Сделай Сам Свою Работу на 5

Сознание и проблема сознательности общественного процесса





Будучи функцией самой объективной действительности, сознание входит как органическая часть в систему связей и закономерностей общества в целом. Причем входит не внешним образом, не как нечто «потустороннее» по отношению к самой действительности, а в качестве неотъемлемого атрибута и «органа» этой последней. Получается как бы, что не мы, субъекты, наделенные сознанием в волей, мыслим и сознаем — мыслит, последуем

здесь за А. И. Герценом', сама объективная реальность, «мыслит нами», выражая, осознавая объективное содержание наших идей, мотивов, устремлений. Разница, если вдуматься, существенная! Сознание — это глагол действительности, вне которого нельзя представить себе процесс общественной жизни, понять ход истории и объяснить ее события (не забывая о том, что цели человека и его деятельность неотделимы друг от друга). Процесс превращения идеального в реальное не прекращается ни на минуту, существенно определяя — посредством человеческой чувственной практики — общественную жизнь и исторический процесс в целом, так что без деятельности сознания общественная история превратилась бы в некий обездушенный конвейер сменяющихся «голых» фактов, действий, событий — в «жизнь без самой жизни», как образно определил Гёте бездуховность. Это, скажем иначе, сознательность самого общественного процесса, не объяснимая одной лишь генетической и функциональной зависимостью сознания от общественного бытия. Сознание конечно же зеркало, в которое мир смотрится и видит себя, но зеркало, без которого не было бы самого этого человеческого мира. Выходит, нельзя роль сознания в общественной жизни обозначать понятиями, пригодными скорее для характеристики «сферы обслуживания». И масштаб не тот, и содержание, смысл деятельности совсем другой.



Всемирно-исторический масштаб сознания как фактора развития человеческой жизнедеятельности, его место и значение в материалистическом понимании истории явно недооценивается в наших учебных пособиях по философии. Вопрос отнюдь не методический — какое место отводят сознанию в изложении общественно-исторического процесса — где-то «под занавес», в «середине» или «сразу же» после темы общественного производства и труда. Это вопрос методологический, принципиальный — о деятельной, всеобщей по охвату и своей значимости в историческом процессе роли сознания. В социально-философской теории марксизма категория «сознание» находится в одном ряду с такими ключевыми понятиями, как «бытие», «природа», «общество», «производство», «человек», «культура». Сознание входит в число главных характеристик



' «...Разумение человека не вне природы, а есть разумение природы о себе», следовательно, «человек не потому раскрывает во всем свой разум, что он умен и вносит свой ум всюду, а, напротив, умеп оттого, что все умно...» (Герцен А. И. Собр. соч. В 30-ти т. М., 1954, т. 3, с. 111).

труда — в обоснование того, что труд есть сознательный целесообразный процесс (постановка в нашей философской литературе таких, скажем, вопросов, как «предшествовал ли труд сознанию?», лишь подтверждает фундаментальное значение темы сознания для диалектико-материалистического понимания истории).

У жизни и сознания, подчеркивал К. Маркс, одно основание. Забвение или недооценка этого фундаментального обстоятельства при исследовании реального взаимодействия материально-практической и идеально-мотивационной деятельности общественного человека порождает явление, которое можно назвать «боязнью реальности», провоцирующей заведомую неполноту, неточность, приблизительность картины отражения действительности, «отрыв» сознания от реальности. Это тот случай, когда даже наука начинает искать загадку сознания, появления всевозможных «необъяснимых» представлений в «работе мозга», в особенностях «индивидуальной психики» или в «абстрактной» (по способу анализа) деятельности, но только не в осознании бытия, что как раз и является функцией сознания (всегда! — даже в сказках, религиозных верованиях или фантастике). Вместо того чтобы снять существующий зазор между мышлением и бытием (либо, как минимум, критически оценить), наука тем самым сама его воспроизводит и как бы узаконивает, укореняет в деятельности познающего субъекта (и индивидуального, и коллективного). Выражается это в нежелании «докапываться» до причинно-следственных связей, вскрывать образующие ход вещей и событий противоречия. И потому часто остаются не понятыми в своей сущности многие реальные жизненные явления, процессы, в которых участвуют люди.



Упрек в недостаточном уровне осознания нашего сегодняшнего бытия справедливо адресуют прежде всего общественной науке, но он характеризует состояние общественного сознания в целом. Оно нуждается в переориентации и перестройке, суть которой заключается не в замене одних установок другими, не в «подновлении» идеологических формул и не в смене «углов зрения». Имеется в виду то, что четко сформулировал в ранний период своей деятельности К. Маркс: «Реформа сознания состоит только в том, чтобы дать миру уяснить себе свое собственное сознание... разъяснить ему смысл его собственных действий» '. Этого можно добиться только через анализ

' Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 1, с. 381.

«самого себе неясного сознания», в какой бы форме оно ни выступало. Так, практическое овладение современной социально-экономической и социокультурной ситуацией, решение проблем дальнейшего развития социализма невозможны без овладения всем этим в общественном сознании.

Для социалистического общества, в котором не только государство сильно сознательностью масс, это поистине ключевая проблема. Повышение роли субъективного фактора, и в том числе сознания, вXX веке с полным основанием связывается с утверждением реального социализма, для которого вопрос о сознательности общественного развития встает принципиально иначе, чем для всей предшествующей истории, приобретает поистине всемирно-исторический масштаб. Это вопрос об участии «идеальных побудительных сил» в коммунистическом преобразовании общества, то есть и о мере развитости самих этих сил, и о степени их «ускорения» в самом общественном жизненном процессе.

В этой связи особую актуальность приобретает теоретическая разработка проблемы участия и роли духовного фактора, сознательного начала в становлении и развитии общественного, или социальности.

Взаимосвязь сознания, или сознательности, и общественного, или социальности, может быть раскрыта в единстве двух ее планов: анализ общественной природы сознания дополняется исследованием сознательной природы самого общественного. Этот второй план обычно фиксируется только в связи с вопросом о свободе и необходимости, преодоления стихийности в социальном развитии. Но существует целая философская традиция характеристики общеисторического процесса под углом зрения соотношения сознательности и социальности (общественности). Так, для Шеллинга деятельности человека и природы противополагаются друг другу как сознательная и бессознательная, общественная и чисто «природная», «естественная». Считая основой единства субъекта и объекта целесообразную сознательную деятельность индивидов, Гегель выделяет в человеческом сознании неведомую для любого животного способность превращать «слепую деятельность» природных сил (например, силу ветра, воды и т. д.) в деятельность сознательно-целесообразную, общественную в собственном смысле слова. Так как сознание возникает из потребности общения с другими людьми, именно форма социальной связи дает ключ к распозна-

нию исторически-конкретного содержания самого сознания и общественной деятельности по его производству. Как отношение, сознание составляет предпосылку и необходимейшее условие возникновения и развертывания человеческой истории. При этом формы сотрудничества индивидов (способ их совместной деятельности) и сознание могут вступать в противоречия друг с другом, как это многократно зафиксировано реальной историей общества.

Марксизм впервые обнажил суть проблемы, которую можно назвать «сознательностью» исторического процесса, подразумевая под этим не просто совокупную деятельность индивидов, наделенных сознанием. Применительно к прошлому К. Маркс и Ф. Энгельс определили данную проблему тезисом о том, что «закрепление социальной деятельности» и «консолидирование нашего собственного продукта», превращенное в процессе разделения труда «в какую-то вещную силу, господствующую над нами, вышедшую из-под нашего контроля, идущую вразрез с нашими ожиданиями и сводящую на нет наши расчеты, является одним из главных моментов во всем предшествующем историческом развитии» 1. Применительно же к будущему речь. идет о «сознательной организации общественного производства», всего процесса общественной жизни как важнейшем условии возвышения людей над животными именно «в общественном отношении» 2.

Когда же общественная жизнь становится сознательной и что является условием и признаком такого развития? Если согласиться с тем, что совпадение общественного развития с целями и стремлениями людей представляет собой зрелую и «законченную» (по полноте реализации) форму общественного бытия людей, то, видимо, именно сознательность оказывается наиболее важным признаком и приметой развившейся общественности. Собственно, вопрос об исторической роли сознания в общественном развитии и заключается в выяснении данного обстоятельства, а не в доказательстве очевидной истины, что без «понимания» невозможна общественная жизнь как таковая.

Аргументацию по этому поводу развертывает Ф. Энгельс в своих работах «Развитие социализма от утопии к науке» и «Анти-Дюринг». Пока условия жизни господст-

' Маркс К., Энгельс Ф. Фейербах. Противоположность материалистического и идеалистического воззрений, с. 44.

2 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 359.

вуют над людьми, противостоят им как чуждые «законы» природы или общества, ни эти условия, ни самую жизнь людей нельзя назвать человеческими, а стало быть, и действительно общественными. Лишь тогда, когда люди «становятся господами своего собственного объединения в общество», то есть законы их собственных общественных действий начинают применяться ими «с полным знанием дела и тем самым будут подчинены их господству», а силы объективные, чуждые, господствовавшие до сих пор над историей окажутся под контролем самих людей,— лишь с этого момента их жизнь приобретает подлинно общественный характер и содержание. Ибо, завершает свою мысль Ф. Энгельс, «только с того момента люди начнут вполне сознательно сами творить свою историю, только тогда приводимые ими в движение общественные причины будут иметь в преобладающей и все возрастающей мере и те следствия, которых они желают. Это есть скачок человечества из царства необходимости в царство свободы» 1.

Значит, дело не только в сознании и понимании людьми своих целей и устремлений. Отличие научного социализма от утопического и всех иных антиподных ему форм в том и состоит, что сознательность общественного развития ставится им в зависимость от преобразования реально существующей системы общественных отношений. Можно сказать так: никакое самое «умное» понимание действительности не поможет (смысл «идеологичности» домарксистских философских воззрений как раз и заключается в иллюзии, что можно разрешить практические вопросы посредством Разума с большой буквы), если это понимание не будет опираться на такую систему реальных общественных отношений людей с природой и друг с другом, которая делает требования разума общественной потребностью и необходимостью самого общественного развития.

Сознание — это разум плюс дело, и, следовательно, нет никакого сознания, если все «знают», «понимают», а все движется по-старому, если слово расходится с делом.. Сознание есть именно реализация содержания общественного отношения (знания) в форму деятельности. Скажем, для того чтобы имело место общественное отношение, именуемое «общественная собственность», необходимо сознание богатства как общественной собственности и соответствующее отношение индивидов к овеществленному труду как общему достоянию. Только в процессе реального обобще-

' Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 294—295; т. 19, с. 227—228.

ствления, охватывающего целую историческую эпоху, общественная собственность становится таковою на деле. Иными словами, сознательное отношение людей к общественной собственности отражает и выражает реальное содержание их развивающейся социальной связи. Именно отсюда проистекает то, что В. И. Ленин называл умением работать на себя, сознанием необходимости трудиться «на пользу всего общества» '. Когда он писал: «Мы будем работать, чтобы внедрить в сознание, в привычку, в повседневный обиход масс правило: «все за одного и один за всех»...»2, имелось в виду не «вбивание» в головы людей этого правила, а целеустремленное, сознательное преобразование прежде всего самих человеческих взаимоотношений, становление и развитие коммунистической социальной связи. На этой основе, реальном «базисе» строится и вся идеологическая, культурно-воспитательная деятельность Коммунистической партии. Именно в этом смысле общественное бытие определяет сознание членов социалистического общества.

Таким образом, собственная «судьба» духа или сознания обусловлена отнюдь не способностью индивида производить и воспроизводить продукты в «мысленной форме», как в идеологии и науке, или в «практически-духовной форме», как в нравственности, искусстве или религии. Она определяется характером связи индивидов, содержанием их реальных общественных отношений, которые побуждают и, более того, заставляют людей, социальные группы «мыслить», создавать план и цели своих действий так, а не иначе (часто даже независимо от того, отдают они сами себе в этом отчет или нет). Всякий иной подход, по Марксу, превращает коммунизм в «догматическую абстракцию» 3.

Пока социальная связь людей не прозрачна для их сознания и, стало быть, сама она не вполне сознательна, существует возможность пагубного, отрицательного воздействия общественных отношений на развитие способностей и творческих сил человека, в том числе и на его сознание, духовные потенции. Впрочем, историческая практика обнаружила и другую зависимость: чем более обессмыслен труд человека, тем большее требуется сознание, так как именно оно противостоит стихии природных сил в качестве общественной формы развития индивида.

' См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 41, с. 317.

2 Там же, с. 108.

3 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 1, с. 379.

Именно такую диалектику взаимоотношения «сознание — общественное» отстаивает К. Маркс в своем «Капитале» на примере «судьбы» религии. «Религиозное отражение действительного мира может вообще исчезнуть лишь тогда, когда отношения практической повседневной жизни людей будут выражаться в прозрачных и разумных связях их между собой и с природой. Строй общественного жизненного процесса, т. е. материального процесса производства, сбросит с себя мистическое туманное покрывало лишь тогда, когда он станет продуктом свободного общественного союза людей и будет находиться под их сознательным планомерным контролем» 1. Материальной основой такого хода и желаемого результата исторического развития является, по мысли Маркса, становление коммунистического общественного производства — путь долгий и во многом мучительный, но единственно надежный.

Коммунизм создает такой тип общественного производства, при котором люди становятся господами своего собственного объединения в общество и в силу этого начинают вполне сознательно творить свою историю,— этот тезис выступает отправным пунктом в теоретическом изображении нового общества основоположниками марксизма. Момент сознательности, взятой в ее всеобщем значении, выдвигается здесь на первый план.

Вопрос о становлении и проявлении коммунистической сознательности необходимо соотносить не только с историей социализма, но и с общеисторической закономерностью качественного изменения положения человека в обществе, с реализацией на практике идеи всестороннего развития личности. Ведь сама потребность во всестороннем развитии человеческих сил и способностей вызревала в истории как объективная необходимость, именно так она и осознавалась человечеством. От этого всемирно-исторического масштаба проблемы сознательности общественной (человеческой) жизни и деятельности нельзя отвлекаться и при рассмотрении конкретных вопросов социалистического переустройства действительности.

В. И. Ленин называл социализм «неполным коммунизмом», имея в виду недостаточную, по мерке высшей фазы, зрелость ряда его свойств и показателей (признаков). При этом фактор сознательности он ставил на одно из первых мест, так как необходим весьма высокий уровень общественного и индивидуального сознания для того, чтобы

' Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 90.

люди могли строить свои отношения на подлинно коллективистской основе, чтобы они этими отношениями овладели, над ними реально господствовали, подчинив их собственному контролю. В этом конкретно-историческом измерении «неполнота» достигнутой нашим обществом ком-мунистичности в настоящее время фиксируется с особой требовательностью. Осознается, например, необходимость дисциплины и самодисциплины как первейшего и элементарнейшего требования к человеку труда в условиях социализма (на этом, как известно, настаивал Ленин).

Обратившись к более высокому этажу отношений материального и идеального, мы встречаемся с противоречиями внутри самой человеческой деятельности и образа жизни личности. Так, человек может активно участвовать в созидании условий социальной жизни, а сам продолжать во многом жить «по-старому». Разрыв между общественным и личным, между общественным характером деятельности индивида и им самим как индивидуальностью, помимо всего прочего, есть результат «дефицита самосознания» человека, его неспособности сделать преобразование обстоятельств условием и базой развития собственной личности. Короче, развитие социалистической сознательности имеет свои противоречия и сложности, происходит в борьбе нового со старым, с устаревшим укладом и образом жизни, с отжившими обстоятельствами и представлениями.

Ключевым в понимании проблем общественного сознания на современном этапе является процесс интенсификации всей общественной жизни, ускорения социально-экономического развития общества. На сознание в данных условиях возлагаются большие задачи, поскольку этот процесс невозможен без осознанной заинтересованности масс людей в осуществлении необходимых социальных и технологических изменений, без понимания поистине исторической потребности в крупномасштабных сдвигах внутри всего общественного производства и без уверенности в их реализации на практике. С помощью общественного сознания должна сложиться атмосфера активной поддержки поставленных целей и не менее активного неприятия «привычных, но уже отживших представлений»'.

Для осуществления курса, намеченного партией, нужны хорошо отлаженные «механизмы» экономического, социального и духовного развития общества, но прежде всего глубокая заинтересованность всех и каждого члена

' Материалы XXVII съезда Коммунистической партии Советского Союза. М., 1986, с. 5.

общества в необходимых сдвигах и изменениях. «Весь опыт партии говорит: мало что можно изменить в экономике, управлении, воспитании, если не осуществить психологическую перестройку, не выработать желания и умения мыслить и работать по-новому» '.

Такова объективная предпосылка актуализации «задействованности» сознания в общественном процессе, участниками которого мы являемся. И потому иначе, чем до сих пор, ставится вопрос о причинах л препятствиях, мешающих сознанию выполнить свои функции по отношению к обществу. В комплексе задач идеологии и политико-воспитательной работы, на которых акцентировалось внимание в партийных документах последнего времени, применительно к нашей теме хотелось бы выделить мысль о нарушении отношений между общественным бытием и сознанием как одной из причин возникновения и «бытования» в нашей жизни целого ряда негативных явлений. Речь идет не о «недочетах», «недосмотре» или «вине» теоретического сознания (в лице идеологии и науки) и не о принципиальной неспособности обыденного, повседневного, «массового» сознания подняться до подлинной сознательности. Если, согласно марксистскому подходу, обратиться к объективному основанию проблемы, вопросов возникает много. Насколько полно, адекватно и глубоко отражает сознание (и теоретическое, и обыденное) диалектику социальной действительности, как основательно проникает оно в суть волнующих общество проблем, вскрывает корни, причиныих появления и живучести? Какой «фактический» уровень знания социальной действительности достигнут обществознанием? В какой мере сознание, реализуя свою «опережающую» природу, считается с возможностями и нуждами самой социальной реальности? Какие потери несет общество, когда оно излишне «доверяется» достигнутому (всегда относительному по своему объективному содержанию) уровню сознания, недооценивает его нежелание (или неумение) считаться с «упрямыми» фактами экономической, социальной и культурной зрелости общества?

Как известно, привычка «объяснять свои действия из своего мышления, вместо того чтобы объяснять их из своих потребностей (которые при этом, конечно, отражаются в голове, осознаются)»2 присуща людям издавна. На ней базируется, например, представление, согласно которому

' Горбачев М. С. Избранные речи и статьи. М., 1985, с. 132—133.

2 Маркс К.,«нгельс Ф. Соч., т. 20, с. 493.

сознание в его высших, теоретических формах в основном верно, адекватно отражает общественное бытие, и дело заключается лишь в том, чтобы обратить его работу на действительные, реальные проблемы, повысить его влияние и воздействующую силу. Вера в «сверхмогущество» сознания, расчет на «волевую активность идей» (Гегель), выдаваемую за выражение активности сознания, далеко не безвредны и потому, что на сферу идеального, духовного возлагаются непосильные задачи, в потому, что при этом превратно истолковывается природа самой активности сознания, которое — используем ленинское выражение — «творит мир», но не так буквально, своевольно и лихо, как это толкуется идеализмом. Поэтому прежде всего необходима уверенность в том, что «осознанное бытие», как оно представлено, скажем, в выводах, прогнозах науки, точно и полно отражает современную социальную реальность.

В этой связи понятен нынешний интерес к исследованию обыденного сознания — неотъемлемой части общественного сознания, своеобразного вида отражения людьми совокупности общественной практики. Преодолевается поверхностно-скептическое отношение к возможностям общественной психологии и так называемого «здравого смысла» в фиксации и оценке общественного процесса, его отдельных проявлений и моментов, справедливо критикуются попытки отождествить уровень обыденного сознания с обывательским взглядом на вещи и события. Раскрытие сильных и слабых сторон обыденного сознания, его непростых отношений с научной теорией и идеологией, имеющее целью показать его действительную познавательную ценность и духовно-практическую силу, приобретает в настоящее время особое значение. Это обусловлено необходимостью повысить роль масс в социалистическом строительстве, потребностью их более активного включения в процесс управления обществом, что невозможно без глубокого изучения взаимодействия идеального и реального в деятельности самих масс, состоящих из личностей, без исследования действующих в современном обществе способов «пересаживания материального в человеческую голову» 1, если воспользоваться известным оборотом К. Маркса.

Ни в коей мере не преувеличивая познавательных и прогностических возможностей обыденного сознания, вряд ли верно наделять его свойством извечного «консерватизма». Недоверие, нередко выражаемое по отношению к

1 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 21.

обыденному сознанию, есть проявление опять-таки определенного взгляда на соотношение общественного бытия и общественного сознания, а также на функцию и активность последнего.

До недавнего времени тезис об определяющей роли общественного бытия по отношению к общественному сознанию нередко подменялся (со ссылкой на диалектику формы и содержания) положением о якобы обязательном отставании сознания от бытия, чем пытались теоретически объяснить существование разного рода негативных, чуждых социализму явлений и тенденций. В рамках облегченных, упрощенных представлений о содержании и смысле социалистического преобразования действительности так называемые «пережитки капитализма в сознании людей» освобождали теорию от необходимости искать скрывающиеся за этой понятийной фигурой реальности, причинные связи. Противоречие между «отстающим» сознанием и «вырвавшимся вперед» общественным бытием выдавалось чуть ли не за закономерность развития и функционирования всех докоммунистических формаций.

В сознании любой эпохи помимо настоящего содержится также опыт прошлого и предвидение будущего, но это «прошлое» и «будущее» обязательно так или иначе связаны с реально существующим, с функционирующим бытием. Для А. И. Герцена, например, идеал той или иной эпохи — это «она сама, очищенная от случайности, преображенное созерцание настоящего»; и «чем всеобъемле— мее и полнее настоящее, тем всемирное и истиннее его идеал» '. Даже тогда, когда перед нами всего лишь «грезы» мира о себе или явно ложные представления, то и в этих случаях именно реальная, «сиюминутная» действительность, взятая в ее динамике,, живом потоке и противоречивости, оказывается источником фантастических или отсталых воззрений, представлений и т. п. Такой подход к продуктам человеческого духа позволил в свое время В. И. Ленину сделать знаменитый вывод о творчестве Льва Толстого как о «зеркале русской революции», хотя оно, казалось бы, прямого отношения к революции не имело. Но бывает, как подметил М. А. Лифшиц, что несоответствие копии оригиналу выступает даже ее сильной стороной, передающей верные черты реальности, а именно ее несоответствие самой себе. В случае с «пережитками капитализма» при социализме дело обстоит еще сложнее:

' Герцен А. И. Собр. соч. В 30-ти т., т. 3, с. 87.

ведь социализм «выходит» из капитализма и «входит» в коммунизм; причем этот процесс охватывает целый исторический период перехода общества из одного качественного состояния в другое. Вот эту реальную диалектику становления социалистической реальности и отражает сознание социалистического общества — общественное и индивидуальное, теоретическое и обыденное.

Помимо собственно социологической стороны проблемы сознательности общественного процесса встает и вопрос о развитии, исторической судьбе самого общественного сознания в условиях социализма. Налицо противоречие, которое нельзя ни объяснить, ни преодолеть с помощью «аспектной методологии». А именно — общественное, сознание существует и функционирует здесь как бы в двух ипостасях и видах, различие которых имеет серьезный социальный смысл и исторический подтекст.

В одной ипостаси сознание предстает как реальность особого рода, обладающая своей логикой, языком и символикой. Оно выступает в виде совершенно самостоятельной сферы деятельности по выработке разнообразных продуктов духа (идеи, взгляды, теории, образы и т. д.), которые кристаллизуют в себе результаты специфического труда отдельных личностей и целых коллективов. В условиях не преодоленного еще старого разделения труда, власти социального (всеобщего) над индивидуальным общественное сознание приобретает характер определенным образом институциализированной (специализированной и профессионально вычлененной) деятельности по «производству сознания», или, иначе, производства общественной связи в форме идеального, «объективных мыслительных форм» '. Это сознание, ставшее социальным институтом, духовным производством, возникает, исторически развивается на базе материального производства данной эпохи и рядом с эмпирическим сознанием работников материального производства. Оно-то и становится тем особым способом и механизмом, с помощью которых в идеальной, мыслительной форме осуществляется объединение и интеграция людей. Общественное сознание берет на себя функций» представлять общество и общественный интерес, оказывая мощное воздействие на индивидуальное сознание. Сознание этого вида и является предметом преимущественного внимания и изучения социально-философской теории в настоящее время.

' См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 86.

В другой ипостаси общественное сознание выступает как зеркало и функция самого общественного бытия, суть саморефлсксии которого заключается в производстве и воспроизводстве социальности — человека как общественного и целостного существа, во всем богатстве его действительных отношений с миром. Сама способность отражать бытие, или «представлять» действительность в человеческой голове, проявляется в способе соединения мира предметностей (природных и общественных) с миром отношении, в которые вступают люди в процессе своей жизнедеятельности. Человеческая связь как носитель социальности созидается путем разрешения противоречия материального и идеального, исходя из того, как складываются их взаимоотношения в условиях данного общества. В одних условиях материальное и идеальное оторваны и противопоставлены друг другу, и тогда сущность сознания выражается в способности отличать вещь по имени «человек» от всех других вещей — товаров, то есть в обобщенной «картине» отношений вещей, а не людей. В других условиях оба начала представляют собой моменты единой, целостной человеческой деятельности, ибо «зеркалом» саморефлексии для человека выступает здесь другой человек. И тогда исчезает (разумеется, не сразу, а постепенно) нужда и потребность создавать какое-то отдельное и особое царство духовности, идеальности, на плечи которого возлагается задача вырабатывать и «вносить» сознание в «массы».

Историческая миссия социализма как первой фазы коммунизма состоит в том, чтобы создать все необходимые условия, которые бы позволили преодолеть, снять сначала разрыв, а затем и существенное различие между сознанием как специализированной сферой, превращенной в особый социальный институт, и сознанием как духовным способом производства социальности — общества или человека как субъекта и носителя коммунистических общественных отношений. Именно этот процесс в развитии социалистического общественного сознания нуждается сегодня в глубоком и всестороннем изучении.

 








Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 stydopedia.ru Все материалы защищены законодательством РФ.