Сделай Сам Свою Работу на 5

МИФЫ ВОСТОЧНЫХ СКЛОНОВ АНД О ЯГУАРАХ





 

Из рассказываемых на восточных склонах Анд мифов о Близнецах, которым угрожали ягуары, выясняется, что знакомство с техническим языком мифологии не ограничивается горной местностью. В каждой из версий мифа беременная женщина пожирается ягуаром или ягуарами, в то время как Близнецы выходят из ее утробы и в конечном счете попадают в «маленькую хижину» Бабушки ягуаров и живут там в постоянной опасности. В конце концов Близнецы отомстят за свою мать, уничтожив почти всех ягуаров и убежав через реку или дорогу, либо же по цепи забираются на небо. Ради простоты позвольте мне сосредоточиться на версии амуэша.

В этой версии с молодой женщиной происходит непорочное зачатие от молнии. Поскольку она не замужем, подозрения падают на ее брата, но его реабилитируют, когда самый мудрый старейшина племени, состоявшего из ягуаров и ящериц, подтверждает отцовство молнии. Однажды девушку настигает у источника Бабушка Ягуаров и съедает ее. Близнецы, Солнце и Луна, выходят из ее утробы и скрываются на дне реки. Бабушка-Ягуар говорит себе, что она обязана поставить на ноги Близнецов, раз она убила их мать. Вскоре Бабушка-Ягуар устает от этой двойни и готовится их съесть, кипятя воду в большом горшке (olid). Близнецы заставляют ее уснуть, разрезают на части и бросают в olla. Когда другие ягуары — родственники Бабушки — приходят поесть, Близнецы прячутся на крыше маленькой хижины (choza), а когда ягуары что-то подозревают, Близнецы поджигают хижину и убегают через реку, перерезав позади себя «мост», отчего почти все ягуары падают и тонут.



Во всех трех мифах старым ягуаром выступает Бабушка, звавшаяся Патонилье в версии амуэша и Лари в повести гуарани. Далее, в версиях и амуэша, и хиваро старуха явно ассоциируется с большим горшком, или olla. В версии хиваро она прячет Близнецов в olla, чтобы спасти их, а по мере того как Близнецы подрастают, их помещают во все большие ollas. Как и в версии амуэша, Бабушку постигает участь быть сваренной в ее собственном olla. Возможность того, что все большие ollas подразумевают (прибывающую) луну, подтверждается и объясняется при обращении к «Пополь-Вуху», в анализе Жирара сцены, в которой Близнецы, Хунахпу (Солнце) и Шбаламке (Луна) отвлекают внимание своей бабушки, прося принести им воды для питья из реки. Бабушка (чей зоологический науаль был, как отмечалось, ягуаром) потеряла много времени, пытаясь закрыть отверстие «в лице ее фляги с водой». Жирар писал:



 

«Мы подчеркнули оборот речи Шмукане [то есть Бабушки], относящийся к «лицу ее фляги с водой», потому что в нем мы обнаруживаем происхождение иероглифа для обозначения луны, изображаемого в форме большого кувшина с узким горлышком (cantaro, который символизирует Шмукане, старую богиню воды и Лунное божество. «Лицо ее фляги с- водой», как и сам лик богини, то есть ее видимая в небе звездная форма, поскольку индейцы представляли себе луну как гигантский кувшин, который льет воду с неба. Использование этого шарообразного вместилища, которое восходит к MampuapxafibHofsic]-земледельческому периоду, является типичным для таких народов, как таохка, которые сохраняют культуру того времени и продолжают делать такие кувшины даже теперь».

 

То, что присутствие olla в этих преданиях, подразумевает, как в примере с киче, указание на луну, доказывается также посредством анализа топографических обозначений для ягуаров во всех трех версиях. В версии амуэша роковая встреча между молодой матерью и Бабуш кой-Ягуаром происходит у источника. В версии хиваро хижина Бабушки находится у подножия высокого утеса. В повести гуарани хижина была пещерой (gruta) у подножия того же высокого утеса. Мы видели в андской мифологии, как все подобные земные низкие точки — пещеры, источники и так далее — представляют точку соприкосновения с преисподней, небесный аналог которой находится в точке декабрьского солнцестояния в звездах. В случае с Андами это местоположение в звездах величалось чоккечинчай, которое является небесным ягуаром и ассоциировалось с идеальным положением луны в декабрьское солнцестояние.



В «Пополь-Вухе» мы также находим суждение, что идеальное положение луны находится в звездах декабрьского солнцестояния, в том эпизоде, где Хунахпу и Шбаламке занимают положение на площадке для игры в мяч: «Хунахпу и Шбаламке, в течение длительного времени играющие между собой на противоположных сторонах площадки, представляют положение солнца и луны в противоположные солнцестояния, как по сей день их продолжают изображать на своих алтарях чорти».

Что касается упоминаний о солнце в июньское солнцестояние в трех южцоамериканских преданиях, то они встречаются в избытке. В версии амуэша Близнецы после убийства Бабушки и помещения ее в горшок прячутся в соломенной крыше, поджидая других ягуаров. Как мы уже видели, в архитектурном изображении небесной сферы крыша хижина символизирует июньское солнцестояние. Далее, то, что Близнецы поджигают всю хижину, подразумевает вступление солнца июньского солнцестояния в Млечный Путь, — представление, подтвержденное тем фактом, что Близнецы спасаются бегством через «реку». Раньше, когда Бабушка-Ягуар задирает беременную мать Близнецов, то выпускается столько амниотической жидкости, что она образует быструю реку, которая уносит Близнецов в безопасное место, и они скрываются на дне (ей elfondo) реки.

Этот образ иным способом (нежели акцентирование огня) подразумевает вступление солнца и луны, представляющих противоположные солнцестояния, в Млечный Путь. Если принять, это изображение в номинальном значении, а именно, что солнце луна, представляющая другое солнцестояние) находятся «на дне реки», то это изображение предполагает гелиакический восход Млечного Пути, когда виден восход «реки», вместе с солнцем за горизонтом, в «нижней части» небесной реки. Эпоха гелиакического восхода Млечного Пути в июньское солнцестояние, то есть с «рекой» в видимом контакте с горизонтом, началась около 200 года до н. э. (рисунок 6.2).

Образы июньского солнцестояния, используемые в преданиях хиваро и гуарани, являют собой образ растущей пропасти, сравнимой с утесом на Титикаке и Горой Июньского Солнцестояния в мифах о потопе. Именно сюда, как считалось, ягуары забирались во время охоты, и эта формулировка сопоставима с традицией андской мифологии упоминать обе точки солнцестояния в звездах одновременно в ассоциации с животными декабрьского солнцестояния, включая Пуму, Лису и так далее, находящих убежище на горе. В обеих историях Близнецы вымещают месть на ягуарах, ведя их из пещеры на «утес», и поперек «трапа». Саботаж Близнецов вызывает больше всего, но не все, случаи смерти ягуаров. По одной версии ягуары тонут в реке.

На голографический характер даже самого малого упоминания в мифологии указывает и еще одно соответствие между источниками Мезоамерики, племен южноамериканских лесов и Анд. Несмотря на то, что в природе ягуар поедает любых животных, согласно версии Гуарани, его излюбленной пищей определяется оленина (venado). С учетом того, что ягуар в поисках добычи скитается в горах, эта ситуация предполагает, что олень был связан с июньским солнцестоянием. Такое «предсказание», в смысле неизбежности, если всерьез принимать во внимание логику технического языка мифологии, полностью подтверждается «Пополь-Вухом».

В нем Хунахпу и Шбаламке в качестве зачинателей и покровителей земледелия прогоняют животных с полей, или мильпас. Жирар объяснил этот эпизод следующим образом: «Олень и кролик бежали, зажав хвосты между ногами (знак опасения), а преследователи схватили их за хвосты. Но хвосты оторвались, и в руках у Хунахпу и Шбаламке остались только их кончики. С тех пор у кроликов и оленя куцые хвосты».

Относительно замены кролика на ягуара в качестве лунного символа Жирар в другом месте обратил внимание на то, что «тесное взаимодействие между Лунной богиней (Шбаламке) и кроликом наиболее очевидно выражается в лунном иероглифе… [который] изображает большой кувшин с узким горлышком — символ луны, внутри которой находится кролик».

Аналогичным образом Линда Шеле изучала иероглифические обозначения оленя и кролика в Паленке и пришла к заключению, что иероглиф для «кролика» всегда связан с луной, а иероглиф «оленя» — с родовым или солнечным знаком. Кроме того, она цитирует этнографическое свидетельство о том, что мезоамериканские народы видели на луне — там, где мы видим «старого человека» — кролика: «форма кролика в темной области луны весьма очевидна даже для глаз западного человека».

Поскольку «кролик в луне» видим полностью только в полнолуние и поскольку, как мы видели, идеальное отношение Хунахпу и Шбаламке находится в противостоящих солнцестояниях, в этом плутовском «рассказе о хвостах» из «Пополь-Вуха» мы обнаруживаем ассоциацию оленя не просто с солнцем (именно Хунахпу/солнце оторвала оленю хвост), а с солнцем в июньское солнцестояние. И точно так же, как южноамериканские мифы о ягуаре подразумевают — посредством земного противостояния охотника и жертвы, ягуара и оленя — небесное противостояние звезд, восходящих в противоположные солнцестояния, Келли отмечал, что мезоамериканский небесный олень находится в 180 градусах от хвоста Скорпиона, называемого «лассо» или «силком» для поимки оленя. В Андах, как мы видели, хвост Скорпиона иногда отождествляется с ягуаром, а иногда — с «пращой звезд».

Такое толкование подтверждается, кроме того, работой Лэмба о словарных запасах юкатанских майя в колониальный период, в которой в поисках эквивалента звезды, слова эк, он обнаружил следующий комментарий: «пятна, как у тигров и оленя в малом возрасте» и «пятна на шкуре оленя». Лэмб добавил: «У майя символ звезд изображался в виде пятен ягуара, а символ ночного неба — в виде его шкуры». В этих сведениях мы сталкиваемся с тем, что можно было бы назвать психологической установкой технического языка мифологии, где яркие и весьма красивые мысленные образы используются для выражения сложных ассоциаций, — каковыми в данном случае выступают ассоциации солнце/день/олень/июньское солнцестояние и луна/ ночь/ягуар/декабрьское солнцестояние: пятна ягуара видны при свете луны, в то время как пятна оленя, если зрение у наблюдателя достаточно острое, проступают при солнечном свете в тени, что служит маскировкой для молодняка.

Хотя эта история из «Пополь-Вуха» объясняет, почему у Гуарани ягуары должны были «подниматься в горы» в поисках оленя, она также проливает свет на древний и плодотворный период в развитии цивилизации в Америке. Олень и кролик теряют свои хвосты, согласно мифу, как раз в период возникновения земледельческой цивилизации. И в майяском, и в андском представлении именно в этот период «пробудились» звезды. Там, где прежде области неба, восходящие в моменты солнцестояний, ассоциировались со звездами лишь смутно, подобно пятнам ягуара и оленя, теперь они обретали точное местоположение благодаря солнцу и луне в противоположные солнцестояния (намек на усовершенствование сельскохозяйственного календаря), а эти светила символизировались теперь отрубленными белыми хвостами оленя и кролика[137]. Похоже, далее, что с появлением Близнецов, Солнца и Луны в формулировке о солнце и луне в противоположные солнцестояния мы сталкиваемся с увековечиванием памяти об открытии наклонного направления эклиптики. Наконец, попутно отмечу, что олень и кролик выполняют те же самые функции, что и андские животные в обозначении границ между тремя мирами, поскольку олень в поисках пищи поднимается в «горы», в то время как кролик живет в земляной «дыре».

Что касается Анд, то достаточно обратить внимание на название созвездия Топатурка, упомянутое Акостой, Кобо и Поло и определенное редактором Поло Уртеагой как «сокращенное Тупак шарука», означающее «королевский олень»[138]или, возможно, «тростниковый олень», если толковать его как топа тарука. Это созвездие так никогда и не было идентифицировано. Я думаю, причина тому, как и в случае с неопределенностью идентификации созвездия Ягуара в Андах, объясняется тем же контекстом, что майяская неопределенность в отношении звезд, которые подобны пятнам оленя и ягуара. Мифологические формулировки, предполагающие противостояние охотника и его добычи, в век земледелия превратились в устаревшие культурные образцы и поэтому уступили место таким названиям созвездий, которые в большей мере соответствовали сельскохозяйственному обществу.

Культурное значение оленя в Андах помнили хорошо (глава 7), но его небесное тождество, которое, быть может, всегда соотносилось в полной мере не с какими-то определенными звездами, а скорее с представлением об июньском солнцестоянии, было забыто ввиду как практической, так и религиозной необходимости создания солнца, луны и звезд, которые будут сиять над сельскохозяйственными террасами Анд. Эта идея находит четкие параллели в иконографии Паленке, где иероглифическое обозначение и оленя, и кролика изображается в виде скелетов, образов уже не существующего века.

 

ПРИЛОЖЕНИЕ 4

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.