Возникновение частной журналистики

Издателем первого в России частного журнала был Александр Петрович Сумароков (1717–1777), известный литератор, автор многих трагедий, комедий, стихотворений, песен и директор первого в России публичного театра. Сумароков родился в дворянской семье, поступил в основанный Петром I Сухопутный шляхетный корпус, где и начал заниматься литературной работой. В 1740 г. он был зачислен на военную службу в военно-походную канцелярию графа Миниха, а потом стал адъютантом графа А.Г. Разумовского. Его первая трагедия «Хорев», напечатанная в 1747 г. и поставленная при дворе, принесла Сумарокову известность в литературном мире. Литературная деятельность Сумарокова останавливает внимание своим внешним разнообразием. Им были испробованы почти все жанры: оды (торжественные, духовные, философские, анакреонтические), эпистолы (послания), песни, сатиры, элегии, эпиграммы... В стихотворной технике он использовал все существовавшие тогда размеры, делал опыты и в области рифмы, применял разнообразные строфические построения. Творчество Сумарокова развивалось в рамках классицизма, отличавшегося, однако, от классицизма Ломоносова. Сумароков «снижал» классическую поэтику. То есть для него было характерно устремление к менее «высокой» тематике, к внесению в поэзию мотивов интимного порядка, в предпочтении «средних» и «низких» жанров «высоким». А.П. Сумароков создал большое количество лирических произведений в жанре любовных песен, произведения многих сатирических жанров – басни, комедии и пр.

Перед сатирой Сумароковым ставилась дидактическая задача — «издевкой править нрав, смешить и пользовать прямой ее устав»: Сумароков высмеивал пустое сословное чванство («не в титла, в действии быть должно дворянином»), предостерегал помещиков от злоупотребления своей властью. Сумароков — один из зачинателей русской пародии, автор цикла «Вздорных од», высмеивающих «неистовый» одический стиль Ломоносова[74]. Он отстаивал ясность мысли и простоту чувств и считал, что «великолепие», пышность, блестящий и торжественный стиль поэзии Ломоносова лишены естественности, строгой логичности. В статье «Речь о критике» В.Г. Белинский, рассматривая критику Сумарокова на Ломоносова, приводит следующий пример подобной критики: «Возлюбленная тишина, блаженство сел, градов ограда. Градов ограда сказать не можно. Можно молвить, селения ограда, а не ограда града; град от того и имя свое имеет, что огражден. Я не знаю, сверх того, что за ограда града тишина...» – и т.д.[75]

Частные журналы рождались в период перехода от салонных методов литературной деятельности к публичным. Многочисленные литературные кружки и салоны объединяли дворянскую образованную молодежь и позволяли ей вести рукописное распространение своих произведений. Немногочисленные еще выпускники высших учебных заведений – Московского университета и Сухопутного шляхетного корпуса в С-Петербурге – искали новые пути. Они начинали издавать свои литературные журналы.

Журнал Сумарокова «Трудолюбивая пчела» появился в январе 1759 г. и продолжал выходить ежемесячно до декабря того же года с постоянным тиражом 1200 экземпляров. Его название трактовалось в том смысле, что сам читатель, как трудолюбивая пчела, будет собирать все полезное и нравоучительное, что найдет в издании, хотя напрашивалось и сравнение самого издателя, журналиста с пчелой, собирающей все полезное и интересное для читателей[76]. «Трудолюбивая пчела» отличалась политической тенденциозностью: она открывалась посвящением Екатерине Алексеевне – в то время жене наследника престола Петра Федоровича, – будущей императрице. Сумароков называл ее «Минервой» и просил покровительства. Сама по себе такая ориентация выглядела достаточно смело: Екатерина находилась в опале, подозреваемая (не без оснований) в политических интригах и тайных сношениях с иностранными дипломатами. Сотрудниками журнала были А. Аблесимов, И. Дмитриевский, Г. Козицкий, А. Нартов, А. Ржевский, В. Тредиаковский и другие авторы, многие из которых были преподавателями или выпускниками Сухопутного шляхетного корпуса, но все же журнал оставался изданием одного лица – именно А.П. Сумарокова, – и хранил ясный след его незаурядной личности[77].

Материалы самого издателя составляли большую часть в каждой книжке журнала, а отдельные номера сплошь состояли из произведений Сумарокова. Номер «Трудолюбивой пчелы» включал в себя переводные и оригинальные материалы, чередовал прозаические и стихотворные сочинения. Обычно первую половину номера занимали сочинения в прозе серьезного познавательного или научного содержания, за которыми шли художественные произведения, в основном переводные. Вторую половину номера занимали обычно стихи и публицистические эссе в форме коротких заметок нравоучительного или сатирического плана. Строгой последовательности расположения материалов Сумароков не соблюдал, и обозначений разделов или рубрик «Трудолюбивая пчела» тоже не имела. Не было в ней и литературно-критического отдела. Важное место на страницах издания занимала сатира. Частично она была переводной (в том числе из журналов Аддисона и Стила), но автором многих материалов был сам Сумароков.

Из материалов научно-познавательного характера, помимо переводных, в журнале следует отметить публицистические статьи Сумарокова, посвященные русскому языку и его защите от заимствований и преобразований : «Об истреблении чужих слов из русского языка» и «О коренных словах русского языка». Обе эти статьи представляли собой смесь здравых и бредовых с нашей точки зрения идей. Сумароков правильно отмечал, что лучше говорить по-русски повар вместо кухмистр или образование вместо едюкация. Однако ряд иноземных слов, вызвавших сопротивление писателя, таких, например, как веер, фрукты, мантилья, туалет, принц, – выдержали испытание временем и вошли в лексический фонд русского языка. Сумароков верно считал, что русский язык родственен немецкому языку и другим европейским языкам, но он ошибочно находил у них скифские корни. В скифский «праязык» он необоснованно включал тюркские и даже маньчжурские элементы[78].

Сумароков был убежденным монархистом, но осуждал злоупотребления властью. Он считал крепостное право явлением естественным и необходимым, но протестовал против рабства крестьян, отданных в бесконтрольное владение неразумным и злым помещикам. Сумароков предъявлял большие требования к дворянству, стремясь очистить это сословие от присущих ему пороков, приблизить к идеалу. Поэтому он не жалел сатирической соли, высмеивая недостатки дворянства в целом и отдельных дворян в частности. Сумароков полагал: только личные достоинства дворянина могут дать ему право занимать видные должности в государстве. «Порода», происхождение, знатность семьи не могут играть никакой роли. «Честь наша не в титлах состоит, – писал Сумароков, – тот сиятельный, кто сердцем и разумом сияет, тот превосходительный, который других людей достоинством превосходит, и тот болярин, который болеет об отечестве». Эту мысль он повторял и в своих стихах. К числу наиболее сатирически острых очерков в «Трудолюбивой пчеле» можно отнести письмо «О достоинстве», в котором Сумароков проводил мысль о том, что чины, богатство и знатность сами по себе не составляют еще достоинства человека; очерк «О домостроительстве», в котором автор вновь повторял мысль о естественном равенстве: «...каждый человек есть человек, и все преимущества только в различии наших качеств состоят». «Справедливо ли говорить вместо «человек, имеющий великий чин» и «человек знатного рода», – честный человек? Из сего следует, что все крестьяне бесчестные люди, и это неправда; земледелие не воровство, не грабительство, но почтенное упражнение», — писал Сумароков в письме «О достоинстве». Будучи выразителем сословных интересов дворянства, он тем не менее писал: «Можно и крестьянину такую же есть курицу, какую вельможа, ибо от вельможи больше рассудка требуется, а не прожорливости». Помещик – «голова», а крестьянин – «мизинец», «однако и мизинец ноги есть член тела».

Почти в каждом номере под рубрикой «Письма» печатались эссе публицистического или сатирического содержания, заключавшие в себе выражение позиции А.П. Сумарокова по самым разным вопросам общественной и литературной жизни того времени.

В очерке «Сон. Щастливое общество» Сумароков в публицистической форме «сна» изобразил утопическую страну, в которой социальное устройство не имеет ничего общего с окружающей его действительностью. В этой стране правитель – «великий человек» – воплощение всех добродетелей, он заботится о пользе подданных и опирается в своем правлении на столь же добродетельных «избранных помощников».

В этом «щастливом обществе» законодательство основано на естественном праве, «не имеют тамо люди ни благородства, ни подлородства и преимуществуют по чинам, данным им по их достоинствам и столько же права крестьянский имеет сын быть великим господином, сколько сын первого вельможи». Раскрывающаяся утопическая картина жизни «щастливого общества», где все основано на разуме – «грамоте тамо все знают», – лишь подчеркивала несправедливость и беззаконие, царившие в современной писателю действительности. Недаром свой очерк Сумароков заканчивал словами: «Дай боже, чтобы сны, подобные сиу сему, многим виделися, а особливо наперсникам фортуны». Это эссе вышло в последнем номере «Трудолюбивой пчелы» (декабрь 1759 г.). Публикация таких материалов не осталась незамеченной в официальных кругах, что, возможно, послужило причиной прекращения издания журнала на двенадцатом номере 1759 года.

Белинский отдавал должное Сумарокову: «...Сумароков был совсем неплохой поэт для своего времени, на которое поэтому он и не мог не иметь сильного влияния. Он знал очень хорошо французский и немецкий языки, был хорошо воспитан и образован в духе времени; и будь у него немного побольше вкусу, немного поменьше самолюбия да владей он русским языком хоть так хорошо, как владел им Ломоносов, – то при своем жизненном и общественном направлении он решительно затмил бы всех писателей своего времени!..» Александр Петрович Сумароков еще много писал для журналов 1760-х гг. Но, несмотря на близость ко двору, покровительство вельмож и похвалы почитателей, он не чувствовал себя оцененным по заслугам и постоянно жаловался на недостаток внимания, на придирки цензуры, невежество публики. В 1761 г. он потерял управление театром, переселившись затем в Москву (1769). Здесь, заброшенный покровителями, разорившийся и спившийся, издатель первого частного журнала умер 1(12) октября 1777 г.

Одновременно с журналом Сумарокова появился второй частный журнал «Праздное время, в пользу употребленное». Он издавался в 1759–1760 гг. уже еженедельно группой преподавателей Сухопутного шляхетного корпуса тиражом 600 экземпляров в первый год и 400 – во второй. Редактором был П.И. Пастухов.

В числе сотрудников «Праздного времени» были князь В. Белосельский, А. Нартов, П. Свистунов, Н. Титов и другие. Решение издавать журнал возникло у его организаторов стихийно, и поэтому на протяжении 1759 г. в их материалах не прослеживалось никакой четкой программы. Подавляющая часть публикаций состояла из переводов. Источниками служили сатирико-нравоучительные и полунаучные европейские периодические издания, такие как еще популярный в то время «Зритель» Аддисона и Стила, немецкий «Патриот», французские «Экономические новости» и другие. Чаще всего номер складывался из двух разноплановых публикаций, а иногда весь номер отводился для публикации какого-либо одного переведенного произведения с продолжением его печатания в следующих номерах (так обстояло дело с помещением в четырех номерах за декабрь 1759 г. и в одном номере за январь 1760 г. переведенной с французского языка повести Сен-Реала «История о дон Карлосе»). Номера «Праздного времени» буквально заполняли переводы морализующих статей в форме писем и «рассуждений»: «О привычке», «О ревности», «О честолюбии», «О щастии и нещастии», «Рассуждение о пределах дружества» и т.п. Печатались переводы с немецкого языка сочинений античных писателей и занимательные рассказы на сюжеты древней истории, которые соседствовали со статьями «О фарфоре», «О новоизобретенных особого рода мехах, кои водяными назвать можно».

Такая тематическая мешанина свидетельствует о стихийности в подборе материалов для журнала[79]. Характер издания был нравоучительный и унылый. Редактор считал, что, критикуя действительность, сатира «должна хулить порок, а не лица». Этих пороков три: честолюбие, сребролюбие и сластолюбие. Делая пороки смешными, можно вызвать к ним омерзение. Лучше всего эту мысль выразил немецкий сатирик Г. Рабенер в своем трактате «Письмо о позволении сатир», перевод которого был опубликован в «Праздном времени» в апреле 1760 г. «Если бы я Гарпаксу сказал: Как тебе не стыдно, сребролюбцу... Подумай, Гарпакс, что ты делаешь? Скупость есть начало всему злу, те, кои желают быть богатыми, впадают в искушение и сети... Он бы только позевал, в сем состояла бы вся польза моего учения. Расскажи же ему басню о больной собаке, которая при смерти своей только тем и беспокоилась и мучилась, что не смогла она сглодать спрятанных ею костей прежде своей смерти... Гарпакс постыдится и почувствует по крайней мере, внутреннее обличение, что страсть его безумна». В целом по идейной и стилевой направленности «Праздное время» являлось одним из предшественников «Всякой всячины» Екатерины II. Характер журнала оживился в 1760 г., когда в нем стал печататься Сумароков после прекращения издания «Трудолюбивой пчелы». Сумароковская сатира и здесь вызывала недовольство правящих кругов, и журнал был закрыт в конце 1760 г.

До этого момента все российские журналы выходили в Санкт-Петербурге, в Москве с 1756 г. издавалась только официальная газета «Московские ведомости». Но следующая группа частных журналов появилась именно в Москве, что было связано с деятельностью литераторов из кружка Хераскова.

Михаил Матвеевич Херасков (1733–1807) родился в городе Переяславле Полтавской губернии, где его отец – Матвей Андреевич – служил в должности коменданта и имел чин майора. Род свой Херасковы вели от валашских бояр Хереско. Дед поэта вместе с семьей переселился из Валахии в Россию при Петре I. В возрасте одного года Михаил Херасков остался сиротой. Его отец умер. Мать повторно вышла замуж за князя Н.Ю. Трубецкого – знатного и родовитого вельможу, человека светского и образованного, да вдобавок к тому же поэта. Пасынок жил, окруженный заботой и вниманием. На одиннадцатом году жизни его отдали в Сухопутный шляхетный (дворянский) кадетский корпус в Санкт-Петербурге, в котором ранее учился и Сумароков. Херасков пробыл в корпусе восемь лет, и в 1751 г. был выпущен подпоручиком в Ингерманландский пехотный полк. Но офицерская служба совсем не привлекала его, и, когда в 1755 г. в Москве открылся университет, основанный по инициативе Ломоносова, Херасков поспешил подать прошение об отставке и вскоре занял должность в этом учебном заведении, получив статский ранг коллежского асессора. В его ведении находились учебная часть, студенческие дела, библиотека, университетская типография. Объединив вокруг себя молодых литераторов, Херасков стал организатором и руководителем нескольких печатных изданий, выходивших в типографии Московского университета, – журналов «Полезное увеселение» (1760–1762), «Свободные часы» (1763), «Невинное упражнение» (1763), «Доброе намерение» (1764). Херасков был признанным учителем группы образованной дворянской молодежи. В 1760 г. он женился на Елизавете Васильевне Нероновой, также писавшей стихи, вскоре их дом стал центром литературной Москвы того времени.

Писать Херасков начал еще в стенах кадетского корпуса. В 1755 г. он принял участие в журнале Миллера «Ежемесячные сочинения», и напечатал там несколько своих басен, сонетов и эпиграмм, носящих следы подражания Сумарокову. Литературная деятельность Хераскова продолжалась свыше полувека. Современники чрезвычайно высоко ценили его. Поэмы «Россиада», где главным действующим лицом был Иван Грозный, и «Владимир» при жизни автора несколько раз переиздавались; кроме них Херасков написал множество других поэм, пьес, романов, стихотворений –однако двери «храма бессмертья» для него так и не отворились. Труженик-поэт оказался скоро и прочно забыт. Державин, Карамзин, Жуковский, Батюшков, Пушкин – в свете этих имен сразу поблекла литературная слава Хераскова.

Первый и самый значительный журнал московского кружка Хераскова – «Полезное увеселение» – издавался при Московском университете с января 1760 по июнь 1762 г., первые два года еженедельно, а в последнее полугодие – помесячно. В нем сотрудничали, кроме М. Хераскова, И. Богданович, С. Домашнев, В. Золотницкий, А. Карин, А. Нартов, братья Нарышкины, В. Приклонский, А. Ржевский, В. Санковский, братья Денис и Павел Фонвизины и другие. Журнал был исключительно литературным, статьи на естественно-научные темы в нем не печатались. Наиболее широко был поставлен отдел поэзии.

Группа молодых литераторов, выступившая на страницах «Полезного увеселения», по своим творческим задачам расходилась с Сумароковым. Им были чужды патриотизм его творчества, сатирическая направленность, элемент национальной самобытности притч и песен Сумарокова, его общественная активность. Представители группы предпочитали стоять в стороне и не вмешиваться ни во что, наслаждаясь плодами дворянской культуры. Они ничего не хотели менять в российских порядках, и положение крепостных крестьян оставляло их равнодушными, даже сетований на жестокосердных помещиков в журнале не встречалось. Авторами журнала владели пессимистические настроения. Для стихов, печатавшихся в «Полезном увеселении», общим был мотив бренности всего земного, выраженный в стихотворении Хераскова «Прошедшее»:

Все тщета в подлунном мире,

Исключенья смертным нет,

В лаврах, рубище, порфире,

Всем должно оставить свет.

...Что такое есть – родиться?

Что есть наше житие?

Шаг ступить и возвратиться

В прежнее небытие.

Обращает на себя также внимание принципиальный отказ от сатиры, объявленный «Полезным увеселением». Сатирические выпады Хераскова носят весьма общий характер и лишены каких бы то ни было намеков «на лицо». Херасков считал, что сатира способна озлобить людей и не содействует их исправлению. Эту точку зрения он высказал в своем журнале совершенно отчетливо и во всей дальнейшей деятельности ее придерживался. При чтении журнала «Полезное увеселение» становится несомненной общность подхода различных авторов к темам, одинаковая манера их мышления и аргументации. Мотивы личного совершенствования, бренности земного, пропаганда образцов добродетели, идей дружеского братства членов ограниченного кружка людей, думы о загробной жизни, – все это типично для масонского умонастроения.

Масоны были тайной нравственно-религиозной организацией, возникшей в Европе. Многие члены кружка Хераскова позднее входили в разные масонские организации, что заставляет отечественных исследований видеть в них уже в 1760-х гг. «тайную масонскую группу»[80]. В стихах поэтов группы Хераскова сказывались настроения сентиментализма –в том религиозном и пессимистическом варианте, который был представлен в творчестве известного английского поэта Юнга. Поэма «Жалобы, или Ночные думы о жизни, смерти и бессмертии», созданная Юнгом еще в 1742–1745 гг., являлась источником вдохновения для многих авторов «Полезного увеселения», усиленно развивавших в русской литературе «кладбищенскую» тему. Можно сказать, что фактически в «Полезном увеселении» ничего увеселительного не было. Главная его задача – защита добродетели, осуждение пороков, увеселение публики. Но в изобличении порока редакция не преуспела, потому во второй год издания от этой идеи отказалась и стала прославлять только добродетель с помощью положительных примеров. Характерно также отсутствие в журнале интереса к вопросам общественной жизни. Лишь построение прочного внутреннего мира, забота о собственном духовном благополучии занимали кружок «Полезного увеселения». В журнале в основном печаталась поэзия, но у авторов не было вкуса к торжественным одам в ломоносовском духе. Такие оды появлялись в журнале только в самых необходимых случаях: поэты были вынуждены откликаться на смерть Елизаветы, на воцарение Петра III, однако они делали это в довольно будничных тонах, деловито и спокойно.

При быстрой смене правителей на императорском престоле в 1761–1762 гг., группа «Полезного увеселения» попала в неприятное положение. Едва поэты успели проводить умершую Елизавету Петровну и стали слагать хвалы Петру III, приветствуя в нем «кровь Петрову», как тут же на престол, свергнув мужа, взошла Екатерина II. Журнал в такой обстановке издавать стало затруднительно, и «Полезное увеселение» на июньском номере 1762 г. прекратилось. Вскоре, освоившись с новой обстановкой, Херасков определил свои позиции, вошел в милость к новой царице и с января 1763 г. стал выпускать журнал «Свободные часы». В нем участвовала, кроме Хераскова, группа бывших сотрудников «Полезного увеселения» – А. Ржевский, А. Карин, В. Санковский, а также – А. Сумароков, В. Майков и другие. Журнал выходил ежемесячно, многие материалы были посвящены новой императрице Екатерине II. Главная задача – пропаганда законности ее воцарения. Первый номер открывался стихотворением Хераскова с благодарностью Екатерине II. Она в свою очередь отблагодарила Хераскова за поддержку, сделав в том же году директором Московского университета.

Больше всего в «Свободных часах» печатались стихи и статьи о древних историках. Пессимистический тон журнала смягчился, но рассуждения о бренности мира все равно велись в нем постоянно. Журнал выходил недолго. Вскоре его издание было прекращено по решению издателя. Позднее те же литераторы предприняли новое издание – журнал «Вечера», – который выходил в Санкт-Петербурге в 1772 г. тиражом 500 экземпляров.

Третий журнал группы Хераскова – «Невинное упражнение»,– выходил также в 1763 г. «под покровительством княгини Е.Р. Дашковой», близкой к Екатерине II. Его издателем был бывший сотрудник «Полезного увеселения» и будущий редактор «Санкт-Петербургских ведомостей» И.Ф. Богданович, воспитанник М. Хераскова. Главная задача журнала была – сеять разумное, публиковать произведения, которые приносили бы пользу читателям. Основу содержания составляли переводы и оригинальные произведения. Здесь печатался перевод Дашковой из Гельвеция «Об источнике страстей», нашумевшая поэма Вольтера «На разрушение Лиссабона». В оригинальных произведениях журнала можно найти рассуждения о счастье, о дружбе, об умеренности. Культ умеренности и дружбы, рационализм и эмпиризм – вот главные темы этих публикаций «Невинного упражнения». Журнал не касался злободневных тем, в частности, политики. Вышло всего шесть книжек журнала. Затем журнал был закрыт по решению издателя, так как основные подписчики и императорский двор уехали в Петербург, куда отправился и сам Богданович.

Последним частным московским журналом 1760-х гг. был «Доброе намерение». Он выходил в 1764 г. ежемесячно. Издателем его был В.С. Санковский, ранее он сотрудничал с Херасковым в «Полезном увеселении» и в «Свободных часах». В подготовке журнала участвовали молодые литераторы А. Вершницкий, С. Веницеев, А. Костровский и другие. Они были связаны с Московским университетом, а многие были его студентами. Журнал публиковал занимательную прозу, новеллы, романы, что среди образованной дворянской молодежи, предпочитавшей трагедии и оды, в то время считалось низкосортным чтением. Здесь печатались переводы «Превращений» Овидия, отрывки из прекратившегося полвека назад английского журнала «Зритель», переводы произведений итальянских новеллистов Бокаччо и Мазуччо[81].

Журналы 1759–1764 гг. обычно издавались дворянами и для дворянской аудитории. Это определяло их познавательную и эстетическую установки. Главной их особенностью был салонный характер публикуемых материалов, предназначавшихся светской публике того времени. Однако эти журналы сыграли важную роль в процессе развития литературы и журналистики.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском по сайту: