Размышления в хрустальной пещере

Карты Судьбы

Глава 1

Сидеть и ждать, когда кто-то попытается тебя убить — все равно что терпеть занозу в заднице. Однако наступило 30 апреля, и конечно же, все будет так, как бывало всегда.

Я далеко не сразу сообразил, что вообще происходит, но теперь, по крайней мере, я знал, когда ожидать неприятностей. Раньше я был слишком занят. Теперь, когда работа завершена, я специально задержался тут до 30 апреля: прежде чем отбыть, нужно подвести счета.

Я вылез из постели, принял душ, почистил зубы... ну и тому подобное. Поскольку я снова отрастил бороду, бриться не пришлось. На этот раз никаких необычных мыслей и страхов, как 30 апреля три года назад, когда я поднялся с головной болью и дурными предчувствиями, распахнул окна и направился на кухню — оказалось, что все газовые горелки на плите открыты, однако никто почему-то не позаботился о том, чтобы их разжечь. Нет. Сегодняшнее утро не напоминало и 30 апреля два года назад, на другой квартире: перед рассветом меня разбудил слабый запах дыма — начался пожар. Стараясь держаться в стороне от плафонов — вдруг лампы наполнены чем-нибудь горючим, — я быстро щелкнул выключателем. Ничего особенного не произошло.

Обычно я с вечера устанавливаю таймер на кофеварке. Однако сегодня утром мне не хотелось, чтобы кофе варился без присмотра. Я включил кофеварку и проверил багаж. Все, чем я дорожил, было собрано в две средних размеров коробки — одежда, книги, картины, кое-какие инструменты, несколько сувениров и тому подобное. Смену белья, хороший роман и пачку чеков на предъявителя я уложил в рюкзак. Ключ оставлю у смотрителя, чтобы он мог впустить новых жильцов. А коробки сдам на хранение.

Сегодня утренней пробежки не будет.

С чашкой кофе в руке я переходил от одного окна к другому, наблюдая за улицей внизу и зданиями на противоположной стороне (в прошлом году в меня стреляли из винтовки). И вспоминал первое покушение, семь лет назад. Стоял погожий весенний денек, я просто шел по улице, и тут приближающийся грузовик резко свернул, выехал на тротуар и чуть не размазал меня по кирпичной стенке. Лишь в самый последний момент мне удалось отскочить и откатиться в сторону. Водитель так и не пришел в сознание. Одна из тех печальных случайностей, что изредка вторгаются в нашу жизнь, казалось бы.

Однако через год, когда я поздним вечером возвращался от подруги, на меня напали трое каких-то типов — один с ножом, двое других с обрезками труб; они даже не потрудились потребовать у меня бумажник.

Я оставил всех троих валяться на тротуаре, у входа в магазин пластинок, а сам направился домой. Я гадал, с чего это они ко мне прицепились, но лишь на следующий день сообразил, что после эпизода с грузовиком прошел ровно год. Но даже тогда посчитал это случайным совпадением.

История с присланной по почте бомбой, которая еще через год разворотила половину моей квартиры, заставила меня усомниться в статистической природе реальности — во всяком случае, в той ее части, которая касалась моей скромной персоны. События последующих лет превратили подозрение в уверенность.

Кто-то развлекается, пытаясь каждый год прикончить меня, только и всего. Покушение сорвалось — подождем еще годик, до следующего 30 апреля. Нечто вроде игры.

Только в этом году я тоже собирался сыграть. мне и самому хотелось немного развлечься. Главная проблема заключалась в том, что он — впрочем, может быть, она или оно, — вроде бы никогда лично не выходил на сцену; мой тайный недоброжелатель наносил удар издали, руками наемников или при помощи разнообразных приспособлений. В дальнейшем я буду называть этого типа «Т» (что в моей личной космологии означает «трус», а иногда «тупоголовый»), потому что «X» — слишком затерто, к тому же я не люблю связываться с переменными с сомнительной репутацией.

Я ополоснул чашку и кофейник и поставил их на полку. После чего захватил рюкзак и покинул свою квартиру. Мистер Маллиган отсутствовал или спал, поэтому я оставил ключ в его почтовом ящике и зашагал по улице в сторону ближайшего кафе, где намеревался позавтракать.

Транспорта было совсем немного, а все проезжающие автомобили вели себя пристойно. Я шел медленно, прислушиваясь и внимательно поглядывая по сторонам. Свежее утро обещало отличный день. Я надеялся, что сумею быстро разделаться со всеми делами, так что у меня еще останется время насладиться прекрасной погодой.

До кафе я добрался целым и невредимым. Возле окна нашлось свободное место, на которое я и уселся. Когда ко мне подошла официантка, чтобы принять заказ, я заметил на улице своего приятеля, бывшего однокашника, а позднее коллегу Лукаса Рейнарда: шести футов росту, рыжего, красивого, несмотря на артистично сломанный нос — а может быть, и именно благодаря ему, — обладателя манер и голоса коммивояжера, коим он и являлся.

Я постучал в окно, он меня увидел, помахал рукой и вошел в кафе.

— Мерль, я оказался прав, — сказал Люк, подходя к моему столику и хлопнув меня по плечу. Потом он уселся напротив и вынул из моих рук меню. — Я не застал тебя на квартире и догадался, что ты здесь.

Он опустил глаза и принялся изучать меню.

— С какой стати? — спросил я.

— Если вам нужно подумать, я подойду попозже, — заявила официантка.

— Нет, — возразил Люк и сделал огромный заказ. Я последовал его примеру.

— Потому что ты раб своих привычек.

— Привычек? — переспросил я. — Да я почти не ем здесь.

— Знаю, — усмехнулся Люк, — но когда возникала стрессовая ситуация, ты всегда заявлялся сюда. Ну, перед экзаменами... или если тебя что-то беспокоило.

— Хм-м, — сказал я. В этом действительно что-то было, хотя раньше мне никогда не приходило в голову вывести подобную закономерность. Я повертел в руках пепельницу с изображением головы единорога, уменьшенной копией витража на перегородке у входа. — Не знаю, с чего бы. Да и откуда ты взял, что меня что-то беспокоит?

— Вспомнил о твоей паранойе насчет 30 апреля, после парочки неприятных происшествий.

— Их было заметно больше двух. Просто я не рассказывал.

— Значит, ты все еще в это веришь?

— Да.

Люк пожал плечами. Подошла официантка и налила нам кофе.

— Ну что ж, — не стал он спорить. — Сегодня уже произошло что-нибудь?

— Нет.

— Очень плохо. Надеюсь, это не мешает тебе думать о других предметах.

Я попробовал кофе.

— Совершенно не помешает, — заверил я Люка.

— Отлично. — Он вздохнул и потянулся. — Послушай, я приехал в город вчера вечером...

— Удачно съездил?

— Установил новый рекорд по продажам.

— Поздравляю.

— Так или иначе... я только сейчас узнал, что ты уволился.

— Да, около месяца назад.

— Миллер пытался с тобой связаться. Ты отключил телефон? Он даже несколько раз заходил к тебе, но не смог застать дома.

— Какая жалость.

— Миллер хочет, чтобы ты снова у них работал.

— С этим покончено.

— Ты бы сначала выслушал их предложения. Брейди пошел на повышение, тебя хотят назначить главой конструкторского бюро — с увеличением оклада на двадцать процентов. Миллер поручил передать тебе это.

Я негромко рассмеялся:

— Действительно заманчивое предложение. Но я ведь уже сказал — с этим покончено.

— Ясно. — Глаза Люка заблестели, и он хитро улыбнулся. — Значит, у тебя на примете иной вариант. Миллер оказался прав. В таком случае он просил сообщить, что предлагают тебе те ребята — и он из кожи вон вылезет, чтобы перекрыть их условия.

Я покачал головой:

— Похоже, ты не расслышал. С этим покончено. Точка. Я не хочу возвращаться. И не собираюсь поступать на работу в другое место. Мне осточертели компьютеры.

— Но ты же в них здорово разбираешься!.. Намерен преподавать?

— Нет.

— Черт побери! Должен же ты чем-нибудь заниматься! Может, тебе досталось солидное наследство?

— Нет. Просто хочу немного попутешествовать. Я слишком засиделся на одном месте.

Люк поднял чашку с кофе и в несколько глотков осушил ее. Потом откинулся на спинку стула, сложил руки на животе и слегка прикрыл глаза. Немного помолчал.

— Ты сказал, что покончил с этим, — наконец снова заговорил он. — Ты имел в виду свою жизнь и работу здесь или кое-что еще?

— Ты это о чем?

— Периодически ты куда-то пропадаешь — и в колледже было то же самое. Некоторое время тебя нигде не видно, потом ты неожиданно появляешься снова. И никогда не отвечаешь на вопросы о причинах своего отсутствия. Создается впечатление, что ты ведешь двойную жизнь. Это имеет отношение к твоему отъезду?

— Что-то я тебя не понимаю.

Люк улыбнулся.

— Все ты прекрасно понимаешь, — заявил он, а когда я ничего не ответил, добавил: — Ну ладно, желаю удачи.

Люк был постоянно в движении, его руки никогда не лежали спокойно; вот и теперь, когда мы пили по второй чашке кофе, он крутил связку ключей с брелоком, украшенным голубым камушком. Наконец появился завтрак, и мы молча принялись за еду.

— Ты все еще владеешь «Звездной вспышкой»? — спросил он спустя несколько минут.

— Нет. Продал прошлой осенью. Я был занят, времени на яхту не оставалось, и не хотелось, чтобы она стояла на приколе, — ответил я.

— Жаль, — вздохнул Люк. — В колледже мы отлично проводили на ней время. Да и потом тоже. Я бы с удовольствием еще раз вышел в море, в память о прежних временах.

— Да.

— Слушай, ты в последнее время Джулию видел?

— С тех пор как мы расстались, — нет. Думаю, она продолжает встречаться с одним типом по имени Рик. А ты?

— Я заходил к ней вчера вечером.

— Зачем?

Люк пожал плечами:

— Джулия была в нашей компании — но мы стали все дальше отходить друг от друга.

— Как она?

— По-прежнему прекрасно выглядит. Интересовалась тобой. И попросила кое-что передать.

Он достал из внутреннего кармана пиджака запечатанный конверт. На нем почерком Джулии было написано мое имя. Я разорвал конверт и прочитал:

«Мерль, я ошиблась. Я знаю, кто ты. Тебе грозит опасность. Нам необходимо увидеться. У меня есть то, что тебе понадобится. Это очень важно. Пожалуйста, позвони или зайди, как только сможешь.

С любовью, Джулия.»

— Спасибо, — сказал я и убрал письмо в рюкзак.

Записка смутила и обеспокоила меня. До самой крайней степени. Я продолжал относиться к Джулии гораздо лучше, чем мне бы хотелось, однако еще раз встречаться с ней не входило в мои планы. Интересно, что она имела в виду, когда написала, что знает, кто я такой?

Я решил выбросить ее из головы.

Некоторое время я пил кофе, наблюдал за проезжающими мимо окна машинами и вспоминал о том, как мы познакомились с Люком в фехтовальном клубе — он оказался настоящим мастером. Это был наш первый год в колледже...

— Все еще фехтуешь? — спросил я.

— Иногда. А ты?

— Изредка.

— Мы так и не выяснили, кто из нас лучше.

— А теперь на это нет времени, — заметил я.

Люк рассмеялся и сделал несколько шутливых выпадов ножом.

— Пожалуй... Когда уезжаешь?

— Скорее всего завтра — осталось закончить кое-какие дела. А после меня здесь ничто не будет задерживать.

— И куда направишься?

— Еще не решил.

— Ты с ума сошел.

— Хм. Wаnderjahrnote 1, по-моему, это так называется. Хочу наверстать упущенное.

— По правде говоря, звучит привлекательно. Может, и я как-нибудь попробую.

— Почему бы и нет? Впрочем, мне казалось, что ты уже истратил свой год — по частям.

— Это в каком смысле?

— Не только я надолго исчезал.

— Ах, вот ты о чем... — Он сделал небрежный жест рукой. — Это ради дела, а не для удовольствия. Нужно было заключить кое-какие сделки, чтобы расплатиться по счетам. Ты собираешься повидать семью?

Странный вопрос. Ни один из нас до сих пор не упоминал родителей, разве что мельком.

— Не думаю, — ответил я. — А ты?

Люк поймал мой взгляд и постарался удержать его. При этом хроническая улыбка, которая никогда не сходила с его лица, стала немного шире.

— Трудно сказать, — ответил он. — Мы слишком давно не виделись.

Я тоже улыбнулся:

— Знакомое чувство.

Мы закончили завтрак и выпили по последней чашке кофе.

— Значит, ты не станешь разговаривать с Миллером? — спросил он.

— Нет.

Он снова пожал плечами.

Официантка принесла чек. Люк быстро схватил его.

— Я расплачусь. В конце концов, у меня ведь есть работа.

— Спасибо. За мной обед. Где ты остановился?

— Сейчас... — Он засунул руку в карман рубашки, вытащил спички и бросил их мне. — Здесь. Мотель «Нью-Лайн».

— Я зайду около шести, устраивает?

— Договорились.

Он заплатил за завтрак, и на улице мы расстались.

— До встречи!

— Пока.

Пока, Люк Рейнард. Странный ты парень. Мы знакомы почти восемь лет. Не раз отлично проводили время. Соперничали в нескольких видах спорта. Бегали вместе почти каждый день. Оба входили в легкоатлетическую команду. Иногда назначали свидания одним и тем же девушкам. Я снова задумался о нем — сильный, умный, постоянно держится особняком, как и я. Между нами существовала какая-то связь, но мне так и не удалось понять ее суть.

Я зашагал обратно к стоянке возле своего дома, поднял крышку капота и внимательно осмотрел двигатель. Только после этого забросил на сиденье сумку, сел за руль и включил зажигание. Я медленно ехал по улице, глядя в последний раз на то, что показалось мне таким необычным и новым восемь лет назад; я прощался с этим городом. За последнюю неделю я повидал всех, кто что-то для меня значил. Кроме Джулии.

Мне очень хотелось отложить это дело на потом, но времени уже не оставалось. Сейчас или никогда; к тому же меня разбирало любопытство. Я припарковался на стоянке у большого магазина, нашел телефон-автомат, но номер Джулии не отвечал. Наверное, она работает сегодня в утреннюю смену. А может быть, принимает душ или вышла в магазин. Я решил заехать и проверить. Тем более что ее дом находился совсем рядом. И что бы там у нее ни случилось, выяснить это — отличный повод, чтобы увидеть ее в последний раз.

Пришлось несколько минут покружить возле дома, прежде чем удалось найти место для стоянки. Я запер машину, вернулся на угол и зашагал направо. На улице потеплело. Где-то лаяла собака.

До большого викторианского особняка, превращенного в многоквартирный дом, пришлось идти почти целый квартал. С фасада я не мог заглянуть в окна Джулии. Она жила на последнем этаже, ближе к задней части здания.

Перед входом на меня нахлынули воспоминания. Я думал о проведенных с Джулией днях, и ко мне вернулись чувства, которые я тогда испытывал. Я остановился. Глупо было приходить сюда. Стоило ли тратить силы на то, что уже ушло из моей жизни. И все же...

Проклятие. Я хотел увидеть ее еще раз. И теперь не отступлю.

Я начал подниматься по ступенькам крыльца. Дверь была приоткрыта. Знакомый вестибюль. На комоде, перед зеркалом в золоченой раме, горшок с утомленной фиалкой — все те же запыленные листья. Сколько раз отражало это зеркало наши объятия... Мое лицо скользнуло мне навстречу.

Я зашагал вверх по прикрытым зеленым ковром ступенькам. Где-то завыла собака.

Лестничная площадка на первом этаже совсем не изменилась. Я прошел по короткому коридору, мимо тусклых гравюр и старого приставного столика, повернул на следующий пролет лестницы и неожиданно услышал у себя над головой какой-то странный звук, будто по деревянному полу прокатилась бутылка или ваза. Потом наступила тишина, прерываемая лишь свистом ветра вдоль карнизов. У меня возникло смутное предчувствие беды, и я ускорил шаг.

На втором этаже я остановился. Казалось, все было в порядке, но тут я уловил необычный запах. Мне никак не удавалось узнать его: пот, плесень, влажная земля... во всяком случае, что-то органическое.

Стоя у двери в квартиру Джулии, я несколько секунд подождал. Здесь запах усилился, однако внутри царила тишина.

Я тихонько стукнул по темному дереву. На миг мне показалось, что в квартире кто-то есть, но тут же ощущение исчезло. Я снова постучал.

— Джулия, — позвал я. — Это Мерль.

Никто мне не ответил. Я принялся колотить в дверь.

Что-то с грохотом упало. Тогда я нажал на ручку. Закрыто.

Я изо всех сил дернул и вырвал ручку вместе с замком. Потом быстро шагнул влево, в ту сторону, где были петли, протянул руку и слегка нажал кончиками пальцев на верхнюю панель.

Дверь открылась внутрь на несколько дюймов. Никаких новых звуков из квартиры не доносилось. Моим глазам предстал кусок стены и пола, часть акварели и зеленый ковер. Я еще чуть-чуть толкнул дверь. Картина перед моими глазами практически не изменилась. Зато запах стал сильнее.

Я сделал полшага вправо, продолжая тихонько возиться с дверью.

Ничего-ничего-ничего...

Я отдернул руку, когда увидел Джулию. Она лежала на полу. Посреди комнаты. В крови...

Кровь была повсюду, на ковре и вокруг нее, а слева, в углу, валялись какие-то окровавленные тряпки. Мебель перевернута, подушки разорваны...

Я с трудом преодолел желание броситься к Джулии.

Сделал один медленный шаг, потом другой; все мои чувства обострились до предела. Переступил порог. Больше в комнате никого... и ничего необычного. Фракир сжала мое запястье. Видимо, следовало что-то сказать, но мне было не до того.

Я подошел к Джулии, опустился на колени и почувствовал, как к горлу подступил комок. Еще с порога я заметил, что у нее нет половины лица и правой руки. Она не дышала, в сонной артерии не пульсировала жизнь. На ней был залитый кровью разорванный халатик персикового цвета, а на шее висел кулон с голубым камнем.

Кровь просочилась сквозь ковер на пол. И тут я увидел следы. Они не могли принадлежать человеку — удлиненные, с тремя пальцами и широкой подушечкой. И еще когти.

Сквозняк, на который я сначала не обратил внимания — тянуло из открытой двери в спальню, — неожиданно прекратился, а запах усилился. Одновременно возникла пульсация у меня на запястье. Все произошло бесшумно, но я знал, что тварь там.

С колен я перетек на корточки, поворачиваясь...

И увидел разверстую пасть, полную крупных зубов, губы перепачканы алой кровью. Мерзкая морда принадлежала похожему на собаку существу, покрытому грубым желтоватым мехом. Его уши напоминали поганки, круглые оранжево-желтые глаза горели диким огнем.

Поскольку у меня не было никаких сомнений относительно намерений зверя, я швырнул в него дверную ручку, которую по-прежнему сжимал в кулаке. Ручка отскочила от выступа над левым глазом, не причинив отвратительной твари ни малейшего вреда. Все так же без единого звука собака прыгнула.

Не было времени даже обратиться к Фракир...

Люди, работающие на бойне, знают, что на лбу любого животного есть точка, которая находится на пересечении двух воображаемых линий — от правого уха к левому глазу и от левого уха к правому глазу. Они наносят смертельный удар, целясь примерно на дюйм или два выше этого места. Так меня учил мой дядя. Он никогда не работал на бойне, но как надо убивать, он знал.

Поэтому я метнулся вперед и в сторону и попытался нанести могучий удар в смертельную точку. Однако существо двигалось быстрее, чем я предполагал, и, когда мой кулак настиг его, успело проскочить вперед. А мощные шейные мускулы приняли на себя силу удара.

Только теперь тварь издала первый звук — она взвизгнула. Потом чудовище встряхнуло головой, с необыкновенной быстротой развернулось и снова бросилось на меня. Из груди зверя вырвалось низкое, глухое рычание, и он подпрыгнул высоко в воздух. Я сразу понял, что на этот раз увернуться не удастся.

А еще дядя объяснял мне, как удержать собаку за складки кожи на шее, под самой челюстью. Если она большая, необходимо вцепиться покрепче и ни в коем случае нельзя перепутать место. У меня не оставалось выбора. Если бы я лягнул чудовище и промахнулся, то скорее всего лишился бы ноги.

Я приготовился к столкновению, прекрасно осознавая, что масса чудовища больше моей... к тому же оно находилось в движении.

Очень ярко представив себе, как гнусная тварь отгрызает мне пальцы, а то и всю кисть, я тем не менее сумел ухватиться за складки кожи под челюстью. Вытянутые руки позволили смягчить удар. Меня качнуло в сторону, но я удержался на ногах и не ослабил хватку.

Слушая злобное рычание и глядя на мокрую от слюны пасть, я вдруг сообразил, что совсем не подумал о следующем шаге. Когда имеешь дело с собакой, всегда можно попытаться ударить ее головой обо что-нибудь твердое; сонная артерия надежно спрятана, до нее не добраться. Однако эта тварь была невероятно сильной, и я чувствовал, что мои пальцы начинают соскальзывать — чудовище отчаянно пыталось вырваться. Продолжая держать морду подальше от себя, я начал тянуть собаку вверх, но почти сразу же понял, что она окажется заметно выше меня, если поставить ее на задние ноги. Конечно, я мог бы попробовать пнуть ее в живот, но это чревато потерей равновесия, я разожму пальцы — и тогда она обязательно пустит в ход зубы.

В следующий момент чудовище тряхнуло мою левую руку; теперь я мог рассчитывать только на правую. Я не стал рисковать: изо всех сил оттолкнул слюнявую морду, а сам отскочил назад. Мне необходимо было оружие, любое оружие, но на глаза ничего подходящего не попадалось.

Мерзкая собака снова атаковала меня, намереваясь вцепиться в горло... она двигалась слишком быстро, я не успевал нанести ей удар. И в сторону отскочить тоже. Вот уже передние лапы поднялись на уровень моей груди...

Я вспомнил еще один совет моего опытного дяди, схватился за них и изо всех сил завернул назад, упав при этом на колено и прижав подбородок к груди, чтобы защитить горло. Затрещали и захрустели кости, а голова твари мгновенно метнулась вниз, чтобы перегрызть мои запястья. Но в этот момент я уже начал выпрямляться, как сжатая пружина, вперед и вверх.

Чудовище отлетело назад, отчаянно извернулось; ему почти удалось сохранить равновесие. Однако, когда его лапы ударились об пол, оно издало странный звук — нечто среднее между рычанием и визгом — и рухнуло навзничь.

Я уже собрался ударить зверя в голову, но он вскочил, снова быстрее, чем я ожидал. И сразу поджал переднюю правую лапу, перераспределив вес тела на остальные три.

Продолжая рычать, тварь не сводила с меня глаз, с нижней челюсти капала слюна. Я переместился немного влево, не сомневаясь, что чудовище сейчас опять прыгнет, и занял стойку, которой меня никто никогда не учил, — иногда и я способен на оригинальные идеи.

Когда зверь бросился ко мне, он двигался немного медленнее. Наверное, нужно было еще раз как следует врезать ему по голове; не знаю, поскольку не стал этого делать. Я вновь схватил чудовище за горло, теперь гораздо увереннее. На этот раз ему не удастся вырваться так же быстро, и я получу несколько необходимых мне секунд. Не теряя времени попусту, я одним движением опустился на колени и бросил зверя через себя по заранее рассчитанной траектории.

Он перевернулся в воздухе и ударил хребтом в окно. С оглушительным воем чудовище выбило стекла, рамы и вместе с занавеской и карнизом рухнуло вниз.

С глухим стуком собака упала на землю, тремя этажами ниже. Подойдя к окну, я увидел, что гнусная тварь, несколько раз дернувшись, затихла. Она лежала во внутреннем дворике, где мы с Джулией не раз пили по вечерам пиво.

Я вернулся к девушке и взял ее за руку. Только сейчас я почувствовал, как меня начинает охватывать гнев. За всем этим кто-то стоит. Может быть, «Т»? И это очередной подарок мне к 30 апреля? У меня было такое чувство, что ответ на оба эти вопроса — «да». Я хотел разобраться с «Т» так, как я только что разобрался с тварью, убившей Джулию. Должен быть мотив. Должны отыскаться улики.

Я взял в спальне одеяло и накрыл им Джулию. Потом, совершенно машинально, стер свои отпечатки с валявшейся на полу дверной ручки и начал осматривать квартиру.

...Я нашел их на каминной полке между часами и стопкой книг по оккультным наукам. Как только я к ним прикоснулся и почувствовал знакомый холодок, я сразу понял, что все гораздо серьезнее, чем мне представлялось вначале. Должно быть, именно их Джулия имела в виду, когда писала, что у нее есть то, что может мне пригодиться. Я узнал их — и в то же время они меня смутили. Это были карты, однако раньше я таких никогда не видел.

Не полная колода. Всего несколько карт — и довольно странных.

Я услышал вой сирен и быстро засунул карты в боковой карман. Пасьянс разложу позже.

Быстро спустившись по лестнице и никого не встретив, я вышел через черный ход. Дохлая тварь лежала на прежнем месте, и все окрестные собаки на разные голоса обсуждали этот факт. Я перепрыгивал через ограды, топтал клумбы, двигаясь напрямик через задние дворы к той улочке, где оставил машину.

И вскоре оказался в нескольких милях от дома Джулии, стараясь побыстрее забыть отпечатки кровавых лап.

Глава 2

Я уезжал все дальше от побережья и наконец остановил машину в тихом месте, где росло множество деревьев. Мне хотелось немного прогуляться, и некоторое время спустя я заметил небольшой заброшенный парк.

Усевшись на одной из скамеек, я вытащил Козыри и принялся их изучать. Некоторые показались мне смутно знакомыми, другие остались полной загадкой. На одну я смотрел очень долго — и вдруг услышал песнь сирен. Я поспешно убрал карты. Стиль художника мне узнать не удалось. Это ставило меня в весьма неприятное положение.

Я вспомнил историю о знаменитом токсикологе, случайно принявшем яд, от которого не существовало противоядия. Главный вопрос, занимавший его, звучал так: «Была ли доза, которую я принял, смертельной?» Он заглянул в классический учебник, написанный им самим много лет назад. Согласно книге, у него не было ни единого шанса на спасение. Тогда ученый решил посмотреть еще одну, автором которой был другой, не менее знаменитый профессор. В соответствии с расчетами последнего, для персоны его веса это была лишь половина смертельной дозы. Так что он сидел и ждал, надеясь, что ошибся.

Вот и я чувствовал себя примерно так же, потому что в подобных вещах был экспертом. Я думал, что знаю всех, кто способен делать Козыри. Я взял одну из карт, которая почти заворожила меня, — с изображением маленькой заросшей травой лужайки у тихого озера, которое было лишь блистающим осколком чего-то яркого, неопределенного, уходящего вправо. Я сделал глубокий выдох, на миг картина затуманилась... Затем щелкнул по карте ногтем. Она зазвенела, словно стеклянный колокольчик, и ожила. Запульсировали сгустившиеся тени, день начал клониться к вечеру. Я провел над ожившим изображением ладонью, и все замерло — тихое озеро, трава, летний день.

Очень далеко. Поток времени двигался там быстрее, чем здесь. Любопытно.

Я поискал старую трубку, которой иногда себя балую, набил ее, раскурил и задумался — карты оказались самыми настоящими, они не были ловкой подделкой, и хотя я не понимал их назначения, в данный момент меня это не слишком тревожило.

Снова наступило 30 апреля, и я в очередной раз заглянул в лицо смерти. Мне еще только предстояла встреча с человеком, который играл с моей жизнью. «Т» опять воспользовался посредником, чтобы напасть на меня. И тварь, которую я убил, была отнюдь не просто собакой. А карты... интересно, кто дал их Джулии и почему она хотела, чтобы они попали ко мне в руки? Карты и собака показывали, что в моей истории задействованы некие сверхъестественные силы. А я-то считал, что мной заинтересовался самый обычный псих, с которым я сумею справиться, не прилагая особых усилий. Однако события сегодняшнего утра совершенно иначе освещали проблемы, с которыми я столкнулся. Все это означало, что где-то у меня есть дьявольски опасный враг.

Я вздрогнул. Мне захотелось увидеть Люка, попросить его еще раз вспомнить вчерашний разговор — может быть, в словах Джулии удастся найти какой-нибудь намек или улику. Не мешало бы вернуться в квартиру Джулии и обыскать ее более тщательно. Однако об этом не могло быть и речи. Когда я уезжал, у дома уже собирались полицейские. Некоторое время в ее квартиру соваться не стоит.

Рик. Оставался еще Рик Кински, парень, с которым она встречалась после того, как мы расстались. Я видел его несколько раз — худой, усатый, яйцеголовый — очки с толстенными стеклами и все такое. Он работал управляющим в книжном магазине, куда я пару раз заходил. Больше я о нем ничего не знал. Возможно, он расскажет мне что-нибудь о картах и о том, как Джулия оказалась в ситуации, стоившей ей жизни.

Подумав еще немного, я убрал карты. Не стоит рисковать и играть с ними. Не теперь. Сначала необходимо собрать как можно больше информации.

Я вернулся к машине. Мне пришло в голову, что тридцатое апреля еще не закончилось. Предположим, нападение собаки не было инспирировано «Т». В таком случае для новой попытки оставалось еще достаточно времени. Кроме того, у меня возникло ощущение, что, стоит мне поближе подобраться к «Т», он забудет о датах и постарается вцепиться мне в глотку при первой подходящей возможности. Посему я решил держаться настороже и жить в состоянии осады до тех пор, пока вопрос не будет разрешен. И направить все силы на то, чтобы побыстрее покончить с этим делом. Похоже, для моего благополучия необходимо как можно скорее уничтожить таинственного врага.

«Следует ли искать совета? — спросил я у себя. — Если да, то у кого?» Я чертовски многого не знал насчет своего происхождения.

Нет. Еще нет. Я должен сам справиться со своими проблемами. Даже если бы я и не хотел — мне нужна практика. Там, откуда я родом, жизненно необходимо умение справляться с неприятностями любого сорта.

Я ехал по улицам, поглядывая, нет ли поблизости телефонного автомата и стараясь не думать о Джулии, растерзанной страшным чудовищем. Ветер пригнал с запада тучи. На запястье у меня тикали часы, рядом с невидимой Фракир. По радио передавали очередные безрадостные международные новости.

Я остановился возле аптеки и позвонил Люку в мотель. Он куда-то вышел. Поэтому я заказал многослойный бутерброд и молочный коктейль, а после еды попытался еще раз связаться с Люком. С тем же результатом.

Ладно. Поймаю его потом. Я направился в центр. «Страничники» — так назывался магазин, в котором работал Рик.

Я проехал мимо, магазин был открыт. Припарковавшись в двух кварталах на соседней улице, я подошел к магазину пешком. Я держался настороже с того самого момента, как вернулся в город, но так и не смог обнаружить признаков слежки.

Моего лица коснулся прохладный ветерок; похоже, собирается дождь. Я увидел Рика в окно магазина — он сидел за высокой конторкой и читал книгу. Больше внутри никого не было.

Когда я открыл дверь, звякнул маленький колокольчик, Рик поднял голову, а потом вдруг выпрямился, и в его округлившихся глазах возникло удивление.

— Привет, — сказал я, а потом сделал небольшую паузу. — Рик, не знаю, помнишь ли ты меня.

— Ты Мерль Кори, — негромко проговорил он.

— Верно. — Я оперся локтями о стойку, а он отодвинулся назад. — Я подумал, что ты мне поможешь насчет кое-какой информации.

— Какого рода?

— Дело касается Джулии, — ответил я.

— Послушай, — сказал Рик, — я же и близко к ней не подходил, пока вы не разошлись...

— В самом деле? Нет-нет, ты не понял. Это меня совершенно не волнует. Тут дело недавнее. На прошлой неделе она пыталась найти меня и...

Он покачал головой:

— Я не слышал о ней уже месяца два.

— Неужели?

— Да, мы перестали встречаться. Разные интересы.

— А с ней все было в порядке, когда вы... перестали встречаться?

— Думаю, да.

Я посмотрел ему в глаза, и он нахмурился. Мне не понравились его последние слова: «Думаю, да». Я видел, что он меня побаивается, и решил этим воспользоваться.

— А что значит «разные интересы»?

— Ну, она стала немного странной, понимаешь? — проговорил он.

— Пока не очень. Объясни.

Рик облизнул губы и отвел взгляд.

— Мне не нужны неприятности, — заявил он.

— Я бы тоже обошелся без них. Так в чем, собственно, дело?

— Ну, — промямлил он, — она боялась.

— Боялась? Чего?

— Ну... тебя.

— Меня? Это просто смешно. Я не сделал ничего такого, что могло бы ее напугать. Что она говорила?

— Ничего впрямую, но я всегда это чувствовал, когда упоминалось твое имя. А потом у нее вдруг появились эти необычные новые интересы.

— Что-то я не улавливаю... Она стала странной? У нее появились необычные интересы? Какого рода? В чем это выражалось? Я и в самом деле не понимаю, а мне бы очень хотелось во всем этом разобраться.

Рик встал и направился в дальний конец магазина, посмотрев на меня так, будто приглашал пройти за ним. Я послушно двинулся вслед.

Он чуть помедлил возле стеллажа, где стояли книжки о целительстве, земледелии, боевых искусствах, гомеопатии, домашних родах, но в конце концов прошел мимо и остановился перед центральным стеллажом, занятым книгами по оккультным наукам.

— Вот. Она брала сразу по нескольку штук, потом приносила их обратно и выбирала новые.

Я пожал плечами:

— И это все? Не вижу тут ничего особенного.

— Но ее по-настоящему занимала вся эта чепуха.

— Как и многих других...

— Дай закончить, — продолжал Рик. — Джулия начала с теософии, даже принимала участие в собраниях местного кружка. Правда, довольно быстро перестала туда ходить, потому что к тому моменту подружилась с людьми, имеющими совсем другое интересы. Вскоре она уже встречалась с суфиямиnote 2, последователями Гурджиеваnote 3, даже с одним шаманом.

— Любопытно, — заметил я. — А как насчет йоги?

— Нет. Когда я спросил ее об этом, она ответила, что ищет силы, а не самадхиnote 4. В общем, Джулия заводила все более странные знакомства. Я понял, что общение с ней меня угнетает, поэтому мы распрощались.

— А почему она вдруг этим всем увлеклась? — задумчиво проговорил я.

— Вот, — сказал Рик, — посмотри-ка на это.

Он швырнул мне черную книгу, а сам отошел в сторону.

Я поймал книгу. Оказалось, что это Библия. Я открыл титульный лист.

— Какое-нибудь уникальное издание?

Рик вздохнул:

— Нет. Извини.

Он взял у меня книгу и поставил обратно на полку.

— Одну минутку, — сказал Рик, вернулся к своей конторке и достал откуда-то снизу картонную табличку. На ней было написано: «ТОЛЬКО ЧТО ВЫШЕЛ. МЫ ОТКРОЕМСЯ В...», рядом был нарисован циферблат с подвижными стрелками. Он поставил их так, чтобы в его распоряжении оказалось полчаса, а потом подошел к окну и повесил табличку на стекло. После чего задвинул засов на входных дверях и жестом пригласил меня пройти в заднюю комнату.

В кабинете стояли стол, пара стульев и коробки с книгами. Рик уселся за стол и кивнул в сторону ближайшего стула. Я устроился на нем. Он включил автоответчик, вынул стопку бумаг и писем из-под пресс-папье, убрал их в ящик стола, открыл шкафчик и достал из него бутылку кьянти.

— Выпьешь стаканчик?

— С удовольствием, спасибо.

Он снова встал и переступил через порог приоткрытой двери маленького туалета. Взял с полки два стакана, сполоснул их, поставил на стол, налил вино и подтолкнул один из стаканов ко мне. Оба были из «Шератона».

— Извини, что бросил в тебя Библию, — сказал Рик, поднимая стакан и сделав глоток.

— Ты словно ожидал, что я исчезну в клубах дыма.

Он кивнул:

— Я действительно убежден, что причина, по которой Джулия ищет силы, имеет какое-то отношение к тебе. Ты занимаешься оккультизмом?

— Нет.

— Иногда она говорила о тебе как о сверхъестественном существе.

Я рассмеялся. После небольшой паузы Рик последовал моему примеру.

— Даже не знаю, — задумчиво проговорил он. — «Есть многое на свете»note 5 — многое, чего просто не может быть, и все же...

Я пожал плечами:

— Кто знает? Значит, ты считаешь, будто Джулия искала систему, которая дала бы ей силу, чтобы защититься от меня?

— Да, мне показалось, что дело обстоит именно так.

Я сделал глоток вина.

— Какая-то бессмыслица...

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: