со сводками происшествий, обратите внимание, как часто преступления совершаются после прочтения статьи в газете. Человек, покушавшийся на Руди Дучке [15], решился на это, прочитав об убийстве Мартина Лютера Кинга.

Глупо запрещать какие-либо литературные произведения, потому что они якобы провоцируют людей на насилие — особенно если учесть, сколько убийц вдохновляется газетными статьями.

Телевидение практически такое же зло: по «ящику» идут новости о беспорядках в мире. А так как в новостях события не придуманы, то следующие за ними фильмы и сериалы причиняют не меньше вреда: недавно поступило четыре или пять сообщений о юношах, повесившихся после просмотра вестерна. Никто не устраивает бойни, начитавшись Агаты Кристи — на подобное решаются под воздействием газетных статей. В Дании, между прочим, насколько я понял, отменили всякую цензуру. И ничего. Статистика — пусть и неуверенно — показывает: число изнасилований и избиений сократилось. Посредством цензуры власти предержащие пытаются скрыть только то, что если цензуру отменить, ничего не случится.

В.: В Бостоне состоялся суд над «Голым завтраком». В вашу защиту выступили Норман Мейлер и Аллен Гинзберг. Вы сами присутствовали на процессе? Какое впечатление у вас осталось?

О.: Нет, меня там не было. Вызывали, но я отказался ехать. А общее впечатление — сплошной фарс. Защита доказывала, будто «Голый завтрак» имеет огромное общественное значение, однако, по-моему, это к делу не относится и не затрагивает основного вопроса о праве цензуры в целом, о праве государства осуществлять какую бы то ни было цензуру. Уверен, будь я там, пользы бы не принес.

В.: Как думаете, что имеется в виду, когда какое-либо произведение называют порнографией?

О.: Думаю, что абсолютно ничего в виду не имеется. Впрочем, сами критики полагают точно так же. Истинное значение слова теряется, юридическое определение термина размыто. Сегодня порнографией не считают только то, что спасительно влияет на социум — правда, никто не знает, в чем это «спасительное влияние» заключается. А эти странные решения суда «об использовании порнографии с целью наживы»? Разумеется, любой издатель заинтересован в получении прибыли от своей продукции. «Порнография» — одно из тех «двуствольных» слов уничижительного характера, у которых нет абсолютно точного значения.

В.: Как думаете, обходит ли цензуру настоящая порнография?

О.: О да! Провести удается кучу всего. И куда же без вопроса о порнографическом насилии, которое, возможно, воздействует на человека дурней, чем обычная сексуальная порнография, хотя я сам не верю в цензуру ни в кино, ни в театре, ни в литературе. Да, определенно, провести удается уйму всего, немного это замаскировав.

В.: Есть ли политический способ освобождения мира? Поможет ли полная смена идеологии, если, например, заменить капитализм социализмом?

О.: По мне, так решительно нет. Шило на мыло, стереотипы остаются все те же. Что случится, если правительство возьмет под контроль так называемые средства производства? Ничего, предприятия на Западе уже практически находятся во владении государства. Да, у предприятия может быть конкретный хозяин, но государство диктует ему, сколько платить рабочим, сколько рабочих он может нанять… Хозяин превращается в управляющего. И этот управляющий немногим отличается от руководителей советских предприятий. Практически разницы вообще нет.

В.: Анархисты, наверное, единственные, кто предлагает решение ситуации в будущем. Вы верите в их путь к спасению?

О.: Я даже толком не знаю, что они собой представляют, но все равно скажу: не верю, будто половинчатые меры приведут к спасению. Пока не устранить само понятие нации, понятие семьи, мы ни к чему не придем. ООН решения не предложит, потому как проблема заключена уже в самом названии этого учреждения: «Организация Объединенных Наций». Анархисты говорят: долой законы, но законы — это результат существования наций. Анархисты не смотрят в корень проблемы, не видят основного стереотипа — нации. Оставляют ее жить, предлагая уничтожить законы. Лечат симптомы, не замечая самой болезни.

В.: Изменятся ли общественные структуры, если избавиться от денег?

О.: В 1959-м в «Уходящих минутах» я писал: «Я ослаб я еле могу дотащиться домой милая доллар рухнул». «Уходящие минуты», первый эксперименте методом «нарезки», оказались пророческой книгой. Видите ли, с деньгами не все ладно: их требуется больше и больше, а покупать удается все меньше и меньше. Деньги — как джанк. Доза, от которой вставило в понедельник, в пятницу уже не действует. Нам грозит международная инфляция, подобная той, что постигла Германию в конце Первой мировой. Толстосумы отчаянно копят золото, алмазы, антиквариат, картины, редкие книги, марки, еду, спиртное, лекарства, инструменты, оружие.

Потомок одной известной банкирской династии раскрыл мне фамильный секрет. Когда молодой банкир достигает определенной степени ответственности и сознательности, его проводят в комнату, увешанную портретами предков; посредине стоит великолепный золоченый унитаз. Сюда наследник приходит каждый день и испражняется в окружении портретов до тех пор, пока не понимает: деньги — это говно. Чем же питается денежная машина, что она превращает в дерьмо — в деньги? Молодость, непосредственность, жизнь, красоту, но главное — творческий дух. Она глотает качество, испражняясь количеством. Раньше денежная машина питалась умеренно из богатой кладовой, а съеденное ею успевало восстанавливаться. Теперь машина ест гораздо быстрей, и ресурсы восстанавливаться не успевают. Вот почему деньги дешевеют. Люди тратят их на съедаемое машиной. Однако чем больше машина жрет, тем меньше остается. Получается, деньги всегда покупают меньше.

Процесс расширяется в геометрической прогрессии. Если Запад первым не начнет ядерную войну, вся денежная система развалится на части из-за неумеренного, безудержного поглощения жизни, искусства, цвета, красоты ради производства большего количества говна, покупающего все меньше и меньше жизни, искусства, цвета, красоты, потому что покупать становится почти нечего. Машина все пожирает. Настанет время, когда деньги не смогут купить ничего, потому как ничего не останется. Деньги самоуничтожатся.

В.: Столпы хиппи и битников вроде Гинзберга хотят преобразить мир посредством любви и ненасилия. Вы разделяете их интересы?

О.: Решительно нет. Власть имущие добровольно не устранятся, а цветы копам дарить бесполезно. Подобный образ мышления поощряется истеблишментом — еще бы, нет ничего лучше любви и ненасилия! Лучше сбросьте цветочный горшок с верхнего этажа копу на голову — вот как им нужно цветы дарить.

В.: Вы верите, что разоружение принесет мир?

О.: Нет. Такого не будет по одной простой причине: пока существует оружие, разоружения не будет. Абсурдная трата денежных средств на вооружение — это в первую очередь отросток основного стереотипа, нации. Пока ее не искоренили, пока не избавились от биологической семьи, ни о каком разоружении речи идти не может… Будут только всякие комитеты и бредовая болтовня.

В.: Что выдумаете о смертной казни?

О.: Варварский обычай. Он, само собой, должен быть повсеместно искоренен.

В.: Добро и зло существуют?

О.: Не в абсолютной форме. Добро и зло каждый оценивает по-своему, исходя из собственных нужд и особенностей организма. То, что угрожает человеку или биологическому виду в целом, считается злом с точки зрения такого человека или вида. Наивно говорить о каких-то абсолютных понятиях; все рассматривается с позиции условий существования конкретного человека, биологического вида или социума.

В.: Что вы думаете о системе уголовных наказаний?

О.: Абсурд, пережиток Средневековья. Общество намеренно создает преступников и сплавляет их в огромные концентрационные лагеря. Диктат не контролирует так называемые криминальные элементы, многие из которых считаются психопатами. Стоит зачислить таких в ряды преступников, и неприятностей они уже не доставят. Их на всю жизнь вовлекают в игру в полицейских и бандитов. Сейчас власти расширяют пределы концентрационного лагеря, создавая новые законы. Если их привести в действие, то в концлагере окажутся почти все, а остальным придется за ними приглядывать.

Власти зашли в тупик. Им придется либо признать, что все это — фарс, в котором законы ничего не значат, либо изменить законодательство, либо эти законы исполнять. Однако ничего из перечисленного власти не сделают, потому как боятся. Признаться в том, что законодательство-фарс, они не могут. Изменить законодательство им страшно. А вот исполнение этих законов, разумеется, опаснее всего: ведь в Америке тридцать, а то и сорок миллионов человек окажутся за решеткой. Сколько сил и средств уйдет, пока всех арестуют, осудят и посадят! Страна превратится в застенок — горстка охранников и основная масса преступников. Молодежь сядет на нары, и где тогда окажется национальная оборона? Случись война, из кого набирать армию?

Власти тянут, стараясь выиграть время, как поступает и Англия. Никаких существенных изменений никто проводить не станет. Все говорят, мол, здесь подобного случиться не может: во Франции случилось, но Англия — дело другое. Запад тупо пытается заставить работать систему, которая в принципе неработоспособна.

В.: Скандинавские страны часто приводят в пример как страны, добившиеся успеха.

О.: Все просто: скандинавские страны маленькие. В Дании, например, живет четыре миллиона человек, там не существует этнических и культурных различий. В Дании не совершишь преступления, об этом моментально узнают, поэтому и проблемы преступности нет. Нет у них и трущоб, нет дна общества; награбленное негде сбывать. В Дании преступность невозможна. Конечно, система уголовного наказания там имеется, и весьма хорошо продуманная — для работы с людьми, которые преступления все-таки совершают (убийства, к примеру). Так же дело обстоит и в Швеции. В этих небольших странах с однородным населением легко контролировать факторы криминала. Там нет бедности, просто не позволено быть бедным. Люди не особенно счастливы, но о них, несомненно, хорошо заботятся.

В.: Есть ли где-нибудь вообще счастливые люди?

О.: Определенно нищие испанцы счастливей сытых шведов.

В.: Так ведь Испания — отличный пример диктаторского государства, где власти подавляют все. Там существуют религиозные запреты практически на любой случай жизни…

О.: Да, на любой случай жизни. В Испании чего только не случается, проблемы на любой вкус. Но, видите ли, нищета не позволяет людям сидеть на месте. Лица испанцев сияют счастьем — пройдитесь по улицам их городов и сами увидите. В Швеции такого нет.

В.: «Конфликтов создавать надо столько, сколько получится, а имеющиеся — усиливать». Можно ли этими словами определить политику?

О.: Похоже, кто-то написал книгу о том, что войны необходимы для поддержания современного общества. Война востребована как психологически, так и экономически. Само понятие общества зиждется на враждебности соседей. Если бы не существовало фактора враждебности, если бы не было войн, конфликтов интересов, и если бы политики не создавали этих трений, границы рухнули бы, и не стало бы никаких наций. Стало бы некем управлять.

В.: Что бы случилось в государстве «нормальных» людей?

О.: Слова «нормальный» я не принимаю. Просто не пойму, что оно значит.

В.: Нормальные люди — обыватели, нетерпимые к людям необычайным.

О.: Это была бы не страна, а сущий кошмар, и такое вполне может случиться. С сегодняшним перенаселением все больше рождается нормальных людей, то есть обыкновенных тупых сволочей. Перенаселение — само по себе проблема, которая возникает из понятия нации: необходимо набирать армию, необходимо огромное количество людей, готовых производить и потреблять товары. Из-за перенаселения страдает качество человека как биологического вида — снижается катастрофически. Люди становятся все тупей и некомпетентней, да и самих их становится больше.

В.: Как вам современная Америка?

О.: На официальном уровне — кошмар. Трудно поверить, что люди, ответственные за внешнюю и внутреннюю политику Америки, настолько глупы и злонамеренны. Со стороны огромного среднего класса — подчинение; вереде молодежи, интеллектуалов и профессионалов бунтарство достигло невиданного уровня. По-моему, нет другой страны, где бунтарство распространилось бы так широко или имело бы столь высокие шансы вызвать коренные изменения.

В Америке, похоже, больше всего событий происходит в сфере политики и искусства. Цензуры практически нет. И, конечно же, любой гость из Старого Света — разумеется, после стольких лет, проведенных в Европе и в Африке, я смотрю на Америку глазами гостя — поразится уровню комфорта и сервиса. Центральное отопление. Хорошая и недорогая еда — прямо к порогу, в любое время дня и ночи. В Америке еда самая лучшая и дешевая. Во всяком случае, дешевле, чем в Лондоне, Париже или Риме. Я только вернулся из Америки и могу сказать: за три года со времени моего предыдущего визита страна изменилась до неузнаваемости.”Она вполне может стать надеждой мира. Впрочем, Америка по-прежнему является рассадником таких зол, как наркотики, истерия, расизм, косная религиозная мораль, протестантская капиталистическая этика и назойливая миссионерская политика. Эти беды распространились повсеместно, обращая планету в придаток ада.

В.: Вы представляете, каким образом без радикальных перемен в правительстве Америка сможет преодолеть проблемы, вызванные внешней политикой и интеграцией?

О.: Нет. В Америке нет политиков, которые признали бы дефективность системы. Власти считают, что прорехи можно залатать на скорую руку, без проверки исходных условий, а потому никто не замечает, что система попросту не работает. Если латать прорехи тяп-ляп — а так и случится, — то ситуация только ухудшится. Единственно возможное коренное преобразование в правительстве — это военный переворот, переход к ультраправому фашизму. Подобное вполне вероятно. Маркс, конечно, не о том мечтал, но промышленные государства становятся фашистскими, а непромышленные — социалистическими. Коммунизм может наступить в Южной Америке, однако в США наступит вряд ли.

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.