Человек, его происхождение, сущность и смысл существования

«Мы живем, но мы совершенно не знаем, кто мы есть, откуда мы, почему мы есть, для какой цели мы есть, куда мы движемся, каков смысл жизни. Обо всех этих вопросах у нас нет ни малейшего представления. Мы ничего не знаем о самих себе».

Ошо

Слова этого крупнейшего философа-мистика XX века остаются весьма актуальными на сегодняшний день. Несмотря на значительные успехи гуманитарных и психологических наук, ни на один из перечисленных Ошо вопросов однозначных ответов не существует. А человеку крайне важно разобраться в самом себе – ведь объективная реальность вне человека нейтральна, значение ее проявлениям придаем мы. Как говорят позитивисты, мы превращаем события в факты, исходя из особенностей своего внутреннего мира. Это мы воспринимаем событие как трагедию, комедию или фарс. И рай, и ад каждый из нас несет в себе. По мере познания человеком самого себя многие проблемы исчезают. Поэтому философия как мировоззренческая дисциплина не может не заниматься проблемой человека.

Тема человека, традиционная для восточной философии, в XX–XXI вв. стала актуальной и в западной культуре. Вероятно, причиной такой переориентации западной мысли является разочарование людей последствиями развития науки и техники: в небоскребах люди не стали счастливей, не исчезли многие старые проблемы, появились новые. Многим сейчас стало ясно, что необходимо перенести акцент с деятельности по преобразованию внешнего мира на задачи исследования внутреннего мира человека. Но для этого нужно решить вечный вопрос: «Что такое человек?». Материалистическая традиция рассматривает его как продукт естественного развития материи.

Человек как продукт эволюции материи. В научно-материалистической картине мира человек есть продукт естественной эволюции живого мира, где неживой мир по неустановленным пока причинам порождает из себя простейшие формы жизни, из которых по законам эволюции возникают все более и более совершенные виды живой материи. В наиболее простой форме это можно изобразить в виде следующей схемы:

Важным аргументом, подтверждающим это мнение, выступает результат исследования наследственных механизмов живых систем. Оказывается, что генетическая информация человека «записана» в молекулах его ДНК по тем же законам, какие свойственны и обезьянам, и лошадям, и насекомым, и бактериям, и растениям. А ДНК шимпанзе и человека содержат более 90 % сходных генов!

О большом родстве между людьми и обезьянами говорят данные исследования белкового состава сыворотки крови. Так, если условно принять альбуминовый коэффициент человека за единицу, то этот показатель у гориллы равен 1,09, а у шимпанзе – 1,14. Близкими у человека и обезьяны оказались и другие показатели. Например, у всех человекообразных обезьян есть особи с кровью 0. Наличие в крови большинства людей резус-фактора, характерного для обезьян, также подтверждает наше родство с ними.

Идею происхождения человека от обезьяны впервые высказал Ч. Дарвин. Она поддерживается большинством материалистов, занимающихся проблемой антропогенеза. Считается, что от первого обезьяночеловека до появления человека прошло около 20 млн лет, в течение которых возникали и исчезали многие виды гоминидов – австралопитек трех видов, палеантроп, синантроп, атлантроп, неандерталец и т. д. Современный человек, согласно этой гипотезе, возник не позднее 40 тыс. лет тому назад. Имеющая солидную доказательную базу, эта гипотеза страдает одним существенным недостатком: она не раскрывает причину и механизмы самого скачка от животного мира в мир социальный. В науке предпринималось множество попыток объяснения этого перехода.

Рассмотрим некоторые из них.

1. Академик Н. Дубинин считает, что появление человека является следствием мутаций, вызванных резкими изменениями радиационного фона Земли. Известно, что радиационный фон Земли и отдельных ее участков непостоянен. Некоторые ученые предполагают, что в результате сильных сейсмических явлений в ряде регионов Земли произошло обнажение залежей урановых руд, что привело к резкому повышению радиации, вызвавшему значительные мутационные изменения в наследственном аппарате нашего животного предка.

Причиной мутаций могла быть и космическая радиация, сдерживаемая в обычных условиях магнитным полем Земли. Но с определенной периодичностью магнитное поле Земли ослабевает, после чего следует смена знаков электромагнитных полюсов Земли (геомагнитная инверсия, причины которой пока не установлены). Доказано, что наиболее мощные вспышки появления новых биологических видов совпадают во времени с геомагнитными инверсиями. Например, появление питекантропа совпало с геомагнитной инверсией, происшедшей примерно 790 тыс. лет назад. Происшедшая 250–300 тыс. лет назад смена электромагнитных полюсов Земли совпадает с временем появления неандертальца. Появление современного человека авторы этой гипотезы связывают с геомагнитной инверсией, наблюдавшейся 35-40 тыс. лет тому назад.

2. Г. Вейнерт, И. Забелин, Г. Шмидт пытались объяснить скачок, связанный с возникновением человека из животного царства, резким похолоданием, наступившим в ледниковом периоде. «Ледниковый период создал человека», – писал Г. Вейнерт[152]. Значительные изменения среды обитания, полагают авторы этой гипотезы, вызвали новый тип поведения наших животных предков, основанный на интеллекте.

3. Ф. Энгельс считал, что процесс превращения обезьяны в человека связан с возникновением труда. «Сначала труд, а затем и вместе с ним членораздельная речь явились двумя самыми главными стимулами, под влиянием которых мозг обезьяны постепенно превратился в человеческий мозг»[153]. Эта гипотеза, пропагандируемая марксистской философией, страдает одним недостатком – труд уже предполагает наличие человека с его сознанием. Объясняя сущность труда, Маркс писал, что действия самого плохого архитектора отличаются от действий искусно строящей свои соты пчелы тем, что первый сначала создает в голове план, который только затем реализуется. Труд, таким образом, есть целеполагающая (сознательная) деятельность. Поэтому труд не мог возникнуть раньше сознания. На это противоречие в концепции Энгельса указал Б. Ф. Поршнев, выдвинувший свою гипотезу антропогенеза. На него указывает и П. С. Гуревич, который пишет, что «труд с самого начала предполагает сознание в качестве необходимого условия своей целостности. Но откуда взялось сознание?»[154].

4. Б. Ф. Поршнев полагал, что переход от психики обезьяны к сознанию человека связан с возникновением речи. Согласно автору, наши животные предки каким-то образом поняли, что звуком можно воздействовать на психику других животных, вызывая у них такое поведение, которое желательно. Такой прием представляет собой один из широко распространенных методов суггестии (внушения). Позднее наши предки стали обращать это оружие против своих нежелательных действий. Появилась речь, обращенная к себе, которая затем переродилась во внутреннюю речь, по сути, представляющую собой мышление. Вот почему языковые и логические структуры тождественны[155].

5. В. И. Плотников считает, что прыжок из животного царства в мир разума наш предок смог совершить благодаря случайному сочетанию в его жизнедеятельности ряда высших биологических качеств. К ним автор относит: а) прямохождение, освободившее передние конечности для действий с орудиями; б) орудийную деятельность, сопровождаемую подработкой орудий; в) наличие так называемых «тасующихся» стад. В этих стадах количество и статус членов стада непостоянны, что является предпосылкой для возникновения многовариантного типа поведения животных при одних и тех же ситуациях. Например, со сменой вожака и ряда активных членов стада может возникнуть другая схема решения задачи. Обогащение психики такими новыми схемами способствует ее развитию; г) сопровождение совместных действий звуками, выражающими, как правило, эмоциональные состояния. При многократных повторениях эти звуки стали превращаться в знаки отдельных действий и предметов, т. е. слова[156].

Итак, в науке пока нет единой теории антропогенеза. Существующие мнения на этот счет являются лишь гипотезами. Главная трудность заключается в определении причин, лежащих в основе перехода биологической формы движения в социальную, и механизмов такого скачка. Располагая значительными фактическими данными, подтверждающими близкое родство обезьяны и человека, наука, однако, не может пока объяснить, почему и как обезьяна превратилась в человека. Такая же проблема существует и при объяснении эволюции неживой материи в живую, а также скачков в развитии, связанных с появлением атомов из элементарных частиц, молекул – из атомов, а из последних – макромира.

Биологическое и социальное в человеке. Согласно науке человек есть биосоциальное существо. Это значит, что его жизнь регулируется и биологическими, и психическими, и социальными законами. Но какие из них являются определяющими его поведение? Одни полагают, что человек как продукт эволюции животного мира есть прежде всего биологическое существо и в основе его поведения лежат анатомо-физиологические законы. Другие ищут в человеке глубинные психические качества, с помощью которых пытаются объяснить его поступки. Третьи придерживаются мнения, что человек является продуктом общественных отношений и его сущность формируется той социальной сферой, в которой он живет. Рассмотрим подробнее особенности биологического, психологического и социологического подходов к объяснению человека.

Биологический подход. Предпосылки биологического подхода восходят к древней медицине, когда характер человека пытались объяснить концентрацией в его организме определенного количества «соков» или «стихий». Позднее П. Кабанис, Д. Раш, К. Фогт, Я. Молешотт и ряд других ученых предложили рассматривать психическую деятельность человека как производную от его физиологических функций. Вот как объяснял природу человеческой мысли П. Кабанис (1757–1808): «Чтобы получить правильную идею о действиях, результатом которых является мысль, мы должны рассматривать мозг как особый орган, специально предназначенный для ее производства, так же как желудок и кишки предназначены для пищеварения, печень – для очищения от желчи, слюнные железы – для изготовления слюны»[157].

Ч. Ломброзо (1835–1909) пытался объяснить поведение человека, исходя из особенностей его анатомического строения. Он сделал вывод, что если у человека массивные челюсти, низкий лоб, редкая борода и сплющенный нос, то он от рождения наделен преступными наклонностями.

Современный американский ученый Э. Уилсон на основе сравнительных исследований поведения насекомых, высших животных и человека пришел к выводу о наличии в человеке врожденных протосоциальных моделей поведения, на основе которых можно объяснить многие его поступки.

Немецкий профессор И. Ланге полагает, что причины криминальных проявлений человеческой сущности следует искать в наследственности. Сравнивая поведение однояйцевых и разнояйцевых близнецов, он установил, что если один из однояйцевых близнецов совершает преступление, то вероятность совершения преступления другим весьма высока. Но эта вероятность оказывается много меньше, если речь идет о разнояйцевых близнецах, у которых меньше сходств в генах, чем у однояйцевых близнецов.

Некоторые сторонники биологического подхода обосновывают свои выводы при помощи эндокринологических исследований. Особенности поведения индивида в этом случае объясняют исходя из специфики деятельности его желез внутренней секреции. Аномалии в их деятельности рассматриваются в качестве главной причины отклоняющегося поведения человека. В основе такого мнения лежат, в частности, сравнительные исследования состава крови преступников и обычных граждан, которые показали, что кровь первых отличается повышенным содержанием некоторых гормонов.

Биологический подход к объяснению человека нередко выступает в единстве с психологическим подходом, когда сущность человека сводится к первичным влечениям, комплексам и другим проявлениям бессознательного (классический психоанализ и неофрейдизм).

Социологический подход. В отечественной философской литературе широко представлено марксистское учение о человеке, являющееся одним из вариантов социологического направления в антропологии. Суть этого учения основана на известном высказывании К. Маркса, что «сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей действительности она есть совокупность всех общественных отношений»[158]. Согласно этому мнению сущность человека формируется в сфере общественных отношений. Следовательно, разные общественные отношения формируют разные типы людей. Маркс и его сторонники усматривают, к примеру, причину патологии личности в ненормальных социальных условиях, в которых он воспитывался. Для того, чтобы воспитывать нормальных людей, нужно нормальное общество. На этой идее, в частности, была основана и советская система перевоспитания осужденных. В местах лишения свободы предполагалось создать такую социальную среду, которая способствовала бы формированию другой – нормальной – личности. Но на деле получилось все наоборот: места лишения свободы превратились в теплицы для выращивания преступников, так как отличались от обычного общества явно выраженным господством в них криминальных отношений.

Когда говорят о социальной среде как о факторе формирования личности, нужно иметь в виду, что она включает в себя не только людей, окружающих человека, но и весь мир культуры, с которой он соприкасается: технологию производства, убранство жилья и служебных помещений, одежду и обувь, книги, фильмы, дороги, парки, транспорт и даже туалеты. Все это входит в социальную среду и в немалой степени участвует в формировании внутреннего мира человека.

И еще одно замечание. Социальная среда, формирующая конкретного индивида, – это не все общество – капиталистическое, социалистическое, феодальное и т. д. Если бы это было так, то невозможно было бы объяснить, почему в одном и том же обществе или государстве появляются и священники, и преступники. Речь в данном случае идет о конкретных людях, конкретных предметах духовной и материальной культуры, с которыми данный индивид соприкасается. Это его социальное окружение. А оно, как известно, неодинаково даже у членов одной семьи, где родители и дети соприкасаются в процессе работы, учебы и отдыха с разными людьми и предметами.

К. Маркс полагал, что есть некая отправная точка для решения подобных проблем. Это – идеальная модель личности, которую он обозначил через термин «родовая сущность человека». Он полагал, что она в полной мере может быть проявлена лишь в коммунистическом обществе. Но возникает вопрос: откуда в современном индивиде эта родовая сущность, зовущая его к своей полной реализации, если сущность человека, по мнению К. Маркса, формируется существующими общественными отношениями? Если сущность человека исторична, то как она может быть абсолютной и неизменной? Откуда Маркс, никогда не живший при коммунизме, узнал, что именно так, а не иначе выглядит родовая сущность человека? Думается, подсознательным источником подобных представлений могла послужить всегда присутствующая в культуре религиозная парадигма о существовании лишенного недостатков Абсолюта (Будды, Иисуса и т. п.), являющегося образцом для подражания. Пытаясь преодолеть нравственный и правовой релятивизм, являющийся продуктом учения о зависимости сущности человека от социальной среды, Маркс приходит, по существу, к идее предназначенности человеческой судьбы и человеческой истории, характерной для религиозной философии.

Что такое личность? Понятие социализации. Личность – это характеристика человека как социального существа. Когда говорят о личности, то подразумевают «те стороны поведения и деятельности человека, которые связаны с его участием в жизни общества, различных группах. Наиболее существенны с социологической точки зрения такие черты личности, как «ценностные ориентации, отражающие его восприятие и усвоение фундаментальных ценностей, верований, традиций, морали общества, а также определенная совокупность знаний, умений, навыков, привычек и т. д., необходимых для выполнения многих социальных ролей»[159].

Новорожденный человек – это еще не личность. Личностью человек становится в результате социализации. Социализацией называют процесс усвоения индивидом определенной совокупности социальных норм и ценностей, позволяющих ему жить в качестве полноправного члена общества. Социализация является главным механизмом воспроизводства общественной жизни, включения нового поколения в поток непрерывной социальной эволюции.

Психическую основу социализации составляют два взаимосвязанных феномена – подражание и интериоризация (последним термином психологи обозначают процесс переноса внешних форм деятельности человека во внутренние (психические) формы – мысль, образ, теорию и т. п.). Наиболее активно процесс социализации происходит в детский и подростковый периоды развития человека. На огромную роль подражания в процессе социализации указывают представители как научного, так и религиозного подхода к объяснению человека. К примеру, французский ученый Г. Тард еще в прошлом веке отмечал, что социализация личности строится на основе подражания. В частности, одной из основных причин преступности он считал то, что молодые люди стараются копировать манеры и образ жизни пользующихся среди них авторитетом определенных лиц с криминальным поведением.

Идея подражания как главного условия социализации лежит в основе теории ролей, развиваемой, например, американским ученым Т. Парсонсом (1902–1979). Основываясь на отдельных идеях Фрейда о подражании мальчика отцу, он сделал вывод о копировании ролевого поведения как первичном и главном звене социализации личности. Такие же идеи развивал и Дж. Мид (1863–1931), полагавший что «Я» ребенка формируется в результате принятия на себя роли другого, идентификации с ним, достигаемого в детстве с помощью игры.

Согласно этой концепции получается, что человек есть совокупность социальных ролей, масок, которые он надевает в зависимости от ситуации. Вся социализация, таким образом, есть процесс заучивания множества социальных ролей, которые в совокупности и образуют личность. Для общества важно, чтобы мы усвоили и хорошо выполняли ряд социальных ролей – сына, матери, продавца, агронома, водителя трамвая, врача, фермера, студента и т. д. Из множества освоенных нами ролей и складывается наша личность.

В религиозной философии проблема личности нередко поднимается в контексте вопроса о сущности человека. Образуют ли личностные качества сущность человека? На этот вопрос религия обычно дает отрицательный ответ. Например, ученик легендарного Гурджиева П. Д. Успенский (1878–1949) писал, что в человеке нужно отличать сущность и личность. Сущность – это его душа, кристаллизуемая в человеке в результате особой духовной работы. Личность же – это бессистемная совокупность многочисленных Я (личин, масок), каждое из которых сформировано для решения проблем существования в определенном социальном пространстве, поэтому современный человек не есть нечто единое: «У нас нет постоянного и неизменного Я или Эго. В один момент он один, в другой – другой, в третий – третий и так далее... Иллюзия единства или целостности создается у человека в первую очередь ощущением одного физического тела, его именем, которое в нормальных случаях всегда остается тем же самым, а в-третьих, множеством механических навыков, внушенных ему воспитанием или приобретенных путем имитации. Обладая все теми же телесными ощущениями, слыша все то же имя и замечая за собой те же навыки и склонности, что и раньше, он верит, будто всегда был тем же самым», – пишет П. Д. Успенский[160].

Итак, человек как личность представляет собой множество Я, каждое из которых соответствует определенной роли. В обществе существует целая система для формирования этих Я. «Наши воспитательные институты являются репетиционными студиями. Они представляют собой студии, где мы готовим себя к ролям наших жизней. Мы обучаем человека играть в определенном стиле в наших семьях, обществе, школе и университетах. Мы подготавливаем одного как индийца, другого – как американца, третьего – как китайца, еще кого-то – как христианина. Когда они таким образом подготовлены и их склад ума становится крепким и устойчивым, все выглядит так, как будто этот склад ума и есть их природа. Нет, все это всего лишь заученные роли», – пишет Ошо по этому поводу[161].

П. Д. Успенский полагал, что механизм формирования сознания основывается на двух взаимосвязанных феноменах: отождествлении (идентификации) и сообразовании (оценки себя со стороны). Первое явление имеет место тогда, когда мы стараемся быть похожими на кого-то. Например, начинающий боксер представляет себя М. Тайсоном. Он делает себе такую же прическу, старается так же улыбаться, разговаривать, ходить, передвигаться по рингу, как его кумир. Молодой преступник может подражать уголовному авторитету, начинающий сыщик – Шерлоку Холмсу. Второй феномен – сообразование – имеет место при оценке себя глазами другого человека. Это «состояние, в котором человек постоянно заботится о том, что другие люди о нем думают: отдают ли они ему должное, достаточно ли восхищаются им и т. д. Сообразование играет очень важную роль в жизни каждого, но у иных людей оно становится навязчивым. Вся их жизнь заполнена тем, что они сообразуются, т. е. беспокоятся, сомневаются, подозревают, ничему другому не остается места», – пишет Успенский[162].

Объясняя роль подражания и сообразования, Ошо приводит такую суфийскую притчу: «Один человек сломал ногу и был вынужден пользоваться костылями. Через несколько месяцев он так к ним привык, что не мыслил себя без них. Он научил пользоваться костылями своих детей, жену и знакомых, утверждая, что без них жизнь неполноценна. Вскоре костылями стала пользоваться вся улица, потом – селение и окружающие населенные пункты. Костыли изготавливали из слоновой кости, украшали серебром, золотом и рубинами. Открылись учебные заведения, где людей обучали тонкостям пользования костылями, университетские кафедры вели исследования по разным аспектам ходьбы на костылях. Вскоре стало очень мало людей, не пользующихся костылями. Их поведение рассматривалось как вызов обществу. Таких людей стали наказывать. Через несколько поколений люди вообще разучились ходить без костылей и это было «доказательством» их необходимости. «Вот попытайтесь заставить его ходить без костылей! – говорили они. – Видите? – Не может»[163].

Существует множество других суфийских притч на эту тему. Суть их одна: убеждения, прививаемые нам социальными институтами, вовсе не есть наша сущность. Общество преследует одну цель – сделать человека подходящим винтиком, подогнанным к механизму государства-машины. Для этого оно подменяет душу сознанием, сущность – личностью. Всякая настоящая религия выступает против этого. Поэтому святые всегда находятся в оппозиции к существующему режиму. Мухаммад понял, что если он будет руководствоваться господствующими в Мекке нормами, то никогда не сможет выполнить то, что было дано ему в откровении. Иисус перестал отождествлять себя с остальными евреями, «сообразовывать» свои поступки с их мнением. Махавира (основатель джайнизма) сбросил с себя все одежды и больше их не надевал, подчеркивая, что ему нет дела до того, как на это посмотрят другие. Все они шли против течения.

Власть же нуждается в рабах, сообразующих свои поступки с ее идеалами, с ее видением жизни. Вот почему пространство около власти всегда насыщено людьми, примечательной чертой которых является угодливость. А святые перестают быть рабами и призывают всех к этому. Поэтому их наказывают. «Иисус был распят не потому, что он говорил неверное – никогда еще на земле не звучали столь правдивые слова – он был принесен в жертву обществу, так как то, что он говорил, то, как вел себя, было опасно для структуры общества», – пишет Ошо[164]. Если бы Иисус жил сейчас, то, наверное, тоже был бы наказан. Прочтите Новый Завет – одного, брошенного им призыва бросить жену, отца, мать, детей, имущество и следовать за ним было бы достаточно, чтобы признать его опасным человеком и изолировать от общества.

Одним из важнейших компонентов социализации является интериоризация. Теория интериоризации, разработанная Ж. Пиаже, Э. В. Ильенковым, Л. Н. Леонтьевым и др., объясняет, как внешнее, социальное становится внутренним, психическим. Применительно к нашей теме суть ее сводится к следующему. Ребенок, осваивая какой-либо вид деятельности, усваивает прежде всего схему этой деятельности, то есть порядок действий, из которых состоит данная деятельность. Если ребенок занимается этим видом деятельности много раз, то в его психике запечатлевается ее схема в виде так называемого динамического стереотипа. Тогда эта схема действий становится составной частью человека, одним из его личностных качеств. Например, если родители ребенка не оставляют без внимания даже его малейшие проступки, требуют отчета за содеянное, то, в конечном счете, у него вырабатывается чувство ответственности, являющееся одним из важнейших личностных качеств человека как работника. Ребенок знает, что делая что-то, он потом будет отчитываться об этом. Это становится для него нормой. Процесс социализации во многом и есть освоение личностью социальных норм. Не зря некоторые социологи под личностью понимают нормативный тип человека, соответствующий требованиям социальной среды, ее ценностно-нормативным стандартам.

Смысл жизни и счастье. По-видимому, человек является единственным существом на Земле, интересующимся вопросом о смысле своего существования. И вопрос этот далеко не случаен: смысл жизни является наиболее общим системообразующим фактором, который объединяет остальные личностные качества индивида. Ф. М. Достоевский писал, что существуют два вида ужаса, поражающих волю человека: ужас бессилия и ужас бесцельности своей жизни.

Думается, что вопрос о смысле жизни является одним из показателей социальной зрелости личности и связан всегда с оценкой того, что ею уже сделано. Не зря наиболее остро этот вопрос встает тогда, когда человек ощущает близкую смерть. В этот момент он пытается понять, зачем жил, правильно ли жил, как распорядиться с тем небольшим количеством жизни, которую остается прожить. Человек задумывается над этим вопросом и тогда, когда обществом, другими людьми оказываются невостребованными результаты его труда, в которые была вложена вся прошедшая жизнь. К примеру, в 1996 году застрелился известный российский ученый-атомщик. Причиной его самоубийства была не нехватка денег на работу возглавляемого им научного института, как это объясняли некоторые комментаторы, а то, что государство оказалось совершенно равнодушным к важнейшим ценностям жизни этого человека и его коллег. Ему как бы сказали: «Что ты делал и делаешь – это никому ненужная чепуха. Гораздо важнее то, что делает твой полуграмотный сосед, который покупает автомобили в Тольятти и продает их в Челябинске».

И все же в чем смысл жизни? Рассмотрим некоторые варианты ответов на этот вопрос, выработанных в человеческой культуре.

1. Смысл жизни в получении максимума удовольствий от нее. Такая точка зрения называется гедонизмом. Это «этическая позиция, утверждающая наслаждение как высшее благо и критерий человеческого поведения и сводящая к нему все многообразие моральных требований. Стремление к наслаждению в гедонизме рассматривается как основное движущее начало человека, заложенное в нем от природы и предопределяющее все его действия»[165]. Традиционно одним из первых гедонистов считают Эпикура. Критикуя религиозные представления о смысле жизни, гедонистические идеи использовали французские материалисты XVIII века. Из философов XX века с некоторыми положениями гедонизма согласны Д. Дрейк, М. Шлик, Дж. Сантаяна. Противоположностью гедонизма является аскетизм – героически жертвенное отношение к своей жизни.

2. Смысл жизни в служении людям. Такая жизненная позиция называется альтруизмом. «Альтруизм – нравственный принцип, согласно которому благо другого и он сам нравственно более значимы, чем собственное «Я» и его благо. Альтруизм противоположен эгоизму». Известными представителями альтруизма являются Д. Юм, Г. Лейбниц, А. Шопенгауэр, А. Швейцер. В этом принципе собственная жизнь рассматривается как средство для жизни других людей.

3. Смысл жизни в максимальном раскрытии своих сущностных сил, возможностей и способностей. Такого мнения придерживались К. Маркс, Л. Толстой. Человек в этой концепции рассматривается как неосуществленная возможность, как брошенное в почву семя, которому следует взойти и дать плоды. Каждый человек должен стремиться максимально раскрыть свои потенциальные способности и стать совершенным.

Но откуда человек знает, в каком направлении ему двигаться, чтобы быть совершенным? Откуда в нем идеал совершенного, если его нет в объективной реальности? Откуда нам известно, куда расти? Этот вопрос, который ставил еще Ф. Аквинский, приводит обычно к признанию существования сверхреальности, Бога как абсолютной шкалы, с которой нужно соизмерять свою жизнь, свои поступки и намерения.

4. Смысл жизни в единении с Богом, познании своей божественной сущности и жизнь в согласии с ней. Эта точка зрения, рассмотренная нами при анализе внутренней жизни человека, разделяется представителями всех религий. Вот что написано по этому поводу в Евангелии: «Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут. Но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут. Ибо где сокровище ваше, там и сердце ваше»[166]. Идеалом жизни для христианина является жизнь Иисуса, т. е. Богочеловека. В буддизме смыслом жизни является достижение состояния Будды, суфизме – Хака (Истины (с большой буквы), под которой подразумевают Бога).

5. Смысл жизни в достижении счастья. Такую жизненную позицию называют эвдемонизмом. Эвдемонизм возникает почти одновременно с гедонизмом и в определенной мере соприкасается с ним. Если, например, человек видит свое счастье в чувственных удовольствиях и стремится к этому, то его можно называть и эвдемонистом. Но все же эвдемонизм – это не гедонизм. Если центральной категорией гедонизма является наслаждение, то в эвдемонизме таковым выступает счастье, которое очень часто называют благом и противопоставляют сиюминутным чувственным удовольствиям. Одним из первых эвдемонистов был Аристотель.

Нам кажется, формула эвдемонизма является универсальной для решения вопроса о смысле жизни, в ней можно объединить все перечисленные подходы к нему. Ведь, в конечном счете, все хотят быть счастливыми. Правда, одни счастье видят в телесных удовольствиях, другие – в научных открытиях, третьи – в духовном совершенстве. Что же такое счастье?

Исследовавший этот вопрос польский философ В. Татаркевич выделил четыре смысла в употреблении термина «счастье»:

1. Счастье как удачное стечение обстоятельств, везение, удача. Например, о человеке, выигравшем крупную сумму, говорят, что ему «подвалило счастье», хотя и не знают, что он переживает в это время. Здесь под счастьем понимается какой-то объективно существующий неожиданный факт, воспринимаемый обычно как приятный. Именно в этом смысле употребляется понятие счастья в японской пословице: «Счастье выпадает тому, кто его не ждет». Гельвеций, подчеркивая объективность счастья, применяет даже вместо него термин «счастливый случай»: «Нужно, чтобы счастливый случай ставил людей на такое место, где они могли бы осуществлять то, что ими задумано»[167].

2. Счастье как переживание радости, «интенсивная радость», блаженство, упоение. «Здесь, в прямую противоположность первому случаю, речь идет именно о том, что пережил человек, и сравнительно неважно, какие внешние условия породили это переживание», – пишет Татаркевич[168]. Счастье – состояние души. Как писал Демокрит, счастлив тот, кто при малых средствах имеет хорошее расположение духа, несчастлив тот, кто при больших средствах печален.

3. Счастье как чувство гордости, удовлетворенности высотой достигнутых благ. Здесь счастье рассматривается уже не как радость, испытываемая от неожиданного успеха, а как чувство удовлетворенности результатами своей работы в определенной сфере. Например, человек может считать себя счастливым из-за назначения на высокую должность, после защиты диссертации, открытия своего банка и т. д.

4. Счастье как удовлетворенность жизнью в целом. Здесь критерием счастья служит уже не степень обладания благами, а чувство удовлетворения жизнью. «При таком понимании счастья не был бы счастливым тот, кто, обладая наивысшими благами, не испытывал бы удовлетворения от них; в конечном счете счастье определяют не блага, а чувства, не то, чем мы обладаем, а то, как мы на это реагируем»[169].Татаркевич считает, что только такое понимание счастья и является правильным и предлагает следующее его определение: «Счастье – это полное и длительное удовлетворение жизнью в целом».

На наш взгляд, можно говорить еще об одном понимании счастья. Речь идет о степени совпадения личных интересов человека и интересов той социальной среды, того конкретного общества, в котором он живет. Чем больше интересы личности совпадают с интересами ее социального окружения, тем она счастливей. Отсюда и понимание несчастной судьбы, несчастливой жизни как жизни личности в чуждой для нее социальной среде, где человек оказывается не понятым, где его достоинства рассматриваются как недостатки.

Видимо, можно определить счастье как состояние гармонии между внутренним и внешним миром человека. Это определение позволяет охватить даже внеличностную сферу человеческого бытия, например, биологическую. Умирающего от холода человека трудно назвать счастливым: здесь нарушен баланс между его внутренним миром и внешними (температурными) условиями жизни.

История знает два способа достижения гармонии между внутренним и внешним миром человека: а) через изменение внешнего таким образом, чтобы оно соответствовало внутреннему миру человека. Как писал К. Маркс, если обстоятельства не соответствуют природе человека, надо, стало быть, изменить эти обстоятельства. Так возникла идея коммунистического преобразования общества; б) через изменение внутреннего мира человека таким образом, чтобы он гармонировал с внешним миром. Суфии говорят: «Изменись сам и изменится мир».

Первый путь приводит обычно к насилию над другими людьми. Как показывает история, их заставляют соответствовать внутреннему миру того, кто обладает властью. Реализация этой задачи может сделать счастливым лишь одного человека – тирана. Тотальное навязывание одной идеологии всегда приводило к репрессиям и войнам.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: