Множество причин мучат и медленно убивают.

Жизнь крестьянина проходит все же в теплой избе, в гораздо более благоприятной среде, чем у охотника. Крестьянин больше защищен от случайностей, от голода, от холода, от диких зверей и болезней. Но и его среда обитания намного менее комфортна, чем у современного человека.

Труд крестьянина – это тяжелейший ручной труд, самыми простыми инструментами и в самых первобытных условиях. Соха – это ведь не что иное, как изогнутый кусок дерева (точно так же и борона – это кусок дерева с сучками). Чтобы пахать, надо изо всех сил наваливаться на этот кусок дерева, чтобы его конец находился все время в земле. Лошадь или бык тянут соху, а ваша задача – согнувшись, наваливаться и наваливаться, не выпускать конец сохи из-под земли. Чтобы этот изогнутый кусок дерева разрывал, вспарывал землю. Час за часом, весь световой день.

В наше время лесоповал – тяжелейший труд, классическое занятие заключенных. Во все патриархальные времена валить лес на строительство и на дрова – повседневная, самая обычная мужская работа. Она делается всеми мужчинами и каждый год.

У нас колоть дрова и таскать воду в походах – тоже занятие мужское... Но вплоть до начала XX века колола дрова, носила воду – женщина. Есть хорошая картина А. Касаткина «Соперницы» (1890). На этой картине две молодые женщины идут от проруби с бадейками, полными воды. Видно, что они напряжены и что говорят друг другу гадости. Это очень неплохая картина, только вот бадейки-то каждая ведра на два, и висит их по две на коромысле. То есть несет каждая женщина литров 35–40 водички для всего дома, и это – самый обычный утренний поход... чаще всего хозяйка сходит так на прорубь даже не раз в день, а несколько.

В XX веке, особенно после Второй мировой войны, женщины ходят за водой все реже и реже.

Тлетворное влияние цивилизации – что поделать.

Но это в России! Уже в 1970-е годы американцы снимали фильм о вьетнамской деревне и восхитились танцующей походкой вьетнамских девушек, несущих бананы с плантации в деревню...

– Танцующая походка?! – возмутились вьетнамцы. – Да у нее на коромысле килограммов сорок этих бананов, и так весь день! У нее ноги подламываются, вот вам и танцующая походка!

Крестьянин не ездит в трамвае, не дышит смогом и не ест продуктов с консервантами. Но труд его непомерно тяжел, а живет он в избе, где на площади в 30–40 квадратных метров сгрудились 15–30 человек. Одни лягут на пол, другие – на лавки, третьи – на полати, так сказать, на третий этаж. Так и поместятся все, включая несколько супружеских пар.

Еда? «Щи да каша – еда наша», – свидетельствует поговорка. И хорошо, если щи и каша – с солью. Пронзительный рассказ Ивана Тургенева о бабе, которая похоронила сына и вовсю хлебает щи... Что, у нее совсем нет сердца?! Все проще:

– Так ведь, барин, щи-то соленые...

Соленое ели не каждый день, соль – дорогое удовольствие.

Жизнь крестьян лучше жизни охотников – но и она жестокая, непомерно тяжелая, лишенная удобств и комфорта. Жизнь в полной зависимости от природы – от погоды, урожая, приплода животных, от ветров и дождей. Потому и короткая жизнь.

Главная причина, по которой мы живем дольше предков, проста – мы меньше зависим от природы. Мы в меньшей степени являемся ее частью.

Скромное обаяние цивилизации

Почти всю историю человечества на человека действовали несколько основных причин ранней смертности. На современного человека они почти не действуют. Это:

1. Детская смертность.

2. Насильственная смертность.

3. Смертность от родов.

Еще в начале XIX века 4–5% молодых женщин умирали от первых родов. В основном – от занесенной инфекции. А до 15% умирали в 40–45 лет от последних родов – изношенный организм не справлялся.

4. Смертность от голода.

5. Смертность от простудных заболеваний, гриппов, бронхитов, воспалений легких.

6. Смертность от эпидемических заболеваний. Чума, холера, оспа могли обезлюдеть целые города и страны. В XIV веке «черная смерть» унесла не меньше 24 млн человек – четвертую часть тогдашнего населения Европы. В середине этого столетия из Смоленска вышли три человека... последние из 10 тысяч.

В наше время если и вспыхивает чума – от нее умирают первые трое: те, кому не успели поставить правильный диагноз и спасти. А остальных заболевших лечат быстро и очень успешно.

Если бы во время эпидемии «черной смерти» в Европе XIV века появились бы современные врачи с медикаментами и шприцами, никакой эпидемии не стало бы за две-три недели.

В наше время индейцы в Южной Америке и негры в самых отсталых странах Африки умирают от тех же причин, от которых умирали европейцы в Средневековье (и даже в XVIII–XIX веках).

Именно поэтому они не умирают от сердечнососудистых заболеваний, от рака или от ХОБЛ (хроническая обструктивная болезнь легких) – они просто не успевают.

Жители США и Европы умирают позже – потому что умирают они от других причин.

Точно так же не успевали умереть от рака средневековые европейцы: они успевали умереть от простудных заболеваний, от голода и от чумы.

Мы отличаемся от предков тем, что живем в больших городах, вкусно едим и пьем, получаем медицинскую помощь. Потому мы так долго и живем.

Глава 2. Когда мы становимся взрослыми?

За стеной раздавался плач младенца:

– Мама! Дай на пол-литра!

Как будто анекдот

Что может быть отвратительнее пятнадцатилетней мамы?! Разве что шестнадцатилетний папа...

У. Черчилль

Время взросления

Охотник в 14 лет – взрослый. Он уже знает и умеет все, что необходимо для жизни; не так уж много ему надо изучить, чтобы стать взрослым. Сат-Ок – сын польской революционерки и вождя индейского племени, детство и юность провел в канадской тайге, в первобытном племени, а зрелые годы – в цивилизованном обществе, в Польше. Свое необычное детство он описал в прекрасной книге, вполне доступной читателю^[3].

Среди всего прочего Сат-Ок рассказывает, как он вдвоем со своим другом, Серой Совой, берут лося. Подманивают зверя на манок, всаживают в него копье и стрелу, Серая Сова повисает у лося на рогах и добивает ножом. Мальчикам – по 14 лет. По понятиям племени шеванезов – они почти взрослые.

Крестьянин становится взрослым только в 18 или в 20. Ведь ему надо войти в полную... ну, в почти полную, силу мужчины, чтобы пахать и собирать урожай.

Промышленный рабочий хоть с какой-то квалификацией станет взрослым не ранее 22–25. Специалист – хорошо если к тридцати.

То же самое касается даже образованных людей: мы становимся все старше и старше.

В Древнем Египте «писцами» становились в 16. В этом возрасте мальчик изучал иероглифы, получал необходимый минимум знаний, чтобы стать чиновником или жрецом. Дети окружающих диких племен становились взрослыми раньше. У евреев до сих пор 13 лет – возраст религиозного совершеннолетия.

Мы в 13 лет – еще школьники, к 16 получаем только «незаконченное среднее».

Если общество разделено на сословия и классы, элитные системы образования отличаются от «плебейских» не легкостью и комфортностью. Элиту учат дольше, научают большему, а воспитывают последовательнее и жестче. Ведь элите нужно больше знать и уметь, обладать высокими личностными качествами.

Джентльмен учится (то есть является как бы «еще не взрослым») в том возрасте, когда его слуга признается взрослым мужчиной. Он исторгается из «приличного общества» за поступок, который вполне может сойти с рук его слуге.

Время размножиться

Долгое время парня женили, девушку выдавали замуж, как только они становились физически взрослыми особями: в 16–18 лет.

Старший брат Сат-Ока, Танто, женился в 19. По понятиям своего племени, он уже совсем взрослый человек. В таком же примерно возрасте заводили семьи крестьяне. Даже элитные люди Древнего Востока сговаривали и женили детей в этом возрасте.

Первыми изменили традицию древние греки – они решили, что мужчине хорошо бы попутешествовать, по-развиваться, а уж под тридцать – и жениться. Если за тридцать – тоже ничего страшного.

В Средние века было не так – опять старались женить совсем юных. Напомню, что Ромео и Джульетте – 15 и 14 лет. Полудети.

Но в XVII– XVIII веках у образованных европейцев из верхов общества брачный возраст мужчины опять растет до «под тридцать». Это становится нормой для все более широких слоев общества по мере того, как люди все чаще получают образование и должны еще поработать, стать специалистами. А там уж можно и заводить семью.

Стоит появиться женскому образованию, и тут же растет женский брачный возраст! В начале XIX века девушку старались выдать замуж до 18 лет. Жених чаще всего старше лет на десять, а то и на пятнадцать, но это никого не смущает. В началеXXвека 20-летняя, 22-летняя невеста – явление уже вполне обычное.

В наше время... В России до сих пор девушек пугают ужасами «позднего» рождения первого ребенка. Существует такое народное поверье, что женщине необходимо родить «до двадцати пяти». Потом... О!!! Потом связки костей таза становятся невероятно прочными, неподвижными, роды невероятно мучительны, и вообще нарастает невероятный риск...

Но это – всего лишь страшилка, не более того. Народное поверье стало убеждением даже многих врачей – ведь до самого последнего времени в России даже в среде людей образованных действовала норма: надо выйти замуж! Желательно – до конца обучения! А вышла замуж – сразу надо родить! Немедленно! Требования общества проникли даже в профессиональное сознание медиков. До сих пор в роддомах женщин, рожающих первого ребенка после двадцати пяти лет, официально называют в документах: «пожилая первородка».

Но все чаще женщины рожают первого ребенка «под тридцать» и даже «за тридцать» – просто потому, что хотят получить образование, поработать по профессии, попутешествовать, подумать...

Моя вторая жена родила нашу первую дочь в возрасте 31 года. Роды были очень легкими, с очень незначительными болями. Откуда знаю? Я при них присутствовал, помогал жене и принимал своего ребенка. Это был полезный, увлекательный опыт.

Моя знакомая родила последнего (третьего) ребенка в возрасте 44 лет. Роды были быстрыми и легкими, мать и сын чувствуют себя превосходно.

Мужчины... Для мужчин в Европе после Второй мировой войны стало обычным заводить семьи даже не «за тридцать», а «под сорок». Рождение первых детей «за сорок» и даже «за пятьдесят» стало довольно обычным.

Недавно я позвонил одному известному немецкому аналитику, крупному чиновнику из Берлина. Он этнический русский, из семьи белогвардейцев – эмигрантов 1920-х годов. Но родился и вырос в Германии, и хотя говорим мы по-русски, в его речи часто проскальзывает акцент. Этот человек стал известен после того, как написал книгу про Путина; его работу я считаю шедевром.

Звоню, чтобы поздравить с Рождеством, и слышу на другом конце провода рев младенца.

– Саша! Вы стали папой?!

– Да! Принимаю поздравления!

Я с удовольствием рассыпался в поздравлениях, но вот человек этот моложе меня ровно на три года. Сейчас ему 46 лет. А ребенок этот – первый в его жизни.

Время зрелости

Древние греки считали, что мужчина переживает высший взлет, «ахме», в возрасте 40 лет. Примерно так же думали французы в XVI веке, когда сочиняли поговорку: «в сорок лет мужчина отвечает за свое лицо». Итальянцы XIII века полагали, что в 35 лет наступает перелом, человек начинает стареть.

«Земную жизнь пройдя до половины...» – писал Данте в свои 30 лет.

В XX веке возраст основных жизненных достижений перевалил за 40 и плавно приближается к 50. Если в 1980-е годы в СССР большинство людей назвали 44 года как возраст достижения вершины карьеры, то теперь в России большинство населения считает таким «годом вершины» уже 48.

То есть мы располагаем наше «ахме» на десять лет позже, чем древние греки и французы XVI века... И на тринадцать лет позже, чем средневековые итальянцы.

Теперь даже от молодых требуют качеств, характерных скорее для среднего возраста: осмотрительности, аккуратности, последовательности, умения предвидеть результаты. Мы привыкли к тому, что норма – многого достигший человек среднего возраста. В общем, на шпагах не дерется.

Впрочем, этот и связанные с этим вопросы я развиваю в своей статье, написанной специально для очень престижного журнала Академии наук «Общественные науки и современность». Всех, кому это интересно, отсылаю прямо к статье^[4].

Чтобы стать взрослыми, нам приходится многому научиться, у нас более долгое детство.

Мы не можем себе позволить учить, дрессировать мальчиков розгами: мы попросту убьем их, вколачивая в них такими методами такой огромный объем знаний и умений.

Мы живем примерно в два раза дольше предков, умираем на 30–50 лет позже их. Но и взрослыми мы становимся на 10–15 лет позже.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: