ТРОПИЧЕСКИЕ ДРЕВЕСНЫЕ ЖИТЕЛИ

На вершинах деревьев тропического леса есть множество плодов, так что здесь не о чем беспокоиться. Подобно вымершим мелким и человекообразным обезьянам, древесный житель (у него недостаточно ума, чтобы расценивать себя как индивидуума, не говоря уже об имени) поднимается по вертикальному стволу сквозь яркую зелень полога леса и бежит на четырёх ногах по широкой ветви, разделяющейся на более тонкие веточки, и, наконец, по тонким раскачивающимся в воздухе прутьям, чтобы добраться до места, откуда заманчиво свисают гроздья плодов. Повиснув затем вниз головой, он тянется вниз своими тонкими цепкими пальцами и аккуратно отрывает гроздь от её стебля. Некоторые плоды отрываются, падая с затухающим где-то внизу «шлёп, шлёп» сквозь слои листьев и ветвей под ним, далеко в глубину леса. Они тут же забыты, потому что он собрал достаточно для своих потребностей.

В этом вся его жизнь. Ему всё равно, что экваториальный пояс тропических лесов Земли теперь более узкий, чем он был в любое время на протяжении последнего миллиона лет, потому что более прохладные климатические пояса вторглись с севера и юга, принося с собой ветреные травянистые равнины и бесплодные пустыни. Единственное, что имеет для него значение — тот факт, что, когда он находится в мраке нижних ветвей, он часто видит в подлеске процессии странных существ, целеустремлённо передвигающихся в определённом направлении. Поскольку так или иначе он редко рискует спускаться вниз, в подлесок, он лишь игнорирует их.

Потерянные плоды, смятые и ушибленные от их падения сквозь ветви, в итоге мягко шлёпаются в гниющий растительный материал лесной почвы. Группа измождённых длинноногих жителей равнин, чувствующих себя стеснёнными и неуместными в этом странном местообитании, но изгнанных со своих полей усиливающимся холодом и стаями прожорливых диких существ, вздрагивает от внезапного шума. Затем, когда они видят упавший плод, сразу четверо из них бросаются к нему, царапая и раня друг друга в своих попытках добраться до него первым.

Эта драма совершенно не имеет отношения к древесному жителю. На залитых солнцем вершинах всегда найдётся много еды, и он может оставить тенистые места внизу тем странным существам.

Лишь на далёком севере и далёком юге ледниковый период причиняет опустошение. Изменчивые границы полярных шапок и ледников вместе с непостоянными погодными условиями вынуждают жителей нагорий средних широт прибегать к решительным мерам и изменениям в образе жизни, чтобы только продолжать жить, и стимулирующим генетическим изменениям тела и разума, которые не выдержали бы испытания временем, если бы окружающая среда осталась постоянной и неизменной. Однако здесь, в тропическом лесу, вещи не менялись на протяжении тысяч лет. У древесных жителей всегда есть постоянный запас плодов и насекомых в их густом пологе леса, поэтому у них нет никакой потребности переселяться в новые места или меняться каким бы то ни было образом.

ЛЕТ ОТ НАШЕГО ВРЕМЕНИ

СИМБИОНТЫ

Симбионты на марше.

Временное и короткое отступление северного ледникового щита создало новые обширные области тундры на северных материках. Впервые за 5000 лет скорость таяния края ледников превышает скорость их движения на юг. В результате этого край ледяного щита тает и отступает назад. Скальные обломки, раздавленные весом льда и вдавленные в землю при движении на юг, теперь лежат в виде холмов и толстых пластов из смеси глины и валунов. В разных местах длинные извилистые эскеры (крутая гряда щебня, отмечающая старое направление течения подледниковой реки) змеятся по равнине. Огромные глыбы льда, отколовшиеся от основного массива и смёрзшиеся с глиной, медленно тают, постепенно превращаясь в озёра.

И всё же под свободной ото льда поверхностью земли почва всё ещё постоянно заморожена. Здесь мало что растёт, кроме выносливых трав и тростника по берегам озёр, а также мхов, лишайников и вереска, которые образуют кочки на каменистой почве. Дальше к югу раскинулись большие леса, которые уже распространяются на север, на эту недавно освободившуюся землю, выставляя свои форпосты из чахлых ив, берёз и рябины, за которыми следует тёмный частокол из ели и сосны. Это окажется недолгим успехом, если лёд снова двинется на юг.

Это владения симбионтов. Издалека, когда они следуют по равнине, они похожи на прежних тундровиков, но выглядят более крупными и очень массивными. Более внимательный взгляд на них показывает, что у каждого из них две головы — большая, окружённая мохнатой жировой складкой, с маленькими глазами и большими ноздрями, а под её подбородком голова меньшего размера, с большими ушами и живым пронзительным взглядом. Стадо состоит примерно из 30 особей, взрослых и подростков. Они следуют за самым крупным, чья нижняя голова, кажется, всё время оглядывает окрестности в поисках лучшего пути следования.

Он останавливается, уставившись вдаль. Тёмная стая птиц, кружащих в высоком небе — это нечто, достойное более пристального изучения. Рука вожака выбрасывается в этом направлении — удивительно тонкая рука для существа такого размера — и он поворачивает к далёкой стае. Остальная часть стада тоже поворачивает, и каждый также выставляет вперёд руку.

Через некоторое время они приходят на место происшествия. Большинство птиц — это ястребы, и время от времени один из них проносится над землёй и подхватывает что-то маленькое и пушистое. Там также есть мелкие лисы, но они разворачиваются и разбегаются, когда подходят симбионты. Теперь им видна причина бурной активности. Масса мелких грызунов — леммингов — переселяется. Изредка, во времена относительного изобилия, они во множестве размножаются до тех пор, пока их не станет настолько много, что пища в местах их обитания заканчивается. Тогда они массами переселяются, в поисках новых кормовых территорий. Симбионты как раз натолкнулись на одну такую мигрирующую стаю, движущийся пушистый ковёр, растянувшийся по земле в прямую линию, тянущуюся к возможному далёкому источнику корма.

НОСИТЕЛЬ СИМБИОНТОВ

Baiulus moderatorum

Два вида образуют целостный союз, выгодный им обоим — симбиоз. Лесовики обладают навыками, которых нет у их носителей. Способность проворного лесовика охотиться обеспечивает достаточным количеством еды и его самого, и его медлительного носителя. Тундровик, в свою очередь, обеспечивает общее движение и защиту от холода.

Лишённый густого меха и теплоизолирующих слоёв жира, Moderator baiuli способен охотиться только путём коротких бросков, а затем возвращается в тепло тела своего носителя. Общение осуществляется путём прикосновений.

Если движение грызунов считать замечательным, то, что затем происходит с симбионтами, гораздо более странно: примерно половина особей буквально разваливается. Каждый из них распадается на двух отдельных существ. Огромные волосатые руки тундровика, которые были прижаты к его груди, распахиваются, словно двери, и на землю спрыгивает веретенообразная фигура — обладатель второй головы и указывающей руки. Хрупко сложенные существа начинают бегать, как только касаются земли, и десять из них врезаются в движущуюся массу леммингов, по ходу хватая и убивая их. Оставшиеся симбионты, главным образом самки и молодняк, стоят и смотрят на них, выражая поддержку словами и звуками, которые способны понимать только члены их собственной группы. Фигуры тундровиков, свободных от охотников, стоят неподвижно и тихо.

Через некоторое время охотники собирают грызунов, которых они убили, и приносят их группе. Они розданы фигурам, прижатым к груди тундровиков. Затем каждый охотник возвращается к своему собственному тундровику-носителю и после прикосновения и слова большие руки подбирают его. Через некоторое время они едят. Каждого лемминга частично съедает существо на груди симбионта, но затем его большая часть отправляется в большой рот на голове наверху. Тундровик, представляющий собой другую часть симбиоза, получает пищу пассивно и ест её всю.

Это странное положение дел берёт начало тысячи лет назад. Когда охотники (люди, спроектированные для жизни в лесах умеренных широт) расселились и стали охотиться в тундре, с наступлением текущего ледникового периода они должны были выработать любые стратегии для сохранения себя в тепле и для выживания. Некоторые из них обнаружили, что можно жить вблизи глуповатых тундровиков и пользоваться теплом их тела. Тундровики не возражали против этого, если охотники делили с ними свою пищу. Так постепенно сформировались симбиотические отношения, пока охотники не потеряли способность самостоятельно передвигаться по тундре, а эти особые тундровики не стали неспособными выживать в одиночку.

Как только пища съедена, группа вновь отправляется в путь. Мелкие охотники могут говорить друг с другом, используя простой язык, но каждый из них общается со своим тундровиком-носильщиком с помощью толчков локтем и жестов — указания рукой достаточно, чтобы сообщить носителю, куда и каким путём идти. Они следуют за колонной леммингов, и потому у них будет неплохое питание в течение одного — двух дней.

ЗИМОВЩИКИ

Похожее на транс состояние теперь не столь глубокое, как было несколько дней назад. Тепло весны проникает сквозь слои теплоизолирующего кокона из волокон и древесины, медленно воспринимаясь заторможенными нервами и органами чувств спящего, вызывая постепенное усиление его метаболизма и вырывая его сознание из глубин сна. Его разум переходит из состояния полной пустоты в состояние сна, в котором он вновь переживает и собирает воедино способы охоты и собирательства, которые узнал в прошлом сезоне. В своём сне он видит свой родной лес, вначале каким он был во времена его детства, а затем таким, каким он был гораздо позже. Самый поздний сон-воспоминание — это его брачная партнёрша прошлого, и, хотелось бы надеяться, также и этого сезона; мысль о ней настолько волнует его, что последний подсознательный барьер ломается, и он просыпается.

Со стоном моментального разочарования из-за того, что последнее видение было лишь сном, он потягивается, разлепляет веки от слизи, которая склеивала их вместе, и выпрямляет свои конечности, которые стали настолько жёсткими, что едва не скрипят. С трудом он пробирается сквозь покров из растительного материала, и попадает в мир весенних запахов хвойного леса.

Весенние цветы — горечавки, орхидеи и камнеломки — уже выросли и цветут, как это бывает всегда, когда он выходит из зимнего сна, но солнце стоит в небе низко. Весна в этом году ранняя, поскольку климат становится теплее.

Затем голодная боль пронизывает его, и он роется в остатках своего запаса пищи. Несколько раз на протяжении тёмной зимы он прерывал свой транс, чтобы подкормиться и теперь там мало что осталось. Большинство клубней подгнило, а семена проросли, но всё ещё остаётся много съедобного. Он пожирает это без колебаний, что придаёт ему сил, чтобы поискать чего-нибудь большего.

Вокруг много еды, потому что сейчас начало времени роения насекомых, а влажная земля и разлагающаяся хвоя под ногами даёт приют огромному количеству сочных извивающихся существ. Под корой деревьев личинки и жуки также во множестве проточили туннели, а птицы уже тут как тут, вернувшиеся с юга, как, он надеется, сделает и его брачная партнёрша, чтобы питаться насекомыми. Когда неподвижность постепенно пройдёт, и он восстановит силы, он также получит возможность ловить птиц и мелких грызунов, которые вышли на поверхность земли, чтобы поедать нежные побеги и проростки.

Разыскивая пищу, он сдирает кору с упавшего дерева, которое, должно быть, погибло зимой. Он помнит, когда оно было просто молодым деревом — более 60 лет назад, но числа ничего для него не означают. Он просто помнит.

После восстановления своих сил в течение нескольких дней он приступает к следующей задаче: постройке своей крепости. Она будет сделана из дерева, удобная и мягкая внутри, но крепкая, зубчатая и надёжная снаружи. Нужно, чтобы она была в наличии, потому что вокруг множество мародёрствующих самцов, которые могли бы драться с ним до смерти за плодовитую самку вроде той, что есть у него. Он строит свою крепость на том, что осталось с прошлого сезона, и это весьма существенно. С годами его навыки строительства улучшились, и его постройки стали длиннее.

Немногое осталось, однако, от направляющих стен, и их следует восстанавливать каждую весну. Раскинувшись в двух направлениях в виде огромной V-образной формы, открытыми концами к югу и с крепостью на вершине, постройка тянется более чем на 2000 шагов в каждом из направлений. Она сделана из палок, воткнутых в землю, и более тонких прутьев, которые вплетены между ними. Она является не барьером, а скорее отметкой на местности. Его подруга зимовала в области более мягкого климата далеко на юге, и она очень скоро предпримет путешествие на север. Важно, что она не пропустит крепость и наткнётся на неё, двигаясь на север, или же она окажется во владениях какого-то другого самца.

По окончании строительства он начинает собирать запас еды непосредственно в самой крепости. Через несколько дней он слышит взволнованную болтовню, и с надеждой выглядывает из входа крепости, ныне ставшей удобной. Она там, уверенно шагает вдоль барьера.

Да, она несёт с собой ребёнка, родившегося зимой.

С радостью, одной из немногих эмоций, которые он может чувствовать, он бросается, чтобы встретить их, ласкать её и гладить ребёнка, которого он видит впервые. Самка. Это хорошо: вокруг достаточно много самцов. Это первый ребёнок, общий у него с этой самкой, хотя у него было много детей от других самок.

Самки живут намного меньше, чем самцы. Они не могут пережидать во сне холодные времена, потому что должны уходить на юг, чтобы родить зимой. Многие из его самок выросли и умерли на протяжении его жизни, а многие другие умерли во время миграции, погибнув в пути или окончив жизнь в других крепостях.

Каждое существо имеет свою строго отмеренную продолжительность жизни. Если отбросить несчастные случаи или болезни, оно живёт на протяжении времени около 2000 миллионов ударов сердца. Для мигрирующих самок число этих сердцебиений составляет в среднем приблизительно 70 в минуту. Для зимующего самца это среднее значение сохраняется на протяжении времени бодрствования, но в течение поздней осени, зимы и ранней весны оно падает до примерно 20 ударов в минуту. Остальные его жизненные функции замедляются соответствующим образом. В результате продолжительность жизни самца где-то в четыре или пять раз превышает продолжительность жизни самки.

В полумраке своего слабого воображения он иногда думает, что было бы лучше, если бы младенцы рождались летом, чтобы они могли зимовать все вместе; но это не стало бы возможным, если бы рост ребёнка внутри самки не смог ускоряться или замедляться, чтобы потомство от весеннего спаривания появлялось в более удобное время.

Это не может быть… пока.

ВОЖДЬ КЛАНА

Через воду больше нет брода. В прошлые времена из неглубокой воды выступали широкие участки грязи коричневого цвета, покрытой лёгкой рябью и прорезанной извилистыми блестящими ручьями; они соединяли низинные болота владений клана с бесконечными лесами лежащей рядом земли. В те времена клан мог прошлёпать через грязь, меся ногами чёрную вонючую жижу под поверхностью, и продолжать краткие набеги среди деревьев и лесов большой земли.

Этого больше не сделать, потому что грязные отмели теперь постоянно погружены в воду. Клан ничего не может знать о причине, о сокращении полярных ледяных щитов в тысячах километров на севере. Они не поняли бы, что тающий лед возвращает воду обратно в океаны, и что уровень моря во всем мире повышается. Они только понимают, что остров, на котором они теперь живут, изолирован больше, чем когда-либо в любое время, которое они могут вспомнить.

Это их не беспокоит. Леса и болота острова обильно снабжают пищей небольшие группы, которые там живут, а дождливый климат обеспечивает достаточное количество питьевой воды. Лишь иногда, во времена больших трудностей, кто-нибудь из них преодолевал полосу грязи, чтобы попасть на большую землю и кормиться там. Математика и измерения вообще не входят в их образ жизни, но если бы это было так, они поняли бы, что 200 квадратных километров острова способны прокормить только 20 особей клана.

Вождь думает об этом иным образом. Он может перейти остров поперёк за полдня. Эта прогулка проведёт его через кустарники с плодами и подлесок с клубнями, и между стволами деревьев с орехами. Всюду есть птицы и маленькие животные, которых можно поймать. Обход по побережью занимает три световых дня, и проведёт его по берегам с зарывающимися в песок существами, по камням с прилепившимися к ним моллюсками, и через солёные болота, населённые птицами. Клан размером с его собственный хорошо обеспечен пищей на данный момент.

Были времена, когда еды было мало, и они все уходили на материк; но это всегда было опасно. Там живут другие кланы, и они не выказывают любовь к незнакомцам. Теперь они должны будут справляться с нехватками чего-либо несколько иным образом.

Конечно, будет лучше, если клан больше не будет расти. Большее число ртов, которые нужно кормить, станет бедствием. Если, однако же, они все будут меньше есть, это поможет. Вождь не может ждать ни того, ни другого. Всё его внимание направлено на то, чтобы быть уверенным в том, что все его люди получают достаточно пищи. Он заметил, однако, что одна из его дочерей, очень ширококостная и массивная самка, чаще голодает и болеет в эти дни. В то же самое время другая из его дочерей, гораздо меньшая и более лёгкого сложения, чем её сёстры и братья, обладает меньшим аппетитом, и она самая здоровая из всего клана. Она, несомненно, достигнет зрелости и оставит потомство.

ИСЧЕЗНОВЕНИЕ РАВНИН

Идёт дождь. Теперь он идёт в течение долгого времени и поля теряют свой облик. Вместо одного короткого сезона дождей в году, сопровождаемого долгими периодами засухи, теперь выпадает больше дождей круглый год.

В прежних условиях процветали травы. Их вершины высушивало солнце, поедали животные и выжигали периодические степные пожары, но они выживали благодаря своим защищённым подземным стеблям и снова отрастали от уровня земли. Немногие деревья или кустарники процветали в таких условиях, но жители равнин также преуспели здесь. Их диета, состоящая исключительно из травы, подразумевала, что они могли жить здесь, где не жило никаких других крупных существ. Они могли проводить сухие сезоны в колючих зарослях, которые окаймляли поля и отделяли их от влажных тропических лесов экватора, они мигрировали по травянистым равнинам, приурочивая это к влажному сезону, и кормились по ходу движения. Другие крупные существа не могли успешно вести такое существование.

Теперь, когда дожди идут чаще, колючие леса распространяются по равнинам и деревья растут там, где когда-то была лишь трава. В новых условиях различные существа, которые охотятся и питаются мясом, выбираются из тропических лесов. Всё чаще жители равнин должны спасаться от опасности. Со своими очень длинными ногами они могут быстро обогнать любого врага, но это случается всё чаще. Это расходует впустую большое количество энергии и разрывает ценное время питания.

В течение немногих прошлых тысячелетий жители равнин сталкивались с проблемами вроде этой много раз. Иногда, когда казалось, словно травянистые равнины собирались исчезать, их стада проникали через колючие заросли и в глубины обширных тропических лесов в надежде обнаружить новые пастбища. Никто никогда не возвращался. Немногие пошли в другие места, где трава стала короче и реже, где пищу стало находить труднее и труднее, и где даже мелкие существа стали более редкими и незаметными. Травы здесь в итоге сменились скалистыми и песчаными пустошами, где дождливый сезон был ещё более коротким и менее предсказуемым, чем на равнинах. Но в этих предыдущих случаях развития кризиса, однако, проблема никогда не существовала долго: травянистые равнины вновь восстанавливались.

Теперь, с увеличением количества осадков травы в том виде, в каком их знали жители равнин, оказываются уничтоженными колючими лесами. Единственные не внушающие опасения за их судьбу заросли трав теперь, кажется, встречаются в областях, некогда бывших пустынями, но даже эти негостеприимные пустоши меняются из-за увеличения влажности. Травы и низкорослые растения находят свою точку опоры в грубой скалистой почве, которую они когда-то нашли непригодной для жизни. Возможно, в этом направлении находится будущий дом долговязых жителей равнин.

ЖИТЕЛИ ПЕЩЕР

В итоге это была лишь ещё одна временная передышка. Холодная погода возвращается. Зима становится длиннее и суровее, тогда как лето сморщивается в самый короткий из сезонов, неспособный растопить снега, отложившиеся предыдущей зимой. Движение ледников на юг снова быстрее, чем таяние их края и отступление на север, и ледниковые щиты распространяются по равнинам и низменностям большей части северного полушария.

Кажется, что он впадает в спячку каждый год всё раньше и раньше, и его сон длится всё больше и больше. По крайней мере, рыба всё ещё заходит в ручей близ его спальной пещеры. В узкой долине всегда была пища, доступная ему.

В этом году, однако, всё по-другому. Пробудившись, он с трудом может приблизиться к входу в пещеру, настолько яркий блеск снега снаружи. Он выжидает, пока придёт ночь, чтобы внешний свет не повредил его глаза после долгого сна. Ощущая голод, он жуёт мох со стен пещеры и грибы, растущие на полу. Через некоторое время свет меркнет, и он готовится встретиться с холодом снаружи. Вдруг странный визгливый шум раздаётся из глубины пещеры позади него. Он становится всё громче, и с хлопаньем крыльев чёрная стая летучих мышей взмывает из глубины и устремляется наружу из входа в пещеру. Рефлекторным движением, закоченевший от долгого бездействия, но уже достаточно целеустремлённый, он выбрасывает вверх руку и выхватывает из воздуха одно из пушистых существ. Оно взвизгивает, умирая, и он поедает её целиком, раздирая тушку своими острыми передними зубами и разжёвывая маленькие косточки массивными коренными зубами в задней части челюстей. Тёплая кровь и соки согревают его изнутри, и теперь он начинает чувствовать себя полностью проснувшимся. Поток летучих мышей всё ещё вырывается из входа в пещеру, и он схватывает другую и съедает её.

Теперь нет никакой нужды выходить наружу. Чахлые растения у входа в пещеру и неиссякаемый запас летучих мышей могут постоянно поддерживать его жизнь здесь. Затем он вспоминает, что есть также птицы, гнездящиеся здесь, высоко в трещинах и нишах на стенах пещеры, и мелкие креветки и насекомые в текущей воде глубоко внизу. Они тоже будут хороши для еды. Ему нет нужды выходить наружу, в холод, по крайней мере, не сегодня ночью. Он поворачивается спиной к серому входу и начинает искать на ощупь обратный путь по туннелям в удобные глубины.

Он смутно задается вопросом: понимает ли кто-нибудь другой из его вида, сколько здесь есть еды, чтобы переселиться сюда? Когда-нибудь он выйдет наружу, в холод, найдёт нескольких из них и приведёт их сюда, вниз.

В другой раз. Сегодня ночью он должен найти еду.

ЛЕТ ОТ НАШЕГО ВРЕМЕНИ

СЕМЬИ ЖИТЕЛЕЙ РАВНИН

Свирепый горячий ветер воет над тонкой травой и красной обожжённой почвой полупустыни, иссушая кожу любого существа, открытую для него. Климат снова меняется, и весь мир чувствует результат этого. Здесь травянистая равнина, некогда бывшая пустыней, снова превращается в пустыню. После 40 000 лет, в течение которых климат был относительно устойчивым, когда сезонных дождей хватало, чтобы питать достаточное количество растительности для стад жителей равнин, пищевая цепочка вновь становится нестабильной.

За эти годы жители равнин изменились. Они всё ещё питаются главным образом жёсткими травами, но теперь их рацион и образ жизни стал меняться в разных направлениях. Они оставили свою кочевую жизнь и теперь остаются в немногих местах, где, как они знают, есть вода. Их широкие ладони с лезвиеподобными мозолями по краю оказались идеально подходящими, чтобы рыться в земле — это было первым, что они открыли для себя, когда вынуждены были рыться в поисках воды в потрескавшихся и обожжённых солнцем ямах, которые в сезон дождей образуют грязные прудики. Вскоре они поняли, что, наряду с водой, под поверхностью земли есть и пища. Теперь они часто выкапывают влажные клубни и подземные части стеблей, которые образуют многие пустынные растения, чтобы выжить во время засухи. Иногда они могут также сжевать и проглотить крупное насекомое, роющее млекопитающее или ящерицу, но они в любом случае будут выброшены и с отвращением выплюнуты. Пищеварительная система растительноядного типа с её вместилищами для бактерий сильно разнится с желудком и кишечником всеядного типа, который был у далёких предков жителя равнин.

Подставляя спину палящему ветру, житель равнин держит путь обратно к оазису со своей ношей клубней. Сплетённые вместе, длинные пальцы образуют из его ладоней своего рода корзину, и он может держать большое количество пищи. Теперь он должен защищать её от разных врагов; вокруг бродят другие группы жителей равнин, и их ничто бы не остановило в желании заполучить чей-то чужой запас еды. Врагами жителей равнин являются не только сухой ветер и ослепительный солнечный свет, которые — они должны бояться представителей своего собственного вида. Но не членов своей собственной семьи, конечно же; суровые условия являются гарантией того, что каждое семейство связано тесными узами и действует сообща.

В оазисе случилась беда — он ощутил это, как только преодолел скальную гряду и стал спускаться в низину. Дом на прежнем месте, столь же безопасный и неприступный, как обычно, его красные стены из высушенной на солнце глины высятся, словно утёсы, со своими входами, охраняемыми его молодыми братьями и сёстрами; но создаётся впечатление, что здесь происходила борьба за место. Не чувствуется такой безопасности и уюта, как обычно бывает. Он беспрепятственно заходит внутрь через вход — его братья и сёстры немедленно узнают его, и он проходит в тенистый внутренний дворик. Очевидно, что происходил какой-то спор. В настоящее время это не имеет для него значения. Его главная обязанность состоит в сохранении пищи, которую он принёс, и он делает это в одной из прохладных ячеек-хранилищ, вырытых в затвердевшей глинистой земле. Затем он выпрямляется и идёт, чтобы узнать подробнее, что же происходит.

Налицо обычная неприятность. Одна из более молодых самок, его старшая сестра, была застигнута во время спаривания. По вполне объяснимой причине их мать разгневана, поскольку в этой семье рожает она. Очередь других самок наступит, когда она станет бесплодной или умрёт, но это пока произойдёт не скоро. В это время сыновья и дочери должны сосредоточиться на том, что они должны делать, чтобы семья оставалась в живых, и не тратить впустую своё драгоценное время на неуместное спаривание. Условия слишком суровы для этого. Каждый должен исполнять свои обязанности непрерывно, если семейство хочет выжить. Может быть лишь одна самка, рожающая в одно время, и каждый должен оказывать ей искреннюю поддержку. Иначе рождаемость вырвется из-под контроля, и число членов семьи превысит ныне существующее достаточное для выживания количество в 20 особей, и семья погибнет из-за нехватки ресурсов.

Его сестра выглядит смущённой. Она знает, что она сделала. Оказалось, что, когда она была застигнута на месте преступления, она повернулась к матери и напала на неё, очевидно, с некоторой робкой надеждой сместить её с её положения размножающейся особи; но мать ещё не столь старая или слабая, чтобы с ней проделывали что-то вроде этого. Теперь его сестра, истекающая кровью из-за шрамов на лице и плечах, нанесённых ручными лезвиями их матери, удирает сквозь толпу к входу в Дом. Она никогда не будет здесь желанной гостьей. Её братья и сёстры уже поднимают камни, чтобы прогнать её. Им будет жаль терять её. Её обязанности кормилицы никто не будет исполнять, но это ненадолго, потому что некоторые её младшие сёстры уже почти взрослые. В целом для семьи лучше будет потерять своего ненадёжного члена.

Напротив входа она останавливается и оглядывается назад. Первый камень брошен, и следует промах. Второй попадает, но она не уходит. Снаружи она умрёт, если старший брат, который спаривался с нею, не выйдет и не присоединится к ней. Тогда они могут уйти далеко отсюда и, возможно, найти другую семью, если какая-то из других семей позволит им это сделать.

Брат не выходит. Он понял свою ошибку и останется, отдавая свой долг матери. Сестра в итоге понимает это, и, всё ещё истекая кровью от порезов, ушибленная камнями, она уходит в пустынную землю, чтобы умереть.

Семья выживет.

Если не будет хотя бы небольшого количества воды, никакой вид не сможет выжить. Потомок лесовиков, Homo vates, отступил на север при расширении площадей пустынь. Теперь он не может больше отступать. Он должен найти воду или умереть.

РАСШИРЯЮЩАЯСЯ ПУСТЫНЯ

Он не был жителем равнин, приспособленным к обжигающему зною пустыни. Он никоим образом не был подготовлен к засухе, которая убила его племя и теперь убивала его. Его тёмная кожа защищала его от худшего, от солнечного удара, но без воды он постепенно умирал.

Они больше не могли переселяться к северу, его племя и сам он, несмотря на то, что засушливые территории год от года расширялись на север. Они пробовали оставаться впереди их, держась в пределах зоны, где всё ещё было достаточно деревьев, чтобы обеспечить их плодами и семенами, и достаточно мелких животных, источников белка; но теперь люди процветающего севера перекрыли им путь. Они не уходили со своих родных земель только потому, что людям из пограничных земель нужно было выжить. После особенно жестокого сражения южанам пришлось отступить и искать свой собственный способ жизни в пустыне.

Это не работало. Они все мертвы, кроме одного, но и ему недолго осталось ходить по земле.

Солнце в его глазах ослепляет его, пение песков притупляет слух, пыль в ноздрях заглушает обоняние и вкус. Он блуждает, потерявшись, лишённый помощи всех своих чувств. Видения о его племени преследуют его — ожившие кошмары, которые упрекают его за его выживание, когда остальные погибли. Неважно, он уже близок к тому, чтобы присоединяться к ним.

Затем появляется другое видение; оно о воде. Недалеко отсюда, примерно в 500 шагах, если бы у него были силы, и прямо под поверхностью почвы под скалистым краем оврага, есть достаточно воды, чтобы спасти его. Но это лишь мечта, не стоящая никакого внимания.

Хотя это похоже не на мечту, а больше на убеждение, которое заключено мысленных картинах. Там есть достаточно воды, чтобы спасти его жизнь. Он не воображает это, он знает это.

Он находит в себе силы ползти в том направлении, медленно, на четвереньках по шершавым песку и скалам, пока в итоге он не видит перед собой скальный выступ и овраг из своего видения. Собрав воедино остатки сил, он ползёт в углубление и начинает копать рыхлую почву. Через некоторое время тонкозернистый сыпучий песок становится более грубым, холодным и липким. Он появляется на поверхности в виде комьев, склеенных вместе влагой.

Он запихивает горсть себе в рот и высасывает из неё воду. Затем он роет дальше и добирается до песка, становящегося всё более и более влажным.

Через продолжительное время он, наконец, освежился. Он теперь должен искать пищу, и это представляет собой другую сложность; но рядом будут растения и мелкие роющие животные. Так или иначе, но он решил главную проблему выживания в пустыне.

Он умеет видеть воду.

Изолированные от эволюционного процесса на материке, островные обитатели выработали богатый белками рацион и уменьшились в размере. Теперь в качестве нового вида Homo nanus островитяне вернулись на материк, где приспособившиеся к новым условиям тундровики стали листоядными лесными людьми.

ОСТРОВИТЯНЕ

Полярные ледяные щиты и ледники теперь полностью отступили, они оттаивали по направлению к полюсам и отступали в горы. Климат становится теплее, меняя условия обитания не только в засушливых тропиках, но и в каждый климатической и фитогеографической зоне на каждом материке. Отступление льдов меняет не только климат, но также и географию. Талая вода, льющаяся из округлых тоннелей во льду и расширяющихся ледяных расселин, переполняет сливающиеся и разливающиеся реки, которые текут по равнинам, сложенным гравием, и изливаются в океан, заставляя повышаться уровень моря по всему миру. В некоторых местах, однако, как только пропадает невообразимый вес льда, поверхность земли возвращается в прежнее положение, словно медленная пружина, поднимаясь выше своего прежнего уровня и заставляя уровень моря снижаться. Помимо того, имеет место вулканическая деятельность, главным образом по краям материков и на цепочках островов, выгибающихся дугой по поверхности океанов; она образует новые участки суши и уничтожает другие.

В целом это время появляющихся и исчезающих островов, материков, соединяющихся сухопутными мостами, которые затем погружаются, и низменностей, покрытых морями, и мелководных морей, которые стали равнинами, окружёнными прибрежной галькой и песком бывших берегов.

Островитянам всегда было легко передвигаться от острова к острову, плавая на стволах деревьев, вывернутых со своего места в лесу, или на плотах, построенных из стволов небольших деревьев, связанных вместе лианами и ползучими растениями. Они использовали плавательные средства вроде этих себе в помощь, когда ныряли за рыбой в проливы архипелагов. Теперь, однако, это занятие стало опасным. Изменяющийся характер погоды вызывает незнакомые ветра и частые штормы, и изменяет морские течения между островами. Много плотов островитян-путешественников исчезло на людской памяти.

Один из них оказался на пляже материка — места, о существовании которого лишь приблизительно догадывались островные люди. После суровых испытаний случайного путешествия новая страна может быть или неисчерпаемым источником изобилия для маленькой голодной группы из пяти островитян, или обманчиво бесплодной. Исходный тип пищеварительной системы островитян позволял им есть почти всё, что угодно, но тысячелетия жизни на скалах и склонах острова, которые поддерживали существование немногочисленных съедобных растений, изменили её всю. Теперь они могут жить только на богатой белками диете, которая состоит из птиц и их яиц, рыбы и морских моллюсков. Здесь не видно никаких птиц, гнездящихся на доступных скалах, а галечный пляж даёт маленький улов моллюсков.

Здесь также могут быть враги. Несколько огромных фигур движется вниз по пляжу. По телосложению они несколько похожи на островитян, но они более чем вдвое превосходят их по размеру, и очень медлительные. Их приблизительно десять.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: