Эмпирическое обобщение и гипотеза

§ 12. По-видимому, такое понимание энергетических явлений жизни, поскольку оно выражается в геохимичес­ких процессах, правильно выражает наблюдаемые факты. Но утверждать это мы не можем, так как здесь мы встре­чаемся с своеобразным состоянием наших знаний в обла­сти биологических наук по сравнению с науками о кос­ном веществе.

Мы уже видели, что и в последних оказалось необхо­димым оставить в стороне наши представления о биосфе­ре и составе земной коры, в течение долгих поколений казавшиеся правильными, отбросить долго царившие объяснения чисто геологического характера (§ 6). То, что казалось логически и научно неизбежным, в конце кон­цов, оказалось иллюзией, и явление предстает нам в таких формах, которые никем не ожидались.

Положение в области изучения жизни еще более труд­ное, так как едва ли есть область естествознания, которая бы в самых основных своих понятиях была так проникну­та чуждыми по своему генезису науке философскими и религиозными построениями. В наших представлениях о живом организме на каждом шагу чрезвычайно сказыва­ются философские и религиозные искания и достижения. В течение веков на все суждения, даже точных натуралис­тов, в этой области накладывались эти часто чуждые науке по своей сущности, но не менее драгоценные и глубокие охваты космоса человеческим сознанием. И они привели к огромной трудности сохранить в этой области явлений одинаковый научный подход к их изучению.

§ 13. Отражением таких философских и религиозных идей, а не выводом из научных фактов являются и оба господствующих представления о жизни: виталистическое и механистическое.

Оба оказывают в изучении явлений жизни тормозя­щее влияние, запутывают эмпирические обобщения.

Первые вносят в явления жизни такие объяснения, которые стоят вне того мира моделей, в форме которых мы представляем в научных обобщениях космос. Вслед­ствие такого характера этих представлений они в научной области лишены творческого значения, являются бесплодными. Не менее гибельны представления механистичес­кого характера, видящие в живых организмах одну игру физико-химических сил. Они ограничивают область науч­ного искания и заранее предрешают его результат; вносят в научную область угадку, затемняют научное понимание. Конечно, если бы угадка была удачна, научная обработка быстро сгладила бы все шероховатости. Но угадка оказа­лась слишком тесно связанной с абстрактными философ­скими построениями, чуждыми научно изучаемой реаль­ности, приводящими к чрезвычайно упрощенным пред­ставлениям о жизни, уничтожающим сознание сложности явлений. До сих пор — в течение столетий — эта угадка ни на шаг не подвинула понимание жизни.

Правильным является поэтому стремление, все более и более преобладающее в научных исканиях, оставить в стороне оба типа объяснений жизни, подходить к изуче­нию ее явлений чисто эмпирически, считаться с невоз­можностью дать ей «объяснение», т. е. дать ей место в нашем абстрактном космосе, научно построенном из моде­лей — гипотез.

Сейчас к явлениям жизни можно подходить с залогом успеха только эмпирически, не считаясь с гипотезами. Только такой подход откроет в них новые черты, которые или расширят область физико-химических сил, нам до сих пор научно известных, или введут новый принцип или аксиому в науку, новое недоказуемое и целиком не выво­димое из известных аксиом и принципов понятие, наряду с теми, которые строят наш научный мир материи и энер­гии. Тогда окажется возможным, внеся гипотезы связать эти явления с нашими построениями космоса, подобно тому как открытие явлений радиоактивности связало с ним мир атомов.

§ 14. Живой организм биосферы сейчас эмпирически должен изучаться как особое, целиком не сводимое на известные физико-химические системы тело. Может ли он быть всецело на них сведен когда-нибудь, наука сейчас решить не может. Несомненно, это представляется возможным. Но в нашем эмпирическом изучении явлений природы мы не можем забывать и другой возможности, того, что сама эта задача многими ставившаяся в науке, может оказаться столь же иллюзорной, какой оказалась проблема квадратуры круга. В области биологии мы не раз подходили к аналогичным сомнениям.

Еще более чем в биологии, необходимо стоять на эм­пирической почве — вне механистических и виталисти­ческих представлений — в науках геологических.

В одной из них, в геохимии, на каждом шагу прихо­дится сталкиваться с явлениями жизни. Здесь организмы в виде своих совокупностей — живых веществ — являются одним из главных действующих факторов.

Живое вещество придает биосфере совершенно нео­бычайный и для нас пока единственный в мироздании облик. Помимо нашей воли, мы не можем не различать в ней два типа вещества — косное и живое, влияющие друг на друга, но в некоторых основных чертах своей геологи­ческой истории разделенные непроходимой пропастью. Никогда не возникает никаких сомнений в принадлежно­сти этих двух разных типов вещества биосферы к разным необъединимым категориям явлений.

Их основное различие, в чем бы оно ни заключалось, есть не только эмпирический факт, но одно из важней­ших эмпирических обобщений естествознания.

Значение этого обобщения и вообще значение эмпи­рических обобщений в науке часто упускается из виду, и под влиянием рутины и философских построений эмпири­ческие обобщения отождествляются с научными гипотеза­ми.

Имея дело с явлениями жизни, особенно необходимо избегать такой укоренившейся вредной привычки.

§ 15. Между эмпирическими обобщениями и научны­ми гипотезами существуют огромные различия, и точность их выводов далеко не одинакова.

В обоих случаях — и при эмпирических обобщениях, и при гипотезах — мы пользуемся дедукцией для вывода след­ствий, проверяемых путем изучения реальных явлений. В такой науке исторического характера, какой является гео­логия, эта проверка производится научным наблюдением.

Но различие заключается в том, что эмпирическое обоб­щение опирается на факты, индуктивным путем собранные, не выходя за их пределы и не заботясь о согласии или несоглaсии полученного вывода с другими существующими представ­лениями о природе. В этом отношении эмпирическое обоб­щение не отличается от научно установленного факта: их совпадение с нашими научными представлениями о при­роде нас не интересует, их противоречие с ними составля­ет научное открытие.

В эмпирическом обобщении, хотя и выдвигаются на первое место некоторые определенные признаки явления, в общем всегда сказывается влияние и всех других, приня­тых во внимание при установке научного факта, — всего явления целиком.

Эмпирическое обобщение может очень долго, существо­вать, не поддаваясь никаким гипотетическим объяснени­ям, являться непонятным и все же оказывать огромное бла­готворное влияние на понимание явлений природы.

Но затем часто наступает момент, когда оно вдруг на­чинает освещаться новым светом, становится областью создания гипотез, начинает менять наши схемы мирозда­ния и само меняться. Очень часто тогда оказывается, что в эмпирическом обобщении мы имели не то, что думали, или в действительности имели много больше, чем думали.

Типичным примером такой истории эмпирического обобщения может служить одно из величайших эмпири­ческих обобщений — периодическая система химических элементов Д. И. Менделеева, которая после открытия Д. Мозли (J. Moseley), сделанного в 1915 г., стала широким полем для научных гипотез.

§ 16. Совершенно иначе строится гипотеза или теоре­тическое построение. При гипотезе принимается во вни­мание какой-нибудь один или несколько важных призна­ков явления и на основании только их строится представ­ление о явлении, без внимания к другим его сторонам. Научная гипотеза всегда выходит за пределы фактов, по­служивших основой для ее построения, и потому— для необходимой прочности — она неизбежно должна связы­ваться по возможности со всеми господствующими теоре­тическими построениями о природе, им не противоречить.

§ 17. Таким образом, эмпирическое обобщение, раз оно точно выведено из фактов, не требует проверки.

Только такие эмпирические обобщения, основанные на всей совокупности известных фактов, а не гипотезы и теории положены мною в основу дальнейшего изложения. Это следующие положения:

1) В течение всех геологических периодов не было и нет никаких следов абиогенеза (т. е. Непосредственного создания живого организма из мертвой, косной материи).

2) Никогда в течение всего геологического времени не наблюдались азойные (т. е. лишенные жизни) геологические эпохи.

3) Отсюда следует, что, во-первых, современное жи­вое вещество генетически связано с живым веществом всех прошлых геологических эпох и что, во-вторых, в течение всего этого времени условия земной среды были доступны для его существования, т. е. непрерывно были близки к современным.

4) В течение всего этого геологического времени не было резкого изменения в какую-нибудь сторону в хими­ческом влиянии живого вещества на окружающую его сре­ду: все время на земной поверхности шли те же процессы выветривания, т. е. в общем наблюдался тот же средний
химический состав живого вещества и земной коры, ка­кой мы и ныне наблюдаем.

5) Из неизменности процессов выветривания вытекает и неизменность количества атомов, захваченных жиз­нью, т. е. не было больших изменений в количестве живо­го вещества[3].

6) В чем бы явления жизни ни состояли, энергия, выделяемая организмами, есть в главной своей части, а мо­жет быть и целиком, лучистая энергия Солнца. Через посредство организмов она регулирует химические проявления земной коры.

§ 18. Из принятия в основу наших суждений этих эм­пирических обобщений неизбежно вытекает положение, что ряд проблем, которые ставятся в науке, главным образом в философских ее обработках, исчезает из круга нашего рассмотрения, так как они не вытекают из эмпирических обобщений и не могут быть построены без гипотетических предположений. Так должны оставаться без рассмотрения вопросы о начале жизни на Земле, если оно было; все космогонические представления о прошлом безжизненном со­стоянии Земли, о существовании абиогенеза в гипотетические космические периоды земной истории.

Эти вопросы — начало жизни, абиогенез, существова­ние в истории земной коры безжизненных периодов — так тесно связаны с господствующими научно-философскими построениями, глубоко проникнутыми космогоническими гипотезами, что кажутся многим логически неизбежными.

Однако изучение истории науки показывает, что эти вопросы вошли в науку извне, зародились вне ее — в ре­лигиозных или философских исканиях человечества. И это ясно может быть установлено при сравнении их с эмпи­рической, строящей науку областью точно установленных научных фактов.

Все нам известные, точно установленные факты ни в чем не изменятся, если даже все эти проблемы получат отрицательное решение, т. е. если бы мы признали, что жизнь всегда была и не имела начала, что живое — живой организм — никогда и нигде не происходил из косной материи и что в истории Земли не было вообще геологи­ческих эпох, лишенных жизни.

Придется только вместо господствующих космогони­ческих гипотез построить новые, применить к некоторым из оставленных научной мыслью в стороне философских или религиозных построений иную, чем теперь, матема­тическую или научную обработку, как это и было сделано для других философских и религиозных созданий при вы­работке современных научных космогоний..

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: