Наука как историческое явление

Когда и почему возникла наука? Существуют две крайние точки зрения. Сторонники одной объявляют научным всякое обобщенное абстрактное знание, относя возникновение науки к той седой древности, когда человек стал делать первые орудия. Другая крайность — отнесение генезиса науки к тому сравнительно позднему этапу истории (XV—XVII века), когда появляется опытное естествознание.

Ближе к истине иная версия, согласно которой наука появляется тогда, когда для этого создаются особые объективные условия, а именно: более или менее четкий социальный запрос на объективные знания; социальная возможность выделения особой группы людей, чьей главной задачей становится ответ на этот запрос; начавшееся разделение труда внутри этой группы; накопление знаний, навыков, познавательных приемов, способов символического выражения, ориентации в общественном сознании, которые подготавливают поистине революционный процесс возникновения и распространения нового вида знания — объективных общезначимых истин науки.

В европейском регионе сумма таких условий складывается в древней Греции начиная с VII—VI веков до н. э. У истоков древнегреческой науки — вековое развитие знания, культуры человечества. Более непосредственные источники и предпосылки — вавилонская и египетская цивилизация и культура, а также развитие донаучной древнегреческой цивилизации и культуры.

Достижения цивилизации — это такие результаты, благодаря которым жизнь людей становится более приспособленной, разнообразной, удобной, прежде всего в практическом, бытовом отношении, то есть это прежде всего тот мир материально-вещественных средств, приспособлений, удобств, которые человек создает на основе при-

роды и наряду с ней. Возникает, по определению Маркса, «вторая природа» (иногда встречается термин «материальная культура»). Богатство таких результатов и широта их распространения, влияния на повседневную жизнь людей — важнейший показатель цивилизованности страны или региона.

Переход от удовлетворения нужды в самом необходимом к собственно человеческим потребностям, в частности, от сугубо практических навыков к более общему знанию весьма сложен и длителен, его истоки теряются в глубине веков. Во всяком случае, наука возникает не раньше, нежели человечество привыкнет извлекать из знания непосредственную, сиюминутную пользу и в то же время станет полагаться не только на «ближнюю» его проверку. В процессе развития цивилизации человечество начинает испытывать интерес к знанию и познанию, задавать вопросы, не находящие быстрого ответа, и давать ответы, подтверждаемые не только результатами непосредственного наблюдения, но и логическими доводами, рассуждениями, аргументами. Человечеству потребовалось наряду с созданием вещей, «материальной культуры» и на ее основе постепенно освоить области деятельности, специально нацеленные на получение и использование знания, моральных, правовых, политических норм, художественных ценностей. Должна была возникнуть и развиться духовная культура.

Врач, кормчий, политик, судья, архитектор, жрец, художник, поэт — фигуры более древние, чем ученый. Их длительная историческая деятельность подготавливает возникновение совершенно особого занятия — «профессии» ученого, которая вначале «прячется» внутри жизнедеятельности мудреца, чьей функцией и привилегией оказывается накопление всевозможных знаний. Иными словами, предпосылкой науки оказывается длительный путь развития совокупной духовной деятельности, духовной культуры, забота о знании, об идеальных результатах и ценностях.

В рамках этой деятельности практика долго не отделялась от теории; в нее до поры до времени входили элементы искусства, права, зарождающейся математики, астрономии, медицины.

Возникнув в качестве науки, математика и астрономия прошли длительный путь развития, пока они увенчались созданием единой системы геометрии, разработанной Евклидом в III веке до н. э., астрономии, где особую роль

сыграли труды Евдокса (IV век до н. э.), античной механики, разработанной Архимедом в III веке до н. э. на основе успехов математики и инженерного дела. И если античные астрономические, механические учения на протяжении последующих столетий, а особенно на заре нового времени — в эпоху возникновения экспериментальной науки — были кардинально пересмотрены, то математика древних греков в виде евклидовой геометрии долгие столетия была единственным основанием геометрического знания, сохранив свою общезначимость также и после возникновения новой, неклассической, геометрии.

В XVI—XVII веках естествознание, опираясь на весь массив накопленных знаний о природе, встало на путь радикальной переориентации: пересматривались принципы, проверялись новые методы, способы доказательства. Произошло рождение механики как самостоятельной науки.

Этот процесс имел своей предпосылкой не только практику, развитие техники, но и предшествующий исторический опыт развития знания. В отличие от механиков-схоластов, великие ученые — теоретики механики XVI и особенно XVII веков придавали огромное значение техническим знаниям и изобретениям, ремеслу, всему практическому опыту людей. К. Маркс впоследствии четко выявил связь между зарождающимся, набирающим силу, а потом побеждающим машинным производством и возрастающей потребностью производства в новых объективных научных знаниях: «Принцип машинного производства—разлагать процесс производства на его составные фазы и разрешать возникающие таким образом задачи посредством применения механики, химии и т. д., короче говоря, естественных наук...» ' Постепенно зависимость общественного сознания от условий общественного бытия и, наоборот, влияние духовного труда, в особенности науки, на развитие человека и человечества не только осознавались, но и приобретали все более важное для людей науки значение. И не случайно как раз с этого времени начинается разработка учения о науке, в котором впервые глубоко исследуются взаимозависимости науки и техники, науки и практики. У истоков его стоял Ф. Бэкон.

Взаимодействие практики и науки, в частности техники и науки, было процессом сложным и противоречивым. С одной стороны, механика как экспериментальная и точная научная дисциплина стимулировалась прак-

' Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 472.

тической механикой, прежде всего «машинным» краем в целом мануфактурного производства. С другой стороны, в XVII—XVIII веках благодаря научным разработкам механика вырвалась вперед, предвосхитив машинный век, индустриальную революцию и создав для них своеобразный научно-теоретический задел. Наука теперь не полагалась на реальный, повседневный опыт людей, стихийный и длительный, а стремилась сама создавать опытное знание, добывать посредством опытов факты для доказательства, подтверждения конкретных и более общих принципов и идей. Пробил час экспериментального естествознания: ученые сами формировали условия опыта, создавали (подчас собственными руками) приборы, высказывали гипотезы о наиболее вероятном ходе эксперимента. Впрочем, скоро выяснилось, что не всегда обязательно в буквальном смысле ставить опыт. В практику научного теоретизирования прочно вошел метод мысленного эксперимента.

В XVI—XVII веках преобразования затронули также характер, структуру духовной деятельности людей, ее социальную организацию. Повысились социальная роль и социальный престиж ученых. Произошли глубокие изменения в личностном мире тех, кто создавал научное знание. Преобразовались, а в определенном смысле возникли вновь нормы науки, во многом созвучные современным научным нормам'. Эти столетия знаменуют и настоящий переворот в характере научно-исследовательского труда, в его связи с обществом, основной смысл которого — в постепенном возникновении науки как особого социального института.

Разумеется, в науке и раньше существовали определенные организационные формы, объединения. В античности период становления науки совпал с оформлением своеобразных «школ», «союзов» — первых объединений мыслителей, ученых («Академия» Платона, «Ликей» Аристотеля, пифагорейский союз и др.). Их создание — одно из первых свидетельств взаимопереплетения индивидуальных и коллективных начал в научном творчестве.

В период средневековья главной социальной формой организации духовной деятельности были те или иные религиозные объединения, затем университеты. Но в рамках этих господствующих форм не существовало возможно-

' Подробнее об этом см.: Мотрошилова Н. В. Нормы науки и ориентации ученого.— В кн.: Идеалы и нормы научного исследования. М., 1981, с. 91-119.

стей сколько-нибудь свободно заниматься объективным исследованием и создавать соответствующие научные сообщества. Вот почему на заре нового времени крупнейшие ученые, обособленные, оторванные друг от друга (они либо жили на свои, как правило, скудные средства, либо состояли на службе при дворах европейских государей, либо вынуждены были становиться чиновниками), сами находили путь друг к другу. Возникала особая форма общения ученых—«республика писем». Научное письмо, содержащее обоснование одних принципов и критику других, описание реальных и мысленных экспериментов на некоторое время становится главным способом коммуникации и коллективной работы ученых 1. «Республику писем» сменяют сообщества ученых, академии наук, которые с XVII столетия становятся постоянными институтами. К ним проявляет интерес государство (возникают первые формы государственного финансирования научных работ и контроля со стороны государства). Объединение в особые группы — создание первых форм «научных сообществ» — потребовало выработать принципы совместной работы, то есть нормы науки. Оформились обобщенные представления о целях, задачах науки. Видимо, не случайно в XVI—XVII столетиях популярный и ранее жанр социальных утопий включил в себя в качестве важного элемента раздумья о науке будущего и ее роли в «идеальном» обществе. «Новая Атлантида» Ф. Бэкона—пример такой утопии. В начале XVII века еще представлялось чистейшей фантазией, несбыточной мечтой описание в «Новой Атлантиде» деяний и функций Соломонова дома — хорошо организованного содружества ученых «идеального» общества 2.

Удивительной для 20-х годов XVII столетия была сама идея о постоянной, согласованной работе сообщества ученых, построенной на основе дифференциации и интеграции функций. Но прошло несколько десятилетий — и проект институциональной организации науки начал понемногу претворяться в жизнь (например, в деятельности Британского королевского общества ученых).

Наука — исторический продукт длительного развития

' См.: Длугач Т. В., Ляткер Я. A. La republique des lettres. XVII в. и «Натуральная философия» И. Ньютона.— В кн.: Философия эпохи ранних буржуазных революций. М., 1983, с. 292—305.

2 См.; Бэкон Ф. Новая Атлантида. Опыты и наставления. М., 1954.

человеческой цивилизации, духовной культуры — постепенно складывалась в особый социальный организм, вырабатывала свои типы общения, взаимодействия людей, формы разделения исследовательского труда и соответствующие ориентации, нормы сознания ученых.

К каким историческим рубежам подошла современная наука в целом? С какими общими социально-историческими задачами она себя связывает? Как общество на нынешнем этапе своего развития расценивает исторические возможности науки? Что вообще означает понятие «современная наука»? Чем она отличается от науки «классической»?

Эти и многие другие вопросы философско-исторического плана, уходящие своими корнями в историческую рефлексию научного и философского знания, в их широте и фундаментальности относятся к компетенции диалектического и исторического материализма. Они составляют органическую часть важного для каждого общества его исторического самосознания, тесно связанного с конкретной социальной практикой современности.

В наши дни возрастает практическая потребность в деятелях науки и техники, обладающих зрелым историческим сознанием и самосознанием, которым присуще умение тонко чувствовать назревающие исторические переходы от одного этапа в развитии науки и техники к другому, способность вписывать свою конкретную исследовательскую деятельность в ближайшую и отдаленную историческую перспективу, предвидеть и не бояться брать на себя ответственность за ломку сложившихся стандартов и форм научно-технического труда. Вот почему важно, чтобы подготовка ученых и воспитание их в npoi<ecce научно-исследовательского труда способствовали активному, целенаправленному формированию у них широкого, творческого исторического сознания.

Изучение истории науки плодотворно только тогда, когда оно становится живым раскрытием творческого процесса, непрерывности, целостности, социальности научного исследования, способом воспитания у будущих ученых смелости, принципиальности в науке, других норм и ориентации, соответствующих специфике науки как формы общественного сознания.

Завершая разговор о науке как об историческом явлении, можно сделать ряд выводов: наука есть исторически возникшая область человеческой духовной культуры, предпосылкой которой являют-

ся успехи цивилизации, длительное развитие других сфер человеческой культуры; наука порождается потребностью общества в практически реализуемом объективном знании; производство такого знания и его практическое применение становятся важнейшими социальными функциями науки, способы выполнения которых модифицируются в зависимости от этапа истории, от характера социальной системы; исторические эпохи развития науки правомерно рассматривать как относительно единые этапы, отличающиеся своеобразием концепций, идей, методов, стиля мышления при значительном разнообразии позиций, подходов внутри каждого из этапов; переход от одного крупного этапа к другому обычно имеет характер научных революций; исторический подход к науке позволяет уточнить и конкретизировать понятия объективной, относительной и абсолютной истины: объективно истинное научное знание подвержено изменениям и во всякий момент истины науки исторически относительны, а усилия человечества в борьбе за обогащение науки реализуются в длительном историческом процессе, в устремлении ко все более полной (абсолютной) истине; историчность воплощается в самой природе научного знания и познания, в характере исследовательской деятельности, в ее социально-организационных (с определенного момента—институционализированных) формах; в ходе исторического развития наука превращается в особую, относительно самостоятельную форму общественного сознания и сферу человеческой деятельности, которая испытывает исторические изменения: особым образом дифференцируется и интегрируется, вступает в сложные отношения с другими областями материально-производственной и духовно-производственной деятельности.

Наука как сфера труда

Наука не только форма общественного сознания, но и особая область человеческого труда, причем внутренне дифференцированная. Научное знание, как известно, делится на ряд областей (естественные или общественные, гуманитарные науки), а каждая область конкретизируется, разделяясь на различные научные дисциплины (например, физика, химия и т. д. в естественных науках, фи-

лософия, история, политэкономия и др. в общественных науках). Научная деятельность в каждой из областей и конкретных дисциплин имеет свою специфику. Различна она и по диапазону научного творчества (фундаментальные, прикладные исследования или научно-технические разработки). Наука предстает, таким образом, как специфическая, относительно самостоятельная, дифференцированная сфера человеческого труда, институциональная форма деятельности.

Рассмотрение науки как сферы труда, как особой отрасли, формы духовного производства — непреходящая заслуга К. Маркса, Он был первым, кто превратил идею о взаимовлиянии науки и общества, об историческом возникновении и развитии науки, об общественно-исторических «измерениях» научного знания и познания (а их, случалось, высказывали и домарксистские мыслители) в обоснованную философско-соцчологическую концепцию науки, составляющую часть диалектического и исторического материализма. Для того чтобы такая концепция возникла, понадобился настоящий переворот в познании общества. Должна была возникнуть наука об обществе, без которой не могло быть и научного понимания самой науки, осмысления ее как общественного явления.

Из своей социальной теории К. Маркс извлек социально-политические, идеологические выводы, сделал ряд исторических предсказаний, в том числе и относительно науки, путей ее дальнейшего развития. Маркс предсказал, что она превратится в непосредственную производительную силу. Основой такого предвидения была теория, в частности марксово учение о духовном производстве и о науке как особой области духовного производства. Маркс всесторонне исследовал науку как социально-историческое явление, разработал теоретические и методологические принципы, на основе которых возможно было построить систематическое учение о науке, опирающееся на факты, опыт и предполагающее практические выводы.

Подход Маркса с самого начала строился на диалектическом понимании сущности науки. Поскольку деятельность людей в науке, согласно Марксу, есть социально-исторический процесс, то и основные формы существования науки, ее связи с другими сферами социальной реальности, механизмы действия и взаимодействия субъектов, осуществляющих исследовательский процесс, его результаты—все это не распадается на две сферы: якобы социально-нейтральное всеобщее знание (объект гносеологии,

логики науки) и общественно-исторические условия (объект социальной философии, социологии науки). Осуществляясь в ходе человеческой истории, на основе определенных социальных предпосылок, процесс научно-исследовательской деятельности всегда протекает в рамках науки как формы общественного сознания; наука, в свою очередь, связана с другими сферами общественной жизни, сохраняя при этом относительную самостоятельность, имея особый социальный статус.

Отнюдь не мнимая независимость науки от общества сообщает ее результатам всеобщность, общезначимый характер. Эти результаты не могут быть отнесены к некоему «чистому» знанию, к «чистому» взаимодействию субъекта с объектом. Процесс рождения знания, истины — процесс социальный по своей природе и противоречивый.

Вот почему теория науки К. Маркса ставит во главу. угла выяснение ее социально-исторической и социально-индивидуальной природы, а также тщательное выявление (на каждом историческом этапе—обновляемое) механизмов взаимодействия общества в целом и науки как особого социального явления. При этом требуется внутренним для науки образом исследовать ее социальные условия, формы, измерения — так, чтобы логико-гноселогический материал, характеризующий науку «изнутри» (как особое знание и познание), также нашел свое место в диалектическом анализе науки как социально-исторического явления. В современных исследованиях социальной природы науки приковано внимание к марксовому тезису о науке как сфере всеобщего труда', о науке как области духовного производства2. В каком смысле научно-исследова-

' См.: Режабек Е. Я. Всеобщий труд в сфере науки.— В кн.: Социальная природа познания. Теоретические предпосылки и проблемы. М., 1979, с. 55—71.

2 См.: Духовное производство. Социально-философский аспект проблемы духовной деятельности, с. 205. Рассматривая науку как сферу человеческого труда, мы будем пользоваться марксовым понятием «духовное производство», благодаря которому понимание науки как формы общественного сознания получает свое развитие и конкретизацию. С помощью этих двух понятий наука разносторонне характеризуется как социально-историческое явление. Их относительное различие, полагаем, заключается в том, что понятие «форма общественного сознания» в большей мере связано с фило-софско-историческим, социально-философским анализом цивилизации, культуры, ее развивающихся и относительно устойчивых форм (историко-динамический социальный аспект); понятие духовного производства в большей мере характеризует социальные моменты, связанные с системой разделения и интегрирования труда, с орга-

тельская деятельность является деятельностью трудовой? Что значит: наука — сфера труда, сфера производства? И почему учитывать этот момент особенно важно сегодня?

Выше было показано, что наука лишь на определенном этапе истории превращается в особую и относительно самостоятельную сферу человеческой деятельности: благодаря разделению человеческого труда (сначала — разделению на физический и духовный, умственный труд, а потом и благодаря внутренней дифференциации каждого из них) возникла возможность и необходимость выделения «научного труда» с его особыми социальными функциями, задачами, формами организации, внутренним ритмом и т. д. Следовательно, возникновение и развитие науки имеет своей широкой социальной предпосылкой разделение человеческого труда. Ф. Энгельс особо подчеркивал социально-историческое значение крупного разделения труда «между массой, занятой простым физическим трудом, и немногими привилегированными, которые руководят работами, занимаются торговлей, государственными делами, а позднее также искусством и наукой» '.

Возникнув благодаря разделению труда, сама наука также не могла не стать специфической областью человеческого труда. Какие же стороны исследовательской деятельности людей делают ее именно трудом, присущи ей в той же мере, что и всякому труду?

Духовная деятельность, как и всякий труд, есть расходование сил, энергии человека, напряжение воли. К нему вполне приложимо то, что К. Маркс сказал о художественной деятельности: это «дьявольски серьезное дело, интен-сивнейшее напряжение»2. Будучи человеческим трудом, научный труд также предполагает выделение, существование, обработку и изменение объектов, «предметов» этого труда, специфика которых состоит в том, что при обязательной материализации (в приборных ситуациях, схемах, формулах и т. п.) они по своей сути являются идеальными объектами, результатами предшествующей идеализирующей деятельности человека и человечества.

В научном труде формируются и используются особые «орудия» труда — материальная (приборы наблюдения, низационными структурами совместной деятельности, с формами социального управления, взаимодействия всего общественного производства (структурный, организационный, институциональный и т. д. социальные аспекты).

' Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 186.

2 Там же, т. 46, ч. II, с. 110.

измерения, эксперимента) и интеллектуальная (методика, формулы, расчеты, понятия, концепции) технология, необходимая для получения новых научных результатов. Предметы и орудия научного труда вместе составляют, по терминологии К. Маркса и Ф. Энгельса, «средства духовного производства» '. В единстве со средствами производства знания субъекты исследовательской деятельности составляют производительные силы этой отрасли духовного производства. «Человек,— указывает К. Маркс,— сам является основой своего материального, как и всякого иного осуществляемого им производства»2. Маркс употреблял и более широкое понятие — «духовные производительные силы» 3. Он имел в виду то, что фактически все элементы производительных сил и в материальном, и в духовном производстве включают в себя «опредмечен-ное», воплощенное в вещах, явлениях человеческое знание, которое по своей природе представляет продукт коллективного труда, продукт исторического трудового процесса. Знание, этот идеальный, духовный фактор, всегда выступает своеобразным «участником» процесса производства; люди, главная производительная сила, действуют на основе знания, с его помощью.

Производство, использование знания и сознания так или иначе осуществляются во всех сферах человеческой деятельности. Поэтому, согласно К. Марксу, «развитие науки, этого идеального и вместе с тем практического богатства, является лишь одной из сторон, одной из форм, в которых выступает развитие производительных сил человека...» 4. Именно благодаря тому, что уже в материальном производстве, а затем в появившихся до науки областях духовного производства вырабатываются особые способы «работы» с идеальным (с знанием как своего рода «объектом»), и может возникнуть наука. Но если в других производствах «работа» с объективным знанием, его создание является побочной, вспомогательной задачей, средством достижения цели (создания материальных продуктов, художественных ценностей и т. д.), то в науке продуцирование такого знания, «развитие производительных сил человека» посредством создания «идеального бо-

' См.: Маркс К., Энгельс Ф. Фейербах. Противоположность материалистического и идеалистического воззрении, с. 35.

2 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 26, ч. I, с. 283.

3 См. там же, т. 46, ч. I, с. 493.

4 Там же, т. 46, ч. II, с. 33.

гатства» из средства превращается в цель, в основную социальную функцию.

К научно-исследовательской деятельности как области труда, как сфере духовного производства приложимо и понятие «производственные отношения» 1. Выдвинутая в наши дни задача дальнейшего совершенствования производственных отношений социализма относится также и к научному труду (о многосторонних отношениях людей в процессе научного производства будет идти речь применительно к современной науке). Раскрытие тех сторон, аспектов научно-исследовательской деятельности, которые характеризуют ее как человеческий труд, как область производства, весьма важно теоретически и практически. Для теории важно, что исследуется реальная форма процесса, порождающего научное знание, действительная форма существования и развития научного познания, науки как формы общественного сознания2. Для практики существенно, что регулирование научно-исследовательской деятельности сегодня реально может протекать не иначе, как в виде отлаживания системы отношений людей в совокупной подсистеме научного труда, в науке как особой области производства.

Понятие «духовное производство» позволяет лучше выразить и успешнее регулировать связь науки с материальным производством (стало быть, учитывать единство общественного производства как такового). Вместе с тем оно позволяет выявить специфическое отличие науки как особого вида духовного производства от производства материального.

Стремясь выявить специфическое отличие научно-исследовательского труда, К. Маркс подчеркнул: результат этого труда — истинные научные знания представляют собой «всеобщий духовный продукт общественного развития» 3, соответственно, научный труд является «всеобщим трудом». К. Маркс отличает «всеобщий труд» от совместного труда: «Тот и другой играют в процессе производства свою роль, каждый из них переходит в другой, но между ними существует также и различие. Всеобщим трудом является всякий научный труд, всякое открытие, всякое

' «Производственные отношения» в науке, как и в других сферах духовного производства, в отличие от производственных отношений материального производства, не являются базисными.

2 Подробнее об этом см.: Мотрошилова Н. В. Наука и ученые в условиях современного капитализма. М., 1976, с. 94.

3 Архив Маркса и Энгельса. М., 1933, т. II (VII), с. 157.

изобретение. Он обусловливается частью кооперацией современников, частью использованием труда предшественников. Совместный труд предполагает непосредственную кооперацию индивидуумов» 1.

Всеобщий труд, следовательно, отличается прежде всего формами кооперации. В отличие от «совместного труда» — с его лишь сегодняшним, непосредственным кооперированием усилий индивидов — научный труд «всеобщ» потому, что предполагает объединение усилий индивидов, действующих на протяжении всей истории науки. А история науки выступает в этом смысле как история возникновения, сохранения, продолжения усилий многих и многих индивидов, история их трудовой кооперации, что так или иначе признавали сами ученые.

Всеобщность научного труда находит свое наиболее яркое проявление в том, как именно отдельные индивиды. и научные коллективы действуют по отношению к унаследованным и новым знаниям, как протекает и в каких результатах воплощается их исследовательский труд.

Вспомним, что говорилось о различии между истинами практики и истинами науки. Теперь можно глубже уяснить это различие, ибо оно связано как раз с различием в характере (смысле, содержании) труда и в характере связи между продуктом труда и трудящимся индивидом. Использование истин практики в процессе материального производства, подчиняясь законам разделения труда, долгое время непосредственно требовало от трудящегося индивида главным образом освоения навыков, каких-либо отдельных функций. Знания, применяемые в процессе производственной деятельности, по большей части носили характер рецептов, рекомендаций, которые следовало твердо усваивать и выполнять. Современное производство начало ломать веками складывающуюся практику «рецептурного» использования знания, изолированного осуществления трудовых функций, о которой К. Маркс сказал:

«...рабочий не становится богаче как производитель от того, что рядом с ним столь многие другие рабочие делают то же самое, тоже шьют сапоги и т. д.» 2. Однако эта ломка, во-первых, только еще начинается, а во-вторых, она в значительной степени обусловлена вторжением в производство науки как производительной силы, то есть влиянием и на материальное производство принципов всеобщего труда. '

' Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 25, ч. I, с. 116. 2 Там же, т. 47, с. 312.

В науке же в принципе невозможно производить новое знание, если по крайней мере некоторые (наиболее важные для науки, данной ее области, определенной проблематики) научные знания и методы не освоены в их содержании, в их смысловом значении. Применительно к проблеме труда, трудового взаимодействия это означает:

результаты прежних трудовых усилий индивидов должны быть освоены данным ученым, субъектом научного труда не в готовом «рецептурном» виде, а вместе с обоснованиями, доказательствами, аргументами. Результат труда другого лица должен, хотя бы в определенной мере, стать также и его индивидуальным результатом. Иного пути к новому идеальному «продукту», кроме содержательно-предметного освоения старого знания, в науке не существует, Признание какого-либо научного знания в качестве научной истины как раз и означает позитивное «присвоение» знания многими и многими учеными, его превращение в «свое». При этом необходимо, чтобы превращение знания в «мое», его индивидуализация, протекало по правилам всеобщности.

«Всеобщность» результата и «всеобщность» научного труда, сливаясь в нерасторжимое единство, находят проявление в следующих особенностях науки: в кооперации усилий всех ученых на протяжении всей истории науки (науки в целом, той или иной научной дисциплины); в постоянной исторической проверке научного знания на истинность и в вытекающей отсюда всеобщезначимости знания, выдержавшего такую проверку; в необходимости для всех индивидов, творчески работающих в науке, хотя бы в сокращенном виде пройти всеобщий путь познания, доказательства истин, то есть в необходимости сделать «своими» (по крайней мере некоторые) всеобщезначимые знания. «В науке, например,— пишет К. Маркс,— «отдельная личность» может осуществлять всеобщее дело, да оно и осуществляется всегда отдельными личностями. Но действительно всеобщим оно становится лишь тогда, когда является уже не делом отдельной личности, а делом общества. Это изменяет не только форму, но и содержание» '. Здесь мы снова встречаемся с обобщенной характеристикой науки, в которой она предстает и как тип общественного сознания, и как всеобщий труд.

Являясь всеобщим, научный труд, разумеется, не отменяет уникальности, индивидуальности добытых резуль-

' Маркс К; Энгельс Ф. Соч., т. 1, с. 292.

татов. Вместе с тем именно всеобщность труда обусловливает то, что в науке не просто возможно, но до известного предела функционально «отвлечение» от индивидуально-личностного и в восприятии, изображении самого продукта деятельности, и особенно в освоении пути, ведущего к всеобщему продукту. В этом коренное отличие науки от такой сферы творческого труда, как искусство, где практически невозможно «отвлекаться» от уникальности, индивидуальности результата (даже когда у произведения искусства безымянные или коллективные авторы).

В науке схемы, принципы, формулы, расчеты (парадигмы) исправно «работают» как таковые, как общие, всеобщие. В искусстве, разумеется, тоже есть некоторые общие принципы, законы того или иного вида художественного труда. Но свое воплощение они находят не как таковые, не в их всеобщности, а только в индивидуальной, уникальной форме нового художественного продукта. В искусстве ни на одном этапе его развития, ни в какой момент художнику не заказано «искать», делать «открытия» в совершенно тех же областях, работать над совершенно теми же проблемами, объектами и т. д., относительно которых в прошлом или настоящем подлинное искусство уже «высказывалось».

Ранее был поставлен вопрос о том, какое значение для сегодняшнего дня имеет понимание науки как сферы всеобщего труда, как области дифференцированного и одновременно интегрированного труда, как особого вида духовного производства. Это важно выяснить в связи с противоречиями и трудностями, обнаруживающимися в процессе сближения науки и производства в условиях научно-технической революции. В целом и в тенденции многие отрасли производства — радиоэлектроника, современная химическая промышленность, биотехнология и т. д.— становятся «воплощенной наукой», прямым применением идей и технологий, только вчера вышедших из исследовательских лабораторий. Однако при господстве общей тенденции сближения науки и производства путь конкретной вновь созданной научной идеи в производство, в другие сферы ее возможного применения нередко непомерно длинен. Одна из причин этого — в неотлаженности системы разделения и интеграции научного труда. Речь идет о том, что не найдены посредствующие звенья деятельности, увязывающие в единую цепь спрос и предложение на научные разработки. Чтобы приблизить науку к сферам ее практического применения, требуется единая, строго согласованная си-

стема действий, материальных средств и ресурсов, решений, способов обратной связи, контроля и т. д.

Это тем более важно в современных условиях, когда, с одной стороны, быстрейшее внедрение в производство новых научных разработок стало насущной общественной потребностью, а с другой — все более обнаруживается интерес к производственным структурам науки в некоторых узлах исследовательской деятельности, обусловленный потребностью в обмене результатами труда (идеями, расчетами, технологиями и т. д.) с сопредельными областями науки и практики. А в ряде наиболее современных наук и областей исследования дает о себе знать внутринаучная необходимость целенаправленной разработки теоретических проблем не для неких нерасшифрованных анонимных адресатов, а для обеспечения совершенно определенной деятельности индивидов и коллективов в науке или в сфере практики.

В современной науке остро стоит практическая и теоретическая задача: обеспечить соответствующими организационными формами взаимосвязь и взаимодополнительность усилий различных научных коллективов, научных дисциплин, в том числе естественных, технических, математических и социальных, гуманитарных наук. Это не просто организационно-техническая проблема, а важнейшая социальная задача, решение которой во многом упирается в косность практического мышления и в господство теоретических стереотипов.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: