Философия постмодернизма (конец 20 в. – 21 век)

Для философии постмодернизма характерно обнаружение этих негативных тенденций современной культуры (например, искажение смыслов, пренебрежение истиной, правилами и нормами, дискредитация вечных ценностей: любви, добра, справедливости). Но многие мыслители не только смиряются с ними, но и даже их поощряют, превращая философию в игру бесконечных отсылок и каламбуров. Их логика такова, что если эти тенденции естественны, значит, остаётся только им следовать, плыть по этому течению и дальше. Однако это означало бы дальнейшее усугубление кризиса миропонимания.

Постмодернизм восстаёт против разума, гуманистических идеалов и всяких традиций. Усталость от довлеющей в эпоху научно-технического прогресса строгой схематичности, системности, искусственности, распорядка, большой степени ответственности выразилась в развитии некой фобии (страха перед) всякого навязывания, всего того, что бы могло претендовать на ограничение свободы личности. Так, человек эпохи постмодерна стремится выскочить из всяких рамок и правил, его ограничивающих, стать «самим по себе». Но при этом, он бежит от ответственности, пренебрегает всем ценным опытом, накопленным предшествующими поколениями. А потому, эту эпоху можно назвать восстание чувств против разума, эмоций и мироощущений против рациональности.

Для философии постмодернизма характерны: 1) отказ от реализма, т.е. от стремления понять мир таким, какой он есть объективно; 2) отрицание основ бытия, его законов; 3) скептическое отношение к гуманизму, его идеалам.

Всякое единство, объективность, упорядоченность воспринимаются как инструменты в руках власти и научной элиты. Само понятие истины, объективности, правильности вызывает у постмодернистов ироничную насмешку. Знания об истинном и связанные с ними нормы, ценности рассматриваются как инструменты для манипуляции властью общественным мнением.Одними из таких инструментов власти считаются языковые структуры, культурный контекст и потоки информации (СМИ).

Применение этих инструментов заставляет нас «хотеть того, что выгодно элите или власти» (иногда закулисной – теория заговоров). Наши знания, потребности и чувства формируются культурной элитой или популярными журналами, телепередачами, фильмами и т.д. В результате личность, сама не замечая того, утрачивает свою самостоятельность и индивидуальность.

В науке существует схожая ситуация, предопределяющая выгодные для научной элиты результаты проводимых исследований (пример – незыблемость теории возникновения человека от обезьяны, несмотря на то, что существует множество противоречащих ей археологических фактов, на которые закрываются глаза, при том, что недостаточно убедительных доказательств её). Эта ситуация во многом объясняется тем, что научная элита всегда консервативна, принципиально новое не выгодно для неё, поскольку лишает её статуса элиты.

Лиотар пишет, что учённый «будет молчать или выражать одобрение, не потому что его опровергли, а потому что иначе его могут отлучить от игры (существует много видов лишения прав)…Научная система говорит: «Приспосабливайте ваши ожидания к нашим целям, иначе.. ».

Здесь постмодернисты ухватывают некоторые верные моменты специфики науки и общества. Однако из этой ситуации делаются неправильные выводы. Ставится цель не усовершенствовать общество, порядки в нём, а «быть самим по себе», не подчиняясь системе власти. Другой вывод, который делается, что вообще «не существует "научного метода", а ученый – это прежде всего тот, кто "рассказывает истории", а потом ещё должен их проверять… Специфика науки состоит в ее непредсказуемости». Т.е. происходит дискредитация самих понятий учёного и научного метода.

Постмодернизм доходит до того, что отрицает всю естественнонаучную картину мира, она объявляется догмой или вымыслом, служащим орудием в руках власти. Возможно построение бесконечного количества таких картин, причём ни одна из них не может претендовать на истинность, поскольку всегда зависит от человеческих желаний, потребностей, используемого языка и т.п. Сам процесс построения картины мира, как и любая интеллектуальная деятельность, объявляются лишь игрой.

Идеалом постмодернизма является спонтанная человеческая деятельность, в том числе и деятельности сознания. «Игра» становится своеобразным способом ухода от действительности, бегством от проблем и сложностей жизни.

Однако спонтанность как средство борьбы с разумом, с рациональностью, со всякими нормами, правилами приводит лишь к появлению новых правил – таких как «быть всегда непредсказуемым», «жить лишь сегодняшним днём, не задумываясь о последствиях» и т.д.

В связи с таким подходом философия превращается в развлечение, игру ума, без всякой цели и пользы. В частности, у Ж. Делёза вообще отрицается существование какой-либо сути бытия, скрывающейся за поверхностью явлений, провозглашается существование одной лишь этой «поверхности», а философия лишается всякого серьёзного значения, понимается как «извращение».

Однако, отказываясь от исследования тех закономерностей, которые лежат за «поверхностью» и порождают её, постмодернисты скорей уподобляются ребёнку, сталкивающемуся с трудностями или закрывающему глаза при виде опасности. Их бегство от всякого глубинного смысла, пренебрежение законами и взаимосвязями действительности – это лишь игнорирование проблем, попытка ухода от них, что не освобождает от их наличия и уж тем более не решает их.

На место законов бытия постмодернизм ставит «закон оригинальности и отличия», который будто присущ бытию и которому должно подражать человеческое бытие, дабы быть на волне успеха.

Р. Рорти. говорит о том, что языковые тексты никак не связаны с реальным миром. Действительность не говорит, говорят только люди, при чём на языке, созданном ими же.

Однако действительность не молчит, она говорит на своём, особом языке. И если этот язык не научиться понимать или просто игнорировать его, то её языком становится язык личностных проблем, социальных катаклизмов и природных катастроф. И чем наш, человеческий язык полней и точней отражает этот язык действительности, язык существующих в ней взаимосвязей, тем большая мощь природных процессов и социальных сил человеческим мышлением будет затрагиваться, тем легче человек будет достигать своих целей и решать проблемы.

Бунт против языка и дискурса (сформировавшихся речевых структур) – это один из основных моментов в постмодернизме. Утверждается, что язык отчасти и конструирует то, что передаёт. Мы не можем иметь объективного представления о реальности, так как не можем выйти за рамки языка.

Как отмечал Р. Барт, язык задаёт границы того, что может и что не может быть сказано, а для того, что может быть сказано, язык определяет то, как это может быть сказано (благодаря грамматическим и стилистическим нормам). Единственным способом борьбы с этой диктатурой языка рассматривалось введение «языковой анархии».

Эта идея «игры со знаками» подхватывается постмодернисткими произведениями искусства, где ведётся заведомое смешение стилей и жанров, различных эпох, линий сюжета, игра со смыслами и т.д. Провозглашается идеал жизни при забвении традиций, отсутствии всяких правил или даже при намеренном их нарушении, с ироничным отношением ко всему ранее созданному, сложившимся ранее ценностям и жизненным ориентирам. Высшими ценностями становятся новизна (какой бы негативный смысл она не несла) и наслаждение (какими бы негативными последствиями оно не чревато).

Однако, отмеченные Бартом ограничительные свойства языка, дискурса являются вовсе не излишними в нашей жизни. Язык, система понятий, сформировавшиеся речевые обороты и призваны задавать определённые рамки того, что может быть сказано, они и призваны передавать смысл действительно происходящих процессов, явлений, передавать их суть, их взаимосвязь, в частности их причинно-следственные связи, а значит и в чём-то предостерегать, и в целом – способствовать пониманию мира, дальновидности людей. Другое дело, что такие ограничения не должны становится абсолютными, догматизироваться. Язык должен быть средством отражения действительности, а не самостоятельной реальностью, навязывающей человеку определённые штампы и стереотипы. Он должен постоянно совершенствоваться в соответствии с глубиной познания действительности, отражать объективные взаимосвязи в нём.

Предлагаемые же Бартом меры «языковой анархии» приводят лишь к размыванию всех устойчивых смыслов, объективных значений, связывающих сознание человека с действительностью, стирают всякий след опыта и знаний, добытых на протяжении многих веков в жизненных испытаниях человечества. Как результат, объективная значимость явлений утопает в сознании человека в многоразличном, частном, отдельном, замкнутом на себе.

В этом торжестве субъективизма происходит отрыв человека от действительности, усиливается тенденция её удобного, а значит и упрощённого понимания. Общество начинает жить особой, мнимой, насквозь стереотипной реальностью, имеющей мало общего с действительно происходящими процессами. Несоответствие таких сложившихся стереотипов законам действительности приводит к обострению многих проблем личности – духовному кризису. Но в силу тенденций упрощённого восприятия бытия, воспевания субъективизма и вульгарного плюрализма, личность не имеет побуждений к пониманию истоков этих проблем и лишь склоняется к протестному поведению. Но такой протест фактически направлен против самих же законов действительности, самих же законов развития человеческой сущности.

Размывание смысловой сферы в постмодернизме неизбежно приводит к превращению языка, речи лишь в игру слов, обостряет проблемы взаимопонимания и миропонимания, превращает общение, тесное взаимодействие людей в столкновение различных, имеющих мало общего между собой, субъективных реальностей.

Ж. Деррида провозгласил необходимость проведения деконструкции культуры общества, которая сложилась ближе к концу 20 века. Деконструкция – это путь к новой смысловой реальности, но той, что всецело ни к чему не обязывает, теряющей всякую связь с законами и взаимосвязями действительности. Идея деконструкции изначально выражала идею свободы как бунта против устоявшихся условий, её связывали с эпохой сдвига интеллекта и вытекающим из неё неприятием всего устойчивого. Такая бунтарская свобода, такой бунт без чётких целей и задач, без определения перспектив и без контроля, ведёт к хаосу. Необходимо, чтобы сложилось более глубокое понимание механизмов смыслообразования и уже на основе полученных результатов создать каркас для построения системы чистых смыслов, более рационально отражающих объективные взаимосвязи мира. Иначе, новая система смыслов, новая смысловая реальность на произвольной основе будет формироваться как максимально удобная для индивида, в смысле его индивидуальных, эгоистичных побуждений, к чему реально и приводит такая позиция в современной действительности, культуре общества.

Так, деконструкция завершала то, к чему ещё призывал Ф. Ницше: пересмотр естественного набора ценностей. Полагалось, что индивид сам ответствен за то, какая реальность его будет окружать. Однако, человек, воспитывающийся в условиях такого произвола ценностей, своего рода плюрализма ценностей, в условиях ни к чему не обязывающей смысловой реальности, будет не ответствен за то, что навязанные ему данной культурой ценности и жизненные ориентиры будут противоречить объективным взаимосвязям жизни. Что неизбежно влечёт за собой столкновение с действительностью, её законами (в виде проблем, потери смысла жизни, пренебрежение нормами международного права приводит к войнам, пренебрежение правильным образом жизни – к ослаблению здоровья, пренебрежение к правилам дорожного движения к громадным жертвам на дорогах, которые только в России за последние 10 лет составили около 200 тысяч погибших). Истинные ценности не произвольно выбираются человеком, а вырабатываются в веках и тысячелетиях, под влиянием многострадального опыта человечества.

Таким образом, усиливающиеся в современной культуре тенденции деконструктивизации всех сфер общественной жизни, формирования жизненного уклада в забвении всего традиционного, устойчивого, объективного и всеобщего не могут рассматриваться как самоценные, а скорей должны рассматриваться как подготавливающие почву для рационализации языка и мышления.

Краткие выводы: Экзистенциализм делает акцент на индивидуальном человеческом бытии, на сознательной жизни индивида, уникальности его жизненнойситуации. Однако при этом представители экзистенциализма часто пренебрегают лежащими в основе этого бытия объективными и всеобщими процессами, законами. В рамках этого течения остро звучат проблемы свободы, ответственности и смысла жизни. Решения этих проблем во многом были обусловлены принадлежностью либо к атеистической ветви экзистенциализма, либо к религиозной. Если атеистический экзистенциализм видит эти проблемы, как правило, в негативном ключе, в аспекте абсурдности, бессмысленности, конфликтности и эгоистичности нашей жизни, то религиозный экзистенциализм стремиться наполнить нашу жизнь возвышенными ценностями и целями, ответственностью за судьбу других людей и будущих поколений.

Постмодернизм выступает, с одной стороны, как протестное самоощущение представителей современной эпохи, а с другой – как философское направление, формирующее культуру идеологию, мировоззрение людей современного мира. Этот протест направлен, прежде всего, против вечных ценностей, против однозначной истины, общепринятых норм и правил. Этот протест опасен тем, что он разрушает стремление к мудрости, дальновидности, добру, любви, справедливости, разрушает любые рамки самоограничения, ломая границы между видением преступного, злого и эгоистичного, – с одной стороны, и естественного, человечного, оправданного и необходимого, – с другой.

Список литературы:

Гриненко Г.В. История философии. М. 2005.

Кевин Харт Постмодернизм. М., 2006.

Лиотар Ж. -Ф. Состояние постмодерна. С-Пб., 1998.

Жиль Делёз Логика смысла. М., 1998.

История философии: Запад – Россия – Восток: В 4-x кн. / Под ред. Н.В. Мотрошиловой и А.М. Руткевича. Кн. Четвёртая. М.,1996.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: