Сделай Сам Свою Работу на 5

Попытка построения типологии общин





Терминологическое предуведомление

В данной статье под общиной мы будем понимать первичное объединение православных христиан, объединенных общей молитвенной практикой, общим местом совершения богослужения (храмом) и / или духовным наставником в священническом или архиерейском сане. Приходом мы будем называть общину, имеющую формальные рамки внутри церковной организации (единицу в структуре епархии). Термины приход и община мы будем в ряде случаев употреблять как взаимозаменяемые.

[Основная часть]

Краткая история духовничества на Руси

Досинодальный период

До конца XV века отношения пастыря и паствы в России существовали не только и может быть даже не столько в рамках территориального церковного округа, сколько в рамках покаяльной семьи - т.е. общности духовных чад того или иного священника. Она далеко не всегда совпадала с приходом, однако в тот период являлась основной формой взаимодействия священника с мирянами. Покаяльная семья представляла собой объединение, основанное на добровольном согласии духовного отца и его «чад», в отношении которых он осуществлял душепопечение, которых напутствовал перед смертью и провожал в мир иной. Духовник играл огромную роль в жизни человека. Ведь исповедь в тот период, по причине почти полного отсутствия церковного проповедничества, была основной формой воздействия на паству. Духовник мог наложить на свое «чадо» епитимию, дать ему то или иное послушание, вообще обладал в отношении христианина «огромной дисциплинарной властью»[1].



Другой моделью отношений между пастырем и паствой был территориальный приход, часто совпадавший с местной гражданской (городской или чаще сельской) общиной. В таком случае члены прихода были связаны между собой не только по религиозным мотивам (/объединены друг с другом не только сотериологической целью), но и общими делами вполне светского (?) содержания. В таких общинах (не всегда одновременно и не во всех регионах) существовало коллективное управление сходом прихожан, выборность должностных лиц прихода и членов клира (не исключая и настоятеля), круговая порука и братский суд. В объединениях этого типа духовное руководство играло также важную социальную функцию. Воздействие пастыря на его прихожан осуществлялось не только через исповедь, но и посредством общего руководства приходской жизнью. И обратно: осуществляя душепопечение, священник осуществлял через это и руководство общиной: улаживал конфликты, выступал гарантом единства прихода(?)[2].



Т.А. Бернштам замечает, что существование независимых от приходов «покаяльных семей» порождало противоречие между отношениями с духовником и собственно приходской жизнью, отношения духовного руководства и ученичества на практике оказывались для русских значительнее храмого священнодействия[3].Так продолжалось вплоть до второй половины XVII века, когда Большой собор 1666-1667 гг. попытался поставить духовничество под строгий контроль. Принцип «покаяние вольно есть», позволявший исповедоваться не у приходского священника, был значительно ограничен, а при Петре I фактически отменен.[4]

А.С. Агаджанян заявляет в одной из своих статей, что при указанной дихотомии в церковной жизни допетровской Руси, очевидно, должно было присутствовать структурное напряжение. Духовник и приходской священник, «если они не совпадали в одном лице, были разными центрами религиозной жизни и генерировали разные типы общинности»[5].

А.О. Крылов отмечает, что упадок покаяльной семьи и повсеместный переход к исключительно приходской модели общины с духовником-местным священником имел своей причиной упадок монашества. Знающих писания святых отцов представителей белого духовенства становилось все меньше, а находящееся к началу XVI столетия в кризисе монашество[6] сосредотачивается на внутренних проблемах и уже почти не способно заниматься духовным руководством мирян[7].



К XVII в. приходская сеть уже достаточно стабилизировалась. После Большого собора 1666-1667 гг. в жизнь стал последовательно приводиться принцип территориальной организации окормления верующих. Окончательно он был воплощен в жизнь в результате петровских указов 1710-х, когда были введены штаты приходов и нормировано количество дворов, окормляемых одним священником. В такой ситуации выбор духовного отца все меньше зависел от самого христианина и роль покаяльной семьи в духовной жизни народа заметно снижается. Зато повышается роль прихода как территориальной и религиозной «ячейки» Русской Церкви. Эту роль он и будет играть на протяжении последующих столетий.

Синодальный период

Духовная жизнь и пастырское окормление на приходах в синодальную эпоху не отличались активностью. Так, по Духовному Регламенту прибегать к таинствам Покаяния и Причащения предписывается не реже раза в год[8], что свидетельствует об упадке духовной жизни и почти полном отсутствии духовного руководства[9]. В конце Синодальной эпохи на волне возрождения монашества[10] возобновляется и интерес населения империи к духовной жизни и духовному руководству. Такое харизматическое явление как старчество становится неотъемлемой частью церковной жизни, что имело последствия и для местного уровня бытия Церкви. Возвращается если не покаяльная семья (верующие по-прежнему приписаны к своим приходам), то, по крайней мере, монастырское духовничество для мирян со свойственным монашеству видением отношений между пастырем и пасомым как между старцем и учеником. После полутора столетий доминирования территориального принципа снова возникает альтернатива: исповедоваться ли у духовника в приходском храме или найти себе наставника из числа опытных иноков. Многие вступают в переписку с монахами-духовниками, консультируются у них по всем значимым вопросам духовной и повседневной жизни. Этот период дает Русской Церкви новый пласт аскетической литературы[11], предназначенной специально для мирян, возвращает к жизни забытые принципы духовного руководства.

Однако нельзя сказать, что связь с монастырскими духовниками порождает какие-то новые формы общинности: возрождается духовное руководство, но не возрождается покаяльная семья.

Одновременно с этим в больших городах[12] появляются приходы, в рамках которых значительная часть прихожан была занята в просветительских и благотворительных проектах. Для таких общин характерна интенсивная внутриобщинная солидарность, далеко не всегда связанная с какими-то собственно религиозными идеями или практиками. Стремление активистов-прихожан помогать обездоленным, их участие в социальной работе прихода было основным объединяющим, сплачивающим фактором. Но, не смотря на, как может показаться, «нерелигиозную» мотивацию этих проектов, не стоит недооценивать и роль лидеров этих общин. Как правило, инициатором такой работы на приходе был всё-таки священник (часто социалистических взглядов).

XX век

В XX веке ситуация меняется. Завершающаяся дезинтеграция сельских общин, духовные искания интеллигенции, политическая и общественная нестабильность способствуют складыванию нового типа христианских местных сообществ[13]. Вокруг некоторых опытных священников формируются объединения, напоминающие древние покаяльные семьи. Не исключено, что не последнюю роль в этом процессе сыграли исследования древнерусской духовнической практики, предпринятые профессором С.И. Смирновым. Некоторые из этих общин пережили революцию или сформировались уже после революции, став наиболее устойчивой и внутренне свободной формой существования Церкви в условиях советской власти. О церковном подполье в условиях гонений, в т.ч. неформальных объединениях вокруг духовников немало написано А.Л. Бегловым и М.В. Шкаровским[14].

Кроме как в рамках неформальных объединений – новых покаяльных семей – имело место и общинное возрождение в рамках традиционных приходов. Во многом это происходило благодаря трудам Поместного собора 1917-18 гг. и предварявших его дискуссий, обсуждений на тему «что есть православных приход и чем он должен быть». Некоторые богословские и практические разработки были после демонтажа синодальной системы были воплощены в жизнь активными пастырями уже в Советской России. Это явление нередко называют «приходским возрождением 20-х годов».

Особое внимание следует обратить на такое явление этого периода, как покаяльно-богослужебные семьи.

Сам термин этот принадлежит священномученику Сергию Мечеву (1892-1942) – сыну праведного Алексея Мечева и его преемнику по руководству Маросейской общиной[15]. Под покаяльно-богослужебной семьей он понимает такое объединение, которое, кроме духовного руководства у лидера общины, имеет своим центром совершаемое в общине богослужение и совместное участие в таинствах. Такую модель общины можно противопоставить как формализованному «синодальному» приходу[16], так и покаяльной семье, сконцентрированной на личных отношениях с Богом и с духовным отцом в Таинстве Покаяния и духовном руководстве.

Священномученик Сергий Мечев пишет:

«Мы не только покаяльная, но и богослужебная семья. Я не только отец ваш, но и предстоятель церкви нашей, вы не только дети мои, но и сослужители. В нас редчайшая полнота, почти не встречающаяся - полнота покаяльно-богослужебной семьи[17]».

Мы видим три особенности: лидер общины не только [духовный] отец, но и предстоятель, а прихожане не только [духовные] дети, но и сослужители, активные и необходимые участники та´инственной жизни общины.

На другом аспекте – отделенности от мира и оцерковлении всей жизни, делает упор другой идеолог общины такого типа (он называл её «монастырем в миру») – протоиерей Валентин Свенцицкий (1881-1931). Для него это оцерковление жизни подразумевало отношение к повседневному труду как к послушанию[18], «объединение прихода на началах духовничества»[19], противопоставление себя «миру», возвращение к семейной, домашней, личной молитве, частому Причащению, постоянному богомыслию, чтению Слова Божия и святоотеческой литературы[20].

Покаяльно-богослужебная семья, как и классическая покаяльная семья подразумевала совершенно особую роль в жизни христианина духовника – своего рода личного пророка, через которого, по мнению «чада» провозглашается для него воля Божия. Отсечение собственной воли и передача её в руки старца было исторически характерно для монашества и породило такие афоризмы, как «послушание выше поста и молитвы».

Собственно, Исповедь как мы её знаем (так называемая «Тайная Исповедь») вообще была монашеской практикой[21]. Древние старцы и игумены исповедовали своих чад и руководили их духовной жизнью, зачастую не имея даже священного сана. Живущие в миру священники в этот период также руководили жизнью своих пасомых, но через более через проповеди, литературные труды и частные наставления. В послеиконоборческий период практика мирян исповедоваться и духовно руководиться у монахов перенеслась и в «мир». Однако, со временем, «монашеское» понимание духовного руководства и Тайной Исповеди как одного из основных инструментов воздействия на пасомых уступило место легалистскому пониманию Исповеди как таинства прощения названных в присутствии имеющего власть «вязать и решить»[22] пастыря нарушений Божьего Закона и исключительно инструментальному пониманию роли пастыря. К этому же относится понимание Исповеди, как ежегодного долга, по сути никак не связанного с регулярной духовной жизнью и доселе частое понимание её как «допуска» до Причащения.

Попытка построения типологии общин

Теперь, чтобы упорядочить вышесказанное, попробуем предложить типологию общин, используя следующие параметры (критерии)

· Основной фактор формирования:

o Общность территории (территориальная община)

o Духовный наставник (персональная община)

o Единство социальной активности (персональная община)

· Связь с местным гражданским сообществом (совпадает или нет)

· Понимание духовного руководства:

o «монашеский» или «мистический» подход - пастырь понимается в первую очередь как духовник и своего рода индивидуальный «пророк»

o «инструментальный» или «социально-ориентированный» подход - пастырь понимается как руководитель некоторого количества христиан, представляющих собой религиозную общину.

· Понимание общины:

o институциональное (приход как учреждение, услугами которого пользуются прихожане[23])

o органическое (приход как совокупность клира и мирян).

Представим нашу типологию общин в виде схемы.

[Схема 1]

Мы выделили шесть основных типов христианских общин, существовавших в Русской Церкви на протяжении её истории. Вот они:

· наиболее распространенный как в Синодальный период, так и теперь «ординарный территориальный приход»

· древнерусская покаяльныя семья и современная покаяльная семья (после второй половины XIX века)

· древнерусский приход-община

· социально-активный территориальный приход

· социально-активный персональный приход (сюда же можно отнести приходы учебных заведений и других учреждений)

· покаяльно-богослужебная семья или монастырь в миру

Теперь расположим эти типы приходов в хронологическом порядке, чтобы увидеть возможные влияния и проследить, как одни типы общинности эволюционировали в другие.

[Схема 2]

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.