Изобрел ли исторического Иисуса Марк, первый евангелист?

Как видим, большинство мифологистов полагают, что христиане выдумали божественного Христа по образцу языческих умирающих и воскресающих богов, или (Дж. Уэллс) исходя из идеи воплощения Премудрости. Они часто утверждают, что Иисус евангельской традиции — галилейский учитель, пророк и чудотворец, распятый римлянами, — был выдуман Марком, первым евангелистом, от которого и усвоили данные представления (и многие рассказы) последующие евангелисты. В этом ключе высказывается Уэллс[65], а Догерти прямо заявляет:

Все Евангелия заимствуют свое основное повествование об Иисусе из Назарета из одного источника: Евангелия от Марка, самого первого из Евангелий. Последующие евангелисты переработали Марка с учетом собственных интересов и добавили новые материалы98.

Как мы уже вскользь замечали, эта точка зрения ошибочна. Пожалуй, стоит остановиться на этом подробнее.

Прежде всего, есть веские основания сомневаться в том, что четвертый евангелист знал Евангелие от Марка или любое другое из более ранних Евангелий (хотя среди ученых нет единодушия в этом вопросе)99. Однако важно следующее обстоятельство: большинство рассказов об Иисусе, приведенных в синоптических Евангелиях, не имеют параллели у Иоанна. И напротив, большинство материалов Евангелия от Иоанна отсутствуют у синоптиков. Когда же они сообщают об одних и тех же событиях (например, очищении Храма, предательстве Иуды, суде перед Пилатом, распятии и воскресении), то делают это в разных формулировках (т. е. дословные совпадения отсутствуют) и несколько иначе понимая события100. Естественнее всего предположить, что у Иоанна были свои источники. И еще раз подчеркнем: даже если Иоанн и был знаком с более ранними Евангелиями, не из них он заимствовал большинство своих материалов об Иисусе.

Кроме того, некоторые из источников четвертого Евангелия восходят к самому началу христианства: они явно существовали еще в арамеоязычных кругах Палестины. Они на десятилетия предшествуют Евангелию от Марка[66].

Матфей и Лука черпали повествования о жизни и смерти Иисуса не только в Евангелии от Марка, но и в независимых от него источниках. M и L содержат рассказы о словах и делах Иисуса, а также о его страданиях, причем отличные от марковских. Чрезвычайно важно свидетельство Луки: до него уже «многие» авторы создали повествования о жизни Иисуса. «Многие» — значит, не только евангелист Марк. Были и другие. Печально, что не все произведения, предшествовавшие Евангелию от Луки, до нас дошли, но нет оснований считать, что Лука лжет, когда говорит, что их видел. А когда он резюмирует Евангелие в начале Деяний Апостолов, становится очевидным, что для него «известные между нами события» (ср. Лк 1:1) — это не только слова и дела Иисуса, но и рассказ о Страстях и последующих происшествиях вплоть до вознесения (Деян 1:1–4). Марк не выдумал это повествование. Свидетельство тому — целый ряд авторов. Лука берется за перо лишь поскольку считает, что лучше справится с задачей.

Еще один момент: согласно Луке, повествования были основаны на сведениях, полученных от «очевидцев и служителей слова» (Лк 1:2). Иными словами, он признает, что предания о жизни и смерти Иисуса поначалу, еще до своей письменной фиксации, передавались устно. Как мы уже видели, Павел был лично знаком с такими носителями традиции: он упоминает об унаследованных им преданиях (1 Кор 11:22–24; 15:3–5) и говорит о своем общении с людьми, близкими к Иисусу: его учеником Кифой и его братом Иаковом.

Практически все исследователи Нового Завета уверены: христиане рассказывали о жизни, смерти и воскресении Иисуса еще до Евангелий от Луки и Марка, а также до посланий Павла. Для этой убежденности у них есть веские основания. Как мы уже сказали, первые христиане, — начиная с нескольких месяцев после смерти Иисуса, — могли проповедовать сначала евреям, а затем язычникам, лишь рассказывая об Иисусе. Еще до своего обращения Павел кое-что слышал об Иисусе (как минимум о его распятии, но наверняка не только). Если Павла возмущала вера в мессианство именно этого еврея, это могло быть лишь потому, что он что-то об Иисусе знал. (Теоретически возможно и другое: Павел не знал об Иисусе ничего кроме того, что ученики называют его распятым Мессией. Однако это весьма малоправдоподобно.) Как бы то ни было, Павел узнал некоторые рассказы об Иисусе после своего обращения (около 32/33 г. н. э.): задолго до Евангелия от Марка он упоминает о рождении Иисуса, а также его учении, семье, служении, последней трапезе и распятии.

До нас дошли следы доевангельских устных преданий. Вспомним хотя бы речи в Деяниях Апостолов: они несут на себе отпечаток первоначальных верований. Это видно из того факта, что их христология — более ранняя, чем христология Павла и евангелистов: Иисус становится Сыном Божиим и Мессией лишь после воскресения, а не при рождении или после крещения. Кроме того, в этих речах приведены краткие сведения о жизни и смерти Иисуса, из которых ясно, что он был еврейским проповедником и чудотворцем, распятым римлянами по наущению жителей Иудеи (см., например, Деян 2:22–28; 3:11–26; 13:26–41). Значит, этот рассказ не был изобретен Марком, но имел хождение с самого начала христианства.

Парадоксальным образом, наличие преданий об Иисусе в домарковский период можно подтвердить из источников более поздних, чем Евангелие от Марка. Как мы уже видели, некоторые тексты, не связанные с Марком (в частности, Послание к Евреям и Первое Послание Иоанна), говорят о земной жизни и мучительной смерти Иисуса, которую авторы этих текстов понимают как искупительную. Вопрос о том, действительно ли смерть Иисуса принесла людям искупление, относится к компетенции богословов. Однако исторический факт налицо: авторы верили, что Иисус жил и умер. Свою проповедь и богословскую рефлексию они выстраивали на основе известных им исторических фактов, а также рассказов (независимых от Марка!).

Да и в самом Евангелии от Марка мы находим свидетельства тому, что задолго до его написания существовали предания о жизни и смерти Иисуса. Откуда это видно? Марк был грекоязычным христианином, но целый ряд рассказов, которые он приводит, первоначально рассказывались по-арамейски. Вспомним некоторые факты, о которых мы уже упоминали.

• Некоторые речения из Евангелия от Марка имеют смысл лишь в том случае, если их перевести обратно на арамейский язык (например, «суббота для человека, а не человек для субботы; посему Сын Человеческий есть господин и субботы»).

• Некоторые арамейские слова Марк оставляет в греческой транскрипции, снабжая их переводом. Мы находим это в рассказах о служении Иисуса (Мк 5:41) и о Страстях Иисуса (Мк 15:34).

Нет оснований полагать, что Марк первым соединил рассказ о служении Иисуса с рассказом о его смерти, и делать отсюда вывод, что прочие повествования о жизни и смерти Иисуса зависят от Евангелия от Марка. Послания Павла, речи в Деяниях Апостолов, Евангелие от Иоанна, источники M и L, ремарки Луки и многое другое говорит об обратном: Евангелие от Марка — первое из дошедших до нас Евангелий, но не первое повествование об Иисусе. Без сомнения, Лука прав, что еще до того, как он взялся за перо, существовало «много» таких повествований. Впоследствии их число еще возросло, и далеко не все их материалы восходят к Евангелию от Марка.

Заключение

Мы изложили веские и сильные доводы в пользу того, что Иисус существовал (главы 2–5). Как выяснилось, многие из контраргументов мифологистов вообще не относятся к существу дела (глава 6), а те, что относятся, слабы или ошибочны (глава 7). Иисус — реальное историческое лицо. Он был еврейским учителем в Палестине I века, и его распял римский префект Понтий Пилат.

Однако историкам этого мало. Они хотят знать больше: какие убеждения были у Иисуса? Что он говорил и делал? Что с ним происходило? Почему его казнили? Переключаться с вопроса об историчности Иисуса на вопрос о том, каким он был, значит переходить с твердой почвы несомненной достоверности на почву гораздо более зыбкую. В научной среде бушуют жаркие споры о том, каким был Иисус. В последующих главах я не ставлю перед собой задачу расставить все точки над i и снять все мыслимые вопросы. Я лишь попытаюсь объяснить, почему большинство ученых, занимавшихся историей Иисуса в последнее столетие, пришли к выводу, что реальный Иисус был не вполне таким, каким его рисуют на церковных витражах и описывают в воскресных школах. Иисус народного воображения есть «миф» именно в том смысле, в каком используют слово «миф» мифологисты: это не Иисус истории. (Впрочем, в народном воображении бытуют самые разные образы Иисуса.)

Исторический Иисус существовал. И есть немало фактов, указывающих на то, каким он был. Пожалуй, общую канву верно очертил еще Альберт Швейцер: Иисус был еврейским апокалиптиком: он ждал, что Бог вмешается в историю, низвергнет силы зла и установит свое благое Царство; более того, Иисус ждал этого вмешательства в самом скором будущем, еще при жизни его поколения. В последующих двух главах книги мы увидим, почему это понимание Иисуса убедительно.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: