Мифологический жанр в творчестве Пуссена

Ведущее место в творчестве Пуссена конца 1620-х годов-начала 1630-х годов занимали сюжеты из античной мифологии, в том числе те, что сам мастер называл «вакхическими». Часто их источником служили «Метаморфозы» Овидия.

Одной из наиболее ранних картин этого круга единодушно считается «Триумф Флоры», который по сюжету близок тициановской «Вакханалии на Андросе».

Обычно утверждают, что сюжет картины составлен по мотивам «Метаморфоз» Овидия. Но у древнеримского поэта нет описания подобного празднества, упоминаются лишь цветы – атрибуты персонажей, по которым и можно узнать большинство участников.

Большие размеры холста, торжественно-праздничный характер решения наводят на мысль о том, что «Триумф Флоры» посвящен знаменательному событию в жизни заказчика. Значение двух главных фигур не сводится к декоративной функции. Они не имеют цвет атрибутов. Они выглядят не участниками, а зрителями театрализованного представления, словно именно для них и устроенного (Акид и Галатея?)

Стиль имеется явный признак ранней манеры Пуссена – красные мазки в тенях карнации. Характер с ее бронзовым оттенком сближает эту картину с батальными сценами. Своеобычными чертами являются общая золотистая тональность, теплые оттенки, создающие мерцание красочной поверхности, тонкость нюансов (женская фигура на переднем плане), важная роль пейзажной среды. Фактура холста просвечивает сквозь живописные слои. Блики на латах Аякса создают плэнеристический эффект, похожий на тот, что был применен в «Мученичестве Святого Эразма». Процессия движется, как обычно у раннего Пуссена, в неглубоком пространстве переднего плана. Композиционную систему картины определяла система пластических повторов.

К «Триумфу Флоры» близка луврская картина «Вакханалия с гитаристкой».

Уже здесь находит свое отражение идея гармонического единства человека и природы. В отличие от рубенсовских вакханалий картины французского мастера не перенасыщены витальными силами, чувственными импульсами. Порывы в них уравновешенны, волнение сдержанно.

Не менее примечательна и композиция «Нимфа и пьющий сатир» (ГМИИ имени Пушкина).

Чувственность темы выражена не только в нетерпении, с которым сатир утоляет жажду, но и в позе нимфы – нога ее опирается на бедро сатира. Но задумчивое состояние нимфы выглядит явным контрастом эмоциональной непосредственности ее партнера. А сфера в руках нимфы – ассоциируется с идеей тщеты бытия, суетности желаний, обманчивости надежд. По мнению Золотова, есть все основания видеть в этой картине типичный пример философской темы vanitas, которая занимала заметное место в искусстве XVII века. Таким образом, даже вакхический жанр в творчестве французского мастера содержит раздумье над сущностью бытия.

Здесь, в мифологическом жанре, мы можем выделить дополнительно тему любви у Пуссена. Среди лучших картин на эту тему мы можем назвать – «Марс, покидающий Венеру» (Бостон).

Ее большой размер способствовал тому, что свободная и энергичная живопись 1620-х годов приобретает редкую выразительность и особую масштабность. Сочностью и интенсивностью красок бостонская картина напоминает ранние алтарные композиции Пуссена. В этой картине мы видим тонко написанные тени, почти не скрывающие косое плетение холста, ярко освещенные детали, выполненные плотными пастозными мазками. Удлиненные и вертикальные мазки, коими трактована прозрачная голубая ткань, прикрывающая наготу речной нимфы, создают впечатление ниспадающих водяных струй с пластически выразительной живописью сочетается ее цветовая сложность. С особым размахом дана в картине пейзажная среда. На обнаженные фигуры падают цветные тени. Яркие блики на телах, предметах и тканях переданы белилами.

Художника интересует внутреннее состояние героя, он переводит чувственный мотив в возвышенно-поэтический план. Идея возвышенности любовного чувства соединяется здесь с мыслью о быстротечности счастья.

Обратимся к картине «Эхо и Нарцисс»

Здесь поэтический эпизод мифа неотделим от жизни природных сил, а пейзаж – не фон, а составная часть драматического действия. Видим мы здесь и глубокое понимание реальных цветовых отношений в природе, что дается Пуссену за счет виртуозной передачи карнации, тончайших оттенков серых, голубых и розовых, связывающих фигуры с пейзажной средой – «здесь Пуссен предвосхищает крупнейших французских пейзажистов XIX века.

Наряду с античными мифами среди сюжетных источников данного периода – ренессансная поэма Торквато Тассо «Освобожденный Иерусалим». Одна из картин этой группы – «Армида и Ринальдо» (ГМИИ).

Перегруженность и декоративная усложненность композиции московской картины заставляют отодвигать ее к ранним годам.

Лицо Эрминии выражает волнение и нежность. Но, как всегда, главное – это движение: порыв Эрминии, слабое ответное движение Танкреда, поддержанное оруженосцем Вафрино. Общий абрис фигур образует форму тондо, повторенную в расположении коней. Основные композиционные линии ведут взгляд к фигуре Эрминии, одновременно разворачиваясь в глубину. Пространство воссоздается и цветовыми отношениями, нюансы разнообразны и тонко разработаны. Главный цветовой аккорд картины составлен из трех излюбленных красок – синей, красной и оранжево-желтой. Для цветового строя Пуссена характерна чистота и интенсивность основных локальных акцентов. Но они не обособлены, а повторяются и в соседних фигурах. Взаимосвязь основных красочных акцентов достигается и с помощью системы рефлексов. Фон написан легко, почти прозрачно, в дереве справа мазки едва закрывают холст. Именно темные краски фона создают ощущение глубины. В них содержится множество оттенков, связанных с главным аккордом и образующих для фигур обрамление общего золотистого тона.

Продолжая развивать тему о глубоком интересе Пуссена к поэзии нужно обратиться к его циклу «Апология поэзии», к которым относится очень редкий в живописи XVII столетия сюжет «Вдохновение поэта».

Часто эту луврскую картину называют «Вдохновением эпического поэта», так как в руках у путто – «Одиссея», а у ног – «Илиада» и «Энеида».

Пейзаж здесь скорее фон, чем среда. Во всяком случае, крупные и тяжеловесные фигуры, размещенные на переднем плане, почти закрывают и как бы отодвигают его. Бернини, увидев эту картину во Франции в 1665 году, сказал о несомненном сходстве с Тицианом. А богатство цветных теней, обилие золотистых бликов сближают эту картину с «Триумфом Флоры». Насыщенны и интенсивны и основные краски: желтая, красная и синяя. Как вывод – и в размещении фигур, и в цветовом решении раскрывается энергия мерного ритма картины. И ведь именно при помощи ритма Пуссен выявляет характер действия и поведения героев. Идея картины состояла в прославлении высокого призвания поэта.

К ранним вакхическим сценам близка картина рубежа 1620-1630-х годов – «Аркадские пастухи».

Беллори приписывал замысел кардиналу Джулио Роспильози гораздо позже, когда он уже стал папой Климентом IX и был уже стар. Есть предположение о том, что Пуссен мог знать и о подобной картине Гверчино. На найденном пастухами надгробии мы видим надпись: «И В Аркадии я « - это смерть. Именно она присутствует повсюду, даже в счастливой Аркадии. «Таким образом, в тему счастья вторгается зловещий монолог смерти. Драматическая коллизия ставится этой эпохой во главу угла». По мнению Панофского, содержанием картины является не идея ничтожества человека перед лицом неизбежной гибели, а поэтическое достоинство человеческих чувств и раздумий в их неизменном противостоянии этой неизбежности и возвышении над нею (образ пастушки). Поэтический образ «Аркадских пастухов» трактует смерть как нечто чуждое человеческой сущности.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: