Интеллигентность и культура

И тут мы подходим к самому главному. Интеллигентность – это прежде всего отношение к Культуре. Она определяется в первую очередь не уровнем образования, не родом работы, не характером профессиональной подго­товки, а ценностными ориентациями личности. Перефразируя известную формулу этики Швейцера, можно сказать, что интеллигентность – это благо­говение перед Культурой, т. е. перед тем огромным опытом, который накопило человечество, включая искусство, науку и технику, традиции обыденной жизни, трудовые навыки, язык и многое, многое другое. Речь идет о всемирной истории людей, взятой в плане ее духовной составляющей, т. е. как опыт, как нечто, несущее смысл. Интеллигентен тот, для кого социокультурный опыт – это абсолютная ценность, и он ставит своей задачей сохранение и преумножение этого опыта, что предполагает, разумеется, его постоянное осмысление.

Интеллигентность не следует смешивать с образованностью. Мы не хотим ска­зать, что интеллигент может быть неучем, но важно подчеркнуть, что дело не в знаниях, а в отношении к ним. Образованность – это владе­ние знаниями, владение информацией, но интеллигентность – это не владение, а служение; интеллигент не владелец, а преданный сын. Мы любим повторять, что искусство принадлежит народу, не замечая, что формула эта насквозь пропитана идеей потребительства. Ровный и монотонный шум сотен тысяч шаркающих шагов в роскошных залах наших музеев и картинных галерей еще не приближает нас к интеллигентности. Само слово «принадлежит» этому противоречит. Искусство не принадлежит художнику. Скорей наоборот: подлин­ный художник целиком принадлежит искусству и служит ему. В такой же степени и интеллигентность – это служение Культуре.

Значит ли это, что интеллигент – это человек, занятый в сфере духовного производства, что интеллигентность связана с разделением труда? Мы полагаем, что нет, но на этом стоит остановиться, ибо здесь мы подходим к самому важному пункту наших рассуждений.

Культура – это не только искусство и наука, не только картинные галереи, библиотеки и памятники архитектуры – это все то, что нас окружает, весь мир социальных образцов, образцов поведения и деятельности, в рамках которого мы живем и который на каждом шагу эту жизнь определяет. Уже в «Поучении Мерикара», памятнике египетской письменности, который относят к XXII или даже XXIII веку до нашей эры, сказано: «Подражай отцам своим и предкам своим...» [Цит. по: 2, с. 34]. Поучение мудрое, но у нас в принципе и нет другого пути. Подражая отцам своим и предкам своим, мы в детстве осваиваем язык и овладеваем миром окружающих нас вещей, получаем элементарные производственные навыки и навыки общежития, включаемся в детские игры и в «игры» взрослых людей. Даже прямохождение, вероятно, связано не только с нашими биологическими возможностями, но и с культурными образцами. «Не следует, однако, думать, – писал еще Вовенарг, – что самобытность исключает подражание. Я не знаю ни одного великого человека, который не следовал бы образцам. Руссо подражал Маро, Корнель – Лукану и Сенеке, Боссюэ – пророкам, Расин – грекам и Вергилию» [3, с. 29].

А теперь нам необходимо сделать всего один маленький шаг и понять, что отцы наши и предки наши – это и мы сами по отношению к тем, кто при­дет после нас. А это значит, что хотим мы этого или нет, но каждый из нас потенциально хранитель и творец Культуры, он ее как-то воспроиз­водит, она живет или умирает благодаря ему, и он за нее ответствен. Другое дело – как он это свое предначертание выполняет. Важно понять, что любой наш шаг, любой поступок, любое произнесенное слово, с одной стороны, воспроизводит, а с другой – задает социокультурные образцы, представляя собой акт жизни Культуры. Все, что делается, делается так или иначе в кон­тексте существующих образцов, а все, что сделано, высказано, записано, стало прошлым, входит в свою очередь в универсум Культуры, приобретает функции образца и определяет в той или иной степени дальнейшую жизнь людей. Интеллигентен тот, кто понимает это и осознает свою ответственность.

Очевидно, что это не связано с разделением труда, с обязатель­ной принадлежностью к элите художников, писателей или ученых. Каждая прожитая жизнь, т. е. цепь поступков, решений и заблуждений, становится достоя­нием культуры и представляет социокультурную ценность. «Я охотно удержал бы некоторых друзей от писания драм или эпопей, – писал А. Франс, – но никогда не стал бы удерживать того, кто задумал бы диктовать свои воспоминания, даже если бы то была моя кухарка бретонка, которая умеет читать только свой молитвенник и твердо верит, что мой дом по ночам посещает душа башмачника и просит, чтобы молились за нее. Интересная получилась бы книга, если бы одно из этих бедных невежественных созданий способно было раскрыть свою душу и свое понимание мира со своей той глубокой наив­ностью, которая поднимается до высот поэзии». Чуть позже он продолжает: «Я не думаю, что только люди исключительные имеют право рассказывать о себе. Напротив, я полагаю, что очень интересно, когда это делают простые смертные» [4, с. 25–26].

Но чем же тогда интеллигент отличается от этих «простых смертных» и в чем содержание его ответственности, если любая прожитая жизнь представляет собой социокультурную ценность, независимо от того, как она прожита? Дело в том – и это ключ к ответу, – что Культура нуждается не только в позитивных образцах, но и в образцах-запретах; в прошлом нам важно все, включая и ошибки, и преступления. В прошлом, но не в настоящем. В прошлом они важны как предупреждения, важны, чтобы их не повторять. Вот тут мы и оказы­ваемся ответственными перед Культурой, ответственными за то, чтобы понять смысл прошлого, постигнуть его уроки, следовать его наставлениям. Любой наш поступок свидетельствует о степени нашего понимания. История – это драма, которая нуждается в интерпретации не в меньшей, а в большей степени, чем «Гамлет» Шекспира, если вы хотите осуществить еще одну его постановку. И события истории, и биографии людей – это «метафоры», приз­ванные определять нашу сегодняшнюю жизнь. И сталинизм – это уже «мета­фора», и как таковая, как жестокий урок истории не должна быть забыта ни в коем случае, ибо забыть – значит повторить.

Итак, интеллигентность – это ответственность перед Культурой в плане воспроизведения ее позитивных образцов, позитивного опыта, осознание того, что самим фактом своих поступков мы даем интерпретацию «метафор» прошлого. И это касается всех сторон нашей жизни, включая чисто бытовые и тривиальные акции.

Однажды автор гулял по парку с одним очень солидным и образованным человеком, который неожиданно, вынув изо рта сигарету, небрежно и, вероятно, машинально бросил ее на газон. Прочитав удивление в моих глазах, он спохватился и сказал: «Все равно все бросают!» Газон красноречиво свидетельствовал о том, что он прав, но я, страшно сказать, вдруг усомнился в том, что он интеллигентный человек. Ведь газоны свидетельствовали не только о том, что все бросают, – они не менее красноречиво показывали, к чему это приводит. Увы, но мы довольно часто не понимаем даже таких тривиально простых уроков нашей истории.

Хочется привести еще один пример, иллюстрирующий сказанное. Несколько лет тому назад группа работников искусства отправилась в качестве экскурсантов на завод художественной керамики. Гости осмотрели и обсудили все со знанием дела и захотели что-нибудь купить. Но им объяснили, что купить ничего нельзя. И тут, уже за воротами завода, появился некий дядя, который, ныряя в специально проделанный лаз, стал выносить за пятерку то чайничек, то кувшинчик. Продолжалось это недолго: доброго дядю, видимо, кто-то спугнул. И тут оказалось, что одна почтенная дама держит кувшинчик, хотя заплатить не успела, а другая заплатила, но осталась с пустыми руками. «Это мой кувшинчик!» – сказала заплатившая дама. «Нет, мой! Я заплачу!» – сказала дама с кувшинчиком. Разгорелся спор: солидная дама кувшинчик отдавать не хотела, заплатившая дама не хотела брать деньги. Все сели в автобус, а по дороге во время одной из остановок обнаружилось, что кто-то рылся в сумке солидной дамы и экспроприировал кувшинчик. Ответственность за акцию взял на себя седовласый мужчина, заявив, что дейст­вовал во имя справедливости. Скандал разразился страшный. Один из участников событий спросил меня, кто, по моему мнению, прав, а кто виноват. Очевидно, однако, что виноваты были все участники, ибо они не сумели подняться над ситуацией и воспроизвели типично мещанские образцы поведения. Интеллигентностью здесь и не пахло, ибо в противном случае всей истории просто не было бы с самого начала.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: